Я молча зажигал свечи и намеренно устрашающе открывал набор ножей и прочих приспособлений пыток. Оттягивать неизбежное нельзя. Но боги, как же я хочу ещё миг. После этого у неё будет полный взгляд вечной ненависти и презрения.

— Когда ты все в помнишь, ты простишь меня… — я медленно подошёл к ней, она вжималась в стену. Её глаза отображались решимость защищаться, и я знал она вот вот набросится. Кнопка на пульте и сзади начала разьезжаться железная стена, цепи равномерно разъехались по сторонам образуя чёткий квадрат. Киру растянуло по стене. Не причиняя боли, но дискомфорт создаёт подобная поза. Такой механизм используют для пытки дизинфициров и особо опасных преступников. Регулировка растяжки была в руках палача. А то что я её палач с этого момента я не сомневался.

В её глазах отображается всё кроме страха. Зубы стиснуты, ни мускул на её красивом лице не дрогнул.

— Зря ты не стала есть ягоды… — произнёс я, только лишь бы что то сказать. — Было бы легче.

— Это какой-то афродизиак? — жёстко усмехнулась она. — Ты решил устроить тематику? Каков затейник!

— Кира, я прошу прощения за все, что буду делать. Но ты это поймёшь… Потом. — я чувствовал что должен это сказать ей сейчас. Чтоб она помнила, что я не хотел.

— Да брось маньячина, вдруг мне даже понравится? — злобная ухмылка и обещание всех мук ада. — Давно мечтала попробовать, но как то не было времени. Решетникову после видимо цветочки отправлю.

— Кира, попытался вспомнить… — я подошёл к столу и взял свечу. Долго смотрел на её пламя. Как волосы лисички в нашу первую встречу. Я вернулся к ней. — Мы познакомились с тобой в поместье Лиис, твоём родовом. Я пришёл искупаться в вашем источнике с разрешения Фокселя. — я каждое слово сопровождал с каплями воска на тонкой и нежной коже. Но она не морщилась. Только смотрела на меня холодно и отрешенно. — Ты была на Тельмуре всего пару месяцев, может недель, мне точно не ведомо. Но с этого момента я уже знал, ты моя истинная пара!

— Ага, значит меня и правда похитил псих. — рассмеялась она. — А где находится Тельмерантура эта твоя? Знаешь ли, я успела побывать почти во всех странах мира, но о такой слышу впервые! Поделись травкой, а? Посидим, подуем… А потом разойдемся мирно. Я Решетникову кокну, тебя в психушке навещать буду. Обещаю честно, честно! — она говорила со мной спокойно и растянутыми словами. Словно я перешёл впервые в свою трансформацию и не в силах вернуться назад. Обычно с щенками именно так и говорят. Не напугать и убедить, заворожить голосом.

— Наша вторая встреча была на игре. Лига Лугарвов. — я делал вид что не слышу её и разогревал над пламенем тонкий нож. Прверхносные порезы и она, едва сдерживает стон. — Твои недалёкие кузены взяли тебя, на самые дешёвые и опасные места. На тебя напал Фурукс, а я… Я спас тебя. — она шипела от боли, особенно когда слышала незнакомые слова. Из неё вырвались смешки. — Ты узнала меня, пока ты была без сознания, но улыбалась моему присутствию и крепко сжимала руку…

— Надо же… Я поняла… — она тяжело дышала. Её лоб и все тело покрывало липким слоем пота и воска. Волосы растрепались, ибо порой она резко качала головой когда боль была сильнее. — Ты… Ты псих да? Веришь в реинкарнацию. Выдумал страну… Теперь очень хочешь, чтоб я это вспомнила. Но я не могу! — она закричала на меня. — Я не могу помнить того, что у меня не было! Чужие фантазии вспомнить никому не дано!!! Кусок обмудка! Отпусти меня и я уйду и никогда о тебе не вспомню! Иначе я не то что решать, я трепанацию тебе самолично произведу без наркоза!

— Ты злишься. — сказал я. Впервые за все время с первой встречи я вижу у неё сильные эмоции. Она злилась и ненавидела меня. Её мучителя. В её глазах я читал желание разорвать. Но лучше бы ты произнесла моё имя. Это бы значило, что ты помнишь. — Это хорошо. На сегодня закончим. Утром смотри в окно, там будет спеть ягода.

Я собрался, потушил свет и вышел из комнаты, на последок отпуская её из захвата механизма. Снова давая волю и свободу на расстоянии цепи. Всего день на сон и заживление ран. Она удивиться, как быстро залечатся её раны. Ведь что для неё день, для её тела год. Только постареть ей магия не даст.

Я заперся в комнате на самом верху, где меня наверняка не услышит. И чтоб заглушить ненависть к себе резал руки. Порез в Порез, точно такие же что и на её теле. Я ощущал каждую. Моё тело горело и пульстровало в тех местах. Мне казалось, что если эти места омоет кровь, то станет легче. Но легче не становилось. Из груди вырвался рык. Мой зверь не чувствовал свою истинную в ней на запах, но отголоски души чуял. И это злило его. Душевная связь, которая саязывает тело. Мы единожды сплелись душами и телом на Эллиаге. Алтарница предупреждала меня, но мой страх потерять её, не слышал предупреждений. И хорошо! Я заслужил эту боль. Может быть я проще наносил ей эти раны, зная что почувствую её в троекратном размере?

Я лежал на полу желая умереть. Уши удовили всхлипы, и я подскочил забыв о ранах. Бесшумно спустился к двери и прислонился ухом. Она и правда плакала и судя по звуку билась головой об стену. Такой вой, тихий и протяжный. Прокляните меня боги! Сердце словно пронзили тысячи мечей. Не плачь родная, я умоляю тебя. Отдай мне всю свою боль. Отдай, но только вспомни меня. Ведь дальше будет хуже. Я сидел прислонившись спиной к двери и молил богов прекратить её боль.

Когда она затихла и засопела, уснул и я. Мне снилась одна из наших ночей. Она счастливая бегает за мной по комнате с подушкой и грозится придушить от ревности. Путается в своём хвосте и падает…в мои объятия. Хитро улыбается и кусает меня за плечо, а затем задорно убегает.