— Явился-таки, окаянная душа!

И как доносится со двора его бодрое:

— Проходите, гости дорогие!

Сборщик податей, нарочитый человек, коего ждали все пять селищ, явился, как и было должно.

Матушка Твердислава выглянула из кухни — и скрылась из виду, громыхнув лядой подпола.

Все верно, не звать же ей тетку Млаву, ушедшую домой? Сама не безрукая, разогреет, что от вечерней трапезы осталось…

Я в несколько взмахов смахнула с выскобленного стола песок, обмахнула начисто, и понесла свои тряпки с мисками прочь с глаз, а после взлетела по лестнице вверх, к кладовой за шитой скатертью. Гонор — гонором, а и почтение важному гостю след оказать, княжий человек, как-никак…

И уже на обратной дороге остановилась, замерла. Оттого что показалось… померещилось…

— Явился-таки… — пробасил дядька Ждан недовольно, вот только недовольство его было насквозь показным.

Не веря себе, я беззвучно, невесомо шагнула вперед — увидеть его собеседника, ночного гостя.

— Ты, хозяин, в разорение войдешь, если будешь так постояльцев привечать, — легко да беззлобно откликнулся тот, и родной голос водой растекся по костям, разлетелся по жилам с током крови, заполнил сердце, и оно, глупое, затрепетало, что заячий хвостишко.

— Я, промежду прочим, теперь ваш маг. Назначен Ковеном блюсти здешние земли, следить за порядком, да защищать от нежити да нечисти, буде таковые сызнова приключатся, местное население, — нараспев выговорил Горд Вепрь, стоя в едальном зале трактира, в окружении незнакомых оружных людей.

И я с силой закрыла глаза, и сызнова их открыла, не веря, что не обманывают они меня, глупую.

— Ты гляди, то не одного хранителя, а то аж сразу двое. Скоро, небось, косяками пойдут, — пробормотал под нос дядька Ждан. — И чего было мотаться туда да обратно? — вопросил он уже громче.

— Ну, должен же был я дела закончить, — хмыкнул Вепрь, и я поежилась, вспомнив его "дела", — Назначение от Ковена получить, опять же… Так что, дядька Ждан, на постой возьмешь, пока я себе жилье не подыщу?

А к столу — тому самому, что ближе всего стоял к очагу, того, который я мало не каждый день намывала — уже спешила матушка Твердислава, с полным разносом снеди, и я отмерла, поспешила со скатертью вниз по ступеням, чувствуя, что резвые ноженьки вот-вот подведут, подкосятся…

Не подкосились — все ж, я редкостно крепкая девка.

Я успела спуститься, и, проскользнув промеж незнакомых окольчуженных, пропыленных людей, взмахнула скатертью — и она широким крылом, вышитой рекой опустилась на стол, и ловкие натруженные руки матушки Твердиславы принялись составлять с разноса миски-плошки.

— Нежанушка, поди-ка, принеси с кухни, что сыщится! — ласково пропела она, пока я, не смея глаз от стола оторвать, помогала ей разгружать разнос. — Вы присаживайтесь, гости дорогие, повечеряйте, чем светлые боги послали, а мы уж вам баньку пока протопим…

Я кивнула и молча скользнула на кухню — а там прижалась спиной к прохладной стене, вскинув к горящим щекам холодные руки, прикрыла глаза.

Сердце колотилось, голова шла кругом.

И когда один из неурочных гостей, супротив всех правил, заглянул в кухню, я узнала его по шагам.

Он встал рядом со мной — совсем близехонько, так, что я через одежды ощутила жар его тела. И замер, не говоря ни слова. Я сглотнула, и открыла глаза — и утонула в темном тяжелом взгляде.

— Ну, и который из них княжий человек?

Спросила — и сама не узнала своего голоса, до того охрипшим он мне услышался.

— Ни который, — хмыкнул Вепрь, не сводя внимательного взгляда с моих губ. — Это охрана его, князем приданная. Мытарь у старосты постоем встал.

— Выходит, скатерть можно было и не стелить, — скаредно буркнула я, не зная, куда себя деть под его взором.

Горд, против ожидания, не осердился, а хохотнул, и прибавил:

— А Тихон — у мельника!

— Тихон? — удивленно распахнулись мои глаза супротив воли. — А он как сюда попал?..

— Меня провожал, — охотно отозвался Колдун. Глядел он по-прежнему лишь на мои губы, и от этого взгляду они, предатели, уж горели. — Ну и в охранение к мытарю нанялся — раз уж все едино в ваши края оказия выпала. И Стешка твоя с ним.

— Так ты что, и впрямь теперь магом здешним будешь? — Вепрь угукнул, и я вскинулась, мотнула головой, не давая себя поцеловать, — За что ж тебя так?!

— Сам попросился, — отозвался Вепрь удивленно. — Ты что, не верила, что я вернусь, что ли? Ну, дядька Ждан!..