Честно говоря, я никогда особо не увлекался историей, но мысль повторить хотя бы частично путь тех самых первых кораблей в голову запала. Хотя, если быть уж совсем откровенным, то впервые мысль сплавиться по реке у меня зародилась еще в детстве, после прочтения «Приключений Геккельбери Финна». И пусть Дон – это, конечно, не Миссисипи, но зато под боком. А теперь и плот строить не было никакой необходимости, так как есть небольшой, но настоящий парусный кораблик.

Окончательно мысль отправиться на «Аргоше» вниз по течению Дона оформилась зимой, и в эту же зиму мы вновь встретились и сдружились с Олегом. Вообще-то с Олегом мы были знакомы еще с 90-х, когда я работал фотокорреспондентом в различных печатных СМИ, а Олег в пресс-службе МВД. Естественно, мы пересекались не только на различных официальных мероприятиях, но и в других местах, притягивающих журналистскую братию. Но тем не менее знакомы были, как это называют, «шапочно». Так – привет, привет, на этом и все. Потом несколько раз встречались в 2000-х, когда я уже снимал телепрограммы, но на этом, собственно, наше знакомство и заканчивалось. И вот, по большому счету совершенно случайно (или все же случайностей не бывает?) мы вновь встретились по какому-то малозначительному поводу. Слово за слово, и вдруг в течение беседы как-то одновременно мы осознали, что нас объединяет общая тяга к воде и путешествиям. Олег, правда, никогда не ходил под парусом, но зато под водой побывал во многих морях и странах. И жизнь на воде на лодке для него так же естественна, как и для меня. А я вообще считаю, что идеальное «государство» – это яхтенное сообщество. И любая марина (яхтенный порт) – для меня дом родной. Проговорив вместо пары минут, несколько часов, мы расстались, закрепив рукопожатием намерение с началом сезона отправиться в путешествие вниз по течению реки Дон.

А в первых числах июня мы с Олегом подняли паруса на «Аргоше» и направили бушприт в сторону юга. Порывы ветра достигали 25 узлов, и я заблаговременно взял два рифа на гроте. Через полчаса мы пересекли воображаемую стартовую линию, которую сами себе определили рядом с пришвартованной на Адмиралтейской площади современной «Гото Предестинацией». Так как вышли мы далеко после обеда, то в этот первый день путешествия прошли всего лишь с десяток километров и на ночь остановились недалеко от плотины на крутом правом берегу. Ветер стих, водная гладь приобрела розовый оттенок закатного неба, тихо, птички поют… лепота.

Утром я захотел побаловать нас жареной рыбкой и собрал свою любимую снасть – нахлыстовую удочку. Привязал мушку, накачал рыболовный плотик и поплыл к ближайшим кувшинкам за трофеями. Но вообще-то «поплыл» – это громко сказано. Дело в том, что я впервые пользовался таким плавательным средством, как рыболовный плотик. Олег, как профессиональный дайвер и подводный охотник, специально для этого случая взял для меня ласты. Но ласты не помогли. Вернее, как ни странно, они мне очень сильно мешали. И это при том, что я не раз и не два нырял и плавал с этими атрибутами подводника. А здесь, на плотике у меня получалось или плыть строго спиной вперед, что собственно соответствовало моему знаку зодиака, или очень медленно поворачивать в какую-нибудь сторону. И то не по собственной воле, а только лишь благодаря порывам ветра. Олег с берега давал советы.

– Ты, – говорит, – не перебирай ластами, как обычно. Греби как лягушка.

– Ага, – отвечаю, – а как рак нельзя? У меня так лучше получается. Только спиной делать забросы неудобно.

В конце концов, я немного приспособился и за пару часов натаскал крансоперок как раз на сковородку. Позавтракали уже ближе к обеду и двинулись в направлении к шлюзу.

Пришвартовались у входной стенки шлюза. Подошел начальник гидроузла и объяснил порядок действий. Никогда прежде я через шлюзы не проходил, но теоретически, конечно, понимал, что ничего сверхъестественного в этом процессе нет. Надо просто зайти в шлюзовую камеру, пришвартоваться и ждать, когда за тобой «закроются двери» – громадные металлические ворота. После этого уровень воды в шлюзовой камере должен опуститься до уровня воды в реке и все – можно выходить в открывшиеся ворота в другой мир, то бишь в другой водоем. В теории все выходило просто, но как будет на практике? Начитавшись отчетов на яхтенном форуме о мощных течениях, водоворотах и застревающих поплавках в шлюзовых камерах, я надо признать, немного нервничал. Но все прошло более чем спокойно и гладко. В шлюзовой камере мы были одни, и спасибо операторам шлюза, нас провели в щадящем медленном режиме. Никаких водоворотов, слабенькое течение и исправно работающие поплавки. Но ощущения все равно непривычные. С понижением уровня воды, мы все глубже и глубже погружались на дно огромного колодца. По мокрым бетонным стенам струились ручейки, глухо стучали капли воды, и все это сопровождалось ритмичным зловещим скрипом опускающегося поплавка, к громадному крюку которого мы были пришвартованы. Причем, чем ниже мы опускались, тем более острыми становились ощущения. Но, когда мы оказались на самом дне всего этого сооружения, выходные ворота начали открываться, и перед нами открылась тихая вода реки Воронеж.

По узкому руслу реки пришлось пройти на электромоторе, расходуя дефицитный запас электроэнергии в аккумуляторной батарее. Встретили пару рыбаков на резиновых лодках и множество цапель, которые провожали нас изумленными взглядами. И, несмотря на то, что паруса мы не поднимали, рыбаки тоже почему-то смотрели на нас с удивлением. Но плавание по спокойной узкой речке продолжалось недолго. Всего лишь пять километров – и мы вышли на Донской простор. Именно в этом месте, в устье реки Воронеж, «Гото Предестинация» простояла три года, не сумев с ходу преодолеть мелкий устьевой участок. Для «Аргоши» с осадкой всего лишь 35 см такая проблема не существовала, и она резво с попутным ветром побежала вниз по реке.

Путь до села Костенки мы буквально пролетели. Двадцатиузловой ветер дул точно в корму, я зарифил грот, убрал стаксель и наслаждался видами проплывающих берегов, небом, ветром, парусами и… может быть, свободой? Олег залез в каюту и вскоре под ласкающие слух звуки идущей под парусами яхты сладко заснул. Так и проспал до самого вечера.

Тем временем настало время выбирать место для ночевки. Желательно с хорошим выходом на берег и видом, радующим глаз. Вроде бы не такие уж строгие параметры, но найти стоянку, которая им бы удовлетворяла, оказалось не просто. Берега с обоих сторон были по большей части заросшие и глинистые, песчаных пляжей пока не наблюдалось. Хорошо еще, что нам не надо разбивать лагерь и выбирать ровную площадку под палатку. Ночевать можно и в каюте. В конце концов, мы нашли небольшой заливчик с тропинкой, спускающейся к самому урезу воды. Олег развел костерок, а я опять отправился на рыбалку на том же самом плотике и с теми же самыми ластами. Хотел взять реванш, «оседлать и приручить» мое новое средство рыбалки. Не получилось. Течение и ветер решили по-своему, одна из ласт решила не обременять меня своим весом и отправилась в самостоятельное подводное плавание, а я, продрейфовав метров пятьсот, с большим трудом сумел пришвартоваться к крутому глиняному берегу. При этом чуть не потеряв вторую ласту вместе с самим плотиком и весь вымазавшись в красной глине. Когда я вернулся в лагерь, Олег удивился, но не сильно. Как он признался, что-то ему подсказывало именно такой финал моей вечерней рыбалки. Гораздо большее впечатление на него произвело отсутствие одной из ласт. А меня вечерний костер настроил на философский лад. Как, оказывается, по разному люди воспринимают одни и те же факты. Для меня событием вечера стало карабканье по глиняному обрыву, а для Олега – потеря какой-то одной ласты. Да уж…

Над нами мерцали далекие звезды, которым в общем-то все равно, что там у нас происходит. В этом плане, наверное, мало что изменилось за 20 тысяч лет, когда наши первобытные предки вот так же сидели у ночного костра. А ведь как раз недалеко от нашего лагеря была найдена одна из самых древних стоянок первобытного человека. Причем, первооткрывателем этого стойбища в селе Костенки, как ни странно, был тоже Петр Первый. По крайней мере, он «приложил руку». Дело было так. Петру донесли, что недалеко от г. Костенска (в те времена это был город) нашли бивни. Царь думал, что это останки боевых слонов Александра Македонского и, как человек любознательный, отправил разобраться со всем этим солдата Филимона Катасонова. В приказе было сказано: «Для обыску больших костей». Солдат начал копать не где-нибудь, а рядом с городской мельницей. Горожане заволновались, потом подумали, подумали да и скинулись служивому на взятку размером в целый рубль. Филя в отличие от горожан долго думать не стал и рубль принял. А копать стал в другом месте. Ему-то какая разница, где копать? Кости находили по все округе. Но он как раз попал на самое правильное место. Теперь здесь находится знаменитый во всем мире музей с настоящим стойбищем первобытных людей.

На следующий день погода изменилась. Вернее, изменилось направление ветра. Теперь он дул ровно навстречу. Кстати, есть такая особенность движения под парусами по реке. Здесь ветер из всех возможных направлений выбирает только два: он может быть или попутным, или встречным, так как повторяет все повороты русла. Но, хотя ветер и был встречным, течение нам все равно помогало, и мы пусть не так быстро, но продвигались вперед. И тут мою голову посетила странная мысль. А зачем нам вообще скорость, не задумывались? Почему современный человек стремиться все время куда-нибудь попасть, причем, по возможности быстрее. Зачем? А что находится между пунктами «А» и «Б»? Нам с Олегом был интересен как раз сам путь. Мы с удовольствием наблюдали за проплывающими пейзажами. Глиняные берега закончились, появились песчаные пляжи. А вот уже мы плывем в абсолютно футуристическом ландшафте. По левому берегу нас сопровождают знаки «Опасно, радиация» и огромные цилиндрические башни Нововоронежской атомной станции. Странное ощущение. Деревянная яхта, паруса и… технологии 21-го века.