— Сейчас только слепоглухонемой не знает, что мы готовимся выступать на Аль Гарда. И было бы глупо считать, что его шпионы сидят без дела. Они, наверняка, уже доложили своему королю, что творится у нас. Да, согласен, мы способны смять его оборону, но посудите сами, сколько жертв будет стоить этакое наступление? По всем канонам потери будут один к четырем. Вам придется взламывать худо-бедно налаженную оборону противника. А вот что решил я. За неделю, которую я даю, штаб должен с соблюдением всех мыслимых осторожностей разработать новый план: цель — Хеттское королевство. Пусть Аль Гард трясется в ожидании нападения. А вы атакуете нашего северного соседа. Он-то никак не сможет подготовиться к отражению.

— Это приказ, а не предложение, — пресек король возможные пререкания. — А самое главное. Вы передадите в мое распоряжение гвардейский полк. Или даже сотню. Лучших. И дальше все идет по плану.

— А вы? — Гор заинтересованно глянул на короля.

— Чем займусь я, вас не касается, — отрезал Андреас. — Не обижайтесь. Есть такая пословица: "Что знают двое, знает и свинья". Лучше пусть все останется только на моей совести. И если не удастся, никто, кроме меня, не будет виноват.

Привыкший к сумасбродным выходкам монарха командующий вздохнул: — Похоже, Ваше Величество вновь задумывает нечто опасное. Неужели это так необходимо?

— Все, что за тревоги ближе к ночи? — Андрей прошелся по залу. — Я сказал…

Следующим на совет прибыл министр финансов. — Габс, вы хорошо справились с делом. Но теперь необходимо напрячь все наши финансовые возможности.

Казначей, услышав вступление, помрачнел. Опыт и интуиция подсказали — предстоят траты.

— Ва-а-ше Величество, — взмолился он. — Я уже и так…

— Значит, нужно еще больше. Можете вскрыть кубышку. Я не поверю, что вы, с вашей осторожностью и предусмотрительностью, не отложили ничего про запас.

Габс провел ладонью по бархатной обивке кресла, на котором сидел. Король даровал ему это право, вместе с графской короной. — Ну, вы уж совсем меня… Что говорить, конечно, пришлось поджаться, но до вскрытия резерва дело еще не дошло.

— А раз так, вот что, оформите пятьсот тысяч форинтов в векселя вашего бывшего хозяина. Насколько я знаю, эти бумаги принимают во всех окрестных королевствах?

— Но ведь это сумасшедшие деньги, — казначей вытаращил глаза. — Сейчас, когда за один форинт дают три талера, я боюсь, что гномы остерегутся выдать столь громадное обеспечение. Ведь в случае разового предъявления такой суммы к оплате, они могут оказаться не в состоянии оплатить ее.

— А говорите, что ничего не понимаете в политике, — усмехнулся Андреас. — Да вы прямо иезуитски хитры. Потому, разбейте на десять частей и запустите через разные каналы. Под самые большие проценты. Пусть. Они должны рискнуть. А вот ежели все пройдет, как надо, то мы выиграем куда больше, чем потеряем. Даже скажу прямо, возможно, эти проценты и не придется платить.

Габс прищурил глаза: — Ваше величество, это очень рискованно, — он, кажется, начал что-то понимать. — Но…

— Пустое, — Андрей, которого захватил азарт предстоящего дела, замер, оценивающе глядя на собеседника. — А впрочем… Скажите, граф, вам не претит на некоторое время расстаться с вашим телом?

— Ах, — вздрогнул подданный… — Чем я?..

— Да не бойтесь вы, я не имею в виду ничего дурного. Вам будет предложена адекватная замена. Вот, хотя бы мое тело, ну?

— Я в полной растерянности, — казначей и впрямь растерялся. — Не понимаю…

— И не нужно. Вы, какое-то время, попользуетесь полнотой королевской власти, и вообще… В известных пределах. А я уж помучаюсь в вашем облике, — король хитро глянул на финансиста. — Ну, соглашайтесь, чего вы теряете?

— Ваше Величество, я ничего не понимаю, но если этого требует благосостояние нашей казны?

— Более того, от согласия напрямую зависит успех плана и, главное, судьба пятисот тысяч.

— Я согласен, — твердо ответил Габс. — Это святое. Помочь королю… — уточнил он.

— Вот и прекрасно, — Андрей задумчиво глянул на свой будущий облик. — Да, уж, что говорить, раздались вы, сударь… Ничего, я постараюсь привести вас в норму, — он уселся на королевское место. — Итак. Процедура, насколько я могу предположить, не болезненна, какое-то время нам просто придется смириться с неудобствами, — он порылся в памяти, вызывая нужное заклинание. Корона словно проснулась, голова почувствовала исходящее от обруча тепло.

Андрей сосредоточился и прикрыл глаза в ожидании результата. Вспыхнуло, обруч стал уже горячим, и вдруг король почувствовал, будто на него навалили пару мешков с мукой. Он повел плечами и раскрыл глаза. Перед ним стоял он сам. Слегка испуганный, но совершенно неотличимый от того, которого еще утром видел в зеркале.

— Выходит, получилось, — осмотрел себя. "Да, уж…" — мелькнуло запоздалое сожаление.

— Ваше Величество… — оторопело произнес Андреас два.

— Отставить. Теперь это моя роль, — Андрей неловко выбрался из кресла. — Устраивайтесь, господин король. И чувствуйте себя как дома, — Андрей осмотрел новоявленного монарха.