Веселая, под экстази, Полли несколько раз стучит по монитору.

— Сорок семь пятьдесят.

— За колу и картошку фри? — выпаливаю я.

Она пожимает плечами, безумная улыбка не сходит с ее лица.

— Господи, — бормочу я себе под нос, роясь в кармане толстовки в поисках денег.

Гребаные куски…

Я достаю содержимое своего кармана и кладу на стойку, чтобы отыскать среди всего хлама деньги, и из-за этого обычного, рассеянного жеста весь святой ад вырывается наружу. Жизнерадостная Полли кидается через прилавок, хватая мою маленькую оранжевую бутылочку с гидрокодоном, в тот же момент пастор Бланкшип вытягивает свою длинную руку по той же причине. Их кисти сталкиваются, опрокидывая пластиковый пузырек на пол, и я успеваю поставить на него ногу, прежде чем он откатится в сторону. Я опускаюсь на колени, чтобы поднять его, когда миссис Фрейзер бросается мне на спину и швыряет нас обеих на прилавок.

Вся толпа устремляется вперед, прижимая нас к поверхности прилавка из нержавеющей стали, они толкают друг друга, тянут меня в разные стороны и пытаются зацепиться за спасение в моем кулаке жадными от отчаянья руками. Я кричу, когда кто-то вырывает у меня клок волос. Я шиплю, когда чья-то рука царапает ногтями мою щеку. Я кусаю и толкаю локтями всех, до кого могу дотянуться. Во время жестокой борьбы из меня вырываются вопли, крики и разочарованные проклятия. Тяжесть толпы давит, толкает меня вниз. Я сворачиваюсь калачиком на полу, прижимая пузырек к груди обеими руками, вздрагиваю и принимаю их удары.

Затем так же внезапно, как и началось, все прекращается. И мгновением позже в моих ушах появляется звон. Кто-то выстрелил из пистолета. Или из чертовой пушки, судя по звуку.

В помещении воцаряется тишина, толпа замирает, но я не поднимаю глаз.

Это может быть отвлекающий маневр. Возможно, кто-то просто пытается притупить мою бдительность, чтобы его соучастник смог украсть мои таблетки. Или, возможно…

Я вздрагиваю, когда горячее металлическое дуло пистолета обжигает мне висок.

— Пожалуй, она пойдет со мной, — слышу я незнакомый голос, после чего чья-то твердая рука хватает меня за плечо и рывком поднимает на ноги.

Я стою в оцепенении и смотрю в лица нападавшим на меня людям. В них нет ни капли порядочности выглядеть хоть немного пристыженными. На самом деле они вообще на меня не смотрят. Их глаза, а также несколько пистолетов и, по крайней мере, одна винтовка направлены на человека, который держит дуло у моего виска. Они злятся не из-за того, что он пытается похитить меня, а из-за того, что вместе со мной он похищает и таблетки.

— Кто ты такой, черт возьми? — из глубины толпы рычит мистер Латан, наш бывший почтальон. Он прищурил один глаз и смотрит в прицел своей винтовки, готовый выстрелить.

Мой похититель пожимает плечами и ведет меня к выходу:

— Это ведь уже не имеет никакого значения, правда?

Я вижу, как блестящие от гнева глаза каждого из присутствующих затуманиваются отчаянием, когда до них доходит смысл его слов.

Сегодня 20 апреля. И теперь уже ничто не имеет значения.

Я не сопротивляюсь. Даже не оборачиваюсь, чтобы посмотреть на своего похитителя. Я просто позволяю ему тащить меня за ресторан и молюсь, чтобы то, что он собирался со мной сделать, он сделал быстро.

Чтобы не привлекать лишнего внимания.

По пути я понимаю, что хромаю, но никак не могу определить место травмы. Во рту ощущаю вкус крови, но мне не больно. Мое тело кажется таким ватным и легким, несмотря на то, что несколько минут назад на меня набросилась половина города.

Черт, этот гидрокодон — очень мощное дерьмо.

Я смеюсь над абсурдностью всей ситуации, в то время как вооружённый мужчина ведет меня к припаркованному грязному мотоциклу, он останавливается и кладет руку мне на плечо.

— Что тут смешного? — его голос мягок, как и его прикосновение.

Я поворачиваюсь, чтобы ответить ему, и чуть не захлебываюсь собственной слюной. Слова застревают в моем горле, когда я смотрю в болотно-зеленые глаза парня, который не намного старше меня. Высокий и великолепный, он должен висеть на плакате в моей спальне, а не похищать меня из «Бургер Паласа».

Я ожидала увидеть какого-нибудь лысого мужика средних лет, с пивным животом и седеющей бородой, а не… его. Этот парень идеален. Как будто его родители были настолько богаты, что обратились в специальную клинику и сами выбрали его ДНК еще до того, как он был зачат. Высокие скулы, прямой нос, добрые глаза, выразительные брови и полные губы, которые он рассеянно жует.

Но в остальном он совсем не выглядит богатым. На нем обычная белая майка, сверху надета голубая гавайская рубашка в цветочек, дырявые джинсы, а растрепанные каштановые волосы заправлены за уши, словно они уже годами не видели ножниц.

В отличие от моих…

Я провожу пальцами по своим укороченным локонам, внезапно чувствуя себя очень неловко из-за своей неопрятной внешности.

Мой похититель приподнимает свои темные брови, давая понять, что он все еще ждет, когда я расскажу ему, что же тут смешного.