Я устало откинулся в кресле, замер, наслаждаясь легкостью тела. Что же это за планида такая? После запуска -отказ двигателя и пожар. Сейчас - сбой компьютера и моя “морская” болячка. Ни в одном полете до нашего еще не было такой цепочки неприятностей. Это же какого космического бога я прогневал?

– Ну, теперь можно и перекусить, - Олег полез в укладку с продуктами. Достал две тубы с мясным пюре и соком, а мне протянул несколько упаковок с таблетками.

– Это что?
– наморщил нос я.

– Пилюли от “морской болезни”, - смущенно кашлянув, пояснил Макарин.
– Те, что тебе врачи прописали...

– Вот пусть они сами их и глотают, - сунул таблетки в карман летного комбинезона.
– А я, пожалуй, тоже чего-нибудь перекушу.

– Что, полегчало?
– Олег не скрывал радости.

– Ага, вылечился полностью. Работа, друг мой, - это лучший лекарь!

Олег понимающе кивнул.

...Через пару часов симптомы вестибулярного расстройства действительно пропали. Макарин задремал в пилотском кресле. А я перебрался в бытовой отсек, притушил освещение, и расположился на мягком диванчике у округлой стены. За иллюминатором висел серпик Луны, заметно выросший за минувшие сутки полета.

Космос, Луна... Конечно, в детстве я и мечтать не мог о космических полетах. Тогда, в тридцатые и сороковые, и слова такого не было - космонавтика.

А вот о полетах в небо - мечтал.

Как рождаются мечты? Хорошо помню лето сорок второго. Немцы рвутся в мой родной Ворошиловград.

Советские войска держатся из последних сил. Военной техники у наших отчаянно не хватает. Фашистская авиация прочно господствует в воздухе. Бомбы как горох сыпятся на город. Пятерка фрицев, отбомбившись, разворачивается, чтобы уйти на аэродром. Уверенные в своей силе, наглые... Я сижу на корточках у стены дома, смотрю, слезы на глазах. Обида, ненависть, бессилие... И вдруг из-за облаков в буквальном смысле вываливается краснозвездный истребитель и сходу стремительно идет в атаку. Один против пятерки немцев! Фрицы поздно заметили наш самолет, растерялись... Трассы пуль потянулись к фашистским стервятникам. Один из самолетов с крестами на крыльях дернулся, кувыркнулся и круто пошел вниз. “Ястребок” развернулся по широкой петле и снова атаковал врага. Немцы попытались перестроиться для обороны, но не успели. Еще один самолет потянул к земле черный дымный хвост. Фрицы испугались, рассыпались в стороны и драпанули... Вот в тот день и решил - выросту и обязательно стану летчиком.

В детстве я никогда не отличался примерным поведением. Бегал с уроков, дрался отчаянно, летом яблоки тряс с соседских деревьев - вкуснее они там были, чем в нашем собственном саду, что ли? Но учеба... Учеба - дело святое. Нравились математика и физика. Ну, и конечно, рисование. Хотя зубрилой никогда не был, но как-то само собой получилось окончить школу только с отличными и хорошими оценками. А двойку “за поведение” в аттестат не ставят.

В семье нас было девять детей. Мама очень хотела, чтобы я после школы пошел учиться в медицинский институт и стал врачом. Но я для себя тогда уже все решил твердо и однозначно: только в авиацию, только летать. Когда сказал дома, мать заплакала, а отец крепко обнял меня и сказал: “Ну, давай, Лешка. Летай!”

В Ворошиловграде было авиационное училище, но там готовили штурманов для бомбардировочной авиации. А я хотел быть летчиком-истребителем, летать на больших скоростях -так, чтобы дух захватывало. Поэтому отправился в соседнюю Харьковскую область и поступил в Чугуевское авиационное училище летчиков.

Учиться было сложно, но интересно. Есть люди, которым трудно привыкнуть к небу, к полетам. А я как-то сразу прижился в авиации. Датой моего воздушного крещения стало 27 января 1949 года - первый полет на самолете в сопровождении пилота-инструктора. Ну, а в самостоятельный полет я отправился через три с половиной месяца - 15 мая...

Боялся ли? Конечно, боялся. До коликов в животе. Перед взлетом решил сосредоточиться, закрыл глаза...

Липкий, гадкий ужас. Белокурый фриц в черной униформе целится в меня из пистолета.

“Врешь, сволочь, не испугаюсь, - зло скриплю зубами.
– Наша возьмет!”

Открыл глаза - и вперед. Отлетал на “отлично”.

Окончил училище с красным дипломом. Командование предложило остаться в авиационной “альма-матер” инструктором. На вооружение стала поступать уже новая техника, реактивная. Стране остро нужны были пилоты. А пилотов нужно было учить.

Летал - как заведенный. Взлет - посадка, взлет -посадка... Наверное, сотни три вчерашних пацанов с моей помощью стали называть себя летчиками.

А, в общем, конечно, рутина. Скучно. Каждый день одно и то же: взлет - посадка, взлет - посадка...

Разве что в пятьдесят восьмом, весной... Во время одного из полетов на учебном “МИГе” ни с того, ни с сего загорелся движок. Мамочка родная, как пришлось покорячиться, чтобы выйти на аэродром! Сел. Вылезли с курсантом из дымящейся машины, стоим, смотрим друг на друга и хохочем. Живы! Никогда не злоупотреблял, но вечером в тот день водочки накушался немерено...

Через год направил рапорт с просьбой перевести в летно-испытательную часть. Пресытился взлетами и посадками, что ли? Теперь хотелось не просто летать. Хотелось подняться еще выше в небо, испытывать новые типы крылатых машин. Как любят писать журналисты, “небо манило недосягаемыми высотами”.

Раппорт удовлетворили с первой попытки. Прибыл к новому месту службы. Начал проходить переподготовку, изучать материальную часть самолетов. Но полетать на этой технике так и не успел. В октябре меня вызвали в штаб части и предложили пройти медицинскую комиссию. Попал в авиационный госпиталь и... Стал кандидатом в космонавты!