Так или нет, но в начале новой недели, в воскресенье, о котором тот самый пророк Мухаммед (мир ему!) говорил, что это день, когда сажают деревья и строят дома, Гази Бараджа ошеломили совсем иной, страшной вестью. Вернее – двумя новостями. Мало того что в Биляре на днях случился ужасный христианский погром, оказывается, теперь в столицу вошли какие-то войска и что несть им числа. Возможно, даже несколько туменов. Хотя, как известно, у страха глаза велики. Растерявшийся хакан долго не мог решить, что же ему предпринять. Пока он соображал, что к чему, хан Ильхам с тарханом Бачманом, которым знать доверила руководить всей этой операцией, расположили войска и ополченцев вокруг царского дворца так, что ни туда, ни оттуда не могла даже мышь проскочить. И когда Гази решил обратиться за помощью к улугбеку Биляра, который наверняка не участвовал в этом бунте, пробиться сквозь оцепление его посыльные не смогли. К тому же дружина улугбека столицы в мирное время вряд ли была такой большой, чтобы противостоять десяткам тысяч дружинников и ополченцев из провинций. Так что вся надежда оставалась на курсыбай, который в мирное время тоже был немногочисленным.

Ничего не поделаешь, взяв себя в руки, Гази Барадж в плотном окружении джандаров вышел из дворца на лестничную площадку главного входа, чтобы поговорить с бунтовщиками. Подняв руку, он попросил тишины и, стараясь казаться властным, громко спросил:

– Приветствую тебя, мой народ! Что привело вас всех ко мне в такую рань?

По общей договоренности вести переговоры с правителем поручили хану Ильхаму, потому он вышел вперед. Сначала улугбек хотел было из уважения к должности хакана сойти с коня и подойти к нему пешком, но представил, что при этом говорить со стоявшим на верхней площадке лестницы Гази придется, глядя на него снизу вверх, и остался в седле.

– Уважаемый хакан Гази Барадж! Я – улугбек Булгарского иля, – представился он, как положено, хотя оба знали друг друга. – Мне поручили говорить с тобой от имени всех, кто сегодня пришел к тебе.

– Приветствую тебя, улугбек, – вполне миролюбиво откликнулся хакан, стараясь не выразить недовольства своим поведением. – Говори, коли так.

– Мы, собравшиеся здесь люди, представляем всю страну, – указав рукой на всех пришедших на дворцовую площадь, сказал Ильхам. – И все мы считаем, что ты занял трон хакана Серебряной Болгарии незаконно, без решения курултая. Потому предлагаем тебе добровольно покинуть его и уехать туда, откуда прибыл.

Гази Барадж оглядел всех, кто находился на площади, затем взгляд перевел на окружившие площадь и сам дворец кольцом шеренги вооруженных всадников. Сколько их, воинов и ополченцев этих, понять было трудно, ибо значительную их часть скрывали густые деревья и кусты, здания дворца и хозяйственных построек. Что, если те, кто насчитал несколько туменов, не ошиблись? И кто знает, может, здесь не все силы повстанцев? Так или не так, а противостоять им было нечем.

– Ты ошибаешься, улугбек, – возразил Гази. И громче обратился уже ко всем: – Вы ошибаетесь, друзья! Меня избрал курултай. Правда, сам я по понятным причинам не вмешивался в его созыв и работу, этим занимался суварбаши столицы. Одно скажу вам: я никогда не посмел бы занять незаконным путем не то что трон предводителя такой великой страны, а даже главы небольшого городка. Если не верите мне, вашему хакану, пригласите сюда суварбаши Биляра и спросите у него.

– А что, и пригласим!

– И спросим! – послышались голоса из невооруженной группы людей.

Тут же несколько человек в сопровождении ополченцев отправились за суварбаши. Тот появился через четверть часа. Небольшого роста, но полный, оттого похожий на гусиное яйцо, он поднялся по ступенькам к хакану и встал рядом с ним, вопросительно глянул на него снизу вверх.

– Вот народ сомневается, что меня избрал курултай, – сказал Гази. – Расскажи, как все происходило.

Суварбаши вышел вперед, откашлялся и начал не очень уверенно объяснять:

– Уважаемый народ! Вы ведь знаете, наш дорогой хакан Мир-Гази умер весной. И мы как столичная власть взяли работу по созыву курултая на себя. А время было слякотное, дороги развезло. Потому, возможно, не все провинции сумели прислать своих поверенных. И все же большинство их на курултае были представлены достойными делегациями. Вот там и избрали уважаемого Гази Бараджа хаканом.

– Скажи, кто его выдвинул? Кто представил? – спросил Ильхам. – Откуда и как он вообще здесь появился?

Глава города растерянно посмотрел на хакана. Тот стоял с невозмутимым видом, будто не о нем шла речь. Главе пришлось и дальше объясняться самому.

– Это самое… Кто выдвинул – я уже не помню. Многие говорили о нем. А вот что говорили – помню. Я вам сейчас перескажу… Уважаемые, не думаете же вы, что мы, жители Биляра, столицы родной Серебряной Болгарии, совсем безответственно относимся к тому, кто будет править нашей любимой страной? Уважаемый Гази Барадж совсем не случайно появился на троне. Его прадедом по отцовской линии был эмир Шамгун, хан из Дунайской Болгарии. Он правил нашей страной семнадцать лет, с восемнадцатого по тридцать пятый год прошлого века. А дедом Гази Бараджа был Арбат Ос-Лодж. Арбат был в разное время улугбеком Булгара, Учеля, который ныне Казань, а также двух илей – Марюбы и Беллак-Саксина. В шестьдесят четвертом году он и его сын Азан были выданы великому князю руссов Андрею Боголюбскому. Но Арбат и там не пропал, со временем стал воеводой Москвы. Пусть Москва город небольшой, но все-таки… Азан же, отец Гази Бараджа, даже участвовал в походе князя Всеволода Третьего на нашу страну.

Тут по площади пошел гул.

– Да их род, оказывается, давно служит руссам!

– Слыхали мы про героизм предателей! – можно было разобрать отдельные выкрики.

Ильхам поднял руку, прося замолчать. Когда стало тише, громко спросил:

– Может, ты лучше расскажешь про самого Гази Бараджа? Например, как он возле Нижнего Новгорода воевал с болгарами? Как не щадя живота своего защищал интересы Владимирского князя, который безбожно притесняет наших друзей эрзян, да и на нас не раз засылал своих удельных князей?