Хозяин затих и внимательно взглянул на привереду, пытаясь сообразить, что значит эта непонятная тирада.

— Ну, и что ты уставился? Примеряй, — приказал Андреас и высокомерно усмехнулся: — Не так часто в твою лавку заглядывают столь благородные господа.

— Зачем же так? — отозвался мастер, пытаясь напялить башмак на скрюченную ногу. — Моя обувь пользуется большим спросом, и ее покупают многие вельможи.

— Да? Может, ты еще скажешь, что и короля нашего встречал? Скотина. Нет, вы посмотрите на эту деревенщину. Истинно сказал тот господин, мой хороший знакомый. "Нек сутор ультра крепидум". Что в переводе означает, "суди не выше своего разумения". Да, это поистине великие слова, я бы даже сказал достойные самого короля.

И тут Кларс дернулся, словно его кольнули. Он уставился в лицо толстяка с явным недоумением.

А барон, словно не замечая взгляда, повернулся к сопровождающим его солдатам: — Слушайте, от вашей амуниции воняет, словно на королевской конюшне, я уже не могу дышать. Обождите меня на улице.

Капрал, которого до предела утомил визгливый голосок сумасбродного толстяка, пожал плечами.

"Дверь в лавку всего одна, кроме старого обувщика никого, так чего, собственно?" — рассудил капрал, кивнул солдатам и направился к дверям.

Стражники встали возле лавки и принялись терпеливо ожидать окончания примерки.

— Слушай внимательно и не перебивай, — произнес непонятный покупатель, едва дверь за стражниками закрылась. — Это я, тот самый бродяга, которого ты учил тачать сапоги. Бывший солдат, Андреас… Рассказывать долго. Обычное волшебство королевской короны.

— Мое полное имя Андреас Первый, король Гвардарии. Тихо, — прошипел он, видя, как вскинулся его собеседник. — Это не столько охрана, сколько конвой. Поэтому, я и вынужден исполнять свою роль.

— Теперь главное. Никакого войска к городу не идет. И вообще, Аль Гард сейчас крайне запутан. У нас есть возможность сыграть с ним неплохую шутку.

— Я знаю, ты состоишь в обществе цеховиков, недовольных нынешней властью. Я дам тебе векселя короля Свабии, на двести тысяч форинтов, с условием, что вы организуете на них восстание. Сам я вынужден завтра отплыть в ту же сторону, но, увы, под неслабым конвоем.

— Векселя эти абсолютно законные, я сам переправил туда это золото. Думаю, что тебе и твоим соратникам по цеху достанет сноровки и умения обратить эти бумаги в звонкую монету и купить на эти деньги столько оружия, сколько потребуется? Да, и еще.

— Ты что творишь, скотина? — взвыл барон и отбросил обувь в сторону. — Он же мне мал.

Заметив, что дверь немного приоткрылась, Андрей продолжал ломать комедию: — Новую пару давай, ирод.

— Так я и думал, — отозвался шепотом Берт, когда дверь вновь вернулась на свое место. — Я ведь словно кожей чуял: Что-то тут не так. Но что вы, сударь, и есть сам король, в мыслях не держал.

— Не до того, — оборвал Андрей собеседника. — Слушай внимательно. Обещаю вам, что в случае победы подпишу великую хартию. Запрещающую всякого рода вымогательства и поборы с горожан, кроме установленных согласно обычаю.

— Второе. Ни один свободный человек не будет арестован и заключен в тюрьму, кроме как по решению суда и по законам страны. Ваша провинция станет равной среди прочих графств Гвардарии, вам будет предоставлено полное право торговать с другими графствами и использовать порт по назначению. Кроме того, отменю все баронские привилегии, касающиеся их вмешательства в королевские указы. И это только коротко. Поверь, если вы примете решение, то я сумею отблагодарить всех.

Берт замер, лихорадочно прикидывая возможности: — Ваше Величество, мы уже и сами собирались что-то предпринимать и всецело поддерживаем ваше решение.

— Тогда вот, — Андрей незаметно вынул из кармана скрученные в трубку листки. — Здесь четыре векселя по пятьдесят тысяч форинтов каждый, я оставлю их под стулом. Имей в виду, деньги большие, но и дело затеваем громадное.

— И помни, если вы решите переиграть, ну, ты меня понимаешь… — он внимательно глянул на мастера, — я, в конечном итоге, и сам справлюсь с Аль Гардом, но уже буду считать вас изменниками и своими личными врагами, а тогда прошу не обижаться. И мои векселя станут вам слабым утешением…

Король встал и одобрительно пристукнул обутой в новую обувь ногой: — Вот, куда ни шло, — он вынул из мешочка золотую монету и бросил мастеру: — Помни мою доброту, — развернулся и направился к выходу.

— Вот и все, — обратился барон к капралу, — можно идти дальше. Я сделал все, что хотел, — он шагнул вперед, не обращая внимания на следующих за ним стражников.

Покупатель давно уже исчез в глубине узеньких улочек, а седой мастер озадаченно сидел на низеньком стульчике, разглядывая листки, вынутые из-под сваленных в кучу кож.