Но двигался маячок от силы час, причем к границе оцепленной зоны, предположительно – на север или северо-восток. И, не достигнув границы, замер. На целую неделю.

Сигнал постепенно слабел – видик проголодался, но Шериф его не подкармливал, хотя обязан был позаботиться о корме. Значит, не мог. И вот это было очень плохо.

Теоретически без подкормки видику-полиморфу полагалось вскоре впасть в спячку. Но это знание никоим образом не объясняло – что произошло с Шерифом и вообще жив ли он.

– От сибиряков сводка поступила, – Лутченко перетасовал листы с записями и распечатками. – От Золотых. Лично вам.

Коршунович выпрямился.

– Давно?

– Минут десять. Вы уже ушли из кабинета, поэтому распечатку передали мне.

– Прочел?

– Прочел.

– Длинная?

– Конечно, поскольку официальная.

– Тогда сформулируй в двух словах.

– Сибирь подтверждает участие в альянсе; Золотых остается у руля. Кстати, он теперь не полковник, а генерал.

Коршунович покачал головой:

– Растет, шельма… Теперь, поди, козырять ему придется…

Несмотря на активное участие в международной операции «Карусель» Вениамин Коршунович по-прежнему оставался всего лишь майором; внезапное исчезновение главного агента России ставило жирный крест на поощрении всех задействованных вэ-эровцев.

К тому же, операция еще далеко не закончилась.

– В Сибири откровенный праздник, – продолжал рассказывать Лутченко. – Победу над волками отметили с большой помпой, там у них сплошные фейерверки и народные гуляния. Ну, и раздача слонов, то бишь званий и наград, понятно. Думаю, это все нарочитая туфта.

Коршунович едва заметно скривился:

– Не скажи, Виталий… Туфта туфтой, но политики на этом однозначно наварятся.

– Сибирские – да, – согласился Лутченко. – А наши?

– А наши – выжидают. И пока не определится судьба Шерифа, хрен нам награды и хрен нам покой.

– Вениамин Палыч, – подал голос Баграт. – Надо проситься к Золотых. В экологи. Или в пожарники. Много мы отсюда, из кабинетов, не разнюхаем. Неделя прошла, пора бы…

– Спасибо, – буркнул Коршунович. – А то я не знаю.

Баграт ничуть не обиделся. Такие уж отношения сложились в отделе майора Коршуновича, которого сотрудники за глаза иногда величали «Батей». Все знали, что Батя иной раз может и наорать, и разнести так, что мало не покажется, но только среди своих. При начальстве и посторонних Коршунович стоял за подчиненных ребят стеной. И попасть к нему в отдел было невероятно трудно; да и приживались далеко не все.

– Значит, так. Лутченко: готовь запрос вэ-эр Сибири и штабу альянса на представительство в зоне «Карусели». Баграт: садись на шею аналитикам и умри, но выдави из них несколько моделей произошедшего. Три-пять. Меня они все завтраками кормят, а тебя, надеюсь, не посмеют.

Баграт довольно ухмыльнулся. Выдавливать он умел. Особенно из аналитиков – Шабанеева и его группы.

– Свирский: ты как всегда завхозом. Опять что-нибудь упустишь или забудешь – шкуру спущу. Сурнин: отбери четверку полевиков. И врачей, тоже полевых. Да, и Шпаковский со своей группой чтобы были готовы по полной.

Коршунович ненадолго прервался.

– Кто с европейцами работал? И с Балтией?

– Да Шабанеев и работал, – подсказал Лутченко. – А также с туранцами, Халифатом и Японокитаем.

– Надо же, – удивился Коршунович. – И когда успевал все?

– Ваня у нас реактивный, – объяснил Баграт. – Дашь ему пинка, он мигом все что полагается исполнит, и по инерции – еще чего-нибудь в придачу.

– Вот и пинай его. Заодно узнаешь Балтия решилась-таки рассекретить свою программу или нет.

– Вряд ли, Вениамин Палыч. Прибалты – известные конспираторы. И сами не расколют, и другим не дадут.

– Посмотрим. Мозги у них, надеюсь, все же в наличии. К тому же, они уже дали сибирякам один ценный совет.

– Какой? – спросил Баграт, но оживились все присутствующие.

– Сканировать зону операции не только средствами биолокации, но и радиолокации тоже.

– Ух ты! – восхитился Сурнин. – Так это же практически снимает вопрос волчьего камуфляжа!

– Кто знает… Если камуфляж их построен на работе со светом, радиоволны он отражать тоже не будет. Радиоволна – тот же свет, только другой длины.

Коршунович помолчал, потом поднял на Лутченко тяжкий руководящий взгляд:

– И вот еще что, Виталий: устрой-ка мне прямую линию с Шольцем. Прямо сейчас. Он, надеюсь, еще не полковник?