Он поднял взгляд. Возле столика стоял мужчина примерно его возраста, немного полноватый, в джинсовой жилетке и с собранными в хвост редеющими светлыми волосами. Держа в одной руке поднос с едой, другой он выдвинул стул напротив Даниэля, после чего уселся и ухмыльнулся.

— Не спрашиваю разрешения, можно ли мне сесть. — Он жадно набросился на еду. — Но ведь и ты не спрашиваешь, — многозначительно добавил гость.

Даниэль принялся лихорадочно соображать, как бы уместнее ответить, однако мужчина остановил его, подняв руку. Выглядел он словно провинциальный рокер.

— Круто, братан. Ты поступил верно. Давно уже пора было кому-то взять это кресло. Он ведь больше не вернется, верно?

— Кто не вернется? — осторожно спросил Даниэль.

— Блок. Больше мы его не увидим. Может, оно и к лучшему.

Даниэль глубокомысленно кивнул. Именно этого он и опасался — встретиться со знакомым Макса и разговаривать о вещах, известных только брату. Или же этот человек был чокнутым и нес полнейшую чушь.

— Блока перевели, — сообщил волосатый с набитым ртом, уставившись куда-то за спину Даниэля.

— О, вот как?

У Даниэля внезапно закралось подозрение, что Макс несколько покривил душой, описывая клинику и ее пациентов.

— И мы оба знаем почему.

— Ну да, — буркнул Даниэль, ковыряя ножом куриную ножку. В будущем этого типа надо будет избегать, решил он про себя.

— Блок был не тем, за кого себя выдавал.

У Даниэля так и перехватило дыхание, и он прекратил терзать курятину. Разговор определенно принимал неприятный оборот.

— А нам такое не по нраву. — Мужчина уставился на каких-то вновь вошедших пациентов. Какое-то время внимательно следил, как они рассаживаются у стеклянной стены, затем потерял к ним всякий интерес и вновь обратился к Даниэлю: — В этом мы с тобой схожи, ты и я. Нам не нравятся те, кто плавает под чужим флагом.

На протяжении невыносимо долгих секунд он молча сверлил Даниэля таким пронзительным взглядом, что у того возникло ощущение, будто в него тычут вилкой. Затем волосатый произнес:

— Не из-за тебя ли его перевели?

— Нет, — холодея от ужаса, ответил Даниэль. — Точно не из-за меня. Я не имею к этому никакого отношения.

Мужчина взял зубочистку и принялся ковыряться в зубах. Потом откинулся на спинку стула и окинул собеседника довольным взглядом.

— Да все путем. Надо чего?

Он зажал ноздрю указательным пальцем и с шумом втянул воздух через другую.

Даниэль покачал головой, извинился и едва ли не бросился прочь из столовой.

Он быстро поднялся по склону к коттеджу Макса. Впредь нужно будет избегать подобных встреч. И об этой столовой придется позабыть.

Макс обещал отсутствовать три, возможно, четыре дня. Сегодня вторник. Следовательно, брат вернется вечером в четверг или самое позднее в пятницу.

Он достал поношенные бермуды Макса из шкафа, куда в сердцах зашвырнул их утром, и обследовал содержимое карманов. После вчерашней рыбалки шорты воняли дымом, кое-где на них чернели пятна сажи. В заднем кармане обнаружился бумажник. Раз уж Макс улизнул с его собственным, рассудил Даниэль, он автоматически получает право пользоваться деньгами брата.

Часов в семь он сходит поужинать в «Пивную Ханнелоры». В прошлый свой визит он заметил, что там подаются кой-какие простые блюда. Возьмет с собой книжку да почитает за парой кружек пива. А до той поры погуляет и осмотрит деревню и окрестности. Вернется в коттедж около десяти, почитает еще, а после вечернего обхода ляжет спать.

На этом его первый день в качестве замещающего пациента и закончится. После того, как составил себе план, Даниэль снова воспрянул духом.

Поднимаясь к себе в кабинет, Гизела Оберманн оказалась в лифте с Карлом Фишером. Он вломился из вестибюля в кабину, когда она уже нажала на кнопку и двери начали закрываться. Льняной костюм доктора был помят, и от него пахло потом. Гизела уставилась на его отражение в стекле, и когда лифт устремился вверх, оно заговорило с ее собственным.

— Гизела, ваш контракт скоро заканчивается. Вынужден уведомить вас, что продлевать его мы не намерены.

— Что я сделала не так? — ошарашенно выдавила она.

— Ничего. Но вы ведь наверняка понимаете, что для продолжения работы у нас требуется нечто большее, нежели просто отсутствие ошибок. Химмельсталь — исследовательская клиника. А вы так и не добились каких-либо ощутимых результатов.

— Пока не добилась. Зато столько интересного здесь навидалась.

— Нисколько не сомневаюсь, что в будущем эти наблюдения вам пригодятся. Но ваш контракт истекает в октябре, и лично я не вижу смысла продлевать его. Работать у нас жаждут сотни исследователей.