— У тебя же папа…

— Что папа? Папу сделала я. Без меня он — ноль, ничтожество. Замуж за него пошла только потому, что он был готов горы свернуть, лишь бы я сказала «да»… А кому нужна старая разведенка? В советское время такие женщины считались неудачницами. Я не хотела жалости, вот и пришлось замуж выйти. А потом он меня заставил родить…

— Ты меня не хотела? — было горько это слышать о себе. Сразу стало понятно, почему она ко мне так относится…

— Таня, после смерти первого ребенка я больше не хотела детей. И страшно, и больно, и столько сил забирают дети.

— У тебя были дети?

— От первого мужа. От вот такого же… Красавчик Юрочка Белоусов. Вскружил мне голову в десятом классе. А у меня ведь тогда было будущее… Я поступила в Гнесинку на вокальное отделение. Меня показывали по телевизору… Но я сама все погубила. На первом курсе забеременела. А он даже жениться не хотел. Какой скандал был! Меня перестали допускать к выступлениям и дали академический отпуск. А Белоусова заставили жениться. Свадьба была, когда я была на седьмом месяце беременности. И на свадьбе я застала его в туалете со своей подругой Давыдовой. Из-за этой сволочи начались преждевременные роды. И я, потеряв при родах голос, родила мертвого ребенка.

Рассказ мамы меня ввел в шок. Я вообще не представляла, что в ее жизни такое случилось!

— А ведь могло все быть по-другому. За мной ухаживал Алешка Борисов. Звал с собой на север, но из-за Гнесинки и Белоусова я отказалась выйти за него замуж. А то сейчас была бы женой олигарха… — утирала слезы она. — Вот, что делает первая любовь! Это не любовь, а глупость и скачки гормонов!

— Мама, — мне ее так стало жалко, что я ее обняла. — Ты так много пережила…

— Поэтому не делай моих ошибок. Займись учебой.

— Я постоянно ею занимаюсь. Мам, — обратилась я к ней. — Сейчас время не то. За беременность никто не отчислит из института и с телевидения не убирают за испорченную репутацию. В наше время черный пиар работает лучше белого…

— Ты ничего не поняла, — мама вырвалась из моих объятий и поднялась. — Пока ты не образумишься, посиди-ка одна.

— Мам, но Вова — не Белоусов, а я — не ты! — крикнула я ей вдогонку.

Но она, как в детстве, закрыла меня в комнате. И через пару минут я заметила, что мой компьютер потерял сигнал интернета.

Мама лишила меня всякого общения с внешним миром. Единственно, чего ей так и не удалось, так это отобрать у меня фотографию, где я на 8 марта с Вовой…

Привыкшая каждый день следить за любимым блогером, я умирала от тоски. Меня ломало от того, что я не могу увидеть его улыбку, услышать его голос и наблюдать за его жизнью. Еще я дико скучала по Лаврентьевой и ждала, когда же она сообразит, что это не я игнорю ее, а меня заперли дома, прямо как в детстве.

В закрытом помещении я прожила почти две недели. За это время папа дважды пытался спасти меня от домашнего заточения. А однажды, когда мамы ушла на работу, папа открыл меня и сказал:

— Иди погуляй! Мамы два часа не будет.

Но я отказалась. Не потому что не хотела (хоть и мечтала вылететь из дома), а просто я знала, что мама все узнает, и отцу будет хуже. Она же его изведет.

К началу третьей недели я привыкла к новому образу жизни. И я действительно написала много работ по учебе, сочинила несколько новых мелодий, прочитала все книги, которые давно хотела прочесть, но времени не находила… А еще обдумала свою жизнь и решила, что надо что-то в ней менять. Пора оторваться от мамы с папой. Но пока я не видела, как это сделать. Ведь я училась на дневной форме обучения и переходить на заочку категорически не хотела. У нас отличные учителя преподавали на дневном, давали информации намного больше, и вообще визуальное общение гораздо эффективнее, чем отпечатанные лекции и видеоматериал.

Поэтому на работу я не могла выйти… И что мне делать, я не знала… Думала и понимала, что решение обязательно появится. Как говорится, если человек готов и хочет чего-то, то Вселенная сама ему решение проблемы подберет. Только человеку нужно его увидеть и принять. Вот на это я и надеялась. Одно знала точно: с мамой я долго не протяну.

Наконец-то, в четверг, мама впустила в мою комнату Лаврентьеву. Оказывается, Лена с первой недели все поняла и пыталась прорваться ко мне. Но мама в этот раз не была такой доверчивой и ее прогнала. Тогда у Лены созрел план. Она дождалась делового вечера у своих родителей, проходившим в ресторане, и пригласила меня с мамой и папой. В общем, выбила для нас приглашение. К моему счастью, мама отказалась от приглашения, но меня отпустила под присмотр родителей Елены. Она даже позвонила им!

Мне так было стыдно! Будто мне тринадцать лет, и я могла сбежать на кладбище, чтобы совершить какую-нибудь сектантскую мессу.

— Володина! Иди сюда, моя хорошая! — Лена меня крепко обняла и даже оторвала от пола. — Какая ты хилая и бледная… Тебя не кормят, что ли?

— Лена! Лена! Лена! — прыгала от радости я. — Что так долго?! Не могла раньше прийти?

— Здрасти! Это самое быстрое проникновение… Давай быстрее одевайся. Я по дороге тебе все расскажу…

В машине она поведала мне свой план. Мама почему-то ее обвинила в моей влюбленности в постороннего мальчика. Хотя Лена клялась, что такого человека нет в ее тусовке. И даже пыталась убедить мою маму, что парень популярный и денежный, что лучшего счастья для меня вряд ли где-то сыщешь…