— Ты меня хочешь, — напрямую и без всяких экивоков, еще тише, интимней, прошептал ей в затылок и ухо. От чего нежная кожа покрылась «мурашками», по позвоночнику как вибрация, разгоняющая импульсы в каждую клетку! И так плотно! Чересчур!

 Она пропитывалась, просачивалась Пархомовым: его волей, горячностью, жаждой и жадностью, даже этой чертовой торопливостью! Испарина над губой, на висках, под волосами! В груди печет непривычно, но до одури приятно, в животе…

 И тут неожиданно осознала, что ей не из-за разыгравшегося воображения жаром живот окатывает! Пархомов уже умудрился пробраться под ткань блузы, вытянув тонкий шифон из-под пояса юбки, и его твердые, чуть шероховатые пальцы скользят, натирают и гладят кожу. Дразнит впадинку пупка, чуть царапая ногтем большого пальца… Мама дорогая! Она никогда не думала, что у нее затылок и пупок — мега эрогенные точки! Коленки ослабли, задрожав…

 Но не ее сила воли!

 Мужчина тем временем надавил сильнее рукой, вжал свой пах в ее ягодицы новым толчком, будто уже трахает.

— Что, вот так сразу? И не поцелуешь даже? — хмыкнула с максимумом сарказма, на который сейчас была способна…

 Мало, катастрофически мало! И Дамир эту слабость уловил, как любой опытный хищник.

 — Я никого не целую, птичка, — отозвался он с насмешкой, чуть прикусив ей плечо через тонкую ткань. Заставляя дрожать. И уже удобно так подстроил, прогнул ее бедра под себя, членом толкается, словно хочет и сквозь слои ткани ее тело покорить одним ударом.

 Да ладно! Это он так прикалывается над ней? Разве есть те, кто не целуются совсем?

 Блин, раздражала его самоуверенность!

— Меня без поцелуя даже пальцем не тронешь, — отозвалась Тоня с вызовом, — надо же проверить, что мне тебя, вообще, касаться понравится, а не вывернет сходу…

— Этим пальцем не трону? — перед глазами его указательный палец. — Или вот этим тебя тронуть не дашь, птичка? — уже с пошловатой насмешкой добавил средний. — Или всю ладонь оттолкнешь? — и эта ладонь вдруг опускается на ее губы, скулы, закрывая лицо от всего вокруг… Каким-то острым и новым, запретным для нее искушением дурманя.

 Дыхание прервалось, грудь сдавило, горло. На какую-то долю секунды словно в темноте, и нет ничего вокруг, кроме мощного и покоряющего ее тела Дамира!..

 Удар сердца… Второй пропустила, как выпало, перевернулось что-то в груди.

 Оттолкнула!

 Нет, ну у нее тоже самомнения и гордости хватает! Даже если никто ее еще так не заводил с пол-оборота, что она от одних намеков почти кончить готова! Но и вслух признавать подобное — не станет. Не заслужил ничем.

 И, спасибо, что он живот ее гладит, а не ниже руку опустил, а то ни черта бы ему не доказала, едва Дамир почувствовал бы, как между бедрами у Тони влажно и жарко, все пульсирует, сливаясь, подстроившись под пульс-толчки его плоти… Чего оба не контролировали, кажется, стараясь на словах сосредоточиться. Тела тянуло, да, кто поспорит? Но есть же и разум…

— Я тебе гарантию даю, что со мной тебе только душу вывернет от удовольствия, — хмыкнул Дамир на ее резкое заявление. Но стало как-то понятно, что она его задела.

 Не обидела, а будто вызов бросила и он… принял? Мужские руки на ее теле стали меньше давить. Не убрал, но и не удерживал более.

— Самоуверенно, — покачала головой Тоня, пытаясь мозги прояснить, если честно. — Даже слишком…

— Я всегда отвечаю за свои слова, — хмыкнул Пархомов, продолжая своим тяжелым дыханием ей затылок дразнить, не позволяя пульсу уняться. Ну и кое-чем иным, не менее тяжелым, судя по всему, не ослабляя напора на бедра.

— Да? Тогда… Ты меня в зал обещал проводить, — напомнила, ухватившись за оговорку.

 Хотя куда ей в зал, мама дорогая?! У нее же по лицу такой румянец, наверняка, что все додумают то, чего и не было, а лишь намечалось по планам Пархомова!

— Хочешь в зал? — с ленцой и недоверчиво протянул Дамир. — Ну, пошли. Начнем с этого, Тоня.

 И этот нахал, напоследок еще раз протиснувшись к телу Тони своим, так же внезапно вытащил ее в коридор, как и втащил! Умудрившись за секунду заправить ее блузу на место. И, явно проверив, что вокруг так никого и нет. Его ладонь переместилась на плечо… А потом на секунду взметнулась вверх, поправив воротничок Тоне. И опять упала на Талию, как приклеенная. Но Пархомов сейчас держался в шаге, и это даже воспринималось со стороны адекватно, наверное.

 А еще у нее появился шанс отдышаться. И… понять, что он позаботился о том, чтобы ее не подставить, о внешнем виде подумал, и чтобы не бросить тень подозрений на репутацию… Даже если о себе пекся в первую очередь, Тоня оценила, торопливо идя следом за ним туда, где все громче слышался голос очередного спикера.

Глава 5

«Нам осталось немного, совсем чуть-чуть.

Вдохнуть – выдохнуть,

Выдохнуть – вдохнуть.

Компромиссы и страхи калечат суть.

Вязко так, но надеюсь вынырнуть».

Бумбокс «ДШ»

Характерная, черт бы ее побрал! Упрямая… И упертая. Чего тоже в бабах на дух не переносил.

Ну и? Чего добилась? Сидят в разных концах зала. Он на ее спину уставился, мучаясь от тупого напряжения в паху и беснования раздраженных мыслей в голове, а Антонина то и дело пытается «незаметно» в его сторону обернуться. Кому полегчало, спрашивается, от ее упорства? Вот психанет сейчас, встанет, подойдет и спросит, что она из этого доклада уловила, мля (!), который так рвалась слушать!