— Да начнется казнь!

Народ собирался у ворот. Именно там установили два столба. Вся равнина перед замком была заполнена созданиями, они ждали.

В темнице царило пугающее молчание. Отчего-то даже старые пленники пригорюнились. Фил смотрел в клетку напротив, на убийцу, что напугано металась внутри и, то и дело, присушивалась.

— Никто тебе не поможет, — покачал он головой. — Такая как ты не заслуживает помощи.

— Ты ничем не лучше меня! — огрызнулась Кристен, зло поглядев на рыцаря.

Фил улыбнулся:

— Поэтому я и отправлюсь с тобой. Мы были вместе и в горе, и в радости, а теперь и умрем в один день. Все как ты и хотела.

Верммут и Лиур пришли за пленниками. Эльф молча открыл решетку, завязал руки Фила и замер на мгновение, стоя за его спиной.

— Я не ожидал от тебя такого, — прошептал он.

— Прости меня, Эрик.

— Мать твою, — еле слышно всхлипнул парень, — я буду скучать, Фил.

— Не надо, — покачал головой рыцарь, — забудь обо мне. Живи так, словно не было всего этого. Живи так, словно и не знал меня никогда.

— Кто же тогда будет помнить тебя?

— Лациф. Он будет помнить за всех. Он не забудет.

— Мариэнна плачет, — прошептал Эрик, тихо хныча.

— Не переживай. И она скоро позабудет обо всем, — улыбнулся Фил. — Пусть Венера, если можно…

Верммут кивнул головой. Вытер лицо рукавом. Потуже затянул веревки на запястьях рыцаря и молча повел его на выход. А Лиур тащил за собой Кристен, что дралась и пыталась вырваться.

— Что вы с нами будете делать? — вопила она. — Опять пытать? Ваши больные головешки больше ни на что другое не способны? Почему вы молчите? Отвечайте, я вам говорю!

— Прекрати, Крис, — произнес Филипп, — что бы они не сделали, мы это заслужили.

— Да пошел ты, скотина недорезанная! — заорала она ему в спину.

И она кричала что-то еще, но Фил ее уже не слышал. Он вышли на улицу. Солнце на мгновение ослепило рыцаря, но Мирайя, увидев это, с тяжелым сердцем отвела от него свои лучи, и рыцарь благодарно склонил пред солнечной принцессой голову.

Медленно их вели через замковый двор. Воины, собравшиеся здесь, смотрели на своего генерала, на человека, что был их наместником и не верили собственным глазам. Им запрещено было применять силу, и они лишь шептали слова ненависти да негодования им вслед.

Вот пленники прошли через ворота и оказались за пределами замка. Фил оглянулся на прощание, грустно улыбнулся и опустил глаза. Больше он никогда не увидит этого места, больше не услышит голоса Мариэнны, не поиграет с детворой, не посмеется с парнями. Больше он не сможет дать подзатыльник Эрику и не увидит, как этот парень строит свою судьбу рядом с красноглазой ледышкой. Больше ему не поднять меч и не пожать руки Лацифа.

Он стал искать взглядом короля. Тот стоял посреди толпы, чуть впереди остальных в окружении Венеры и Гаута, который вился алой нитью вокруг крепкого запястья гомокула. Фила остановили возле столба. Он уловил взор Лацифа и склонил перед ним голову. Король не сделал ничего в ответ.

Кристен и Фила привязали синей шипастой клаусой к их последним пристанищам, и глава вулкана заговорил:

— Бессмертные! — народ затих, шепотки замолкли, и на равнине повисла тишина. — Перед нами сегодня предстали виновные в гибели наших друзей, наших родных! Виновные в смерти ни в чем неповинных созданий! Я обещал, что вы сами сможете с ними поплатиться! Что ж, — поглядел он на свой народ и указал рукой на пленников, — они ваши!

Несколько секунд ушло на осознание сказанного. На миг толпа обескураженно растерялась и тут раздалось яростное: «Они убили мою сестру!»

Женщина, схватив с земли камень, бросилась на рыцаря и убийцу, а следом за ней побежала вся толпа. Создания облепили столбы. Они пинали, били, тягали за волосы тех, кого всем сердцем ненавидели. Они хватали с земли горячие камни и рассекали ими кости привязанных. Крис вопила от боли и сыпала проклятиями, а Фил молча терпел. Он даже не пытался уклоняться. Рыцарь не сводил взгляда с Мариэнны, что кричала навзрыд. Его лицо заливало кровью и видеть становилось все тяжелее. Но напоследок он хотел еще разок увидеть его. Что в глазах короля? На миг они встретились взглядами, и Лациф еле заметно кивнул. Фил блаженно выдохнул и опустил веки:

— Прощай.

— Умри.

Голова наместника Баклеи безвольно повисла. С того момента шевелилась только Крис, но озверевшая толпа не понимала этого и продолжала рвать на куски и рыцаря, что уже не чувствовал боли.

А Лациф развернулся и медленно пошел к замку.

— Ее оставить висеть на столбе. Оковы не снимать, — приказал он, и Верммут склонил голову, принимая указание. — А Фила, — на секунду король остановился, — стоит похоронить. — Он не обернулся. Не посмотрел напоследок. Он попрощается с ним. Когда-нибудь обязательно попрощается. Но сегодня он не способен на это.