Поэтому, с самого утра на лицо одевалась маска пренебрежительного высокомерия и, если твое желание не было услышано с первого раза, над невнимательным работником нависала гильотина увольнения.

Работа в "хорошем" доме передавалась чуть ли не кланово. Тётка устраивала племянницу, слёзно прося Мадам взять ее на выучку, а потом порекомендовать кому-то из жен в дипкорпусе. Упаси Боже, было водителю растрясти драгоценное тело Мадам, нарушить правила дорожного движения, подвергнуть минимальной опасности жизни детей.

Нерадивый вылетал без объяснения причин и на его место уже стояла очередь.

Прошло всего немного времени и Светлане уже самой казалось, что иначе и быть не может: каждому свое…

Через пять лет закончился срок аккредитации у мужа Светланы, и семья вернулась во Францию.

К этому времени Светлана была беременна третьим ребенком и бесконечно радовалась тому, что рожать ей предстоит в благословенной Европе, а не среди песков Ближнего Востока.

Александра снова поехала навестить дочь и поразилась изменениям в ее характере.

Конечно, можно все списать на гормональные выверты последних месяцев беременности. Конечно, можно понять недовольство женщины, которая узнала, что совсем скоро ей вновь предстоит ехать с мужем на край географии, только уже не в сухие ветреные пески, а в жаркие, удушливые, вечно влажные тропики. И неизвестно еще, где будет лучше.

Все это можно понять, всему можно найти оправдание, но врать самой себе Александра не хотела. Она видела, что за эти годы Светлана превратилась в сухую, жесткую, высокомерную Мадам.

Причем вела она себя так не только с прислугой, не только в магазинах, где продавцы бежали к ней со всех ног, опасаясь, что клиентка устроит скандал и нажалуется хозяину, не только в ресторане, где ее визит становился кошмаром для поваров и официантов, но и в семье.

Дети росли и воспитывались в строгости. Слово мамы было непреложным законом и обсуждению не подлежало. Правда Светлана ни в чем не отказывала детям. Они учились в лучших школах, к их услугам всегда была гувернантка, поездки к морю. Путешествия в другие страны, уж коль были запланированы, то свершались обязательно.

В отношения с матерью тоже закрался какой-то холодок.

Светлана уже не рассказывала подробно о своей жизни, не жаловалась на временные трудности, и Александру к себе на постоянное жительство не звала. Хорошо это или плохо? У Александры не было ответа.

Она видела, что дочь полностью привыкла к такому образу жизни, что она любит мужа и любима им, что у них достаток в семье и прекрасные дети, а скоро родится еще один.

Что нужно любящей матери, кроме счастья любимой дочери? … да ничего… Александра, погостив в Париже почти месяц, вернулась в Город у Моря.

***

Новая Страна встретила Светлану удушающей, почти стопроцентной влажностью.

На огромной вилле не было ни единого уголка, где было бы полностью сухо.

Влажным было все: постельное белье, одежда, доставаемая из шкафа, скатерти на столе, занавески на окнах. Вдобавок ко всему, буквально через месяц, начался сезон муссонов.

Температура упала на несколько градусов, и,казалось бы, можно вздохнуть свободнее, но все оказалось абсолютно не так.

К влажности добавились непрекращающиеся дожди. Открыть окно, чтобы впустить хоть немного свежего воздуха, было невозможно. Все, что было просто влажным, моментально становилось мокрым.

Не привыкшие к такому климату дети, постоянно болели, и если организмы старших девочек еще хоть как-то боролись с непривычным климатом, то младшему сыну становилось хуже день ото дня.

Светлана забрала детей и уехала в Европу. Рисковать их здоровьем и жизнями женщина не собиралась ни для кого.

Год она прожила в разлуке с мужем.

Приехавший в отпуск мужчина все же убедил ее вернуться вместе с ним в Юго-Восточную Азию, рассказав, что по месту службы их ждет роскошная квартира, полностью кондиционированная, и Светлане, если она сама того не захочет, не придется даже выходить на улицу.

Дом, в который привез ее муж, не то что оправдал, а превзошел все ожидания.

Огромный параллелепипед из стекла, металла и бетона, был не просто домом. Это был "жилой остров", снабженный всем, что могла пожелать и могла себе позволить элита живущих в этом мире.