— Но она дотронулась до борта, она как будто искала трап!

Улыбка графа исчезла. Он нахмурился:

— Когда мы поговорим, я поднимусь на палубу и пущу в этих рыбьих дьяволов пару стрел. Нечего им дотрагиваться до моего корабля.

— Но что им нужно? — Она никак не могла забыть серой руки килпы. Кроме того, ей вовсе не хотелось начинать разговор с Аспитисом. Она была уверена, что ничего хорошего он ей не принесет.

— Не знаю, леди. — Он нетерпеливо мотнул головой. — Хотя нет, знаю. Еды. Но у килп есть много способов найти добычу, куда более простых, чем нападение на полный вооруженных людей корабль. — Граф пристально посмотрел на принцессу. — Ну вот. Мне не следовало говорить вам этого. Теперь вы испугались.

— Они едят… людей?

Граф снова покачал головой, на этот раз более энергично:

— Они едят рыбу, иногда птиц, которые не успевают взлететь. — Аспитис поймал ее недоверчивый взгляд. — Да, и другие вещи тоже — если могут найти. Несколько раз они нападали на маленькие рыбачьи суденышки, но никто точно не знает почему. Но это не важно. Я уже говорил вам, что они не причинят вреда «Облаку Эдны». Никто не справляется с ними лучше Ган Итаи.

Минуту Мириамель сидела тихо.

— Наверное, вы правы, — проговорила она наконец.

— Вот и хорошо. — Он встал, пригнувшись, чтобы не задеть низкую потолочную балку. — Я рад, что Турес нашел вас, хотя вряд ли вы могли бы потеряться на корабле, правда? — Его улыбка была почти грубой. — Нам есть о чем поговорить.

— Да, лорд. — Она почувствовала, как чудовищная усталость наваливается на нее. Может быть, лучше будет, если она не станет настаивать, протестовать и волноваться? Она ведь уже решилась просто плыть по течению.

— Сейчас полный штиль, — продолжал Аспитис, — но я надеюсь, что ветер поднимется раньше, чем начнется шторм. Если нам повезет, уже завтра к вечеру мы будем на острове Спент. Только подумайте, Мария! Мы поженимся в церкви святого Лавеннина.

Как просто было бы, не противясь и не волнуясь, отдаться волнам, как подгоняемое ветрами «Облако Эдны». Но будет ли у нее возможность спастись, когда они высадятся на Спенте? Кто знает?

— Мой лорд, — услышала она свой голос. — Я… у меня… не все так просто.

— Да? — Граф вскинул золотистую голову. Мириамель подумала, что он похож на охотничью собаку, сделавшую стойку на добычу. — Что «не просто»?

Влажной ладонью она одернула подол платья и глубоко вздохнула.

— Я не могу выйти за вас замуж.

Неожиданно Аспитис рассмеялся:

— О, как глупо. Вы беспокоитесь о моей семье? Они полюбят вас, как полюбил я. Мой брат женился на женщине из Пирруина, а теперь она любимая невестка моей матери. Не бойтесь!

— Дело не в этом. — Она сжала руки. — Есть другая причина.

Граф нахмурился:

— О чем вы говорите?

— Я уже дала обещание другому. Дома. И я люблю его.

— Но я спрашивал вас! Вы сказали, что никакого другого нет! И вы сами отдались мне!

Он был зол, но старался сдержаться. Мириамель почувствовала, как страх отпускает ее.

— Я поссорилась с ним и отказалась выйти за него замуж. Поэтому отец и отослал меня в монастырь. Но теперь я понимаю, что была не права. Я была несправедлива к нему… и несправедлива к вам. — Она презирала себя за эти слова. Вряд ли она была несправедлива по отношению к Аспитису, и нельзя сказать, что он был так уж благороден, но приходилось быть щедрой. — Из вас двоих первым я полюбила его.

Аспитис, скривив губы, шагнул к ней. Голос его дрожал от скрытого напряжения.

— Вы отдались мне!

Она опустила глаза, стараясь не нанести оскорбления:

— Я ошиблась. Надеюсь, вы простите меня, хотя я и не заслуживаю прощения.

Граф резко повернулся спиной к ней. Он говорил с трудом, едва контролируя себя:

— И вы думаете, это все? Вы просто скажете: «Прощайте, граф Аспитис»? И все?

— Я могу только положиться на ваше благородство, мой лорд. — Казалось, что маленькая каюта стала еще меньше. Мириамель почти чувствовала, как сжимаются стены, предвещая близкую грозу.

Плечи Аспитиса затряслись. Он издал низкий стонущий звук. Мириамель в ужасе отпрянула к стене. Ей вдруг показалось, что граф сейчас прямо на ее глазах превратится в ужасного волка из старой сказки, которую рассказывала ей няня.

Граф Эдны и Дрины повернулся к ней. Его зубы действительно обнажились в волчьей гримасе, но он смеялся.

Она была ошеломлена. Почему он…

— О моя леди. — Он едва справлялся со своим весельем. — Вы действительно умны.

— Я не понимаю, — холодно сказала она. — Вы находите это смешным?