– Легальность, не легальность, – отозвался Гордон сверкнув цифровым глазом, – дело условное. Когда мне бионировали зрение, общественность считала модифицирование злом. Мол, противоречит законам этики и доставляет страдания. А сейчас альтеров бионируют почти всех. Даже людей пытаются. Во всяком случае, одного точно. Не скажу, что процедура приятная, но…

– Издержки… – как бы извиняясь отозвался профессор.

– …но, доктор Октавус, – продолжил альтер, – не представляю, как бы обходился без девайса, который у меня в глазу. Благодаря вам.

– О, слышать такую похвалу, честь для меня, – скрипучим голосом отозвался профессор в голограмме.

Гордон продолжил:

– Поэтому поиск подходящей кандидатуры для проекта беру на себя. Вопросы с легальностью тоже оставьте мне.

Лицо доктора расплылось в улыбке легкого безумия человека, готового на все ради результатов.

Он сказал:

– Сегодня поистине великий день, мистер Кит. Если все получится, альтернативный источник энергии будет наш! Никто не думал, сколько мощи может производить человеческий организм. Мы соберем энергию и поместим в аккумулирующие кристаллы. Но нужна изначальная матрица. Идеальная.

– Я понял.

– Вы понимаете, мистер Кит? Мы сможем создать безотходный источник! Это будет прорыв! Конечно, такого прежде никто не делал, но если все получится…

Профессор принялся рассказывать о перспективах в случае успеха. Гордон и сам понимал, что такой источник энергии перевернет представления о развитии планеты.

Застерия давно превратилась в высохший шар, обросла городами, настолько, что мировому содружеству пришлось открывать фирмы по очищению и производству воздуха, вроде концерна «Оксигени». Или «Ботаник-сити», которые выращивают растения.

Это привело к появлению огромного налога на воздух, повысило стоимость топлива для смарткаров. Мир продолжает пользоваться нексус-топливом из недр Застерии, а его больше не становится.

Но если они научатся собирать и концентрировать энергию из людей…

– Вы же понимаете, – продолжал вещать доктор Октавус, – это удивительно! Можно будет заряжать смартвотчи, кары, а может что и побольше. Вы представляете, как изменится мир…

Гордон представлял. Эпоха нексус-топлива кончится. Компаниям, связанным с ним, это не понравится. Особенно концерну «Оксигени».

– Доктор Октавус, – проговорил он, прерывая пламенное вещание профессора. – Могу я просить никому не распространяться об этом проекте?

Тот вытаращился сквозь окуляры, словно его прилюдно оскорбили.

– О чем речь, мистер Кит? Разумеется, я сохраню эксперимент в тайне. Мне не хочется попасть в немилость мэрии.

– Тогда занимайтесь подготовкой, -произнес Гордон. – А я озабочусь поиском идеального кандидата для извлечения матрицы. По поводу финансирования не беспокойтесь. Пока мы говорили, я открыл спец-счет. Номер уже у вас в смартвотчах.

Доктор Октавус снова расплылся в улыбке, обнажая керамические зубы усиленного состава, которыми можно жевать камни.

– Вы так добры, мистер Кит. Уверен, наш эксперимент совершит прорыв.

– Начинайте, – сказал Гордон и мазнул по сенсору, выключая голограмму.

То, что предлагает Одо Октавус, небывалое и беспрецедентное явление. Аккумулировать энергию прямо из человеческих тел – решение сотен вопросов. Экология, кислород, налоги, топливо, финансы… Все станет иным. А он встанет у вершины нового мира.

Нужно удвоить секретность. Будет катастрофа, если о проекте преждевременно узнают общественность, мэрия или другие компаний. Первым не понравятся эксперименты на человечестве, а остальные побоятся потерять власть.

Гордон потер идеально вылепленный подбородок. В качестве добровольца подойдет нуждающийся в деньгах, а он пообещает соблазнительную компенсацию. И лучше, поменьше родственников и друзей. Мало ли, что пойдет не так.

Он запустил базу переписи населения Динариума за последний месяц, бионический глаз насобирал семьсот кандидатов.

– Мда… – протянул Гордон. – Многовато.

Он сузил критерии. Количество сократилось до четырех сот. Потом поставил еще несколько фильтров и, наконец, в выборке осталось тридцать человек.

Для удобства, вывел их на монитор стола и увеличил. Затем запустил программу максимального соответствия, лица замигали, по экрану побежали цифры.

В этот момент дверь с шумом отъехала и в зал буквально влетел парень, примерно двадцати пяти лет. С растрепанными белыми, как снег, волосами.