Никогда бы не подумал, что глаза обычного человека могут быть настолько огромными. Родя, поддерживая обмякшее тело товарища, взирал на мои прыжки и полеты, раскрыв рот от удивления. Я, отражая несостоявшуюся атаку, выглядел глупо, но «шкаф» этого не заметил. Он смотрел на меня, словно восторженная девственница, узревшая единорога. В его понимании я совершил чудо, оказавшись в считанные мгновения за несколько метров от них. Прикрыв рот, он пробасил:

– Гордей притомился чуток, вот его и сморило.

– Бывает, – кивнул я, рассуждая о крепости кулаков Роди. Под такие кувалды лучше не попадаться. Если он меня прихватит, то голову точно открутит, я и пикнуть не успею, так что надо бы держаться от него подальше.

– Ты иди в темницу, а я тут покараулю. Вдруг кто заглянет, а Гордя спит.

– Хорошо, – кивнул я и устремился на нижний уровень.

Честно сказать я опасался, что Баратии нет в темнице. Ведь мог местный божок приказать старцам спрятать ее до солнцестояния? Теоретически мог, так что есть вероятность получить в конце пути фигуру из трех пальцев, которая в простонародье называется кукиш.

Я распахнул окованную железом дверь и почувствовал опасность: в меня неслась арбалетная стрела. Я уклонился и заметил как, бросив самострел на пол, ко мне бежал воин с двумя мечами. Надо отметить, что на просторном месте короткие клинки ратников против обладателя длинного меча не очень удобны. Однако если столкновение проходит в коридорах с низкими потолками, то из рисунка боя опытного фехтовальщика выпадают почти все рубящие удары. Мне оставалось только колоть, не подпуская противника на близкое расстояние.

– Мих-Кост'oнтис, не убивай мальчика, он единственный, кто относился ко мне нормально, – услышал я голос Баратии.

Пепельноволосая амазонка выглядывала из-за толстой решетки и давала распоряжения, словно мы находимся на тренировочной площадке. Какой-то серый балахон обтягивал круглый животик, а нечесаные волосы спадали патлами на бледное лицо моей «золотой рыбки». Баратия похудела и осунулась, но взгляд оставался твердым и несломленным. Я радостно улыбнулся и спросил:

– Это ничего, что у него преимущество? Его короткие клинки гораздо удобней в тесных помещениях.

– Алердан, сдавайся, и Мих-Кост'oнтис тебя пощадит, – обратилась амазонка к парню, но тот совершил глупость, о которой, наверное, жалел все оставшуюся жизнь – стражник резко повернулся в сторону решетки и произвел укол через прутья, надеясь пронзить беременную женщину.

Я почувствовал угрозу жизни Баратии и, прыгнув вперед, отбил меч парня. После этого схватил его левой рукой за голову, начал бить лицом об стену, сопровождая каждый удар словами:

– Нельзя… обижать… беременных… женщин!.. Ты… понял?.. Тварь!..

Из камеры напротив послышались характерные звуки, сопровождающие несварение желудка. Пока я обыскивал обезображенный труп неудачника, посмевшего угрожать амазонке, к прутьям соседней камеры подошла обнаженная Алура. Она вытирала рот тыльной стороной ладони и, завершив процедуру очистки воскликнула:

– Где тебя Свет носил? Хозяин называется! Я этих уродов пять лун подряд обслуживаю. Ты обещал мне свободу, а сам отправил в какую-то дыру! Ты думаешь легко ублажать по несколько самцов одновременно? Эти гады мне пузо заделали и все равно продолжали загибать, будто им медом намазано.

Я пригляделся к фигуре Алуры и заметил округлившийся живот. М-да, нелегко ей было в плену. Неожиданно я подумал о Баратии, а вдруг и ее насиловали? Гордая амазонка выглядела «непоколебимо скалой», но что ощущает женщина, пройдя через подобное унижение? Честно сказать, я затрудняюсь ответить, так как кроме побоев во время тренировок с ведуном, никто не принуждал меня делать то, что мне не хочется.

Я нашел ключи и открыл решетку. В темнице, кроме Баратии и Алуры находилось десять пленниц. Все они неоднократно подвергались насилию со стороны братьев-ратников. Многие ждали ребенка и содержались в нечеловеческих условиях. Это вообще нормально, что ратники снимали напряжение на заключенных? Думаю, в эти жестокие времена жизнь стоила мало, а женщине надо искать себе сильного защитника, чтобы не оказаться в рабстве.

Пока я осматривал Баратию на предмет серьезных повреждений, Алура деловито вытряхнула стражника из одежды и оделась. Пятна крови на воротнике ее мало смущали и она, обтянув рубахой округлившееся пузико, потянулась, словно кошка и заявила:

– Ты должен всех убить!

– Кого именно? – уточнил я.

– Жрецов местного божка, – пояснила она. – Наверное, князю тоже бы не мешало голову открутить, так как из-за его похоти нас сюда затащили…

– Если бы ты не использовала магию инкуба, то ничего бы этого не случилось, – произнес я. – Неужели было трудно, потерпеть до замка барона?