— Весь дом. Вы сидели, уставившись на огонь, и вдруг стены начали… подпрыгивать. Как будто кто-то поднимал их и опускал.

— Скорее всего, это просто мы так двигались, когда… то есть, я хочу сказать… о, я не знаю! — недовольно сдался Саймон. По правде говоря, в этот момент он действительно мало что знал. Ему казалось, что мозги его перемешаны, как варево в котле Джулой.

Малахиас отвернулся и налил колдунье еще воды. Неожиданно капли дождя забарабанили по окнам: серое небо было больше не в силах сдерживаться.

Колдунья была мрачна. Они отодвинули суповые тарелки и уселись на голом полу друг против друга. Явно заинтересованный Малахиас все-таки остался на постели, рядом с сестренкой.

— Я видела движение сил зла, — сказала Джулой, и глаза ее сверкнули. — зла, которое потрясет основы известного нам мира. — Она вновь обрела свою силу, и что-то новое появилось в ней. Валада была торжественна и мрачна, как король, вершащий правосудие. — Я почти хотела бы, чтобы мы не выбирали Дорогу снов — но это ленивое желание. Я вижу наступление темных дней и боюсь оказаться втянутой в зловещие перемены.

— Что вы хотите сказать? — не понял Саймон. — Что все это значило? Вы тоже видели эту гору?

— Пик Бурь, — голос Бинабика был абсолютно невыразительным. Джулой посмотрела на тролля, кивнула и снова обернулась к Саймону.

— Верно. Это был Стурмспейк, как его называют риммеры. Они считают его легендой. Пик Бурь. Гора норнов.

— Мы, кануки, — сказал Бинабик, — знаем Пик Бурь, как очень настоящий. Но эти норны не примешивались к делам Светлого Арда уже тысячелетие. Мне это кажется, как будто, как будто…

— Как будто они ждут войны, — закончила валада. — Ты прав, если верить сну. А было ли это ясновидением, я не могу сказать. Тут нужен кто-нибудь поопытнее меня. Но вы сказали, что на белых собаках было клеймо Пика Бурь, и это истинное свидетельство. Я думаю, мы можем доверять этой части сна — или должны.

— Готовятся к войне? — Саймон совсем запутался. — К войне с кем? И кто была та женщина в серебряной маске?

Джулой выглядела очень усталой.

— Маска? Это была не женщина. Существо из легенд, из незапамятных времен. Это была Утук'ку, королева норнов.

Саймон вздрогнул от внезапного озноба. Ветер за окном распевал унылую жалобную песнь.

— Но что такое эти норны? Бинабик сказал, что они ситхи.

— Древняя мудрость говорит, что они были некогда частью ситхи. Но они затерянный народ, народ предателей. Они не последовали вместе со всеми в Асу'а, они укрылись на затерянном севере, в ледяных странах за горами Риммергарда. Они не имели ничего общего со Светлым Ардом, но теперь все переменилось.

На суровом, спокойном лице женщины Саймон вдруг увидел след глубокой тайной тревоги.

И эти норны помогают Элиасу охотиться за мной? — отчаянно думал он, а сердце уже сжимали ледяные когти страха. За что же мне весь этот кошмар?

И тогда он вспомнил, потому что страх открыл двери его памяти.

Отвратительные воспоминания выползли на свет божий, и юноша с трудом овладел дыханием.

— Эти… Эти бледные люди. Норны. Я видел их раньше.

— Что?! — выкрикнули Джулой и тролль почти одновременно, резко наклонившись к Саймону. Ошеломленный их напором, юноша отшатнулся.

— Когда? — резко спросила Джулой.

— Это случилось… Я думаю, что это случилось… если только это был не сон… в ту ночь, когда я убежал из Хейхолта. Я заснул на кладбище, и мне показалось, что кто-то зовет меня по имени — женский голос. Я… был так испуган, и убежал с кладбища, и поднялся на Тистеборг… — У стены нервно зашевелился Малахиас. Саймон не обратил на него никакого внимания. — На вершине Тистеборга горел огонь… там где Камни гнева, вы знаете?

— Я знаю. — За простыми словами Джулой Саймону почудился какой-то скрытый смысл, которого он не понял.

— Ну вот, я замерз, устал, и я взобрался наверх. Мне, правда, очень жалко, но я был уверен, что это сон. А может, так оно и есть.

— Может быть. Продолжай.

— Там у костра грелись люди. Солдаты, потому что они были в доспехах. — Саймон почувствовал, как взмокли ладони и вытер их о штаны. — Один из них был король Элиас. Я испугался еще больше и спрятался. Потом… потом был ужасный скрип, и к ним подъехала черная карета. — Он вспоминал, стараясь постепенно восстановить в памяти все события той страшной ночи… Или это только казалось, что все… и в памяти остались пробелы? — В карете были эти бледнолицые люди, норны, одетые в черную одежду.