Валентинка от босса

Аннотация

Что делать если тебя преследует бывший босс?

А тебя уже связывают кое-какие отношения с новым боссом?

Один мне сделал больно, второй не внушает должного доверия.

И потерять работу очень не хочется.

Но может, стоит рискнуть?

Тем более на одного из них я уже не работаю.

 

В тексте есть: сложные отношения, босс и подчинённая, бывшие

Ограничение: 18+

Пролог — Знаете, Светлана… — Анатольевна, — на автомате поправляю босса, тут же понимаю — зря. Ой зря. Награждает он меня просто жутким взглядом в ответ. Можно было обойтись просто Светланой, прикуси себе язык! — Так вот, Светлана Анатольевна, если бы мы сейчас участвовали в тендере, а вы опоздали с документами на сорок минут, мы бы проиграли. — Паша складывает руки на столе, соединяет ладони домиком, упирает в них подбородок и смотрит на меня исподлобья недобро. Сглатываю, что-то мне не нравится, к чему он ведет. — Не хотите ничего сказать? — Тендеры не входят в мои обязанности, — прочищаю горло, мой голос вдруг просел, — я не занимаюсь документами по ним. Я всего лишь экономист средней руки! — Кхм. Думаю, это не имеет значения. Если не умеете, следует научиться. Вдруг в вашем отделе кто-то заболеет, уйдет в декрет или уволится. — Я уволюсь. — Слова вылетают быстрее, чем успеваю проанализировать всю ситуацию, в которой нахожусь. Меня просят съехать из квартиры, на работе тиранят, я безответно влюблена в своего босса, на носу Новый год, и чудес не бывает. Да, определенно, чтобы сделать жизнь проще, нужно уволиться и сбежать в свою небольшую провинцию на окраине области. — Не понял? — Павел удивленно моргает, откидываясь на кресле, теперь его руки покоятся на животе. Плоском и, я почти уверена, рельефном. О чем я думаю? — Павел Валерьевич, дайте мне ручку и бумагу, я напишу заявление на увольнение. А вы найдете себе сотрудника, который будет компетентным в вопросах, которые вас волнуют. Хватит меня мучить. — На последних словах перехожу на шепот, стараясь на смотреть на мужчину, сидящего передо мной. В глазах немного мутнеет, в носу щиплет, по щеке вот-вот потечет первая предательская слеза. — Кто кого еще мучает Трофимова, кто кого, — неожиданно глухо произносит Павел, судя по звуку, поднимается из-за стола и направляется ко мне. 1 Глава — Ай! Вот ведь блин-оладушек. В очередной раз чуть не растягиваюсь на льду. Зима выдалась на удивление снежная, морозная, но недавно было легкое потепление, после которого опять ударил мороз. Все за одну ночь покрылось ледяной коркой, в том числе и тротуары, которые никто не удосужился почистить. Будем честными, никто никогда не чистит. Это вам не Москва, где стоит только упасть несчастным трем снежинкам, их сразу засыпают реагентами, и бодрые работники коммунальных служб, махая лопатами, сгребают все в аккуратненькие сугробы, никому не мешающие, а уездный город на букву Р. У меня уже все коленки в синяках, они меня совсем не украшают, хорошо, что некому их показывать. Надеть колготки поплотнее — и вуаля! Даже зимой предпочитаю носить юбки и платья, джинсы в мороз для слабаков. Я же девочка, от кончиков пальцев на ногах до корней блондинистых волос. Размахиваю руками, как ветряная мельница, пытаясь восстановить равновесие, и, цепляясь десятисантиметровой шпилькой за лед, бодро перебираю ногами в сторону остановки. Если опять опоздаю, начальник вряд ли поверит в рассказ, как я затопила соседей или они меня, или застряла в лифте, или застряла в пробке… или… или. В общем, не поверит! Тем более в пробки. Весь плюс жизни в провинции в том, что ехать из одного спального района в другой такой же район на противоположном конце города сорок минут. А наш офис расположен в историческом центре, до которого можно добраться за двадцать из любой точки. Народу на остановке не так много, все-таки новогодние праздники еще не закончились, и мало кому хочется так рано выходить из дому, еще и в мороз, который усиленно пощипывает мне нос и щеки. Зато румяная буду без румян! Как хорошо дома, воздух чистый, свежий, машин мало, людей тоже. Птички, жаль, на морозе не поют. Лед на солнце переливается. Красота. Остановиться на миг, оглядеться и подышать полной грудью. Вот когда бы я так в Москве остановилась и оценила красоту, что меня окружает? А никогда! Некогда мне там было. Сначала учеба, жизнь в общаге, с утра на парах, до вечера пишешь курсовые и решаешь лабораторные, готовишься к зачетам, готовишься к сессии, сдаешь экзамены, заваливаешь экзамены и опять сдаешь. Вообще головы не поднимала от учебников и монитора своего ноутбука. Так четыре с половиной года и пролетели. Затем госы, диплом. Пошла жара! Думала, не сдам. Экономика немного не мое. Но раз поступила на бюджет, пришлось грызть гранит науки, знатно пообломав об него свои зубы. Кажется, я за то время, что училась, ни разу дальше университета и общежития не выехала. А нет, вру! В ближайший парк и торговый центр все-таки наведывалась. Выпустилась, думала, выдохну, заживу полной жизнью в столице. Клубы, выставки, свидание. Ага! Как же! Появилась работа, на которую надо приезжать к девяти утра, по факту из дома приходилось выходить за два часа до, на съем квартиры в центре еще не заработала. Ненормированный рабочий день. Кто-нибудь уходит с работы вовремя, как только пробьет 18.00? Да? Есть такие люди? Завидую, вот честно. Я работала от рассвета до заката, выбираясь изредка на обед. Был один плюс — похудела! Зато цвет лица знатно так посерел. Приходила домой, раздевалась, если были силы, бегала в душ, если нет — переносила это мероприятие на утро, и падала на диван. Если не сразу засыпала, то включала какой-нибудь сериал и под его монотонный бубнеж отключалась. Такой ритм жизни меня знатно подкосил, поэтому как уехала год назад на новогодние праздники, так и осталась дома под боком у мамы. Предварительно, правда, меня уволили и выселили из квартиры, но об этом как-нибудь в другой раз, потому что из-за поворота выехал старенький автобус, в который нужно запрыгнуть, растолкав при этом незначительных конкурентов. *** Занимаю свободное место, разматываю шарф, чтобы не задохнуться — у водителя вовсю работает печка, — втыкаю наушники и готовлюсь почти полчаса прыгать по кочкам на неровной дороге. Хорошо, что меня перестало укачивать еще в детстве. Я бы почитала, но, боюсь, из-за тряски, буквы перед глазами будут пускаться в пляс. В метро я всегда читала. Что еще делать, когда дорога в одну сторону до работы занимает почти полтора часа? Я часто вспоминаю свою жизнь в столице. Скучаю? Ничего подобного! Мне очень уютно и комфортно дома. Плюс экономно, квартиру я не снимаю, живу с родителями. Оплачиваю им квартплату, а мама кормит меня на убой. Я смогла вернуть себе здоровый цвет лица и пару килограммов, которые ничуть меня не портили, добавляя округлости в нужных местах. Рядом с домом небольшой спортзал, куда я хожу заниматься три раза в неделю. На работе не выматываюсь, как в Москве, даже остаются силы жить. Сплошные плюсы. Были. До этого утра. Я лениво собиралась на работу, пила свой кофе, болтая с мамой за завтраком. Неплохое утро, даже несмотря на то, что на работу неожиданно вызвали на два дня раньше. Планирую быстро сделать все, что от меня срочно потребовалось, а потом пойти в кино и на тренировку. — Светуль, какие у тебя планы на этот год? — неожиданно спрашивает мама, резко переводя тему от пресловутого обсуждения погоды. — В Турцию хочу в июне съездить, если получится. Может быть, к Насте в гости пару раз доеду. О глобальных планах как-то не думала, — ответила, особо не задумываясь. В этом году список планов, целей на год писать не стала, все равно в прошлый раз ничего не сбылось. — В Москву возвращаться не собираешься? — Мама садится напротив меня за обеденный стол, сложив руки перед собой. Та-а-ак, разговор, по всей видимости, готовился давно. То-то папа сегодня решил поспать подольше. — Не собираюсь, а что? — Мамуля испекла такие вкусные блинчики, засовываю один в рот и не могу удержаться, облизываю испачканные в меде пальцы. М-м-м, отвал башки! Мне никогда не научиться так готовить. — Как же так? Неужели ты не хочешь себя реализовать? Работая у дяди Гоши, ты не развиваешься. — Мне нормально, мам, — хочу закончить этот неожиданный разговор о моей карьере. Мне правда нормально: никто не дергает, бумагами не заваливает, планерки на восемь утра не назначает. Был у меня опыт нервной работы на износ, больше не хочу. — Но ты бы могла попробовать съездить на собеседования. Молчу, показывая всем своими видом, что меня наконец-то устраивает моя жизнь почти во всем и смена работы точно в ближайшие планы не входит. Разговор мне совсем не нравится, но, кажется, мама и не собирается сдаваться. — Лена скоро родит. — Это такой намек, мам? Старшая родит, младшей пора собирать вещи и уезжать из дома? — Лена родит, я буду ей помогать первое время, и мы решили, что ей лучше пожить пока у нас. В их с Андреем однокомнатной квартире мне нет места. Плюс за отцом нужен глаз да глаз, он без меня и дня не проживет, не спалив квартиру. Мама как не слышит, а меня посещает странное чувство дежавю, ведь что-то подобное в своей жизни я уже слышала. Только не от родной матери, а от хозяйки квартиры, которую снимала. Год назад дело было. Даже вспоминать не хочу то время, но вот история повторяется. Меня опять выселяют. Тогда я трусливо сбежала, поджав хвост, домой. Теперь мне куда идти? Лена — моя старшая сестра. Любимая старшая дочь, которая оправдала ожидания родителей. Получила красный диплом. Устроилась на отличную работу. Сама, а не по знакомству, как я у дяди Гоши тружусь. Заработала себе на отдельное жилье и съехала, ипотеку, конечно, взяла, но не суть. Вышла замуж. Подарила первая долгожданную внучку, на подходе еще прибавление в семействе. В общем, Ленка у нас идеальная в отличие от меня. И что получается, меня в угоду ей просят освободить жилплощадь? — Мама, вы меня выселяете? Просишь съехать? — Даже не пытаюсь скрыть обиду в голосе. Родную дочь выгоняют из дома? Мне, конечно, не пятнадцать, но обидно. — Что ты такое говоришь?! Все разместимся, в тесноте да не в обиде. — Мама театрально всплескивает руками. — Но? — Но я бы хотела, чтобы моя дочь жила полноценной жизнью… — Моя жизнь вполне полноценна! — Не перебивай, мать! Дай мне закончить мысль, я и так откладывала этот разговор последние три месяца. Не знаю, что тебя заставило вернуться… Теперь уже я вскидываю руки, показывая, что не хочу это обсуждать. Собираю грязную посуду со стола и иду к мойке мыть. — Хорошо, мам, я поняла. Подумаю насчет твоего предложения съехать. Может, сниму квартиру в другом районе или переду к бабушке. — Светуль, только не обижайся! — Даже не думаю. Ленке нужнее с вами пожить будет. Помощь хоть какая, пока Андрей на работе. Ругаться, особенно с утра, мне не хочется. Заталкиваю рвущуюся наружу обиду, обнимаю маму, и вот уже сижу в промерзшем автобусе, на радиаторе, анализирую наш с ней разговор. 2 Глава В нашем небольшом офисе ветер гуляет между кабинетами и пар изо рта идет. Кто-то додумался оставить открытыми окна на все праздники. Возможно, это была я. Конец года в нашем коллективе был бурный, мы выживали как могли, борясь с кучей бумаг, которые нужно закрыть. А потом отмечали, как справились, отменным коньяком, найденным в шкафу у шефа. Коллектив у нас небольшой, но очень дружный. Всего шесть человек, зато никаких интриг, никаких подстав и козней друг другу. Живем, можно сказать, душа в душу, пять женщин разных возрастов и один мужик. Может, потому, что город маленький и все в какой-то степени друг друга знают или являются родственниками. Вот, например, дядя Гоша, наш тучный босс, одноклассник моего отца. И да, я работаю тут по блату. Папа меня пристроил. Поблажек, правда, мне не дают, со всеми на равных, а иногда и спрашивают даже больше, чем с других. Вот и сейчас, судя по звенящей тишине, стоящей в здании, на работу с выходных выдернули только меня. Надеюсь, Георгий Иванович — дядей Гошей я его называю только у нас на даче или в другой неформальной обстановке, в офисе все-таки стараюсь соблюдать субординацию — заплатит мне за этот выход в двойном объеме. Прохожу вглубь кабинета, отмахиваясь от серебристого новогоднего дождика, спадающего с потолка. Хорошо, сосульки на мишуре не висят, герань, что стоит на подоконниках, наверное, уже не спасти. Упс. Но кактусы около компов, надеюсь, оживут, как потеплеет, батареи я включила на полную и притащила масляный обогреватель из кладовки. Устрою тут сейчас жару, как в Мексике, чтобы мои любимые игольчатые друзья немного оттаяли. Пытаюсь отогреться, тыкая замерзшими пальцами в кофемашину, она тоже, порядком замерзла, сначала долго включается, потом так же долго делает спасительный горячий напиток. Куртку даже снимать не стала, сижу, нахохлившись в своем кресле, в руках дымит кофе, о который грею покрасневшие пальцы. В конторе никого. Дядя Гоша еще не пришел. Опаздывает. Может, его мерседес не завелся на морозе и ему, как и мне, пришлось ехать автобусом? Хи-хи-хи. Под его весом автобус мог забуксовать и застрять, тогда я тут надолго. Не понимаю, на кой я ему сдалась. Сейчас бы сидела дома в тепле, уплетая мамины блинчики. А не вот это все. Грустно оглядела заледеневшее помещение, поудобнее поерзала в кресле, надела шапку и вытянула ноги. Сапожки у меня классные, замшевые, и ножки ничего, поболтала ими в воздухе. Главное, тренировки не пропускать, тогда и блинчики поесть смогу, и на ноги свои любоваться. Вздохнула. Может, дядя Гоша нашел какой-нибудь косяк в бумагах и решил заставить меня исправить, пока главный бухгалтер не обнаружила? Я уже говорила, что экономика совсем не мое? Хотела поковыряться в отчетах, чтобы постелить соломки в свое оправдание заранее, но на глаза попался телефон. Дальше все как в тумане, всемирная паутина засосала в свой водоворот. Инстаграм, Ютуб, переписки с подружками вТтелеграмме, обмен фотографиями, немного пролистала ленту новостей. Зевнула. Очнулась, просматривая пятую съемную квартиру в Москве на Авито. Стоит ли возвращаться туда, откуда убежала, поджав хвост, сверкая пятками? Год назад я решила: этот мир и ритм жизни не для меня. Слишком жесткий отбор, высокая конкуренция, отсутствие личной жизни, а если и получается что-то построить на личном, то не все выдерживают в ритме столицы. Я слабачка? Один раз получила пинка и сразу зализывать раны к маме под бочок удрала. Мне скоро двадцать четыре, живу с родителями, никуда не стремлюсь, ничего не хочу. А, нет, хочу, жить спокойно и счастливо. Счастлива ли я здесь и сейчас? Что ж, это хороший вопрос. Из раздумий меня вырывает явившийся спустя час Георгий Иванович. Вваливается в офис всей своей огромной красной тушей, сразу как-то пространства становится на порядок меньше. — О, Светуль! — громыхает басом как громкоговорителем, я аж подпрыгиваю от неожиданности, разморенная теплом, кофе и своими мыслями. — А ты чего так рано? Думал, раньше обеда тебя не ждать! Вы, молодежь, любите поваляться, поспать. Вот и не спешил. Вот это заявление. Как будто не он вчера в девять вечера прислал мне смс «Завтра обязательно будь в офисе к 9.00». И вот я, собственно, здесь. — Сделай мне кофейку, милая. Продрог, как собака. Вот это морозец! Вот это я понимаю, зима! Прям как в моем детстве, сейчас бы на лыжи, в лес, потом в баньку с веничком. Уф, хорошо было бы. Отец чем занят? В баню маменька твоя его не отпустит? — Дядя Гоша очень бодро тараторит, раздеваясь, хохоча между фразами, придерживая трясущееся пузо, вытирает лысину платочком, затем красное лицо и напоследок громко, не стесняясь меня, в него высмаркивается. — Позвоните ему, в баню он только рад, — мысленно добавляю: «Он всегда рад сбежать из нашего бабьего царства». Если посчитать племянницу мою, дочку Ленки, и бабушку еще, то как раз у папы, как и у дяди Гоши, пять женщин. Только у одного дома, а у другого на работе мозги едят в час по чайной ложке. — Себе тоже плесни кофэ и дуй ко мне, поговорить надо, — напоследок серьезно гаркает шеф, протискиваясь бочком в дверной проем своего кабинета. В какой-то момент с тоской вспоминаю, как подтянуто, опрятно и просто шикарно выглядел мой бывший босс. А как он вкусно пах! Закачаешься! Я немного была в него влюблена, как в принципе и все свободные женщины на фирме, потом, правда, я одна немного сошла от него с ума.… Встряхиваю волосами, отгоняя наваждение. Нечего мне о нем думать. Плетусь делать дяде Гоше его любимый американо с четырьмя кубиками сахара. Он у нас сладкоежка, поэтому пропажу коньяка на Новый год и не обнаружил, а вот за коробку шоколадных конфет, которую мы с девочками уговорили под тот самый коньяк, надавал по шее. Они, оказалось, его любимые были, «Осенний вальс». Аккуратно ставлю перед шефом небольшой поднос, на котором сервировала нам с ним кофе, сахар и зефир в шоколаде, который вытащила из закромов у главного бухгалтера. Больше в офисе после праздников ничего сладенького не осталось. — Ну, за Новый год! С праздничками! — Дядя Гоша поднимает кружку как для тоста, салютует мне и пригубливает. — И вас. Я все еще не очень понимаю, зачем меня вызвали на ковер. Хочется побыстрее разделаться с делами на работе и побежать по своим не менее важным, а не чаи гонять с шефом. Хотел бы кофе попить в компании, мог бы к нам домой приехать, там мама бы такой стол накрыла, зефирками бы не обошлись. — С новым счастьем! За новую жизнь, так сказать! За светлое будущее! Дядя Гоша как-то разошелся в праздничных тостах, все поднимает и поднимает, несчастный кофе никак не допьет. — Коньяк у меня где-то тут был, дорогая. Неси! Я даже кофе поперхнулась, чуть носом не потекло, откашлявшись, просипела: — Так нету его, Георгий Иванович. Выпили уже. Да и время видели? Пол-одиннадцатого утра. — Ну да, ну да… Кажется, босс нервничает. Перекладывает на столе вещи туда-сюда, платочек достает из кармана, вытирает блестящую лысину и вскидывает на меня свои водянистые, маленькие глазки: — Тут такое дело, милочка. Ты уж извини, увольняю я тебя, Светка, задним числом. С понедельника ты у нас не работаешь. Хорошо, кофе до рта я так донести и не успела, плохо, что промахнулась кружкой мимо стола, коричневая жидкость окрасила пол. Чашка не разбилась, но никто не обратил на это внимания. — За что? Я правда не понимаю. Работу свою хоть не особо люблю, но выполняю как надо. На меня никто никогда не жаловался, косяков за собой не помню. Бывает, даже дела других девочек беру на себя. — Что тебе сидеть у меня?! Детка, ты девчонка молодая, красивая, умная, сидишь тут с моими бабами, только тупеешь, штаны просиживая. Замуж тебе надо! А я не возьму, больно хорош для тебя. — Смеется еще, гад такой. Мне совсем не смешно. Хорошо год начался, ничего не скажешь. С работы попросили, из дома выгоняют. Я немного растерялась и все, что могу, просто хлопать глазами. Моргаю часто-часто, боясь разреветься. — Документы оформим все как надо, компенсацию тебе выплатим. Два оклада, нет, три! — Дядя Гоша говорит, размахивая руками так сильно, что грозит еще одной чашке оказаться на полу, и, кажется, совсем не замечает моего состояния. — Да не бойся ты! Не пропадешь! Думаешь, я тебя как котенка на мороз выброшу да еще пинка под зад для скорости дам? Плохо же ты меня знаешь! Ну же, красавица, отомри! К племяннику моему в Москву поедешь! Без работы не останешься, еще и жениха тебе найдем! На свадьбе гулять будем всем городом! А нет, все-таки увидел, как поразил меня своей новостью. Стоп! Какая Москва? О чем это он? — Москву? — наконец обретаю голос. — Вы что, с мамой моей говорили? — Почему сразу с мамой? С отцом! Выходит, дома у меня союзников нет. Таки выселяют. 3 Глава Времени на сборы мне дали немного. Эта дружная компания, что сговорилась у меня за спиной, мама, папа и дядя Гоша все подготовили и рассчитали. Даже купили мне билет на поезд на понедельник! Трудовую книжку обещали, прям к вагону подвезти, дабы я время на заезд в старый офис за документами не теряла. Какой сервис! Во вторник с утра меня ждет сватовство, ой, знакомство с новой должностью и шефом! Надеюсь, там далекое родство и мой новый босс не похож на Георгия Ивановича. О чем я думаю? Лениво перебираю вешалки с платьями и блузками в шкафу, решаю что брать, а что уже безоговорочно вышло из моды и можно отдать Ленке на время ее декрета. Дверь в мою комнату открывается и влетает маленький ураганчик по имени Полька, моя чудесная, любимая племяшка. Старшая сестра приехала сегодня утром с предлогом помочь мне собрать вещи, но с ее огромным животом она только и делает, что лежит на диване и постанывает. — Поля, подойди, я переплету тебя косички, совсем растрепались — Ленка подзывает пальчиком племяшку, белокурые локоны той разметались по плечам, ни о какой прически не может идти и речи, особенно когда ребенку четыре года и кажется, ходить спокойным шагом она до сих пор не научилась. Вот и сейчас чтобы приблизиться к матери, она включила пятую скорость, кое-как уйдя от столкновения с комодом. М-да. Чего уж кривить душой, на первое время сестре точно потребуется помощь с двумя детьми, на подхвате будет и мама, и папа, и даже наша бабушка. Полина пока не ходит в детский сад. Немного злорадно усмехаюсь, а я буду в четырех часах езды. В свое время я помогала ей с Полинкой, хотя и училась в другом городе, но старалась приезжать на каникулах и длинных выходных по мере своих возможностей. Что поделать детей я люблю. Тем более, когда они такие очаровательные пупсы. На выписку из роддома надо постараюсь приехать, или когда исполнится месяц малышу, посмотрим, как меня отпустят с работы. — Мам, а где будут лежать мои игрушки? — Поля крутит головой оглядывая мою небольшую, но уютную комнату, мешая матери привести в порядок ее волосы, — тут совсем нет места. Я же здесь буду спать, когда мы переедем? — Поставите в углу небольшой комод или коробку для игрушек. Ты же не будешь все брать с собой на время, малыш? Что-то дома тебя будет ждать, — отворачиваюсь от сестры с племянницей, укладывая в чемодан трикотажное бордовое платье лапшу. Летние вещи брать не буду. Либо что-то куплю, любо приеду за ними попозже. Не люблю натаскивать хлам на съемные квартиры, мне еще предстоит ее снять, а это тот еще квест! — Мам, зачем бабушке Гале мои игрушки? Мы оставим их ей? — Поля начинает капризно хныкать, в зеркало вижу как она надувает обиженно губы, — Она будет играть в мои куклы?? А если сломает? Я не хочу оставлять игрушки бабе Гале! — Бабушке не нужны твои игрушки, котенок. Тетя Света говорит глупости, — отмахивается Ленка. Тетя Света как бы молчала! И причем тут наша бабушка? Ладно, не мое дело. Брать или не брать две пары туфель? Или взять только одни? Как уместить все в один чемодан и спортивную сумку? Или взять еще один чемодан? Что я там про не захламлять съемную квартиру имела в виду? Вот надо придерживаться этого плана, поэтому любимые черные лодочки на шпильке опускаю в чемодан, а не менее любимые бежевые лодочки…тоже оказываются в чемодане. Есть ее и красные…обреченно вздыхаю. Кого я там разнообразием своей обуви удивлять собралась? Лучше возьму кроссовки для тренировок и бега! — А давай тут повесим щенячий патруль? — не унимается Поля. Резко оборачиваюсь. — Где? — Да, вот тут! У тебя тетя Света очень скучные белые стены — Полина машет ручками обводя пространство. — Да, так и задумывалось. — Но я хочу патруль! Скай повесим, у нас же есть плакат. МАМ! И наклейки, я хочу наклеить тут наклейки, красивые такие с цветочками и стразами. Я их с собой взяла, сейчас принесу. Моя комната будет самая красивая! Ребенок выбегает из комнаты на поиски своих сокровищ, а я перевожу взгляд на притихшую сестру. Она всем своим видом показывает, что хочет слиться с обивкой моего дивана в МОЕЙ комнате. Что-то я не понимаю… — На сколько вы переезжает к родителям, Лен? — червячок сомнения начинает скрестись во мне, порождая все новые вопросы и мысли. Нет, этого просто не может быть. Моя семья бы так не поступила со мной? Мы бы сели и обговорили все…или нет? — Что молчишь-то? — агрессивнее, чем хотелось бы говорю сестре. Ее взгляд устремляется мне за плечо, и я нутром чувствую, мама пришла на помощь своей любимой старшей дочери. — Светуль, ты чего завелась то? Леночке с Андреем, Полей и малышом будет тесно в их однокомнатной квартире, вот мы и решили подарить им нашу трешку, — мама улыбаясь присаживается к Ленке на диван, приобнимет ее за плечи. Защищает от кого? От меня? Ничего себе заявление. Решили они. А меня в Москву выгоняют как лишнюю? А вещи мои? Я тут всю жизнь прожила, это и мой дом! По документам, конечно, все родителей, но я об этом никогда не задумывалась. — А я? — только и могу вымолвить. — А что ты? Молодая еще, замуж не собираешься, детей вроде заводить пока тоже. В МОСКВУ едешь работать! Да годок поработаешь и ипотеку возьмешь. А Ленке с Андреем от кого помощи ждать? Он, то вообще детдомовский! — мама улыбается, не понимая как делает мне больно, опять сестру выбрали, опять за спиной все решили. Да я может и не претендую на квартиру, живите тут кто хочет, но разве в семье так делают? Сестра молчит, как в рот воды набрала и в глаза не смотрит. Стыдно? Ну надо же! А если бы Полька не проболталась, молчали бы и вещи мои тихо на помойку отнесли? Мама между тем все продолжает: — За ребеночка мат капитал получат, ипотеку на однушку погасят. Перевезем туда бабушку, а мы с отцом в ее двухкомнатную переедем. Для тебя всегда место найдем, ты не думай! — Бабушке то сказали? Зачем ей новый район? Она уже тридцать лет живет в своем дворе, — хмурю брови, заталкивая в чемодан вещи без разбору. Надо доставать второй, и сумку еще одну найти. Попрошу Настю меня на вокзале встретить. Фиг, Ленке, а не платья мои! О бабушке бы хоть подумали, порешали они все за всех. Какого старому человек восьмидесяти двух лет, съехать с насиженного места? — Ой, надо позвонить ей! Да, чего ей отказываться-то? Я бы и сама там жила, но нам с отцом места надо побольше… Хмыкаю. Еще бы. Всем надо места побольше, а Светочки можно и совсем без места. — Мои вещи не выбрасывать, все что не успела забрать, заберу как обустроюсь. — Да, где же мы весь этот хлам хранить будем!?!? Нам ремонт делать надо! — подала наконец-то голос Лена. — А мне-то что! Могу вообще не уезжать, с вами жить буду! Коммуналку напополам платить, экономия!!! — руки в боки уперла и смотрю на сестру в упор, ну, давай возрази мне что-нибудь! — Девочки-девочки, вы чего? — мама пытается уладить назревающий скандал, кажется, ее гениальная идея, по всеобщему переезду, не такая уж и гениальная. Не думала что поругаемся? Так надо было обсуждать всем все вместе! Глаза бегают с одной дочери на другую. Не знает, всем как угодить. Только поздно уже думать об этом, свой выбор они с папой сделали. Не в мою пользу. Больше я в разговоре не участвую. Демонстративно отвернулась к шкафу, вешалки в глазах двоятся, расплываясь. Обидно. Смахиваю слезы с щек, тыльной стороной ладони. Ничего, прорвусь, и на ипотеку заработаю, и на море поеду, и замуж выйду! *** Как бы я не храбрилась, ситуация с семьей больно по мне ударила. Я никак не могла понять, чем заслужила такое отношение мамы, отца и сестры. Хотя я не до конца уверена, что папа в курсе всех махинаций, его, скорее всего тоже поставили уже перед фактом переезда. Не даром провожая меня на поезд, он сунул мне в руки довольно плотный конверт и шепнул: «Это тебе на первое время». Отказываться от денег не стала, они и правда пригодятся мне на новом месте. Раньше у меня всегда был запасной вариант вернутся домой, но не в этот раз. В этот раз я должна все сделать по-другому. Вырасти. Начать жить своей жизнью. Работать, работать, много работать, дабы таки заработать на свою собственную квартиру. Стать независимой, засиделась я у маминой юбки. Покупать недвижимость в Москве я не собираюсь, цены уж больно кусачие. Всю жизнь буду платить потом ипотеку банку. Зато в родном городе смогу себе позволить неплохую квартиру, опять же если буду упорно работать. Мне бы собеседование еще не провалить. Дядя Гоша, конечно, утверждает, что его племянник с руками меня оторвет, а если нет, то он пригрозил ему оторвать что-то более ценное. Посмотрим, имеют ли вес его угрозы. До столицы добираться всего четыре часа на скором комфортабельном поезде. Такие запустили совсем недавно, перед чемпионатом мира по футболу. Поудобнее устраиваюсь в широком синем кресле, мягкое. Может, быть даже посплю немного. Или не посплю! У меня же с собой некоторая сумма денег, надо ее оберегать. Вещи я оставила в начале вагона, все у меня поместилось в два чемодана и две увесистые спортивные сумки. На вокзале меня должна будет, встретит или моя подруга Настя, мы раньше вместе работали на прошлой работе, хорошее было время, или ее муж. Надеюсь все таки на Настю, ее супруг меня недолюбливает, не знаю как он согласился, на то чтобы я стала крестной их ребенка, наверное, Настя его чем-то шантажировала. Как бы вы относились к подруге свей жены, из-за которой она попала на сомнительное свидание, в сомнительный дом отдыха на краю города? Он нас оттуда, кстати, и вывез, за что ему большое спасибо. Раньше во мне было больше духа авантюризма, чувства страха отсутствовало напрочь, мне было все по плечу. Да что мне будет? Однако, иногда происходят события, которые сбивают с нас спесь и заставляют усомниться в своей исключительности. Так было и со мной. Встреча с одним человеком не прошла для меня бесследно, не было ни дня когда бы я не думала, а что если бы я повела себя по-другому? Не открылась бы ему, душой и кхм…ногами нараспашку. Поиграла бы подольше в недотрогу, включила бы как это умеет любая женщина, свою внутреннюю стерву. Может быть, смогла заинтересовать взрослого мужчину, поймать в свои сети его на подольше? Я ведь была так в него влюблена… Мне казалось я и так его привлекла, не даром он обратил на меня внимание, но как выяснилось позже, ему нужна была только красивая обертка, а не то, что скрывалось за ней внутри. Настоящая я никому не нужна. В конце концов, меня просто выбросили как не нужный фантик, бросив перед этим на прощание не самые приятные слова. Не такая я уж и исключительная, да? Прошлый год меня порядком измотал эмоционально, я только и делала, что капалась в себе и своей голове. Убежала туда где меня никто не найдет и не узнает о моем позоре, и вот теперь я возвращаюсь. Какой шанс, в городе в котором живет четырнадцать миллионов людей встретить того самого человека? Минимальный, поэтому я не буду бояться. Расправив плечи, шагну в свое светлое будущее, которое сделаю себе сама. Если не я, то кто? 4 Глава — Здесь, не занято? Раздается надо мной, пока я занимаюсь самобичеванием. Скашиваю глаза, парень примерно моего возраста, с крупным рюкзаком в руках, указывает на свободное кресло около меня. Мотаю головой, я сижу на своем месте у окна. Поезд давно тронулся, проводница уже проверила пассажиров, вряд ли кто претендует на соседство рядом со мной до следующей станции. — Тогда я присяду! Да, садись, конечно, мне то что. Отворачиваюсь к окну, собираясь вставить наушники в уши. — Меня Саша зовут. Болтливый значит. Вежливо улыбаюсь, молчу. Пытаюсь опять отвернутся. — Я из соседнего вагона ушел, там просто толпа детей. Не то чтобы я их не люблю, но иногда хочется тиши, понимаешь? — не унимается парень. — Еще как понимаю. — Это сарказм? — улыбается мне так лучисто, совсем не обижается на то, что я такая не приветливая. — Угадал. — Такая красивая и такая злая. Еле удерживаюсь от желания закатить глаза. Он ко мне подкатывает что ли? Взглянула на него из под опущенных ресниц. Симпатичный, короткий ежик из волос на голове, чисто выбрито лицо, темные брови, тонкие губы и смешливые глаза. Пофлиртовать со случайным попутчиком? Почему бы и нет, так давно этим не занималась. Одно время я была опытным пользователем приложения тиндер, скакала с одного свидание на другое. Пока не влюбилась. Сейчас мне терять нечего, я не влюблена и абсолютно свободна. Пора отбросить уныние, я вроде как еду на этом поезде в новую жизнь! — Ты так быстро это понял? Во мне не осталось никакой загадки? — улыбаюсь своей самой кокетливой улыбкой закусываю губу, покрытую розовой матовой помадой. Скошу под блондинистую дурочку. Блондинка мое состояние души. Я и розовый цвет люблю и свои светлые волосы. В душе и с виду я самая настоящая девочка, если единороги бы существовали, я бы купила себе такого вместо машины. — Я за тобой уже двадцать минут наблюдаю. Десять сижу рядом и до сих пор не знаю твоего имени. По-моему ты все еще достаточно загадочная для меня. Моя улыбка немного вянет. Надеюсь все же он не маньяк. От придумывания очередной шутки меня спасает, проводница предлогающая горячие напитки из автомата расположенном в конце вагона. — Кофе будешь? Сто лет не пил приличного, я себе еще сэндвич возьму — Саша поднимается с кресла, чтобы дотянутся до своего рюкзака. Бросаю на него оценивающие взгляды. Он определенно неплохо сложен. Наблюдаю за игрой мышц на его руках, когда он забрасывается свои вещи обратно на багажную полку. Впечатляюсь. — Ну, так что? — ловит меня за подглядыванием, опять лукаво улыбаясь. — А? — Кофе говорю, будешь? — Буду! Чего отказываться раз предлагают! Мой сосед уходит за напитками, а я поудобнее устраиваюсь в кресле, откидывая раскладной столик перед собой. Мама из чувства вины, или пробившийся материнской заботы, передала мне вместе с провожающим меня папой огромный контейнер еды. Открываю его и морщусь, классическая еда путешественника, яйца и курица в фольге. Разочарованно захлопываю крышку, убирая подальше. — Вот, взял тебе еще шоколадку. Красивые девушки же любят сладкое? — мой попутчик моторизуется рядом, опуская на столик дымящийся стаканчик. — Некрасивые думаешь, не любят? — не могу сдержать ехидства. — Думаю некрасивых — не бывает! Я тебе говорю как человек отслуживший год в армии. Вот смотрю вокруг и все красотки. Теперь с ним все понятно. А я то думаю чего ко мне подсел, кругом полно свободных мест. Истосковался по женскому обществу. Почему-то больше я не вижу в нем потенциального парня, который собирается меня охмурить, и затащить в постель, просто ему стало скучно и потрепать языком приятнее с симпатичной девушкой. — Но ты особенно хороша — доверительным шепотом говорит Саша нагибаясь ко мне. Мы вместе смеемся и я полностью расслабляюсь. Пью кофе, слушаю Сашины армейский байки, он делится со мной сэндвичем, потом покупает еще один, затем еще приносит нам кофе. Говорит, что возвращается домой, и его там ждет самая красивая девушка, даже фото мне показывает на телефоне. Точно не по мою душу, парень давно влюблен и надеется, что его дождались. Даже немного грустно становится. У меня толком никогда не было отношений, если не считать мой неудавшийся роман прошлой зимой, то вообще не было. Дорога пролетает незаметно, контактами мы не обмениваемся, никто не поднимает эту тему, оно и не надо. Просто легкий флирт и приятный разговор случайных попутчиков. По-моему я даже не назвала ему свое имя. Зато Саша, присвистнув при виде моих чемоданов, помог мне вытащить их из вагона и сбегал, нашел тележку для вещей. Даже просить не о чем не надо было. Прям настоящий мужчина, кому-то повезет, уже повезло. Мы тепло попрощались как старые друзья и разошлись каждый в свою сторону. Я вдыхала морозный воздух столицы, выпуская облака пара изо рта и толкала тяжело нагруженную тележку к выходу. Настя написала сообщение незадолго до прибытия поезда, она уже на вокзале ждет меня, лучше бы написала, где именно она стоит. Ворчу себе под нос. Пытаюсь достать телефон, как периферическим зрением замечаю цыплячьего цвета пятно на тонких ножках, которое почти сбивает меня с ног, душа в крепких объятиях. — Светкааааа! — оглушает диким писклявым визгом моя подруга, коллега и просто хорошая девочка Настя Липатова. *** — Я так рада, что ты, наконец, приехала! — вопит Настя, прыгая вокруг меня — в этом декрете можно с ума сойти! Ваня постоянно работает, вижу его два часа перед сном по будням! Будем с тобой выбираться в кафе, на выставки, концерты по выходным, я все придумала и накидала план, куда пойдем для начала. Я уже в предвкушении новой насыщенной жизни. Настя обожает планировать. Выглядит она очень хорошо, материнство пошло ей на пользу. Белокурые локоны, выбиваются из под шапки, яркий пуховик, ножки запакованы в обтягивающие джинсы и серые угги. На лице немного косметики, она так и светится от счастья и своего хайлайтера, что блестит на ее скулах. Очень свеженькая молодая мамочка. Я вроде всего год не жила в Москве, но чувствую себя рядом с ней немного не уютно, скованно, с налетом провинциальности. Дурацкие комплексы. Встряхиваю головой. Это же моя Настька, чего мне ее стесняться? — А как же малыш? — спрашиваю у подруги, толкая впереди себя тележку со своими пожитками. Мы выбираемся из здания вокзала, Настя задает направление в сторону парковки, ища глазами машину. — У него должно быть личное время с отцом. А мне нужен отдых, передышка. Пополнение сил! — Не рано ли ты устала? — не пытаюсь скрыть удивление в голосе — у тебя ребенок появился полгода назад. — Вот сама родишь и поговорим — фыркает Настя притормаживая рядом с черным рендж ровером, рядом с которым важно вышагивает ее будущий муж прижав телефон к уху. На наше появление он не как не реагирует, продолжая свой сверх важный, по всей видимости, разговор. Они вместе уже чуть больше года, родили малыша, но так и не расписались. Настя не хочет идти просто в загс для галочки, хотя Ваня ей неоднократно предлагал, в подтверждении этому на ее безыменном пальце поблескивает усыпанное камушками колечко. Ей подавай свадьбу на сто пятьдесят человек, платье торт и танцы до утра. Этот грандиозный праздник семья Липатовой и Савельева запланировали на лето. Я вроде как буду подружкой невесты, надеюсь, мне разрешат одеть розовое платье. Настя забыла меня предупредить, что возьмет с собой Ивана. Искоса поглядываю на него, они с Настей оба меня старше, и если подруга выглядит моей ровесницей, даже возможно моложе, в этом своем желтом пуховике и огромной белой шапке, то Ваня наоборот старше своих тридцати лет. Важный такой, серьезный бизнесмен. — Ты не против того, что я Ваньку взяла? — Липатова оборачивается на меня, я и не заметила, как не дошла пару шагов до машины наблюдая за отцом ребенка своей подруги, — у него просто выходной, должен был быть по идее. Но что-то пошло не так! — кидает гневные взгляды на своего почти мужа, который так же продолжает разговаривать по телефону, судя по всему по работе. Пожимаю плечами. Почему я должна быть против? Это же он меня недолюбливает, я к нему вполне ровно отношусь, как можно относится к спутнику жизни подруги. Есть он рядом хорошо, нет его еще лучше. Когда мы с Настей пытаемся уложить мои чемоданы в огромный багажник машины, Иван, наконец, отлепляется от телефона и подходит к нам. — Совсем сдурели? Подождать не могли? — гневно рычит, вырывая у нас из рук тяжелые сумки. — Тебя пока дождешься, замерзнешь! — пыхтит Настя, — на улице не май месяц! — Привет, Трофимова. Как дела? — Привет, Савельев. Нормально дела! Обмен любезностями закончен, скупо улыбаемся друг другу в знак приветствия и вот мы уже в машине несемся по кольцу. — Тебе куда? — Ваня смотрит в зеркало заднего вида, задавая мне вопрос. Протягиваю Насте телефон в котором забито пару адресов квартир с хозяевами, которых я успела созвониться и назначить просмотр на сегодня. — Вот эта здесь не далеко, сейчас навигатор настроим — бормочет подруга спереди, перекидывая информацию себе. — А где вы ребенка потеряли? — спрашиваю, рядом со мной пустует детское кресло. Я надеялась увидеть в машине малыша и немного потискать пухлые щечки. — Свекровь сидит, у нас сегодня должно быть свидание, если кто-то перестанет отвечать на звонки по работе! — Настя звонко смеется, чмокая Ваню в щеку. Тот шутливо от нее отмахивается, он все таки за рулем, но я вижу, как он кладет руку ей на коленку, слегка поглаживая. Очень интимный жест. Чувствую себя лишней бедной родственницей подглядывающей за чужим счастьем. Хочется поскорее снять квартиру и обрести свой временный дом в этом большом городе. Завтра у меня собеседование. Я бы хотела поселиться недалеко от кольца, может за две три станции не дальше, но посмотрим, оправдают ли картинки в интернете мое ожидание на самом деле. 5 Глава Квартиру выбирали долго, съездили по всем адресам, которые у меня были. Где-то я была в ужасе от ремонта, в одной квартире повсюду были бабушкины ковры и жуткий кошачий запах, от которого сразу захотелось чихать и почему-то чесаться. Оказалось, этажом ниже разводят и продают элитных кошек, однако пахнет совсем не элитно. В следующей нас встретила толпа домашних животных: тараканы или клопы, разглядеть не успела, нас с Настей оттуда с диким визгом сдуло. Собственники такие кадры попадались — жуть, надменные богачи или, наоборот, грязные алкаши! Цены на жилье — это отдельный разговор, если питаться только водой и макаронами, то можно рискнуть. Настя не унывала и подначивала остановиться на пару дней у них, однако, бросив взгляд на почти мужа, который с каждым просмотром новой жилплощади становился все серьезнее, я поняла: не стоит соглашаться на столь щедрое предложение. В итоге надо сказать Ване спасибо, благодаря ему я сейчас сижу в небольшой студии недалеко от метро Румянцево. Он позвонил каким-то своим знак наверное, возить нас и хотел поскорее избавиться от меня, дабы провести время со своей почти женой. Квартира территориально дальше, чем я планировала, зато до меня тут никто не жил, свежий ремонт и почти полное отсутствие мебели. Последнее удручает. Однако я планирую большую часть своего времени проводить на работе, поэтому согласилась. Вместо кровати у меня самый дешевый диван из Икеи, вместо обеденного стола — малюсенький столик из той же Икеи, приставлен к дивану, вместо шкафа — передвижная вешалка. На кухне дела обстоят получше: вся техника для приготовления и хранения есть, а еще стиральная машинка! Жить можно! Собеседование было назначено на десять утра следующего дня, поэтому, не разбирая вещи, сходила в душ, съела яблоко и легла спать. Утром обнаружила отсутствие на кухне чайника, сделала себе мысленную пометку купить и, выпив стакан воды — едой я тоже еще не успела обзавестись, — собралась на встречу со своим новым предполагаемым боссом. Хотя дядя Гоша и пообещал, что меня возьмут без проблем по его блестящим рекомендациям, у меня есть на этот счет сомнения. Экономистом я была средней руки, а зарплату предлагали очень заманчивую, не хотелось ударить в грязь лицом и опозориться. Назад для меня дороги нет. Если не пройду по каким-то причинам, придется искать работу самостоятельно и не знаю, на сколько это затянется. Моя подушка безопасности на черный день не резиновая, а жизнь в Москве дорогая. Из дома выхожу заранее, посмотрев на расположение офиса своей предполагаемой работы, стону. Надо было сделать это раньше и снять квартиру все-таки поближе к работе, но я так привыкла раньше работать в центре, что очень удивилась, узнав, куда надо ехать. В Верхние Лихоборы! В Верхние Лихоборы из Румянцево! Первый раз слышу такое название, пришлось воспользоваться интернетом, чтобы узнать, где это. Около часа трясусь в метро. Забыла уже, как это «прекрасно». Серое утро, хмурые сонные люди в вагоне, спешащие общей массой на работу. Если тебя не зажало среди тел и удалось выйти из подземки не помятой, можно считать, хорошо доехала. В подозрительной кафешке около перехода беру себе спасительный капучино, брезгливо протерев края стаканчика антибактериальной салфеткой, и мое утро играет новыми красками, но ненадолго. Во-первых, очень долго ищу нужный мне офис, вокруг спальный район со стандартным набором магазинов, аптек и кафе. Ничего похожего на офисное здание не видно на горизонте. Контактного номера у меня никакого нет. Только дядя Гоша, мой связной, но он не берет трубку. Во-вторых, когда наконец-то понимаю, куда мне идти, очень удивляюсь, видя перед собой самый обычный жилой дом, подъезд и дверь в квартиру. Сверяюсь с бумажкой, на которой мой бывший начальник заботливо вывел адрес, и с телефоном, на котором открыт навигатор. Все верно. Только вместо офиса 105 передо мной железная квартирная дверь и звонок с черной кнопкой. Домофон в подъезде не работает, лампочка странно мигает, норовя вот-вот погаснуть, лифт протяжно скрипит. Происходящее меня немного пугает. Я сглатываю. Может, меня решили продать в рабство? А что? Мигом бы на пять квартир по пять комнат в каждой заработали на всю родню. Зато Светочку пристроили на работу. Не знаю, чего ожидать от своего семейства. Интересно, как они подговорили дядю Гошу? Обеспечили запасом сладостей на год? Или мамиными пирожками шантажировали? Приподнимаю черную вязаную шапочку, почесав лоб. Слишком долго мнусь перед дверью, жарко становится. Ладно, пока не зайду, не узнаю. Если что, у меня всегда перцовый баллончик с собой в сумочке и ключи от квартиры для верности зажму между пальцев. Буду бить предполагаемых работорговцев сразу в глаза. Итак, набрав побольше воздуха в легкие для крика — а вдруг понадобится? — я нажимаю на звонок. Дверь распахивается, на пороге меня встречает не грозный мужик, норовящий затолкать в мешок, чтобы увезти на край света и продать в рабство какому-нибудь шейху, а вполне приличная полноватая, слегка за пятьдесят женщина. Окидывает меня цепким взглядом, спустив на кончик носа строгие очки. Ни дать ни взять моя учительница по химии. Даже как-то неловко становится от такого пристального разглядывания. — Вы от Григория Ивановича Пушкина? — первой нарушает затянувшееся молчание незнакомка. — Д-да. А это офис организации «План Б»? — говорю, сминая в кулаке бумажку с адресом. — Именно, проходите. Увидев мое замешательство и как я осторожно оглядываюсь по сторонам, ступая как по минному полю, женщина тепло и ободряюще мне улыбается: — Это наш временный офис. Выкупили первый этаж под магазин, планируем открыть точки продажи различного инструмента и, пока наш основной офис на ремонте, обосновались тут. Здесь тоже не успели ничего толком организовать. Знаете, Артем Сергеевич у нас просто фонтанирует идеями, вот что взбредет в голову, то и выполняем. Ой. Лишнее болтаю. Располагайтесь, одежду можно повесить тут. Кручу в разные стороны головой, разглядывая помещение, которое когда-то было квартирой. Пару стен успели снести, строительного мусора уже не было, как и идеальной чистоты, поэтому на полу постелили кое-где газетку. М-да. Куда я попала? В — назовем это приемная — стоит шикарный для этого места кожаный диван черного цвета, небольшой стол у окна, заваленный бумагами и из-за которых скоро не будет видно, на нем два монитора. Много коробок разных, пара стеллажей, все заставлены папками, бумагами. Несколько дверей, ведущих в неизвестность. Наверное, тут должны быть и другие сотрудники. Заглянув в коробки, вижу пару образцов отверток. Ежусь. Это место не похоже на то, где мне планируют платить фантастическую зарплату. Дядя Гоша говорил, фирма его племянника «План Б» занимается строительным лизингом спецтехники для юридических лиц. Может, он не в курсе, что они немного отошли от этого и продают теперь пассатижи и отвертки? Может, лизинг это «план б», а магазины — «план а»? — Чай, кофе? У нас тут не очень уютно, но все есть, — улыбается мне женщина. — Спасибо, не нужно. — Артем Сергеевич немного задерживается. — Я подожду. — Хорошо, мне нужно работать, но, если что, я тут. Киваю. Ждать приходится недолго. Буквально минуты через три дверь в офис-квартиру распахивается, и мои глаза непроизвольно расширяются. На пороге появляется парень лет двадцати шести-двадцати восьми, в солнечных очках Ray-Ban, коричневой куртке-авиаторе нараспашку, из-под нее выглядывает ярко-салатовая футболка, ноги упакованы в драные джинсы и громоздкие коричневые ботинки. Хорош собой и знает это. Не мой тип. Хочется фыркнуть. Люблю мужчин постарше и одетых поспокойнее. Только не говорите мне, что это… — Артем Сергеевич! — Привет, Ларочка. Кто тут у нас? — Парень улыбается во все свои белые тридцать два, приподнимая очки, разглядывает меня с неподдельным интересом, точно так же, как и Ларочка парой минут ранее. — Я от Георгия Ивановича, на собеседование, по поводу… Договорить не успеваю, меня наглым образом прерывают: — Понял. Бухгалтерия у нас укомплектована, экономический отдел тоже, экономисты нам не нужны. — Артем Сергеевич рубит с плеча, теряя ко мне всякий интерес, что демонстрировал ранее, пересекает «приемную», скрываясь в своем кабинете. Не поняла. Удивленно хлопаю глазами, перевожу растерянный взгляд на женщину, застывшую за столом. Встречаемся глазами: — Извините, что так вышло, вас проводить? — Не надо. Подскакиваю, как выстрелившая пружина, с этого кожаного дивана и несусь в сторону двери. Чувствую себя ужасно униженной! Никто не говорил, что будет легко, но чтобы вот так прям в дверях мне отказали! Я была к этому совершенно не готова. Хреновая идея была вернуться в Москву. На что я надеялась? Что меня сразу оторвут с руками и ногами? Я прям незаменимый специалист. Даже не пригласил в кабинет посмотреть на мое резюме! У меня, между прочим, красный диплом и отличные рекомендации с прошлых мест работы. Хмыкаю. Дяди Гошины рекомендации ничего не стоят, он просто хотел меня отправить подальше из своей фирмы и города, вот и расстарался. До этого я работала в «СтройСервисе», там тоже Павел Валерьевич не поскупился на красивые слова в моем личном деле. Еще бы, он тоже был очень заинтересован в том, чтобы от меня избавиться. Прикрываю глаза. Как вспомню этого Павла, в груди все сжимается. Повел себя как настоящий козел со мной. Вот почему я не заслуживаю нормального обращения со стороны мужчин? Хватаюсь за дверную ручку. — Стоять! Замираю на месте скорее от неожиданности, чем от того, что хочу подчиниться громкому голосу, рассекшему воздух, словно плеть. Может, он доминант? Вон как командует. Оборачиваюсь. Артем Сергеевич успел снять солнечные очки и куртку, жилистые мужские руки скрещены на груди, а глаза исподлобья следят за мной, словно не он изучающе пялился на меня пару минут назад. Это какой-то другой взгляд. Передергиваю плечами, не хочу, чтобы так на меня смотрели. Как будто думает, какую цену мне присвоить. — Не истеришь, уже хорошо. Мне истерички на работе не нужны. Люблю, когда у сотрудников стальные нервы. Заходи, — сторонится, приглашая кивком зайти в свой кабинет. Властный весь такой, а так и не скажешь, особенно глядя на цвет футболки, которая в этот серый день режет глаз, и дырки на джинсах, в которые выглядывают волосатые коленки. Вот ведь осел. Это что, была проверка? В игрища какие-то играть собрался? Мне бы уйти с гордо поднятой головой, но очень нужна работа. И интересно, что же предложит босс-юморист, раз его весь экономический отдел переполнен. Делаю решительный шаг в его сторону, не разрывая зрительного контакта. Не сбегу, не испугаюсь, не подчинюсь. 6 Глава Артем Сергеевич располагается за видавшими видами столом, подозрительно напоминавшим мой школьный. Знаете такие, за которыми мы дома уроки делали? С полочками, возвышавшимися над плоской поверхностью. У меня там стояли книги, диски с фильмами и музыкой, множество керамических фигурок и прочих пылесборников, так дорогих девичьему сердцу. Так вот, у него точно такой же. Только вместо милых безделушек на полках стояли папки, лежали бумаги, степлер, дырокол, несколько видов цветных маркеров, пачка сигарет, какие-то каталоги строительной техники и пара образцов тротуарной плитки. Удивленно смотрю на потенциального работодателя, в окошко из полочек, он разглядывает мое резюме, хмуря брови, иногда прикладываясь к чашке кофе, которое своему шефу заботливо сварила Ларочка. Удивительное место. Первый раз в таком офисе. Сама сижу на жутко неудобно деревянном стуле, периодически ерзая, пытаясь устроиться поудобнее, мне кажется, это антиквариат и при любом движении грозит подо мной же развалиться. На даче у нас точно такой видела. Годов шестидесятых. Раритет! Вся ситуация жутко нервирует. Хочется позвонить дяде Гоше, наорать на него. Этот Артем не производит впечатления руководителя. Может, он заменяет своего отца? Ну знаете эти истории, когда папаши мажоров кидают их в свой бизнес, как детей, не умеющих плавать, в открытый водоем. Хочешь жить — давай плыви. А тут хочешь иметь деньги — давай работать. Хотя кинешь такого в бизнес и останешься потом без него… — Красный диплом, значит? Отличница, хм, интересно… — хмыкает парень напротив меня. Я слегка кривлю губы. Надо же, как вырядился. Футболка цвета «вырви глаз» скоро вырвет мне глаза. Не знаю, куда смотреть, взгляд притягивается к ней, как к самому яркому пятну в этой комнате. Опускаю ресницы, рассматривая свои руки, сцепленные в замок, что покоятся на коленях. Я вот оделась весьма консервативно. Строгая черная юбка ниже колен, синий свитер с вырезом лодочкой. Если бы надела любимый свитер цвета фуксии, у меня был бы шанс удивить креативного босса. Однако я шла на абсолютно обычное собеседование, не думала, что сразу придется проходить проверки на прочность и удивлять своим видом будущее начальство. Надеюсь, я не кажусь скучной… Стоп. Почему именно это меня сейчас волнует больше всего? У меня и в мыслях нет идеи понравится как-то еще, кроме как в качестве специалиста. Хватит с меня одного служебного романа, плавали, как говориться, знаем. Да что же можно разглядывать на двух листах формата а4 так долго? У меня всего два прошлых места работы. Он что, пытается заучить строчки моих рекомендаций наизусть? Или выучить название всех дисциплин, изученных мной в университете, прописанные в дипломе? — Как вам в «СтройСервисе» работалось? — звучит неожиданный вопрос. Артем Сергеевич вскидывает голову, откладывая, наконец, скудную информацию обо мне, которую он до этого держал, в сторону. — Прекрасно, — запинаясь, отвечаю. Не рассказывать же всю правду, как я влюбилась в босса, а он меня уволил, а потом… а потом… Ну, в общем, было и правда, прекрасно, частично. Зарплату платили отличную, с Настей познакомилась тоже там, работы, правда, было выше крыши. Но где в Москве по-другому? — Причина увольнения? — сверлит меня взглядом насквозь. Ты же сейчас все прочитал! — Нашла место интереснее. — У Пушкина? — Где? — У Георгия Ивановича, забыла уже фамилию начальника с прошлой работы? Память как у рыбки, Трофимова? — скалится, а у меня волосы на руках дыбом встают. Так хочется уйти или утопить в его же кофе эту наглую морду с модной стрижкой и щетиной, что пробивается на холеном лице. — Все я помню! — Но и Пушкин вас уволил… — Не увольнял меня никто, я сама… — Я не договорил. — Опять этот властный голос. Подается корпусом вперед, а я по инерции вжимаюсь в спинку кресла. — Не такой вы уж и ценный сотрудник. Да? Пропускаю колкость мимо ушей. Интересно, он знает, что выглядит, как кассирша в театральной кассе, выглядывая в окошко, обрамленное полочками, нависающими над его письменным столом? Не удерживаюсь и прыскаю, за что получаю еще один колкий взгляд, а потом неожиданно такую теплую улыбку, которой он меня в конец обезоруживает. — Поделитесь, над чем смеетесь, Светлана Анатольевна? Была не была, все равно по его настроению видно, работы мне не видать как своих ушей. — У вас очень занятный офис, никогда в таких не была, — говорю и готовлюсь услышать очередную хамскую реплику, когда неожиданно Артем начинает смеяться. Кажется, у моего потенциального будущего босса полярное расстройство, то он гром и молнии мечет, то ржет, аки конь. — Это временные меры, — произносит, вытирая краем футболки слезы, выступившие в уголках голубых глаз. Край ткани задирается больше, чем положено приличиями, без задней мысли пялюсь на загорелую кожу и стальной пресс. — Что-то интересное увидели? Чувствую жар на щеках, шее и даже на лбу! Меня поймали за разглядыванием! Теперь точно все, перспектива получить работу улетела в трубу. Даже глаза боюсь поднять, так стыдно. — Значит так, дядя Гоша не первый раз присылает мне на работу молоденьких нимфеток, дабы меня женить. Скажу сразу, я не сделал этого раньше и сейчас тоже не планирую. Моя жизнь, хобби и семья — это моя работа. Она моя любовница и жена. Это ясно? Надо же, какие откровения! Усиленно киваю, на Артема не смотрю совершенно. Куда угодно, но только не на него. Вот папочка на столе криво лежит, и листы под столом валяются, их и разглядываю. — Я говорю это для того, чтобы вы, Светлана Анатольевна, не строили иллюзий. Если я возьму вас на эту работу, то вы должны понимать, что о личной жизни придется забыть, даже о больничных придется забыть. Сломаете ногу — в офис должны явиться хоть на костылях. Это понятно? Господи, ну и тиран! Еще один заладил про отсутствие личной жизни, скажи еще, что против служебных романов. В строительном деле всегда много мужчин, свет клином на симпатичном боссе не сошелся. — Никаких служебных романов. Вы замужем за работой. А ваша работа — это я. Хлопаю ресницами. — То есть замуж вы меня все-таки возьмете? — Не передергивайте. — Артем Сергеевич кривится, ставит локти на стол, кладет на них подбородок. — Как я и говорил, экономический отдел у нас полостью укомплектован. Могу предложить вам должность своей левой руки. У меня из носа сейчас пар повалится. Разговаривает со мной, как с тараканом каким-то. Еще и предлагает сомнительную должность. Я себе вмиг представила, что должна делать эта самая рука. — Левой? — Правая — это Ларочка, но она уже не справляется одна. — Вы хотите, чтобы я была вашей второй секретаршей? — Даже приподнимаюсь с неудобного стула от возмущения. — Типа того. Помощником руководителя. Пару лет поработаете со мной и сами отправитесь управлять какой-нибудь фирмой. Или же вам так понравится со мной, что решите остаться рядом навсегда. Пф-ф-ф. Мечтайте. — Заработная плата. — Будущий босс черкает ручкой на листочке бумаге и протягивает его мне. Если бы я умела свистеть, то определенно бы присвистнула. Очень хочется согласиться, отличные деньги, за пару лет я не только квартиру куплю в ипотеку, но, может, и машину. Розовую. Этому городу определенно нужно больше красок в зимнее время года. — Мне нужно подумать, — говорю, комкая в руках бумажку с невероятными цифрами. — Думайте, а пока зайдите в отдел кадров, вас оформят сегодняшним числом. — Артем Сергеевич, выуживает из бумаг ноутбук, раскрывает его и утыкается в работу, как будто меня тут и нет. — Как это «оформят»? Я еще не согласилась! — Разве? 7 Глава Не знаю, что меня выдало, лихорадочный блеск в глазах, когда смотрела на будущую зарплату, или то, что все-таки не ушла во время, оставшись послушать Артема Сергеевича, но да, я согласилась на эту работу. В тот же день меня оформили по всем правилам Трудового кодекса, правда, намекнули: больничный все же не стоит брать, только если не будешь находиться при смерти или не подцепил коронавирус. Представили коллективу, который был на тот момент в офисе за соседними дверями. И вот две недели спустя я вышагиваю под февральским снегом, который валит огромными хлопьями прямо мне в лицо. В руках сжимаю два стаканчика с кофе. Один мне — ореховый капучино, другой моему боссу — американо без сахара. На руке болтается пакет, в котором перекатываются сэндвичи с тунцом, пара круассанов и шоколадка. На часах еще нет восьми утра. Зеваю, заполучив при этом порцию снега в рот. Отплевываюсь. Фу. Вдруг он какой-нибудь ГМО? Артем Сергеевич в гневе страшен, ненавидит, когда опаздывают, а когда голоден, то становится просто невыносим. Еда в пакете для него. Это первое, что я выяснила на новом месте личного помощника или второй секретарши. Вкусовые предпочтения мне слила Лариса Викторовна, она же Ларочка, она же первая секретарша, она же на все руки мастер. Мне кажется, бизнес нашего босса до сих пор на плаву благодаря ей и ее хватке. Чудо-женщина, я в нее влюблена. Серьезно! Столько позитива, от нее буквально волнами исходит тепло, заполняя каждый уголок нашего странного временного офиса. Даже Артем Сергеевич тает под ее натиском. Может, он тоже влюблен в нее? Поэтому так против романов на работе? Усмехаюсь. Представляю, как они зажимаются в кладовой, заставленной коробками с инструментами для открытия магазина. Была бы очень колоритная парочка, учитывая их разницу в возрасте и в весе. Не могу сдержать смешок. Неожиданно поскальзываюсь. Ах ты ж блин-оладушек. Размахиваю руками, пытаясь удержать равновесие. Ноги меня не слушаются, продолжают разъезжаться под пушистым свежевыпавшим снегом спряталась вчерашняя гололедица. Я успеваю попрощаться с кофе, которые норовят выскользнуть из рук, ошпарив меня и испортив единственную куртку, как кто-то меня подхватывает, помогая обрести равновесие. — Спасибо — бормочу на выдохе. Шапка сползла на глаза, и я спешно ее поправляю. — Не за что, — рядом ухмыляется мой новый босс. За мыслями не заметила, как почти дошла до работы и чуть не растянулась прямо перед ее окнами. — Я спасал свой завтрак. Беззастенчиво пялюсь на Артема Сергеевича, он прикуривает сигарету, оставаясь стоять рядом со мной. Улыбается. Как можно быть таким свежим и бодрым ранним утром? Наверное, это все потому, что он не ездит на метро. Гладко выбрит, волосы в творческом беспорядке, руки, пытаясь выдрать, когда пытается справиться с проблемами по работе. Как всегда без шапки, поэтому снег красивыми снежинками ложится на его прическу. Прям фотомодель. Хоть доставай айфон и предлагай снять его для рабочего инстаграма. — Что там сегодня у нас? — выдыхает струйку дыма изо рта, щурится, разглядывая меня наглым образом в ответ. Буквально проходится взглядом по всему телу, начиная от помпона, что красуется на моем затылке, заканчивая уггами на ногах. Ничего неприличного, просто рассматривает. Вздергивает брови. Да, я сменила каблуки на более удобную обувь. По стройкам лазить на шпильках оказалось не очень удобно. Травмоопасно, очень грязно, а еще строители так и норовят свернуть шеи мне вслед, сталкиваясь касками, бегут наперегонки, предлагая руки, ногу и прочие части тела, дабы помочь с передвижением. Моего босса это злит. Он, конечно, не спешит в этом признаваться, однако его натянутые на скулах желваки и крики на подчиненных говорят о другом. Но я переобулась не ради его спокойствия, а ради своего удобства. И спокойствия строителей. По этой же причине на выезды я перестала надевать юбки, а в моем гардеробе в основном преобладали они, и краситься. Поэтому сейчас смутно напоминаю блиставшую хайлайтером Светочку. Тушь на глаза, гигиеническая помада на губы — мой максимум. Еще могу замазать круги под глазами. На этом все. Трясу пакетом и перечисляю то, что в нем имеется. Артем Сергеевич кивает, забирает свой кофе и отворачивается от меня. Я какое-то время стою рядом. Переминаюсь с ноги на ногу и не решаюсь зайти без него внутрь дома. Какая-то глупость, но я так привыкла за последние недели делать все по его правилам, поэтому стою и жду, когда он меня отпустит. — Чего мерзнешь? Иди поешь, скоро выезжаем на инвентаризацию объекта. Посмотрим, не сдают ли нашу технику кому-нибудь за нашей спиной. Приготовь договоры на продление, расторжение и с новыми предложениями. Пусть юридический отдел проверит. Цены везде повысить процентов на десять-пятнадцать, согласовать с бухгалтерией. Прогляди новые тендеры, может, за ночь выставили что-то новое. Если да, жду ссылки на почту. Все, топай давай. Передвигаю ногами очень-очень быстро, надеюсь, мне вслед не несутся еще указания. Сделаю вид, что немножко оглохла и пропустила половину мимо ушей. И так до обеда головы не подниму. На выезд придется взять ноутбук и поработать в машине вместо залипания в телефоне. «Иди, поешь». Ага, как же. Издевается. Выпиваю кофе на ходу, вешаю верхнюю одежду в шкаф и принимаюсь за работу. В офисе кроме меня — никого. Долго поработать спокойно мне не дают. Офис наполняется людьми, звонят телефоны, трещат принтеры, орет Артем Сергеевич. Рабочая идиллия, от которой у меня начинает звенеть в ушах и ломить виски. На часах всего одиннадцать утра, а мне уже хочется удавиться. Но я помню о заветных цифрах моей будущей зарплаты, продолжаю натянуто улыбаться сотрудникам, выполнять их мелкие просьбы, совмещая с огромным списком дел от босса. У всех работы выше крыши, и мне иногда кажется, что Николаев — да-да, это фамилия нашего личного тирана и хозяина «Плана Б» — экономит на кадрах. В бухгалтерию можно было взять еще человека три, и им бы хватило каждый день работать, не поднимая головы от бумаг и компьютера. Но нет, меня почему-то приставил к себе. Может, я ему понравилась? Сама в ужасе от данной мысли. Да ну, бред. Он такой слишком себе на уме, полностью отданный работе. Где он, а где я? Я Светочка Трофимова, провинциалка с единственным пуховиком, пачкой яиц в холодильнике, пакетом риса на полке в кухонном шкафу и огромной мечтой купить малюсенькую квартирку на окраине столицы. Рядом с таким мужчиной должна быть шикарная ухоженная женщина, с которой ему будет не скучно как в постели, так и на кухне за теплым ужином после работы. А я и готовлю ужасно. Нет, я, конечно, симпатичная. Все мое при мне, но здраво оцениваю свои шансы. Артем Сергеевич не мой вариант, даже думать в его сторону в этом направлении не буду. Мужа мне надо искать где-то еще. Мужа?! Вот тоже придумала! Хоть бы парня найти, который будет скрашивать одинокие вечера вместо сериалов. Так, надо подумать. Со служебными романами я завязала. С интернет-знакомствами тоже. Где же тогда познакомиться с приятным мужиком, от которого бы захватило дух и затряслись коленки? Ну не в метро же? Хотя моя мама познакомилась с отцом в междугородней электричке. Только вот я никуда не езжу. И домой поеду нескоро. Не после того как меня выселили из семейной квартиры, для ускорения отправив в Москву. Может, надо было хватать Сашу, моего веселого попутчика из поезда? Ах да, у него же девушка, он к ней ехал. Любовный треугольник я не потяну. И отбивать никого не собираюсь. Круг поиска потенциальной пары сужается. Надо влюбиться! И дело за малым! В последний раз я влюблялась больше трех лет назад, когда случайно за компанию с одногруппницей пришла на собеседование в крупнейшую строительную фирму «СтройСервис». Зашла случайно, а задержалась на два года. Втрескалась в босса по самые уши. Вот от кого у меня перехватывало дух, тряслись коленки, отключались мозги и увлажнялись трусики… ой, простите, ладошки. Чего уж врать самой себе, я всех сравниваю с Павлом. В том числе и Артема, и пока он проигрывает по всем фронтам. Может быть, мне и хотелось бы наоборот. Он, конечно, постоянно подчеркивает, что против служебных романов. Но если уж воспылает мужик чувствами, то своим принципам на горло наступит. Можно попытаться покрутить перед ним своими не особо выдающимися формами… Но оно мне надо? В прошлый раз я так без работы осталась! Очень хочется вычеркнуть ту главу из моей скромной биографии, головы и сердца. Но пока, увы. Как вернулась в этот город, все напоминает о моем небольшом, но бурном романе с бывшим боссом. Прыскаю в кулак. Романе. Наши отношения продлились пять дней. Сложно это назвать романом. Зато эмоций получила на всю жизнь вперед и никак не могу от них отделаться. — Трофимова! — рычит Артем Сергеевич на весь офис. — А? — Заснула, что ли? Собирайся, выезжаем! Торопливо собираю необходимые для поездки документы в папки, запихиваю в сумку ноутбук и недоеденный круассан. Скоро время обеда, неизвестно, когда наша внезапная инвентаризация техники по стройкам столицы закончится. Артем, может, и протянет без пищи, а мне определенно нужна еда для дозаправки. И вообще я похудела. В подтверждение подтянула сползающие джинсы. — Не знаю, вернемся ли мы еще, так что пока, — махнула улыбающейся Ларочке и остальным. Они-то все довольные, шеф за порог — начнут чай пить и шуршать конфетами. — Не вернемся, заедем проведать офис, затянули подрядчики с ремонтом. — Оказывается, Николаев еще не ушел, ковыряется в своем смартфоне в ожидании меня у дверей. — Ты шарф забыла. Правда? Я сегодня была в шарфе? Не помню такого. Растерянно оглядываюсь по сторонам. — Три дня уже висит в шкафу, решила подарить его нашей уборщице? Трофимова, что у тебя в голове? Опилки? — не может удержаться от шпильки в моей адрес Артем Сергеевич. Отвратительный тип. Не повезет кому-то такого заполучить в личное пользование на всю жизнь. — В моей голове мозги, — ответила, наматывая злополучный красный шарф вокруг шеи. — Не похоже. — Они просто на ваши не похожи. У меня мозги женские. — Не понял? — озадачился босс, придерживая для меня дверь, выпуская в подъезд. — Работают по-другому. — Какой интересный факт анатомии, расскажешь подробнее в машине? — поигрывает бровями, а на губах такая улыбочка от которой у девушек вмиг должны испаряться трусики. Но не у меня. У меня все на месте: и нижнее белье, и колготки, и джинсы. Видимо, его забавляет меня то подначивать, то играть в тирана, то переходить на флирт. Причем он всегда это делает, когда мы остаемся вдвоем, без свидетелей. Вот как сейчас, когда едем одни в его большой тойоте. — Не расскажу, — вытаскиваю из сумки ноутбук, — вы же не возражаете, если я немного поработаю? — Как я могу? Ведь именно за это и плачу тебе. 8 Глава Мы проторчали на стойке четыре часа! Четыре! Зря купила себе угги, надо было резиновые сапоги на меху брать. С тоской рассматриваю свои модные валенки, облепленные грязью. Обидно. Бедный круассан в сумочке так замерз, им впору гвозди заколачивать или ломать о него зубы. Съесть не рискну, опасно для здоровья. Осталась без обеда и теперь была в половину так же зла, как обычно бывает зол Артем Сергеевич до того момента, пока я ему не принесу утром горячий кофе. Кофе. Ручки бы о него погреть и нос. Готова застонать в голос, но вместо этого натягиваю шарф повыше и плетусь за боссом. Его спина в натянутой на плечах куртке-авиатор бодрячком маячит впереди, показывая путь до парковки, где нас встретит спасительный теплый салон машины. Забираюсь внутри, стуча зубами, даже не собираюсь этого скрывать. Пусть видит — заморозил девочку! Устало прикрываю глаза. Люди на стройке вздохнули с облегчением, увидев, что мы все-таки уезжаем, Николаев на них так орал, так орал, раньше никогда таких криков не слышала. Немного даже оглохла на одно ухо, то, что было ближе к нему. — Трофимова, ты чего синяя такая? — потирает руки, опуская их на руль, Артем Сергеевич, а затем поворачивается ко мне. — Замерзла? Даже удивилась — заметил! — Ага. — Челюсть ходит ходуном, боюсь представить, что он обо мне подумает, и так не очень высокого мнения. Я в отличие от него на подъемный кран лезть отказалась, топталась внизу, подсовывая на подпись людям договоры о продлении аренды. Понятия не имею, кто предложил эту гениальную идею, но моему боссу она понравилась. Глаза засияли! Он, как макака по пальме за кокосами. вжик — и уже наверху. Не знаю, что уж он там увидел, но вернулся очень довольный, разгоряченный. Верхняя одежда нараспашку, глаза горят, волосы в беспорядке, грудь вздымается. Даже не скажешь, что руководитель серьезного предприятия. Еще и каску надел оранжевую и забрал ее, кстати, с собой, как трофей. Мальчишка. Фыркаю. Надо уточнить у Ларочки, сколько ему лет. Ставлю на то, что до тридцати. А вот Паше было тридцать шесть. Ну вот опять. К чему он мне вспомнился? — Сейчас заедем пообедать куда-нибудь. — Артем выворачивает руль, поглядывая то в зеркало, то в лобовое стекло, вклинивается в поток машин на дороге. Кошусь на часы — время близится к ужину, живот тоскливо урчит. — А как же в офис на ремонт? Нас там люди ждут. — Подождут. Я их сдачу работ уже три недели жду. Логично. Потыкал пару кнопок на приборной панели, и мой зад обдало жаром. Господи, храни подогрев сиденья! Лучшее современное изобретение. — Спасибо! Пока я мечтала о сытом бизнес-ланче в одном из модных кафе города, мы неожиданно завернули в Мак-авто. М-да. Пришлось закатать губу. И никакого мне крем-супа из шпината с креветками и пасты четыре сыра за счет компании. Зато эта еда мне точно по карману. Но моих предпочтений никто не спрашивает. Артем Сергеевич подруливает к окошку заказа и по мере того, как озвучивает девушке из динамика список заказа, мои глаза округляются. Приходиться обернуться, убедившись, что мы находимся в машине одни. Он планирует все это съесть? Это же на роту солдат! — …Американо и капучино. Самый большой объем, — заканчивает, поворачивается ко мне улыбаясь, — не знал, что ты захочешь, поэтому заказал все, что сам люблю. Ты не против такой еды? И окинул меня таким взглядом, от которого мне бы захотелось запахнуть недавно расстегнувшую куртку, если бы не оранжевая строительная каска у него на голове. Я совсем не против такой еды, поэтому пожимаю плечами и, не придумав ничего лучше, достаю смартфон из кармана, утыкаюсь в него. Пара сообщений от Насти, отца и — вот неожиданность — от Лены! Открываю последнее. Пишет, со дня на день поедет рожать и высылает список подарков на рождение ребенка, которые она хотела бы получить. Читаю перечень, с каждой строчкой глаза все больше распахиваются. Вот заявочки. Раз я теперь в Москве живу и работаю, то стала похожа на олигарха? В глазах сестры и мамы, видимо, да. В последнем разговоре мама намекала на обновление техники для кухни. Как-то раньше я не замечала такого отношения с их стороны. Что же изменилось? Обидно, непроизвольно в носу начинает щипать, еще не хватало всхлипнуть при боссе. Кошусь на соседнее автомобильное кресло, босс тоже занят рассматриванием своего смартфона. Может, не заметит? Тяну воздух носом, шмыгаю. — Трофимова? Заболела уже? Быстро, хиленькая какая. Воздух в салоне наполняется запахом эфирных масел, тут же чихаю, а потом еще раз и еще. — Ничего я не заболела! — возмущаюсь. — Гундосишь, чихаешь! — не унимается Николаев, еще чуть-чуть — и он станет маску надевать. Взгляд полный ужаса. — Ты слышала, коронавирус кругом! Больницу открыли в Коммунарке, там персонал в защите специальной ходит, прям как в фильмах показывают. Пациенты на карантине лежат. Ты в Китай не ездила недавно? А в Италию? Что смешного? Это не шутки! Я смеюсь, не могу остановиться, воздуха не хватает, ребра болят, в уголках глаз набегают слезы. Кто бы подумал, Артем Сергеевич боится простуды! Когда смех сходит на редкие, все еще вырывающиеся из меня смешки, смущенно смотрю на босса, немного стыдно. Самую малость. — Никуда я не ездила, а чихнула, потому что вы тут чем-то напрыскали! — Ладно, давай просто поедим. Протягивает мне коричневый бумажный пакет, внутри которого я нахожу свою порцию фастфуда на обед. Поглощаем еду молча, потом так же молча едем проверять ремонт в новом офисе. Молчание в салоне не угнетающее, мне комфортно, поэтому откидываюсь на спинку кресла прикрывая глаза. Меня убаюкивает приятная музыка, льющаяся из колонок, теплый сухой воздух, циркулирующий в салоне автомобиля, шуршание зимних шин об асфальт. Уютно и очень безопасно. — Вставай, соня. — Тихий приятный голос врывается в мое уплывающее создание. Я и не сплю. Ведь не сплю? Разлепляю глаза и отчаянно зеваю. Резко спохватываюсь, вспоминаю, где я нахожусь, двумя руками прикрывая рот. В который раз выставляю себя перед боссом идиоткой. — Извините — бормочу, пытаясь пригладить волосы, оправдываться не собираюсь. Заснула, подумаешь! — Я бы тоже подремал. Встаю в пять утра, — бросает Артем, выходя из машины. Вываливаюсь следом, прихватив сумку. — Зачем так рано? — Не могу не задать этот вопрос. Я просыпаюсь в шесть, но мне еще час на метро до работы ехать, сомневаюсь, что ему тоже. — Я жаровонок, — пожимает плечами, — утром мне легче думается. Больше дел успеваю сделать. И спортзал никто не отменял. Сейчас вставать тяжело так рано, летом будет проще. Можешь попробовать. Мне всегда одинаково трудно вставать по утрам, как летом, так и зимой. Не визу разницы. Вместо ответа опять зеваю. Наш будущий офис находится в центре города, не Москва-сити, но довольно высокое здание. Внутри все кричит о том, что все новое. Кругом приятные цвета, много растений, расставленных по периметру, в холле охрана и пропускной пункт. Людей немного, еще не все офисы сданы в аренду. Тем лучше, очереди в кафе внизу будут не такими длинными. Мне уже не терпится работать! Моя обувь оставляет грязные следы на светлом полу, надеюсь, никто не заметит. Как неудобно! Мы поднимаемся на восьмой этаж. Наш офис единственный на этаже. Пустынно, нас никто не встречает, как будто не ждут. Внезапность — любимый ход Николаева? — Вау! — не могу сдержать восхищения, кручу головой по сторонам, стаскивая шапку с волос. Очень красиво, как в кино. Много стекла, света, серых холодных тонов. Еще бы вымыть остатки строительной и ремонтной пыли, так вообще красота будет! — Я готова переезжать! Смешок рядом. — Ты пока осмотрись, я найду подрядчиков. Ушел. А я тут же побежала к окну. Вот это вид! Обожаю высоту! Я в восторге! Достаю телефон и делаю пару кадров. И офис фотографирую и так, и эдак. И себя на фоне, там, где поменьше строительного мусора. Насте пошлю, пусть посмотрит, в каком месте я скоро буду обитать. У «СтройСервиса» офис был попроще. Выкусите, Павел Валерьевич! По карьерной лестнице хоть и не особо продвинулась, но место нашла не хуже. Жалко, он не подписан на меня в инстаграме, так бы посмотрел, сам все увидел. Из глубины этажа раздаются возмущенных крики. Узнаю своего начальника, закатываю глаза, спеша на помощь строительной бригаде подрядчиков. Может быть, при мне он понизит тон на пару октав. Как это так, приехал на проверку к подчиненным и не поорал? День будет прожит зря. Это еще что за?!. Торможу на пороге того, что по плану должно быть конференц-залом или переговорной. Даже вижу в центре комнаты круглый стол черного цвета, сбоку горкой составлены кресла алого цвета. Но стены… — Красная комната? Чья это была идея? Любите пятьдесят оттенков серого, Артем Сергее… — замолкаю на полуслове, втягиваю голову в плечи, прям как кучка подрядчиков, стоящих недалеко от дышащего огнем и извергающего ругательства босса. — Кто? Кто решил, что я давал такое распоряжение? Вы издеваетесь, блядь, два гребанных месяца не можете сдать мне проект! Теперь еще это! — гневно размахивает руками. — Видимо, мы недопоняли друг друга, — блеет дизайнер проекта, я уже видела эту девушку, она приходила к нам в офис. — Переделать! — рявкает Артем так, что закладывает перепонки. — А ты, Трофимова… А что я? Я ничего! Я так, мебель! — …на выход! Жди у лифта! Мне дважды повторять не надо, убегаю с поле боя, сверкая пятками. Перевожу дух у лифта, нажимаю кнопку вызова. Сзади слышу шаги, Николаев продолжает песочить персонал, матерясь и чертыхаясь, приближается. Предпочитаю молчать и не отсвечивать. Лифт с тихим звоном сообщает о своем прибытии, двери открываюсь, и когда я уже собираюсь сделать шаг вперед, натыкаюсь взглядом на того, кого совершенно не ожидала тут увидеть, хотя за этот день вспоминала его слишком часто. Сердце сжалось, больно кольнув внутри, рухнуло в пятки и улетело дальше вниз по лифтовой шахте. Павел Валерьевич Грачев стоит в расслабленной позе посреди металлической передвижной коробки, на меня не смотрит, увлечен беседой со своей вечной секретаршей, молоденькой девицей Катенькой. Она ему мило улыбается, как всегда одета с иголочки, но слегка вызывающе. Взгляд цепляет ее выпирающий округлый животик, который она поглаживает рукой. Становится трудно дышать. Она всегда была неравнодушна к нему, неужели это то, о чем я боюсь подумать? Мои внутренности сначала леденеют, а затем начинают гореть с такой силой, от обиды, удивления и боли, что я чувствую жар, поднимающийся все выше и выше к лицу, начинаю идти красными пятнами. Мне бы вздохнуть, но забываю, как это делать. — Трофимова! Ну ты меня только не беси сейчас! Марш в лифт. — Голос Артема Сергеевича, с затруднением доходит до мозга через пелену окутывавшего его тумана. Сейчас мне хочется только одного: воспользоваться лестницей. Убежать, исчезнуть, найти тихое спокойное место и порыдать в подушку. Но тут мой бывший босс поднимает на меня глаза. 9 Глава Вся поездка в лифте длится не больше тридцати секунд. Как по мне, мы едем уже минут тридцать. Чувствую волны напряжения, витающие в воздухе, как только мы с Артемом шагнули в лифт, атмосфера кругом сразу же изменилась. Катенька приветливо оскалилась, выпячивая как можно больше и без того заметный живот. Делать вид, что мы не знакомы и ее не заметила, не стала, лишь сухо кивнула. На беседы с будущей мамочкой не тянет, кажется, она ожидала более бурной реакции. Однако спрашивать, кого она ждет и как быстро после меня прыгнула в кровать к Павлу, я не собираюсь. Молча пыхчу, обливаясь потом от жара, который раскатывался внутри меня. Ставлю на то, что цветом я сравнялась с любимым свитером цвета фуксии, который сейчас так некстати на мне. Павел морозится. Слегка скривил губы, подобрался, скользнул по мне взглядом дольше, чем положено, после принялся изучать Артема Сергеевича. Зато я за пару секунд зрительного контакта увидела предостаточно. Не скрылась от моего внимания и рука бывшего босса, скользнувшая на располневшую талию своей секретарши. Ар-р-р. Почему люди не могут выдыхать огонь? Дракарис! Единственному человеку, которому было все равно на нерадушную ситуацию в лифте, от которой скоро произойдет диссонанс в воздухе, так как Павел у нас явно Морозко, а я немного Дейнерис Бурерожденная, был Николаев. Он бодро здоровается с нашими попутчиками, а потом переходит на отборный мат, покрывая подрядчиков, сроки и маячащую встречу с партнерами приезжающим к нам из Турции. — Чтобы их встретить как надо, нам нужен наш чертов конференц-зал! Если не переделают за неделю, я их всех убью. Запиши в мой план, Трофимова, потом напомнишь мне. — Принятие проекта записать? — Покушение на жизнь нашего дизайнера! Я ее в этой красной комнате… фанатка, блядь, бульварного чтива! — Артем Сергеевич, — шиплю на босса, кидая взгляды на попутчиков. Некоторым не стоит знать о наших проблемах. — Извините, — буркнул Артем, вставая вполоборота к ним, — делаем ремонт в офисе, вывели меня рабочие! — Понимаю, — отвечает Павел, глядя при этом на меня. Это не я его вывела, дурак! Стреляю взглядом, надеясь на поражение, но нет целехонький стоит. Чтоб его! Странно находиться рядом с человеком, с которым спали в одной кровати, занимались любовью, держались за руки, целовались и смеялись над одними шутками, а теперь оба делаем вид, как будто видим друг друга впервые. Ну ладно, не оба, а только я. Я вроде как обиженная сторона, поэтому продолжаю придерживаться выбранной тактики. — Ой! Колет что-то. — Катька хватается за живот, слегка сгибает колени, наваливается своей тушкой на моего Павла. Моего?! Мой тут только Артем Сергеевич, и то пока я на работе. Все равно мне кажется, она это сделала специально, внимание на себя перетягивала, как всегда. Хочется фыркнуть и картинно взметнуть волосами. Вместо этого гипнотизирую стену над правым ухом своего босса. Как скоро эта жестяная коробка выпустит нас наружу? — Потерпи чуть-чуть, почти доехали, — словно читая мои мысли говорит Паша, но, к сожалению, не мне, а Катеньке. Как раз во время двери лифта открываются, и мы, наконец, оказываемся на свободе. Ни с кем не прощаясь, несусь к выходу из здания, где-то там, на парковке перед ним, меня ожидает спасительный салон машины Артема Сергеевича. Удивленно притормаживаю рядом с синим седаном, оглядываясь по сторонам. Николаев-то где? Стою одиноко под падающим снегом, среди машин. Шапку где-то потеряла. Как и босса. Неожиданно тот появляется на крыльце офисного здания, да не один, а с Грачевым, рядом с которым все так же трется пузатая секретарша. Чтоб ее. Хочется притопнуть и поторопить своего начальника, пусть пошевеливается, дело к ночи, домой пора. Но главная тут не я, поэтому стараюсь делать вид, что не смотрю туда, где два моих босса, по всей видимости, решили продолжить лифтовое знакомство. Как бы косоглазие не заработать, голову не поворачиваю, но глазами регулярно стреляю в их сторону, еще бы уловить, о чем говорят. Вместо этого пишу Насте сообщение: «СтройСервис» переехал в другой офис?» Она должна знать. Во-первых, Настя Липатова проработала там дольше меня, во-вторых, они платят ей декретные. Настя: «Привет! Да-а! Хотела как раз тебе рассказать все новости при встрече, но ты же все откладываешь, бизнес-вумен». Усмехаюсь, да уж, «бизнес-вумен», девочка на побегушках. Шумно выдыхаю, набираю новое сообщение: Я: «Встретила Пашу». Настя: «Да ладно? Надеюсь, плюнула ему в глаз?» Я: «Не стала, нам еще работать в одном здании». Приходится даже зажмуриться, покачаться с пятки на носочки и переосмыслить то, что только что случилось. Мужчина, к которому я все еще не равнодушна и который нагло вытер об меня ноги после совместной ночи, будет работать со мной в одном месте. Но мы же не обязаны часто с ним сталкиваться, он на одном этаже, я на другом. Тем более со мной рядом всегда Артем Сергеевич или я рядом с ним, смотря, с какой стороны посмотреть. Буду пускать слюни на Пашу издалека, главное, чтобы он этого не заметил. Надо еще разузнать, что за отношения у него с Катенькой. Не хочется верить в то, что ребенок его. И будь у него с ней секс, он бы ее сразу уволил. Меня лишили работы и за меньшее. Надо встретиться с Настей и пособирать сплетни с работы, с кем-то же она должна оттуда общаться. — Залезай в машину, Трофимова! — говорит Артем Сергеевич, машина рядом призывно мигает фарами. — Дело с конференц-залом и турками решилось! Можем немного расслабиться и продлить жизнь дизайнерше. — Турки приедут попозже? — Внутри салона такой же холод, как на улице, жду, когда включат подогрев сидений. Достаю ноутбук, хочу изменить планы на неделю, если приезд партнеров переноситься. — Не, Грачев, предоставил нам в аренду свою переговорную. Ты чего не поздоровалась со своим бывшим начальником? Что?! — Не захотела… — бурчу в ответ, поворачиваюсь к окну и украдкой бросаю взгляды на крыльцо здания, где до сих пор стоит Павел. Один. Снег оседает на его волосах, синем пиджаке, обтягивающем широкие плечи, вышел без верхней одежды, как будто спешил. Не просто так он предложил Артему занять его переговорную. Никогда не поверю, что всего лишь по доброте душевной решил помочь соседу по офису. Паша не любит делиться, ничем и никем. То, что его, принадлежит только ему. Было в этом предложении что-то еще, спонтанное, но выгодное решение. Только я понадеялась на редкие встречи, так теперь это. Нам придется бывать в офисе моей бывшей работы, моего бывшего… парня? Интересно, можно так назвать Пашу? Мысленно как только его ни называла, первое время так совсем не лестными эпитетами. Зато сейчас, по прошествии времени, когда обида почти улеглась, уступив место смирению, хотелось дать ему новое прозвище. Осел? Надо подумать… Потому что на принца из сказки он больше не похож. Поскольку была в моей жизни уже одна сказочка, под прошлый Новый год. До сих пор отойти не могу. Вздыхаю. Красивый такой. И очень далекий. Теперь между нами не только работа стоит, как год назад, но и его слова о разном социальном статусе, о том, что я не нужна, что таких, как я, сотни. Меркантильные дуры. Вот какого он был обо мне мнения, а я ему всю себя отдала. Всю душу наизнанку вывернула, всю себя предложила, не оставив никакого козыря в рукаве. — Можешь смотреть не таясь, все равно окна тонированные, тебя он не видит, — хмыкает Артем и заводит мотор. 10 Глава Дома сбрасываю верхнюю одежду и обувь, мою руки, захожу на кухню ставлю чайник и просто падаю на не заправленный с утра диван. Какой бесконечно долгий день. Подминаю под голову подушку, вдыхая аромат кондиционера для постельного белья, и вспоминаю сегодняшнюю встречу. Паша. Опять выбил меня из колеи, я бы хотела минимизировать с ним контакты и встречи. Однако, раз он предложил нашей фирме помощь, пару раз пересечься все-таки придется. Я призналась себе, что все еще чувствую к нему что-то, несмотря на обиду, которая тоже до сих пор сидит в сердце. Мне бы очень хотелось, чтобы он увидел меня не растрепанной и усталой после рабочего дня, не в растянутом свитере и уж точно не рядом с вечно недовольным Артемом Сергеевичем, который оказался очень проницательным гадом. По дороге до метро, до которого меня любезно подбросили, босс пытался выведать разную информацию о моей работе в «СтройСервисе», по моим отношениям с Грачевым тоже пару раз прошелся, закидывая удочку. Я рассказала, все что знала, все, что не являлось коммерческой тайной, и то, что не касалось меня и Паши лично. Артем все равно остался доволен, высадив меня из машины, пожелал хороших выходных, но телефон держать при себе, он мог позвонить и вызвать меня в любую минуту. Не расслабиться. Плевать. Запишусь на ногти, и на эпиляцию, и на стрижку, подровнять кончики и освежить блонд, а то волосы немного пожелтели. Массировала себе голову, уставившись в потолок, но тут телефон разлился резкой трелью. С опаской кошусь на экран в надежде, что этот вечер пятницы проведу дома, а не в компании своего босса. Опасность миновала, это всего лишь Настя. — Привет! Ты дома? У меня Ванька пораньше с работы приехал и отпустил меня к тебе! — верещит в трубку слишком воодушевленная единственная подруга. Савельев отпустил Липатову ко мне? Явно не по доброй воле. — Дома. Чем ты своего мужа шантажировала ради такого щедрого поступка? — не удерживаюсь от шпильки, Настя не обижается, лишь весело смеется. — У меня свои методы. Чего купить? Я буду у тебя минут через двадцать. В холодильнике у меня засохший кусок сыра и лук, много лука. — Купи что-нибудь из еды, — отвечаю. — Вина? — Тебе уже можно? Или ты хочешь, чтобы я пила одна? Если мне не изменяет память, Настя кормящая мать. Или уже не очень кормящая? За событиями последних двух недель из головы вылетело много информации, зато прилетело много новой, связанной со стройкой, лизингом и укладкой тротуарной плитки. — Можно бокальчик, если увижу, куплю безалкогольное. Помнишь, как мы выбирали шампанское и встретили Ваньку? — Предадимся воспоминаниям, когда приедешь, не надо посвящать таксиста в тонкости своей личной жизни. Настя опять смеется, не прощаясь отключается. Пока она едет, я прибираю свое небольшое жилище. Стягиваю несвежее постельное белье, заменить его новым не спешу, сидеть кроме дивана все равно негде. Протираю пыль, мою чашки на кухне. Пару раз открываю холодильник в надежде, что там магическим образом что-то появится. Чуда не происходит, поэтому я топаю в душ, предусмотрительно спрашивая у Насти в сообщении, далеко ли она. На что приходит ответ: «Двадцать минут». Первые двадцать минут прошли полчаса назад. Успеваю принять душ, почистить зубы, скачать второй сезон сериала «Большая маленькая ложь», как раз хочется посмотреть что-нибудь такое женское. Или надо было скачивать «Почему женщины убивают»? Настя, наконец, появляется на пороге моей квартиры, раскрасневшиеся и увешанная кучей пакетов из которых выглядывают различные продукты. Что-что, а поесть эта миниатюрная девушка любит за двоих. — Привет! Мы обнимаемся, целуемся в щеки и идем на кухню. — Ты решила вынести весь магазин? — уточняю у подруги, выкладывая на стол ее покупки. Тут есть все! От свежей клубники до сырокопченой колбасы, даже пельмени зачем-то купила эта щедрая душа. — Я подумала, ты столько работаешь, в холодильнике у тебя, наверное, мышь повесилась. Как вспомню то время, когда жила одна, у меня никогда не было еды, — отвечает, завязывая белокурые волосы в небрежный хвост. — Не верю. — И правильно, Доширак у меня был всегда! — смеется, доставая из пакета лапшу быстрого приготовления. — Вот и тебе купила. Заварим? — Липатова, ты переела икры или чем тебя Савельев кормит? Беру из ее рук коробки с лапшой и включаю чайник. — Иногда хочется съесть какой-нибудь гадости, — пожимает плечами. — Согласна. Это будет моя вторая гадость за день. Была в Макдональдсе с боссом. — Да? — округляет глаза, в которых загорается любопытство. — С каким? — Что значит «с каким»? — хмурюсь. — У меня только один босс! — С новым, значит? Он хорош? Спрашивает с таким серьезным выражением лица, при этом поигрывая смешно бровями, что мне сначала хочется ее треснуть кухонным полотенцем, но потом я смеюсь вместе с ней. Иногда так хорошо просто поболтать с подружкой, посмеяться над глупыми шутками, пообсуждать бывших и нынешних мужиков. — Он нормальный! И это был просто обед, — отрезаю, отсмеявшись. — Другая тактика у тебя теперь, да? С Пашей ты на обед не ходила. А вот сейчас не смешно было. Оглядываюсь в поисках, чем запустить в эту довольную физиономию за ее шутки за двести. — Эй! Я же пошутила. — Настя с хохотом отворачивается от кухонного полотенца, с метанием у меня всегда было хорошо, поэтому я все равно попадаю точно в цель, а потом еще пару раз хлещу убегающую подругу по заднице. — Я шутку не оценила! — Да поняла уже! Сейчас налью тебе вина, кому-то не помешает расслабиться. Позволяю Липатовой вернутся на кухню и похозяйничать. Лениво наблюдаю, как она заливает лапшу быстрого приготовления кипятком, не найдя бокалы для вина, разливает его в чайные кружки. Себе поменьше, мне побольше. — Давай поднимем эти кружки со слониками за твой переезд в Москву! За твою новую работу! За исполнение всех твоих желаний, Светик, — торжественно произносит с напускным серьезным выражением лица. Мы выдерживаем театральную паузу, чокаемся в гробовом молчании, затем заливисто смеемся, расслабляясь. — Что думаешь с Пашей делать? Удивленно смотрю на подругу поверх вилки с намотанной лапшой, не успела донести до рта. Настя же жует и выжидает мой ответ. — Ничего! — Как это? Давай придумаем какой-нибудь план мести! Как в кино. Чтобы он увидел, кого потерял, гад такой! — Издеваешься, что ли? — вопросительно выгибаю бровь. — Совсем нет, ты же говоришь, твой новый босс ничего такой. Замути с ним! Гениальная идея! Я тебе говорю! — Ничего я такого не говорила! Слушай, Насть, ты в декрете любовных романов перечитала? Во-первых, ни с кем я не собираюсь заводить роман, ни с Артемом, ни с Пашей. Во-вторых, мстить тоже не буду, ну зачем это? Он, может, опять с женой сошелся, или вон Катька от него беременна. У мужика своя жизнь, ну было у нас кое-что, ну не срослось, что теперь, всю жизнь вспоминать? Сама себе вру. И роман завести хочется, и всю жизнь всех сравнивать с Пашей буду. Въелся мне под кожу, встретился на мою белокурую голову. Ведь жила почти двадцать один год нормально, нет, на работу устроилась потом, взрослой жизнью жить захотела. Пожила. Настя надувается. Жует пару ложек, пригубливает вино и выдает: — А что было-то у вас? Ты так резко уехала под Новый год… На меня беременность свалилась, Ванька назад пришел, совсем не до тебя было, Свет. Извини. Расскажешь? Отмахиваюсь от нее, вспомнила тоже. Я была очень рада за Настю с ее неожиданной беременностью, воссоединением с бывшим парнем, да и сама на крыльях летала, пока мне их не подрезали. Влюбленная дурочка. Новый год волшебная пора, я всегда верила, что именно под Новый год надо загадывать самые смелые желание, и они обязательно сбудутся. Мое сбылось, на немножко, пока магия новогодний ночи не рассеялась, теряя свое волшебство… 11 Глава Чуть больше года назад… Паша сводит меня с ума. Во всех смыслах. Бесит и будоражит мою женскую сущность. Взрывной коктейль. Я постоянно нахожусь в напряжении и стрессе. Еще немного, и нервы сдадут, а тормоза отключатся. Я одновременно боюсь идти на работу и жутко хочу. Босс будет на меня орать, а я буду поглядывать на него из-под опущенных ресниц, внимая его поучениям. Статный, не сказать что прям красавчик, но в нем определенно есть мужское начало. Если вы понимаете, о чем я. Крупное лицо с легкой, как сейчас модно, щетиной, кривоватый нос, явно сломанный не единожды. Может, он занимается боксом? Серые холодные глаза, которыми он каждый раз меня приковывает к полу, стоит ему только посмотреть в мою сторону. Когда он злится, зрачок расширяется, радужка наливается свинцом, хочется спрятаться под свой рабочий стол и не отсвечивать. Спортивная фигура. Широкие плечи, на которые неизменно натянут пиджак, узкие бедра и отличная задница, насколько можно судить, наблюдая ее только в идеально скроенных брюках. Каждый раз, когда он выходит из своего кабинета, секретарша Катенька провожает его пятую точку красноречивым взглядом. Хочется подарить ей пачку салфеток, чтобы подтерла слюни, капающие на клавиатуру. У нас с ней вроде как война, от нее тоже не укрылось, что я неравнодушна к нашему общему начальству. Но, в отличие от нее, не питаю ложных иллюзий. Каким бы он ни был завидным мужиком, вопрос субординации у нас в офисе стоит остро. Романы с коллегами не приветствуются. Мне не хочется терять работу, скоро конец года, премии будут. Новый год на носу. Хочу купить себе шикарное платье. На всю зарплату! В жизни девушки должен быть такой наряд, который стоит уйму денег и будет висеть в шкафу, ждать своего звездного часа. Если свадебное платье покупать заранее нельзя, то вечернее от Dior можно и нужно. Когда-нибудь я надену именно его и покорю нужного мне мужчину. Может, это и будет Павел Валерьевич, только не в этой жизни. В этой я во всем его не устраиваю. Он придирается не только к моим отчетам, но и внешнему виду. То его не устраивает длина моей юбки, то вырез на простом хлопковом свитере. А недавно заявил, что у меня лифчик просвечивает, черный через белую рубашку, это сбивает и отвлекает наших клиентов. Глазастый какой. Я бы решила, что он ко мне клеится или флиртует, но совершенно не похоже на то. Скорее считает мне глупой провинциальной блондинкой, недаром же распекает все мои отчеты. Его Катенька совсем не большого ума и всегда одета, как в фильмах для взрослых, простора для фантазии просто не остается! Хоть бы слово ей сказал поперек. Но нет! Катеньку трогать нельзя, она сидит в приемной и является первым лицом фирмы после охранников, которых видят наши клиенты. А им явно нравится то, что они видят. На ее столе всегда стоят букеты, а ящики ломятся от подаренных шоколадок. Из раздумий меня вырывает телефонный звонок. Не представляю, кто бы мог звонить так рано, бросаю взгляд на часы: на работу я еще не опоздала. Туда, собственно, и направляюсь, бодро стуча шпильками по мокрому декабрьскому асфальту. Есть плюс в аномально теплой зиме в этом году: я все еще хожу в осенних сапогах на каблуках. С мамой поговорила утром, перед выходом на работу, с Настей, коллегой и по совместительству лучшей подругой, встретимся на работе, поболтаем на обеденном перерыве. Только если меня опять шеф не завалит работой, лишив того самого обеда. — Да? — прижимаю телефон ухом к плечу, показывая охраннику пропуск на входе в офисное здание, над которым неоновыми буквами горит название компании «СтройСервис». Фирма у нас не сказать что большая, человек тридцать плюс-минус, но босс на вывеску не поскупился. Зато видно издалека, типа знай наших. — Светочка, не разбудила? Скрипучий голос хозяйки моей квартиры не спутать ни с каким другим. Опять звонит с незнакомого номера. Боится, что не отвечу? Я совсем не проблемная квартиросъемщица. Оплату вношу вовремя, домашних животных не имею, почти не готовлю еду, некогда, мужиков домой не вожу, тоже некогда, и по боссу вздыхаю параллельно. Эх. — Нет, что вы, Тамара, спят в это время только те, кто не работают. А я вот уже. — Похвально-похв И замолкает. Я напрягаюсь, не доходя до лифтов, сворачиваю к окнам в холле, чтобы поговорить без свидетелей. — Что-то случилось? Я деньги за следующий месяц переведу как обычно тридцать первого числа. — Дело не в этом, дорогая. — Хозяйка опять берет паузу, прочищая горло, на что я с силой сжимаю в руках трубку. Ох, не к добру люди звонят до восьми утра. — Не знаю, как сказать. Ты девочка хорошая, выгонять на улицу тебя вот так резко не хотелось бы. Но Сашок, старшенький мой, заделал ребеночка своей невесте. Живут у меня, а хочется им свое гнездо вить. Да и пора моего птенчика на волю отпустить, засиделся у маминой юбки… Съехать тебе надо, Светуль, задаток я верну и за половину месяца этого отдам за срочность. Подарок им к Новому году хочу сделать. А ты за праздники как раз что-нибудь подыщешь. Все равно домой же собиралась, к мамке. Вот тебе и доброе утро, Светочка! Как мешком муки по голове. Выясняется, что орущий босс — меньшая из моих проблем. Будут еще какие сюрпризы у этого декабря? — Трофимова! Жду отчет по материалам, на моем столе к десяти! Павел Валерьевич собственной персоной широким шагом пересекает холл, на ходу расстегивая черное пальто. Обязательно полюбовалась бы им, но настроение сегодня не то. Совсем не то. Растерянно провожаю его взглядом, все еще слушая извинения хозяйки квартиры, льющиеся мне в ухо. Я в полной растерянности и не знаю, что же мне теперь делать. *** Рабочий день проходит как в тумане. Пару раз пересекаюсь с Настей, она хмурая, бледная и немного дерганая. У нее вот-вот должны были начаться огромные перемены в жизни, как и у меня. Паша заваливает меня заданиями, которые я никак не успеваю сделать к десяти утра и прошу дать мне немного больше времени, а он отказывает. Кое-как составив нужный отчет, подписываю его у вышестоящего бухгалтера, но сдавать она меня отправляет самостоятельно. Наверное, чувствует неладное или не хочет получать люлей за мои ошибки. Заходя в приемную, сталкиваюсь нос к носу с Катенькой. Та непроизвольно кривится, оглядывая меня с ног до головы. Что? На мне строгая черная юбка в обтяжку, но она ниже колен, белая блузка застегнута на все пуговицы, чтобы кое-кто не придрался и не пересчитал их. Даже белье я надела максимально скромное, бежевое и бесшовное, как будто его кто-то мог увидеть, кроме меня. Мало ли, черные кружева прошлый раз зоркий глаз босса разглядел. Единственное, что выбивается из моего скромного наряда, это черные чулки со стрелками. Просто все колготки сегодня утром оказались неподобающе дырявыми. Сколько ни покупай это капроновое чудо, всегда не вовремя появятся стрелки на последней паре, поэтому пришлось вскрыть запасные чулки на черный день. Не помню даже, когда их покупала и, главное, зачем? Кого я подсознательно соблазнять собиралась? Пашу? Ну как вариант… Нет, нет, нет. Надо выбросить из головы злобного босса, а не строить планы по его завоеванию. Катя проскальзывает мимо меня в дверной проем и говорит: — Внизу накрыли праздничный стол, Павел Валерьевич велел всем спускаться туда. — Мне велел подняться к нему, — трясу перед лицом секретарши распечатанным отчетом. — А, ну удачи, он сегодня не в духе. — Мерзко похихикав, девушка устремляется в сторону лестниц. Когда в последнее время он бывает в хорошем расположении духа? Может, во всем виноват развод? Сплетницы в фирме поговаривают, жена пыталась обобрать его до нитки и шантажировать ребенком. Мне стало немного жаль Пашу, прям совсем чуть-чуть. Пока он не рявкнул, увидев меня в дверях своего кабинета: — Явилась, Трофимова? Бросаю взгляд на часы, висящие на стене: немного опоздала, да, минут на сорок. Зато отчет сделан. Предпочитаю не оправдываться, молча дохожу до стола, за которым сидит этот огнедышащий дракон, и кладу перед ним листы. — Присядь. Посмотрим, что ты там понаписала… Опускаюсь в кресло для посетителей напротив его стола. В углу кабинета примечаю кожаный диван, рядом столик, на котором разбросаны бумаги, на них стоят пустые чашки с кофе. Вот Катька быстрее сама кофе побежала пить, даже не прибралась, и хоть бы хны ей, отпустил же. Тоже хочу на фуршет. Съем пару тарталеток, если будет шампанское, выпью бокальчик и подумаю, что делать с квартирой. Перед праздниками искать новую или после Нового года, после поездки домой к родным? Интересно, а когда мы выходим после праздников? — Знаете, Светлана… — Анатольевна, — на автомате поправляю босса, тут же понимаю, что зря, ой зря. Награждает он меня просто жутким взглядом в ответ. Можно было обойтись просто Светланой, прикуси себе язык! — Так вот, Светлана Анатольевна, если бы мы сейчас участвовали в тендере, а вы опоздали с документами на сорок минут, мы бы проиграли. — Паша складывает руки на столе, соединяет ладони домиком, упирает в них подбородок и смотрит на меня исподлобья недобро. Сглатываю, что-то мне не нравится к чему он ведет. — Не хотите ничего сказать? — Тендеры не входят в мои обязанности, — прочищаю горло, мой голос вдруг просел, — я не занимаюсь документами по ним. Я всего лишь экономист средней руки! — Кхм. Думаю, это не имеет значения. Если не умеете, следует научиться. Вдруг в вашем отделе кто-то заболеет, уйдет в декрет или уволится. — Я уволюсь. — Слова вылетают быстрее, чем я успеваю проанализировать всю ситуацию, в которой нахожусь. Меня просят съехать из квартиры, на работе тиранят, я безответно влюблена в своего босса, на носу Новый год, и чудес не бывает. Да, определенно, чтобы сделать жизнь проще, нужно уволиться и сбежать в свою небольшую провинцию на окраине области. — Не понял? — Павел удивленно моргает, откидываясь на кресле, теперь руки покоятся у него на животе. Плоском и, я почти уверена, рельефном. О чем я думаю? — Павел Валерьевич, дайте мне ручку и бумагу, я напишу заявление на увольнение. А вы найдете себе сотрудника, который будет компетентным в вопросах, которые вас волнуют. Хватит меня мучить. — На последних словах перехожу на шепот, стараясь на смотреть на мужчину, сидящего передо мной. В глазах немного мутнеет, в носу щиплет, по щеке вот-вот потечет первая предательская слеза. — Кто кого еще мучает Трофимова, кто кого, — неожиданно глухо произносит Павел, судя по звуку, поднимается из-за стола и направляется ко мне. Я отворачиваюсь, прячу за волосами покрасневшее мокрое лицо. Унизительная ситуация. Пусть выйдет из кабинета, пришлет вместо себя кого-нибудь из отдела кадров. Реветь при нем я точно не собиралась, но вот получите, распишетесь. Может, у меня ПМС? — Ну все, хватит, девочка. Я не хотел, чтобы ты плакала. В голосе проскальзывают неизвестные мне до этого нежные нотки, удивленно поворачиваюсь в его сторону, обнаруживая своего босса сидящим передо мной на корточках. Его лицо немного ниже моего, красивое и совсем рядом. Мы первый раз оказались так близко друг к друге, а я немного не в форме. — А чего бы вы хотели? — тихо спрашиваю. Мне почему-то кажется, что мы сейчас находимся в очень интимной обстановке. Голос повышать не хочется, по сторонам смотреть тоже. Красивый, взрослый и такой желанный для меня мужчина рядом перетягивает все внимание на себя. Мы словно в каком-то вакууме. Все звуки утихли, цвета вокруг поблекли. Мир на мгновение замирает, когда Паша, приподнявшись, тихо шепчет: — Этого, — а затем припадает к мои губам в поцелуе, от которого мой мир тут же приходит в движение. Все встает с ног на голову. В моей вселенной мой босс просто не мог меня поцеловать, но он целует и еще как целует. Если бы я стояла, то определенно не устояла бы на ставших ватными ногах. Вцепляюсь в крепкие плечи Паши, отвечая ему. Удивленно стону ему в рот, впуская его язык в свой. Вот это да-а-а. 12 Глава Никогда так не целовалась: с чувством, упоением, страстью и жадностью. У и меня опыта-то толком нет. Несколько парней в прошлом, которые не отличались какими-то особым умениями, а еще настойчивостью. Паша же явно знает, чего хотел, и делает это. Глубоко и влажно его язык проникает в мой рот, сталкиваясь с моим, задает темп, заставляя расслабиться и полностью отдать ему контроль над ситуацией. Забрасываю руки ему на плечи, обхватываю за шею, когда он меня слегка приподнимает, а потом кладет на мягкую холодную кожу дивана, стоящего в углу его кабинета. Мы не можем друг от друга оторваться. Губы разъединяются для возможности сделать вдох и сливаются снова. Мне так хорошо, приятно, голова отключается напрочь. Руки Паши принимаются аккуратно путешествовать по моему телу, не позволяя себе особой вольности. Немного сжимает попу, гладит бедро, скользит ниже. Не знаю, что в меня вселилось, я чувствую себя такой раскованной, желанной, очень красивой. Еще бы! Мужик из моей мечты завалил меня на диван. Оттолкнуть Пашу совсем нет сил. Но и девственности лишаться на работе я не собираюсь. Как бы поступить? Поговорить надо, только рот занят. Ах. Все мысли разом выбивает из головы, когда рука мужчины моей мечты скользит по моей ноге, бесстыдно закинутой на его бедро. Ткань юбки ползет вверх… — Ты в чулках, — не спрашивает, утверждает, проводя ладонью по кромке кружевного капрона, поглаживая пальцами голую кожу чуть повыше. Легонько, едва ощутимо, нежно, затем сжимает сильнее, выбивая тем самым из меня предательский стон. Что же я творю? — Дразнишься? Получишь по жопе у меня за такие дразнилки. — Его шепот щекочет мое ухо, обжигая дыханием, хочется нервно похихикать, что совсем не соответствует моменту. Я и правда дразню его. Для кого бы я еще так оделась? Заходя в его кабинет, и не надеялась на такие откровения, поэтому слегка смущаюсь после этих слов, перевожу затуманенный взгляд на лицо Паши и замираю, лежа под ним, встречаясь с такими же затуманенными желанием глазами. Господи, я втрескалась по уши в собственного босса. Похоже, уволилась, а теперь распласталась под ним с задранной юбкой, готовая на все. Совершенно на все. Надо возвращать мозг из трусов и включать свои слегка подтаявшие извилины. — Больше ты так не одеваешься. Только для меня. В смысле «для него»? Я теперь его? Ой, мамочки. Задать вопрос у меня не получается, у Паши звонит телефон. Он пару раз крепко выругивается, слезает с меня и идет к столу, где остался лежать его смартфон. — Да? — отвечает, отворачиваясь к окну, поправляя немного растрепавшиеся волосы. Как только Павел Валерьевич отходит от меня на безопасное расстояние, мозги быстро возвращаются на свое законное место из ссылки, и я прихожу в ужас от ситуации, в которой только что была. Оглядываю себя бегло: юбка задрана, на блузке расстегнута пару пуговиц. И когда успел? Губы пылают, волосы похожи на гнездо, кое-кто туда часто засовывал руку, массируя мне голову пальцами во время поцелуя. Так. Светочка, соберись. И беги. Куда? В женский туалет! Зачем? Порыдать! Но я не хочу рыдать… я хочу вот этого мужика и все, что он собирается мне предложить. Ты уверена, что он что-нибудь предложит своей бывшей сотруднице, которую только что потискал в своем кабинете и она ему почти отдалась на диване для важных переговоров? Не думаю, что этот диван подходит для переговоров… Во мне ругаются здравый смысл, у которого за плечами стоит совесть и громко цокает языком, и маленькая мечтательная девочка, верящая в розовых пони и мужчин, которые умеют влюбляться в очаровательных миниатюрных блондинок, какой она себя считала, то есть в меня. Паша, кажется, высосал серое вещество из моей головы через рот. Первое, что делаю, привожу себя быстро в порядок. Поправляю одежду, прическу. Несколько раз трогаю губы, они неестественно горят. Павел Валерьевич пытался меня сожрать? Мне очень неловко находиться в этом маленьком кабинете. Паша продолжает разговор, я кошусь на дверь и понимаю: вот он, мой шанс на побег. Обсуждать то, что тут было, по крайней мере сейчас я не в состоянии. Встаю и бочком двигаюсь в сторону двери. Стараюсь как можно меньше издавать звуков каблуками, но мои действия не остаются незамеченными, и мужчина поворачивает голову в мою сторону. Вопросительно приподнимает брови, быстро прощается с собеседником. Всего пара шагов — и вот я опять попадаю в ловушку из его рук. — Куда? — Павел Валерьевич, мне надо … — Судорожно пытаюсь придумать куда же мне надо. В голове от близости мужчины опять перекати-поле и ни одной внятной мысли. Что он со мной делает? — Дай мне свой адрес. — Зачем? — почему-то шепчу я. — Мы здесь не закончили, а только начали. Сейчас мне надо спуститься к сотрудникам, поздравить их с наступающим Новым годом и распустить по домам. А ты езжай к себе и жди меня. — Паша поглядывает на часы, отстраняясь. — Хорошо. Получается, меня вы не приглашаете съесть пару тарталеток и выпить шампанское со всеми? Кажется, я слышу какой-то странный глухой рык, вырвавшийся изо рта Паши. — Трофимова! Просто сделай, как я прошу. Мне становится слегка обидно. Он меня стесняется и прячет? Почему отправляет домой отсидеться? Как хочется залезть к нему в голову и узнать, о чем он думает, стоя передо мной. Еще утром он казался мне таким далеким, неприступным, живущим в другом мире. Спустя каких-то пару часов мы пересекли несколько личных границ, возведя наши отношения на совсем иной уровень. Очень хотелось верить, что все это не зря. Я молча киваю. Скидываю свой адрес Павлу Валерьевичу в сообщении в надежде, что он не затянет со своим визитом. Мне же скоро предстоит переезд со съемной квартиры. Паша выходит за дверь, предварительно слегка чмокнув в губы. Я, привалившись к стенке, предаюсь минутным мечтаниям, улыбаясь… — … а потом я вышла из кабинета и наткнулась на тебя, — заканчиваю свой рассказ Насте, которая сидит напротив меня в маленькой кухоньке уже другой съемной квартиры спустя год. Доширак мы давно доели, выпили чай с тортом и сейчас цедим белое вино. За окном стемнело, лениво потянувшись, встаю, подойдя к окну, включаю висящее на стене бра. Нападавший с утра февральский снег красиво блестит в свете фонарей, добавляя уюта этому вечеру. На душе слегка грустно, все-таки вспоминаю и переживаю заново один из самых счастливых дней своего прошлого. Я ни о чем не жалею, все было так, как нужно. Ведь все совершенные ошибки в нашей жизни нас чему-то учат и к чему-то ведут. Знаю, что впереди у меня много хорошего, я в это верю. — Дальше-то что было? Страсть как интересно! Я Ваньке уже написала, что задержусь, так что давай рассказывай, — говорит Настя, обновляя наши опустевшие бокалы вином. — Дальше… *** В свою квартиру я возвращалась, буквально летя на крыльях. Настроение, не смотря на маячащий впереди переезд было просто потрясающее. Павел Валерьевич меня поцеловал! Могу ли я называть его теперь Паша и перейти на ты? Хихикаю. Он мял мою задницу и хозяйничал своим языком у меня во рту. Думаю, можно сказать, что мы познакомились поближе. Дома раздеваюсь до белья, сбросив одежду по пути к зеркалу, останавливаюсь у него и придирчиво себя оглядываю. Немного худовата, ребра торчат, живот впалый, рост у меня не высокий, ноги соответственно не особо длинные. Привстаю на носочки, но если я одеваю каблуки, то для моего тела очень даже ничего. Грудь у меня аккуратная, размер чуть больше А и чуть меньше В, спрятана за простым бежевым лифчиком. Хвастаться особо нечем, на роковую красотку я не тяну. Вздыхаю и плетусь в душ. Интересно Паша приедет сегодня к вечеру? Ведь сегодня? Я его уже очень жду. В ванной провожу почти час. Мою, скрабирую, брею, увлажняю кожу. Хочу пахнуть как цветочный луг после дождя. Или свежая чайная роза. Главное не переборщить. Тщательно вытираюсь. Улыбаюсь своему отражению, игриво подмигивая, иду к единственному шкафу в квартире, ступая по мягкому икеевскому ковру, который недавно приобрела. Куда мне его девать? Оставить хозяйке в подарок или скатать рулоном и выслать маме по почте. Есть еще вариант отдать Насте на передержку, надо у не уточнить сможет ли она похоронить у себя часть моих вещей пока я не найду новую квартиру. В шкафу ныряю в ящик с нижним бельем. У каждой приличной девушки есть жутко неприличный комплект нижнего белья. Надеюсь, сегодня он мне очень пригодиться. Я не дура, понимаю, зачем Паша попросил мой адрес и что собирается он здесь со мной делать. Он просто придет и возьмет свое, а я ему это дам, добровольно. Потому что я потеряла от него голову и надеюсь, он тоже не устоит передо мной. На свидание можно сходить и потом. Эти мысли меня волнуют, в ожидании закусываю губы. Первый раз всегда больно? Будет кровь? Надо поменять постельное белье. Бросаю взгляд, на разобранный диван. Предупредить нужно о том, что он первый? Или пусть догадается в процессе? Вдруг его это отпугнет, решит, что это такая ответственность. Наверно умолчу, скажу, когда он уже не сможет сказать мне нет. Я уже точно решила, что у меня будет именно с ним. Он идеальный для этого кандидат. Я в него влюблена, не испытываю отвращения, он опытен в этих дела. Еще бы десять лет брака за горами, он точно знает, откуда берутся дети. У него уже есть один. Поэтому, надеюсь, неожиданностей не будет. Ох, как я надеюсь… Кручу в руках тонкое черное кружево, красивое и нежное. На моей бледной коже оно будет смотреться, так как надо. Заканчиваю приготовления тем, что одеваю удобные штаны для йоги и свободную домашнюю футболку. Чтобы добраться до конфетки, придется сначала распаковать обертку. Чтобы убить время, заказываю кое-какие продукты из ВкусВилла, что расположен через пару домов от моего дома. Жду доставку, разбирая вещи, достаю сумки и вместительный чемодан на колесах. Надо, наверное, поискать гостиницу на пару дней оставшегося года, а в начале января все равно поеду домой, своих навестить, а уж потом примусь за поиски нового жилья. Когда приезжает доставка, принимаюсь за готовку. Хочется удивить своего босса не только тем, что спрятала под домашнюю одежду. Еда говорят путь к сердцу мужчины, а я в сердце Паши хочу пробиться и остаться там на долго. Немного увлекаюсь процессом, отвариваю картофель, режу салат из свежих овощей, запекаю куриные грудки с начинкой из мягкого сыра и зелени, предварительно обмотав их беконом. Запахи по кухне ползут обалденные! Может еще борщ сварить? Отмахиваюсь от этой идеи, это уже совсем тяжелая артиллерия будет. Не все сразу, борщ припасу на последок, чтобы было чем удивить Пашу позже. Кстати, о Паше, где он? Праздничный бизнес-ланч давно закончился. Настя скинула мне смс, вдоволь натрескавшись икры, едет к себе домой. Значит, сотрудников с работы всех распустили. Начинаю нервничать, заламывая руки, рассаживая по комнате. Что если он и не собирается приходить? Адрес спросил, дабы отделаться от меня побыстрее. Я тут уже на придумывала себе, вплоть до загса все, а мужчины же не такие. Они думают по-другому. Подумаешь, поцеловались! Продолжение может и не наступить, хотя он же обещал… Еда давно приготовлена, но сервировать стол я не спешу. Стрелки часов слишком быстро меняют свое положение, вот бы часы и минуты так бегали когда мы на работе сидим и хотим быстрее оказаться в домашнем тепле, но нет там они еле ползут. На улице стемнело, даже нормальный рабочий день уже закончился. Паши все не было, шальная императрица в моей душе кусала локти, грызла ногти и выдирала на себе волосы. Всхлипнув, поплелась в ванну, смысла легкий макияж, стащила и бросила на пол домашнюю одежду, туда же последовало сексуальное кружевное белье. Спать я в нем не собиралась, неудобно, переоделась в уютную ночную рубашку, хлопковые трусики, сверху накинула халат. Надела теплые махровые носки, включила сериал на ноутбуке и поставила тазик с салатом себе на коленки. Не пропадать же добру? Вечер прошел, как и тысячи моих других в одиночестве. Проверяла телефон каждые три минуты, но и так было пусто. Когда на часах загорелось 23.00 я поняла ждать больше не стоит. Помечтала Светочка о зарождающейся большой, красивой любви и хватит, сказала мне моя серая реальность. Завтра, послезавтра, соберу вещи, съеду с этой квартиры и уже будет все равно придет ли сюда Паша или нет. Увидимся с ним только после новогодних праздников, когда придется выходить на работу. Стоп. Или мне на нее не выходить? Я же типа того уволилась.… Ведь именно поэтому он меня поцеловал. Романы между сотрудниками у нас строго запрещены, не думаю, что Паша будет нарушать свой же запрет. Вздохнув, я поняла, что осталась еще и без работы. Ни секса, ни работы. Всего лишь поцелуй получила. Да уж, даже рассказать внучкам не о чем будет. Так себе любовные похождения у их бабушки, полное фиаско. Кто-то настойчиво мешает мне спать. Какая противная муха. Или дятел. Жутко раздражающий звук, просачивается сквозь пелену сна, заставляя меня открыть глаза. Это действие было сделано абсолютно зря, в комнате такая темнота, что я даже не могу разглядеть силуэт своей же руки. Шум продолжается, встаю с кровати, иду на источник звука, параллельно не забываю включить светильник. Делаю это очень во время, в темноте я бы не разглядела стоящие прямо на моем пути раскрытие чемоданы. Зеваю. Который час? Ого, близится полночь. Получается я только-только уснула. Нахожу свой телефон, оставленный около телевизора, это он разрывается стандартной мелодией, поставленной на минимальную громкость. Удивительно, как я вообще его услышала. Пару секунд смотрю на экран, в итоге сдаюсь и беру трубку: — Алло? — Света, я тебя разбудил? — задает самый глупый вопрос на свете Паша. Прислоняюсь лбом к окну, вглядываясь в ночной декабрь. Неужели он думал, буду его жать до победного? Я, конечно, ждала, но в итоге сдалась. — Разбудили. — Извини, возникли проблемы в офисе, пришлось остаться и срочно решать. До завтра не могло ждать, выходные на носу никто не будет работать — говорит мой бывший (или все еще нынешний) босс как будто слегка оправдываясь. — Угу. — Обиделась, девочка? — Вы что-то хотели Павел Валериевич? Ночь на дворе. — Хотел бы, раз ты уже все равно не спишь… — Ну, так говорите, и попрощаемся — даже не пытаюсь скрыть зевок, и тут же испуганно вздрагиваю, слыша трель домофоной трубки, — это вы? — Откроешь? И прощаться не нужно будет. Наверное, я еще сплю иначе как объяснить то, что я улыбаюсь самой глупой влюбленной улыбкой, пока меня никто не видит, нажимаю сброс и открываю входную дверь. 13 Глава Павел поднимается по лестнице, игнорируя лифт, хотя у меня всего четвертый этаж. Жду его в дверном проеме, поеживаясь от подъездного сквозняка, залетающего в квартиру. На лестничной клетке горит тусклая лампочка. Слышу его шаги и улыбаюсь. Просто не могу ничего с собой поделать! Губы сами растягиваются. Засыпала всего час назад в расстроенных чувствах, а тут неожиданно такой полночный подарок. Только когда вижу Пашу перед собой, неожиданно теряюсь, смущаясь. Он пришел ко мне ночью, а я его впускаю в пустую квартиру. Не очень правильных моральных принципов женщина, да? — Привет — произносит, слегка запыхавшись, переступая порог моего дома. Он все в том же костюме, что был с утра на работе, значит, не наврал мне и действительно задержался в офисе. Разувается, вешает одежду в прихожей на крючок. Жестом показываю, где у меня ванная, он проходит туда, быстро моет руки и выходит обратно. Оглядывает меня с ног до головы. Я успела накинуть халат, под ним у меня хлопковая футболка на пару размеров больше, в которой обычно сплю. На ногах теплые носки. Я выгляжу очень по-домашнему, немного помятой и сонной. Но его, видимо, это не отталкивает. Паша преодолевает расстояние в несколько шагов, разделяющее нас, обнимает за плечи, заглядывая мне в глаза. — Не ждала? Молча привстаю на цыпочки, окруженная кольцом его рук, тянусь к его сухим, холодным после улицы губам. Целую, оставляя легкий невинный чмок на них. Прижимаюсь к его груди, засовывая руки под пиджак, прячусь от него в его же объятиях. — Сегодня уже нет. Паша сильнее обнимает меня, прижимая к себе, опаляет кожу головы горячим дыханием, оставляя пару таких же невинных поцелуев, на который я осмелилась сама минутой назад, на моих волосах. У меня внутри все сладко сжимается. — Чем у тебя так вкусно пахнет? — Голодны? — Очень! Посмеиваясь, отстраняюсь и провожу своего дорогого гостя на кухню. Павел с интересом осматривается, и я опять немного смущаюсь. Он очень состоятельный человек. Наверное, у него дома кладовка размером с кухню в этой квартире. Мне стыдиться нечего, у меня чисто, тепло и даже уютно, несмотря на то, что квартира съемная. А еще есть вкусная горячая еда, сейчас я пущу ему пыль в глаза. Чтобы смотрел только в тарелку, а не на поблекший цвет обоев на кухне. Ставлю перед ним картофель с мясом и нарезкой из овощей. Был еще салат, но его я весь съела пару часов назад, заедала стресс. — А ты не будешь? — сглатывая слюни, спрашивает Паша, переводя взгляд с еды на меня и обратно. — Не хочу, поздно уже. Пить что будете? — Виски со льдом. — Могу сделать только чай со льдом, и то если смогу отковырять его в морозилке, — бросаю через плечо, включая чайник. Павел увлеченно жует, не забывая при этом посматривать на мои голые ноги. Предоставляю ему обзор получше, садясь напротив за стол и вытягивая ножки вперед. — Чай пойдет, — неожиданно сипло говорит Паша, развязывая галстук. Пиджак он тоже снял, повесив на спинку стула, на котором сидит. Удивительно, на моей кухне сидит Павел Валерьевич и ест ужин, приготовленный мной. В первом часу ночи! Во дела… В неверии покачиваю головой. Может, украдкой сфотографировать его на телефон, иначе, боюсь, Настя решит, что я все выдумала или мне это приснилось. Пока мужчина увлечен едой, я могу его вдоволь рассматривать. Темно-русые волосы спадают на лоб, иногда он запускает в них руку, откидывая назад. Такой простой жест, но почему-то меня он заставляет еще больше им любоваться. Под глазами залегли темные тени, видимо, он рано встает, не высыпается, устает на работе. Много нервничает? Вспоминаю, как Павел кричит в бешенстве на сотрудников, усмехаюсь. Кому расскажи, что наш нервный босс молча сидит, уплетает картошку на моей кухне, покрутят пальцем у виска. Видимо, почувствовав мой взгляд, Паша поднимает голову, встречаясь со мной глазами. Они у него серые, со светлыми крапинками, с такого близкого расстояния мне очень хорошо видны. На льдинки похожи. Только сейчас лед в его глазах совсем не холодный. Он неожиданно тепло улыбается, отчего в уголках глаз собираются лучики морщинок. Ему тридцать шесть, мне двадцать два. Он на моей кухне, ест приготовленную мной еду. Я в него влюблена, а он в меня? Ответа у меня нет. Но он здесь, со мной за одним столом. Пришел, сдержав обещание. За окном тихая зимняя декабрьская ночь. Мы все так же продолжаем играть в гляделки, когда Паша накрывает своей ладонью мою руку, слегка сжимая. — Такая красивая, — говорит, не открывая от меня потемневшего взгляда. Теперь его глаза не льдинки, а темные прекрасные льды зимнего Байкала. Идеальный цвет. Ему очень подходит. — Вы тоже, — шепчу в ответ. Мозг собрал чемодан, махнул рукой и убирается из головы в район солнечного сплетения. Я опять не смогу нормально думать и наделаю дел, о которых потом возможно пожалею. Но это будет потом. А пока рядом со мной мужчина, о котором еще сегодня утром могла лишь мечтать. — Я останусь у тебя. — Это не вопрос. Вот это да-а-а. — У меня всего один диван, — почему-то продолжаю шептать. Паша не убирает руку, слегка поглаживая мою ладонь большим пальцем. Самый интимный жест за всю мою жизнь. Шумно выдыхаю и, кажется, краснею. Не хочу разрушать магию момента. Сердце, кажется, замедлило ритм, тоже притаившись. — Тем лучше. Я могу сходить в душ? — К… конечно. Павел Валерьевич в моем душе! Вау! Голый? Ну, конечно же, голый! Или, думаешь, Светочка, он будет стоять в пиджаке под струями воды? Лежу на разобранном диване, на светлых простынях, где еще пару часов назад была одна. Теперь же в томительном ожидании. Паша недавно скрылся в душе. Кажется, я не смогу расслабиться и уснуть, ерзаю, нервничаю. Поджимаю пальчики ног и стучу пятками. Что-то сейчас будет? Или не будет? Может, пока в ванной шумит вода, мне стоит сменить белье на более развратное? Отбрасываю эту мысль. Если что и будет, пусть видит, что я не особо-то готовилась и ждала его. Не хочу, чтобы думал, что я от него голову потеряла. Белье красивое надевать не стала, зато ужин приготовила, прям жена после десяти лет брака. Слышу, как щелкает замок, невольно напрягаясь в ожидании появления Паши в комнате. Натягиваю одеяло до самого подбородка. Я оставила гореть тусклую лампочку на комоде. Мужчина у меня впервые, вдруг в темноте не найдет диван? Когда Паша появляется в дверях, кровь приливает к щекам. Он же совсем невозмутим, хоть и раздет вплоть до черных боксеров. Правильно, что решила не выключать свет полностью, могу немного на него поглазеть. Он шикарен. Не то чтобы мне было с кем его сравнивать, но… определенно нравится то, что я сейчас вижу. Крепкое, немного влажное мужское тело, узкие бедра, широкие плечи. Плоский живот со слегка пробивающимися верхними кубиками. На идеальных моделей, демонстрирующих мужское белье, может, и не похож, зато для меня так точно самый желанный. Не просто же так мой рот наполняется слюной? Паша отключает телефон, кладет его на пол около дивана и ложится рядом. — Мы будем спать под разными одеялами? — удивленно приподнимает брови, нависая надо мной, оперевшись на локоть. — Угу, у меня они маловаты для того чтоб укрыть двоих, — говорю и, подумав, добавляю: — Не люблю делиться одеялом. Вот дура, что несу! Он решит, что я сплю со всеми подряд. Как бы уточнить, что мне приходилась долго делить с сестрой одну кровать на двоих, и мы часто дрались, кому больше достанется одеяла ночью? — Понимаю, я тоже в некотором роде жадина, — усмехается, даже в темноте вижу в его глазах смешинки. Надо же, всегда серьезный Павел Валерьевич умеет шутить и веселиться. Легонько толкаю его в плечо. Паша откидывается на спину, устало прикрывая глаза. Его рука заброшена за голову, вторая лежит на животе, мерно двигаясь в такт дыханию. Вижу, как он устал. Вижу, секса не будет. Удивительно, что он приехал ко мне. Просто приехал. Потому что хотел увидеть? Не знаю. Но мне очень нравится то, что он рядом, здесь, со мной. В кровати. Мне немного неловко засыпать в одной постели с мужчиной. Никогда раньше этого не делала. Да я вообще много чего не делала, связанного с противоположным полом. Поэтому к неловкости добавляется еще страх и… интерес. Прикусываю губу, рассматривая Пашу в полумраке. С ним рядом мой разобранный диван не кажется таким холодным и большим. Его присутствие согревает получше любого радиатора. Рядом со мной засыпает настоящий горячий мужчина. Ой, мамочки. Дожила! Надеюсь, он станет моим мужчиной. С этой мыслью прикрываю глаза в надежде провалиться в сон, ощущая, как на мою талию ложится тяжелая мужская рука, притягивая к себе. Кожу около уха опаляет горячее дыхание: — Спокойной ночи, далеко не убегай, утром обязательно поговорим. Смешной. Куда мне бежать из собственной квартиры с не очень-то широкого дивана? Интересно, о чем будет наш разговор? Мне понравится то, что я могу услышать? В сладком предвкушении утра все же засыпаю. 14 Глава Утро наступает слишком быстро. Обычно я просыпаюсь ночью пару раз. То попить воды, то в туалет, то просто пару минут созерцаю темноту. Много ворочаюсь, сплю беспокойно. Но сегодня в теплом кольце рук, что обнимали меня всю ночь, я спала как младенец. И поспала бы еще, если бы обладатель этих самых рук не заворочался за моей спиной. Сначала Паша просто пошевелился, шумно вздохнул, а затем прижался ко мне, так что я ощутила весь жар его тела и особенно уцепилась за одну выдающуюся выпирающую часть. Ох. Сжимаю ноги то ли в предвкушении, то ли от страха. Не могу разобраться в нахлынувших на меня чувствах. Они такие противоречивые. В голове роятся тысячи вопросов, которые я никогда не решусь задать вслух. Не покажусь ли я ему доступной, позволяя все эти вольности? В какой момент нужно сообщить, что он у меня первый? Вдруг скажу и его ветром сдует с дивана? Не все мужчины хотят связываться с девственницами, это вроде как обязывает. Пашина рука скользит мне на грудь, заставляя забыть, о чем я только что думала, легонько гладит сквозь футболку. Мое дыхание сбивается. Грудь поднимается и опускается все чаще. Соски вмиг отзываются на эту незамысловатую ласку, напрягаются и ноют. Хочется, чтобы он продолжал вот так гладить меня, нежно, лаская. Эти ощущения были дико новы, туманили мозг. Я слегка завозилась, показывая тем самым, что уже не сплю. — Привет, — шепотом произносит Паша у меня над ухом, — выспалась? Слегка поворачиваю голову, встречаясь с ним взглядом. Сонный, слегка помятый, но все такой же красивый. Боюсь думать о том, как выгляжу с утра и не пахнет ли у меня изо рта кошками. — Доброе утро. — Почему я звучу так сипло? — Я не храпела? Усмехаясь, утыкается носом мне в шею, ведет по ней. Неожиданно касается языком, отчего я вздрагиваю, непроизвольно выгибаясь, и подставляюсь ему для продолжения. — Немного лягалась, а так вела себя очень прилично, — целует мое плечо, не забывая при этом поглаживать грудь, через тонкую ткань. — Ах, — изо рта вырывается стон. Паша находит горошинку соска, слегка сжимает ее, оттягивая. Мне нравится. Хочется еще. — Хочу теперь посмотреть, как ты будешь вести себя неприлично. Повернись ко мне. Исполняю властный приказ, слегка опустив трепещущие ресницы. Паша очень милый, заспанный, с отпечатком подушке на правой щеке. Тянусь рукой и провожу пальцами по колючей щеке. Паша трется о мою ладонь, оставляя на ней невесомые поцелуи. Я в восторге и не могу перестать на него смотреть во все глаза. Он такой невероятный, и он здесь, со мной. Однако я до сих пор его немного стесняюсь, даже несмотря на то, что он продолжает довольно-таки близкое знакомство с моим телом. Его пальцы исследуют оказавшуюся под ними территорию, нежно касаются кожи, слегка надавливая, вызывая этими движением толпы мурашек. Отстраняется, смотрит на меня какое-то время очень внимательно. Я не отвожу взгляд в ответ, слегка приоткрываю губы, облизываю их быстрым движением. От частого дыхания они совсем сухие. — Света-а-а, — выдыхает мне в рот и набрасывается на мои губы. Дыхание сбивается, обвиваю его шею руками. Меня уносит от сладости нашего поцелуя, от танца наших языков. Подаюсь вперед, приподнимаясь, наши зубы сталкиваются. Мы друг от друга отстраняемся, посмеиваясь, но передышка выходит недолгой, опять сливаемся в поцелуе. Паша дразнится, то проникая языком в мой рот глубоко, то выскальзывает, подхватывая губы на входе. Втягивает в себя мою нижнюю губу, посасывает, отпускает, толкается языком, игривым движением показывает, как ему нравится, и я запоминаю. Посасываю его в ответ, не желая отпускать далеко от себя, вжимаюсь в его тело сильнее. Он меня уже достаточно завел просто поцелуями, но все же когда его рука сползает с талии, к кромке трусиков, я вздрагиваю. — Ничего не бойся, мы просто побалуемся. С этими словами целует шею, ключицы, спускается к груди. Задирает на мне футболку, открывая себе доступ к моему обнаженному телу. Его дыхание горячее, обжигает, язык, влажный и скользкий, оставляет на коже мокрые следы. Паша целует, покусывает и тут же зализывает свои укусы. Пробует на вкус. Интересно, ему нравится? Мне уж точно нравится все, что он сейчас делает. Хватаюсь за его плечи, поглаживаю, запускаю руки в мягкие волосы, прижимая к себе ближе, хотя это уже почти невозможно. Паша втягивает в рот сосок одной груди, не забывая при этом мять и ласкать вторую. Мечусь под его руками, хнычу, подаюсь бедрами вперед. Внизу живота горячо, мокро и очень напряженно. Тонкая ткань трусиков прилипла к нежной коже, мне хочется избываться от них, сейчас они только мешают. Но самой раздеваться не решусь. Хочется дать выход напряжению, что копится внутри, и что-то мне подсказывает, что Паша знает, как это сделать. В подтверждение моих мыслей его рука возвращается к моему промокшему белью. Не могу сдержать стона, когда он, не выпуская изо рта затвердевший сосок, касается меня снизу. Начинает свое движение с лобка, сначала через трусики поглаживает, еле касаясь. Мне хочется большего, но в то же время страшно открыть и показать свое самое сокровенное местечко, в котором еще никого не было, кроме моей руки. — Раздвинь ножки, — хрипло произносит Паша, отрываясь от моей груди. Поднимает голову, его взгляд тяжелый и темный. В нем плещется желание, смешанное с нежностью. На меня еще никто никогда так не смотрел. Дарю ему ответный взгляд, вкладываю в него всю любовь, которая долго хранилась в уголке моей души. Для него. Он явно хочет меня. Очень. Его гладкая грудь тяжело вздымается, руки напряжены так, что отчетливо проступают твердые мышцы, вниз, где спрятана главная мужская мышца, боюсь даже взглянуть. Лаская меня, он иногда прижимался ко мне бедрами, и я отчетливо чувствовала его возбуждение, сама же прикоснуться к этой твердости побоялась. Во мне смешиваются страх, любопытство, желание, сомнения. Не слишком ли много я позволяю для первого раза? Поэтому я еще несколько секунд трачу на внутренние колебание, а затем, откинувшись на подушки, развожу колени. Замираю в ожидании продолжения. 15 Глава Неужели сейчас будет мой первый раз? Каждая девушка хоть раз представляет, как это будет. Ну так, чтобы прям идеально и как в сказке. И я, конечно, тоже представляла. Тот факт, что у меня не было секса до двадцати двух лет, не означает, что я пуританских нравов. Может быть, я и хотела, чтобы это случилось раньше, но подходящего кандидата не находилось. Абы с кем тоже этим не займешься. По крайней мере воспитана я была не так, чтобы прыгать в кровать к первому встречному красавчику. Чем же я тогда занимаюсь сейчас? Во-первых, Павел Валерьевич не первый встречный, хоть и красавчик, я знаю его уже два года. Ну и плевать, что близкое знакомство у нас состоялось совсем недавно, а до этого мы ограничивались общением исключительно по работе. Во-вторых, я в него влюблена. Просто безумно, до дрожи в коленках и головокружения. Это все-таки жирный такой плюс для того, чтобы отдать девственность человеку. Как бы бери, милый, мне для тебя ничего не жалко. Наконец-то я нашла того, для кого мой цветочек расцвел. Кстати, о цветочке… Шаловливые пальцы босса проникают мне в трусики и активно исследуют нежные влажные складочки. Скользят, надавливают. Выбивают из меня хриплые стоны. Ох уж эти пальцы… Паша не прекращает меня целовать, но отвечаю я вяло, все внимание сосредоточено на том, что происходит у меня между ног. А там происходило интересное представление, готовящее отправить меня прямиком к звездам верхом на ракете. Тянущее томление внизу живота почти достигает своего пика, когда Паше вздумывается протолкнуть в меня один палец. Я де — Ай! — и добавляю, глядя в ошарашенные глаза Павла, смущаясь: — Извини, больно. Не знаю, о чем он там думает, но продолжает сверлить меня удивленным взглядом какое-то время, при этом не вынимая руку из моих трусиков. — Да ладно? Прохладно, блин. Это же не разочарование в его голосе? — Удивляешь меня, девочка, каждый раз все больше и больше, — бормочет Паша, целуя меня в губы, спускается, касается ниже, прокладывая дорожку из поцелуев к моим разведенным ногам. Рваным движением стаскивает с меня белье, и я не успею смутиться и оттолкнуть, как ощущаю нежное прикосновение его влажного языка там. После небольшой заминки Паша возвращает меня точными движениями языка по клитору к вершине блаженства, с которой сам же случайно сбросил. Глухо стону, вцепившись в его волосы руками, содрогаясь всем телом. Выгибаю спину, сжимаю колени, прижимаю его сильнее к тому месту, где сейчас образовался центр моей вселенной. Паша поднимается, покрывает мое лицо поцелуями, прижимает к себе, давая отдышаться. От нежности его прикосновения мне трудно дышать, меня знобит, и я какое-то время лежу, свернувшись комочком, позволяя волнам наслаждения до конца покинуть мое тело. Фантастика. И это ведь еще даже не секс… Этот мужчина невероятен. Понятное дело, что у него за плечами о-го-го какой опыт, которого у меня ноль, и сравнить мне не с чем, да и не хочется. Хочется только одного. Его. В отличие от меня Паша разрядку не получил. И я очень хочу доставить ему такое же удовольствие, как и он мне. Касаюсь слабой рукой его щеки, поглаживаю. Он внимательно за мной наблюдает, тяжело дышит, ничего не требует, хотя все еще очень напряжен. Глаза из серых превратились почти в черные, так сильно расширен зрачок. Губы припухли, как и у меня. Мы не оставляли рты друг друга в покое почти ни на секунду. Любуюсь им. Теперь моя очередь изучить территорию его тела. Веду ладонью по твердым грудным мышцам, стальному прессу. Легонько играю с дорожкой волос, которая тропинкой не слишком густой заросли спускается вниз. Его дыхание сбивается, становится рваным. Набираюсь смелости и легонько толкаю Пашу в плечо, заставляя перекатиться на спину. Сама сползаю вниз. Устраиваюсь поудобнее и вопросительно смотрю на мужчину в надежде получить от него какую-нибудь подсказку. Сегодня мой первый раз во всем. — Хочешь мне помочь? — спрашивает, приподнимаясь на локтях. Киваю, облизывая эротично губы, как бы намекая на помощь, которую могу оказать. Мне очень хочется доставить ему приятное, увидеть, как его накроет волной наслаждения благодаря мне. Ну и что, что я не опытная и толком ничего не умею, главное — желание научится. Я буду очень хорошей ученицей, потому что от своего желания почти горю. — Так помогай. Тяну руки к его боксерам, там меня ждет внушительный бугор. В последний момент в ужасе зажмуриваюсь, слышу над головой тихий хриплый смех Паши. Нашел момент смеяться! В возмущении гляжу на него, поглаживая сквозь хлопковую ткань его член. Смех обрывается так же резко, как и начался, вместо него из груди Паши вырывается глухой стон. Он откидывается на диване, упирается ногами на пол, раздвигая бедра шире. Предоставляет мне полный доступ. — Что делать-то? — спрашиваю шепотом, сейчас я не вижу его лица, поэтому могу только догадываться, как дернулись мышцы на его скулах. — Что хочешь, то и делай. Облизываюсь, продолжая поглаживания. Несмотря на недавно испытанный оргазм, я все еще возбуждена. Между ног до сих пор мокро, даже слишком. Но Паша явно дал понять, что с основным блюдом мы спешить не будем. Что ж… Тяну резинку его белья на себя, выпуская на свободу полностью эрегированный член. Вау. Я правда собираюсь взять это в рот? Наклоняюсь, провожу языком по нежной коже головки. Соленый. Паша шумно дышит, повторяю неспешно свое действие языком пару раз. Обхватываю у основания рукой, помогая себе, направляя. Привыкаю. Паша не выдерживает, кладет мне ладонь на голову и толкается бедрами, член скользит между моих губ. Вбираю его в себя, облизываю, посасываю. Рука на моих волосах поощряет меня, поглаживает, задает темп. Я очень стараюсь. Мне и самой нравится, увлекаюсь процессом, пару раз задеваю нежную плоть зубами. В моем рту полно слюны, член размеренно входит и выходит, а я понимаю, что это похоже на поедание подтаявшего эскимо. Главное, ни капельки стекающего по стволу пломбира не упустить. То, что я все делаю правильно, мне подсказывают хриплые стоны Паши, его частые хаотичные движения рукой по моим волосам. — Я скоро … — хрипит он, приподнимаясь на локтях, ловя мой взгляд, — Если не хочешь глотать, лучше вынуть сейчас. Вытаскиваю член изо рта, продолжая работать рукой. В мои планы сегодня не входило знакомить свой желудок с семяизвержением. Во-первых, боюсь, что мне элементарно не понравится и я начну плеваться при Паше, испортив тем самым момент. Во-вторых, надо же оставить что-то для следующего раза. Паша подтягивает за плечи меня к себе, я приваливаюсь к его боку, не забывая совершать ладонью движения вверх-вниз по стволу. Он находит мои губы, припадая к ним сразу в глубоком поцелуе, на который я страстно отвечаю, мы продолжаем целоваться, когда его тело напрягается и мои ладони становятся влажными от его теплой спермы. — Хватит, — отталкивает мою руку, потому что я увлекаюсь процессом размазывания белой жидкости по его члену. Надуваю припухшие губы, это прозвучало грубовато. — Не понравилось? — спрашиваю, раздумывая, обидеться мне или нет. Это был мой первый минет, вдруг я где-то допустила ошибку? Хотя если мужчина пришел к логическому финалу, даже если и были ошибки в моей технике, то значит, не очень значительные. — Ты была великолепна. Иди сюда. Паша укладывает меня на себя, и мы какое-то время лежим обнявшись, слушая ускоренный ритм наших сердец. Мое громко стучит, закладывая мне уши, а его вот-вот проломит грудную клетку. — Хорошо, что сегодня нам не нужно идти на работу, — бормочет невнятно Паша, и я с удивлением обнаруживаю себя почти уснувшей, распластавшись на его широкой груди. Моя футболка до сих пор задрана, а его белье приспущено. Глаза Паши закрыты, дыхание восстановилось, стало ровнее, выглядит так, как будто тоже сейчас уснет. Очень некстати вспоминаю о том, что меня ждут дела. — Эй! На работу идти, может, и не нужно, но у меня есть планы, — тормошу его за плечо. — Выгоняешь меня? — спрашивает таким строгим голосом, которым обычно требовал у меня принести ему отчет в офисе. — Нет, что вы, Павел Валерьевич… — Сразу забываю, что мы уже пару часов как перешли на «ты». От Паши не укрывается моя оговорка, на что он качает головой, усмехаясь. — Скажи еще раз так, и мы не скоро выберемся из постели, — звонко шлепает меня по ягодице. Спохватившись, натягиваю одеяло, прикрывая свою пятую точку, призывно торчащую из-под ночной футболки. — Расскажешь куда спешишь? — Вещи собирать нужно. Я завтра уезжаю. — Куда? Надолго? — хмуриться, пытаясь стянуть с меня одеяло. — Домой к родителям, — подумав, добавляю: — Меня выселяют из этой квартиры. Ладно, лежать, конечно, хорошо. Но кто пойдет первым в душ? — Подожди-подожди. Ты хочешь сказать, что Новый год встретишь не в Москве? — Получается, так, — пожимаю плечами, планы по отмечанию главного праздника года у меня были давно. — У меня и билет уже есть. Вернусь после длинных выходных. Скорее всего, немного потолстевшая после маминой еды. — Это ничего, пара килограмм тебе не помещают. — Чего? — выпучиваю глаза. — Шутка, — получаю чмок в нос, — ты же не обиделась? — Не, — отмахиваюсь, вставая, не забывая при этом оправить свое одеяние. — Я в душ. Оставляю Пашу одного, скрываясь в ванной. Перед тем как встать под воду, долго рассматриваю себя в зеркало. И не узнаю. Вроде и я, самая обычная Светка Трофимова, и в то же время что-то во мне за прошедшие сутки неуловимо изменилось. Может, так на меня влияет присутствие рядом Паши, мужчины моей мечты? Он постарался, оставив на моем теле кучу доказательств своего присутствия в моей кровати. Следы от пальцев, один засос, небольшие укусы. Ох, неплохо мы начали утро. Я в шоке. Мое тело в шоке. Мозг в шоке. Зато бабочки в животе просто обезумели. *** — Твой рассказ заставляет мои щеки пылать. А меня, знаешь ли, не так легко смутить. — Настя звонко смеется, возвращая меня своим смехом в реальность. Паша и счастливая я остались в далеком прошлом, лишь светлым пятном в моих воспоминаниях. Даже несмотря на его последующие поступки и слова, я благодарна ему за ту пару дней, что он мне подарил. Еще никогда я не была так счастлива, как прошлой зимой под Новый год. Еще никогда так сильно не любила, как тогда, и боюсь, что уже не полюблю. 16 Глава Чуть больше года назад — Я правда могу тут остаться? — Обвожу взглядом шикарный номер отеля «Редиссон». — Если передумала уезжать, то да, — говорит Паша, присаживаясь и откидываясь на спинку мягкого лилового диванчика в стиле Прованс. Здесь все так и дышит роскошью и люксом, и это ведь еще не самый дорогой номер, что есть в этом отеле. Я поискала в интернете картинки, пока Паша занимался бронированием. Была согласна и отель намного проще, но мой босс и слушать не хотел, поэтому, быстро собрав вещи и сдав ключи хозяйке, мы перебрались сюда. — В таких условиях можно и задержаться. Немного стесняюсь, но все же забираюсь к Павлу на коленки, улыбаясь, льну к нему. Он такой теплый, несмотря на то, что мы недавно вернулись с улицы. Мои руки до сих пор ледышки. Он ловит их в свои горячие ладони, греет, немного массируя. От этих невинных прикосновений кровь начинает бурлить. Я возвращаюсь во вчерашнее утро, когда мы ласкали друг друга в постели. Ерзаю на Паше, хочу быть к нему еще ближе, чем сейчас. Кажется, в меня вселилась какая-то развратная версии Светы Трофимовой, о которой я да этого и не знала. Все, о чем я могу думать, сидя у Паши на коленках, это о том, что у него расположено между ног. И, судя по тому, как там твердо, он думает о чем-то похожем… — Тут так красиво. Я тебе верну деньги обязательно, просто почти всю премию спустила на подарки родственникам, — шепчу в миллиметре от его губ. — Будем считать, это подарком на Новый год, на другой не надейся. В притворном возмущении закатываю глаза. Мне его деньги совершенно не нужны. Я была против, чтобы он снимал мне номер в гостинице, но Паша настоял, а если мужчина предлагает… глупо отказываться, надо брать, пока дают. Он ведь не откупается от меня за то, что было у меня дома? Быть содержанкой в мои планы не входит. Как и просто любовницей. Я хочу большего. Всего Пашу, целиком и полностью. Готова даже познакомиться с его сыном и его друзьями. Уволиться с работы, если его смущают служебные романы. Сидеть дома и варить ему борщ. Да все, что он захочет! Просто пусть будет только моим, только со мной… Мы уже пару минут медленно целуемся. Без бешеной страсти или напора. Медленно скользим губами, пробуя друг друга, наслаждаясь этим моментом, этой неспешностью. Я точно еще не скоро насыщусь им. Ведь только-только получила доступ к телу, которое так долго тайно желала, даже не подозревая, что эти желания взаимны. Ведь взаимны же? О да! Бугор под моей попой тому подтверждение. — Раз ты остаешься в городе, поговорим о Новом годе? — Паша разрывает поцелуй, но продолжает пожирать затуманенным взглядом, намекая, что перерыв временный и вынужденный. — Давай. Мы останемся здесь, в отеле? Всегда мечтала отпраздновать Новый год, сидя в ванной с пеной, под бой курантов, с бокалом шампанского, — воодушевленно начала я. Затем спохватилась, мысленно чертыхнулась. У Паши есть сын, логично, что он захочет провести новогоднюю ночь со своей семьей. Ребенком и женой. Бывшей женой. О нет. А я? Как же я? Зачем же он тогда вчера просил меня остаться, заставил поменять билет на поезд на более позднее число и снял нам этот номер? Или только мне? Он что, бросит меня одну в новогоднюю ночь? Бли-и-ин. Начинаю паниковать. Не знаю, отразилось ли хотя бы одна эмоция на моем лице. Однако Паша неотрывно следит за мной, а я все еще восседаю на нем верхом. Мне вмиг становится неуютно, хочется отодвинуться и спрятаться в ванной, в которой так рвалась встречать главную ночь года. — Мне даже интересно, о чем таком ты думаешь, — усмехается Паша. Руки на моей талии усиливают хватку, как будто он чувствует, что я собралась бежать. — Ты уйдешь к сыну, да? — Решаю не ходить вокруг проблемы кругами. — Тогда зачем это все? — взмахиваю рукой, обводя пространство просторной светлой комнаты отеля. Тут есть даже кровать с балдахином и полный мини-бар! Господи, это же идеальный номер для любовницы. Но я же… не она? Или… От хаотичных мыслей в голове начинается путаница, а глаза становятся влажными. — Света, я бы не просил тебя остаться здесь, если бы не хотел провести с тобой время. Просто отпустил бы к родителям, и мы бы увиделись после праздников. Понимаешь? — Он ловит пальцами мой подбородок, заставляя посмотреть на себя. Киваю. — Димка этот новый год будет со своей матерью. Я поздравлю его первого числа или второго. Смотря, как мы отметим, — говорит ровным голосом, разделяя слова. Вкладывает их в мою пустую истеричную голову, не разрывая зрительного контакта. Усваиваю полученную информацию. — Дети любят подарки, не стоит заставлять ребенка ждать пару дней из-за меня. Паша хмурится. Между густых бровей пролегает складка. Расслабленность уходит из его тела, он весь подбирается, напрягается, как будто готовится к прыжку или сражению. — Блядь. Первый раз на моей памяти этот мужчина матерится. Хоть отношения или то, что между нами, связывают нас совсем недолго, но до этого я работала на него два года. Такая резкая смена настроения меня удивляет. Выпучиваю глаза, медленно сползая с коленок на пол. Меня больше никто не удерживает. — Паш, ты чего? — Сука. Я пугаюсь. Паша смотрит мимо меня, схватившись за голову, такое ощущение, что пытается выдрать себе волосы. Не отрываясь, глядит в одну точку. Прокручиваю в голове мысленно наш разговор и все равно не понимаю, что же его так вывело из себя. Аккуратно кладу ладошку ему на ногу, глажу успокаивающе, не зная, можно ли мне его обнять. Не из-за меня ли он разозлился? — Мне надо отъехать, Свет. Не принимай на свой счет. Просто… просто я тут кое-что вспомнил. Нужно решить. — Хорошо. Паша поднимается, направляется к выходу из номера, останавливается напротив обуви и начинает обуваться. Я, заламывая руки, растерянно мнусь рядом. — Я позвоню, но сегодня, скорее всего, не приеду. — Хорошо. Ничего не понимаю. Что же случилось? — Тридцать первого мы обязательно увидимся. Купи себе платье, оно пригодится. Я позвоню. Не придумывай ничего там в своей светлой головке. Мои проблемы — только мои проблемы. У нас все нормально, — уверенно проговорил, застегивая на себе пальто, Паша. Я в третий раз киваю и говорю: — Хорошо. 17 Глава Когда дверь за Пашей закрывается, я, прислонившись к стене, невидящим взором обвожу гостиничный номер. Красивый, шикарный даже, но совершенно неуютный для меня одной. С Пашей рядом казалось, что мы здесь в нашей личной сказке, пузыре счастья, не знаю, как он, но я счастлива с ним каждый миг. Пузырь лопнул, как только он вышел за порог. Что у него случилось? О чем он так резко вспомнил? Надеюсь, не я его разозлила. Зимнее солнце пробивается сквозь прозрачные светлые шторы, если открыть окно, почти уверена, они будут красиво покачиваться от ветра, как в кино. Комната так и дышит роскошью. Это правда все для меня одной? Скольких он приводил сюда до меня? Может быть, изменял жене и прятал тут любовниц, я ведь не знаю, почему они в итоге развелись. Вздохнув, шагаю вглубь комнаты, провожу рукой по мягкой обивке дивана, на котором пару минут назад мы обнимались. Подхожу к окну. Несмотря на солнце, ненадолго выглянувшее из-за серых свинцовых туч, тоскливо и холодно. Может, это мое состояние души без Паши? Когда он рядом, я словно скачу на радуге верхом на розовом пони. Слишком быстро привыкла к нему, слишком хорошо, чтобы быть правдой. Чем же заняться? Паша сказал купить платье… Надо перестать параноить, он же сказал, у нас все нормально, и взять себя в руки. Лучший способ отвлечься и повысить себе настроение, это прикупить что-нибудь по-настоящему классное. Платье так платье. Есть у меня одно на примете. На него я заглядываюсь уже полгода. Поэтому, собравшись, отправляюсь в сторону сверкающего звездами и красными бантами ЦУМу. Самый красивый магазин в Москве, с концентрацией самых дорогих вещей, от ценников на которые глаза хотят выпрыгнуть из орбит. Но живем же один раз? Могу себе позволить один раз или два потратить огромную кучу денег на простую тряпку. Возможно, я надену это платье всего раз в жизни. Но оно будет особенное. В жизни женщины всегда есть такое платье, которое играет особенную роль в ее судьбе и не всегда оно свадебное. С покупками я справляюсь на удивление быстро. Даже никуда больше захожу в ЦУМе, ныряю в нужный мне отдел и выныриваю спустя пятнадцать минут с оранжевым пакетом в руках, внутри которого аккуратно сложено платье. Я буду в нем блистать, в этом уверена на сто процентов. Оно то самое, потому что должно мне помочь очаровать Пашу еще больше. И не только оно, белье я тоже купила новое, для его выбора мне понадобилось больше времени, чем для примерки платья. Мне хотелось обязательно кружевной комплект, но не слишком откровенный, а такой, умеренно сексуальный. Который как бы предлагал меня мужчине, перед которым в нем предстану, и в то же время заставлял его фантазию работать. Без слишком оголенных участков тела. Спустя пять примерок такой комплект я нашла. Идеально подошло под платье, такой же красный с бежевыми сетчатыми вставками. Довольная шоппингом возвращаюсь в отель. Заскакиваю в супермаркет, беру кое-что перекусить. В ресторане при отеле питаться для меня слишком дорого, после набега на ЦУМ так вообще впору переходить на лапшу быстрого приготовления. В номере ем, принимаю ванну. Пару сотен раз проверяю мобильный, но кроме поздравительных смс от магазинов там пусто. Паша молчит. Мне ничего не остается, как лечь спать. Сквозь сон слышу какой-то грохот и возню возле двери. Моментально просыпаюсь. Тянусь к мобильному: почти полночь. Шорох усиливается, кто-то спотыкается о пакеты с покупками. Меня грабят? Немудрено, в этом отеле останавливаются состоятельные люди. Только я не они. У меня кроме шикарного платья и пакета с мандаринами ничего и нет. Я уже нащупываю телефон с номером вызовы охраны, когда в комнату входит Паша. — Что за привычка вламываться ко мне ночью? — говорю я почему-то шепотом, хватаясь за сердце. — Напугал? — Если завтра утром я проснусь полностью се Паша коротко смеется, сокращает быстрыми шагами разделяющее нас расстояние, на ходу скидывая одежду. Непривычно видеть босса в синих джинсах, от которых, собственно, он быстро избавляется, и в серой толстовке, полетевшей вслед за джинсами на пол. Зато, по всей видимости, к полуголому Павлу Валерьевичу я уже успела привыкнуть. Когда он снимает футболку, оставаясь в одних боксерах, я жадно пытаюсь разглядеть хоть что-то в темноте. — Соскучился, — просто говорит Паша, проминая своим весом матрас рядом. Мы тут же обнимаемся и целуемся. — Холодный, — выдыхаю я между поцелуями. — На улице не май месяц, я спешил к тебе. Согреешь? Ответить не дает, набрасываясь на мои губы с новым поцелуем. В темноте целоваться игривее, чем до этого утром, дыхание становится рваным, Паша сам дышит, как паровоз, шаря руками по моему полуголому телу. Упс. Я засыпала одна и никого не ждала, на мне лишь трусики. — М-м-м, — мычу в рот Паше, когда его рука накрывает мою грудь. Что он со мной делает? Я завожусь с половины оборота. Стеснительная Светочка уступает место роковой Светлане Анатольевне, и вот я уже закидываю свою ногу Паше на бедро, прижимаясь к нему теснее. Не знаю, кто-кого в итоге согревает, потому что я уже горю. Ногти впиваются в плечи Паши, когда его пальцы проходятся по затвердевшим соскам, щекочут вершинку нежными касаниями, а потом оттягивают до легкой боли. — Ай… — Какая отзывчивая девочка, — шепчет он вблизи моего уха, покусывает мочку и тут же вбирает ее в рот. О боже. Я не знала, что это так приятно. Это же уши! Выворачиваюсь, подставляя ему для ласки горло. Он понимает меня, спускается поцелуями, легкими прикусываниями к ключицам. Мое тело начинает дрожать, явно не от холода. Это что-то другое, новое, совсем не изведанное. Сегодня он вернулся не для того, чтобы просто побаловаться, сегодня он пришел за тем, что не получил вчера. И я хочу ему это дать. Может быть, потом я и пожалею о поспешности своего решения, но сейчас, именно в этот момент, мне кажется это правильным. Важным. И для меня, и для него. — Паш… — шепчу я вперемешку со сбившимся дыханием. — М? — Он очень увлечен моей грудью. Очень. И прерывать свое занятие явно не собирается. — Хочу тебя. А нет, волшебные слова, которые произношу, заставляют Пашу оторваться от сосков, заглядывая мне в глаза. — Ты уверена? Можем не спешить, просто повторим, что у нас уже было. — Уверена, хочу, чтобы это был ты. Сейчас. Паша смотрит на меня несколько секунд, я буквально вижу, как взвешивает все за и против. А я лежу под ним в одних лишь микроскопических трусиках, с раскинутыми ногами, между которых мокро и жарко, готовая на все. Абсолютно на все. Если он не примет меня сейчас, что ж… возможно, у нас будет все потом, но такой момент будет испорчен, упущен. Мы одни в шикарном гостиничном номере дорогущего отеля, на дворе сверкает белыми снежинками декабрьская ночь. Завтра Новый год, новый рубеж. А мы здесь и сейчас, в нашем общем моменте, который останется внутри нас, что бы ни произошло. Для меня всегда будут важны эти воспоминания. Я с любимым мужчиной и отдаю ему не только свою душу, но и тело. Все для него, все, что у меня есть, для него одного. Мне ничего не жалко, и я ни о чем не буду жалеть. Сдуваю упавшую на нос прядь волос. Паша все еще не двигается, чем вызывает у меня легкую панику. Может быть, я переборщила со своими предложениями? Как бы он не передумал. — Ты не пожалеешь, — наконец отмирает Паша. Мы одновременно тянемся друг к другу, сливаясь в самом нежном поцелуе, что у нас был. Меня накрывает волной любви, и я пытаюсь показать, как он важен для меня. Я выбрала его. Это навсегда. Какое-то время он меня ласкает, подготавливая. Я пластилин в его горячих ладонях, растекаюсь и плавлюсь. Он может вылепить из меня все, что захочет, может сделать из меня женщину. И он делает. Слышу шелест упаковки презерватива, мои веки прикрыты в ожидании того самого момента. Паша наклоняется ко мне. Шепчет ласковые слова, граничащие с пошлостью. Но мне нравится, я завожусь еще больше, сама льну к нему, выгибаюсь ему навстречу, подставляюсь. Чувствую его теплое касание, от которого зажимаюсь, но не отступаю. Он еще раз спрашивает, уверена ли я. Шепчу: «Да, да, да, да…» Пусть только не останавливается, пусть только даст мне это. И он дает. Его член входит с трудом, хотя внутри меня так мокро, что, боюсь, на простынях останутся следы, я хнычу, впуская его в себя. Паша гладит меня по волосам, как будто убаюкивает. Дает привыкнуть к новым ощущениям. Затем целует меня, глубоко и влажно, толкаясь одновременно членом и языком. Заполняет меня полностью, клеймит собой. Он особенный мужчина в моей жизни. Первый мужчина. Его поцелуй заглушает мой вскрик, отвлекает, помогает не задумываться о боли. Мы замираем вместе, не двигается ни один из нас. Он во мне, а я полностью его. Открытая и такая уязвимая в этот острый момент. — Такая красивая, — бормочет Паша, шаря взглядом по моему лицу, стирая одинокую ползущую соленую каплю по моей щеке. — Ты как? Я киваю. Не могу не вымолвить ни слова. Даю ему добро, и он продолжает двигаться, доставляя легкий дискомфорт от чувства наполненности. Все чувства вперемешку. Желание, страх, любовь, искушение, нежность, боль. Внутри меня извергается вулкан, заполняя вены горячей лавой, окутывая мозг облаком тумана и пыли. Я плыву, покачиваясь на волнах. Выплываю глотнуть воздуха и ныряю вновь, уходя с головой в чувства, переполняющие сердце. Хорошо, слишком хорошо, чтобы быть правдой. 18 Глава Утром мы лениво завтракаем, валяясь в постели. Паша обнимает меня одной рукой, прижав к своей обнаженной груди, щелкает пультом от телевизора в поисках чего-нибудь стоящего. — Оставь вот это! — восклицаю я: на экране мелькнул мультик «Рождественская история» с Джимом Керри. Он добрый, красочный и подходит под настроение. Паша в неверии качает головой. — Какой все-таки ты еще ребенок. Может, «Иван Васильевич меняет профессию»? Немного поломавшись для вида, соглашаюсь. Все равно, что смотреть, лежа на снежно-белых простынях в объятиях мужчины моей мечты. Вспоминаю происходившее на этой самой кровати ночью, и жар тут же приливает к моим щекам, а в животе разливается сладкое томление. Паша имеет надо мной какую-то животную власть, я как самка в дикой природе, рядом с ним на все всегда готовая. Выбрала себе самца и стелюсь перед ним, задрав кверху пушистые лапки. Стоит поумерить фантазию, еще одного раунда за такой короткий период я не выдержу, и так между ног неприятно саднит. Не думала, что после первого раза будет так больно, хотя крови никакой не было. Неужели это миф? Надо погуглить. Вечером мы собираемся за город в дом друзей Паши. Он озвучивает планы после того, как мы проснулись и сходили в душ. Совместный. Ничего такого не было, зато сэкономили время и лишнюю трату воды. За окном бушует метель, этот Новый год обещает быть очень снежным, хотя в начале месяца от снега была лишь пыль на дорогах. Чтобы добраться до загородного поселка, нужно выехать пораньше. Паша отказывается от идеи ехать в такую даль на такси, решив взять свою машину. Я робко уточняю, где мы будем ночевать. У нас самое начало отношений, и я не хотела бы спать с ним где-то еще, где куча свидетелей. Мне нравится наш вычурный и в то же время уютный номер в «Редиссоне». Я зажралась? Но Паша заверяет, что там, куда мы едем, будет ограниченный круг его самых близких друзей. Переживать мне не о чем, останемся мы тоже там. Утром первого января уедем назад, номер наш оплачен до третьего. Я уже предвкушаю, чем мы займемся по возвращении. Паша дает мне время привести себя в порядок, даже порывается вызвать парикмахера в номер. Я лишь отмахиваюсь, и он расслабляется. Не знаю, как для него, но для меня знакомство с его друзьями — это большое событие. Это значит, я для него не мимолетное увлечение, в моем понимании девушек, с которыми вас не связывает ничего серьезного, не будут приводить в дом, где знали твою жену и ребенка. Застываю с расческой в руках. Там ведь будут подруги его жены? Ей явно расскажут обо мне. Надо постараться не ударить в грязь лицом. Буду улыбаться и помалкивать. Идеальная стратегия. Выезжаем около пяти вечера, несмотря не перестающий падать с неба снег, пробок нет. Машин на дорогах мало. Паша щелкает радио, находит веселые рождественские песенки и оставляет их. Покачиваю в такт головой и голой ногой, что обтянута тонким чулком. Он кладет руку мне на коленку, поглаживая, жар ладони проникает через тонкий капрон и разливается по телу приятной негой. Всю дорогу мы перебрасываемся непринужденными фразами, я совсем не ощущаю скованности, как будто знаю его очень давно. Очень уютно рядом с ним, как будто он создан специально для меня. Добираемся до коттеджного поселка за полчаса. Как только въезжаем на закрытую территорию огромного трехэтажного особняка, щедро украшенного сверкающей иллюминацией к празднику, начинаю нервничать. Поправляю прическу, низкий хвост из завитых прядей. Одергиваю платье. Оно вдруг кажется мне слишком коротким. Тонкий красный гипюр обтягивает меня, как вторая кожа, создается ощущение, что на мне нет ничего, кроме этого платья, совсем ничего, не спасает даже бежевая подкладка. Зря я его купила. Кусаю губы. Думала, мы проведем с Пашей вечер и ночь вдвоем, и тогда бы я чувствовала себя уютнее в дорогущем кружеве, надетом на не менее дорогой комплект белья. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Меня же никто не сожрет в новогоднюю ночь? Вряд ли друзья Паши плохие люди, сам же он просто замечательный. Паша ободрительно обнимает меня за плечи, целуя в висок. — Ты очень красивая. Это ободряет. Нас встречает на крыльце пара примерно возраста Паши. Я так понимаю, это хозяева дома. Полноватый мужчина и миловидная женщина рыжая женщина, усыпанная конопушками. — Привет, Грач. Мы и не надеялись, что ты выберешься. Что, даже не будешь завтра работать? — Мужчина пожимает Паше руку, затем дергает на себя, коротко обнимая. — Взял выходные. Познакомьтесь, это Света, она со мной. Вымученно улыбаюсь под изучающими взглядами друзей Павла. — Приятно познакомиться, — выдавливаю из себя. Мне кажется или радушия во взгляде пары поубавилось, стоило им посмотреть на меня? Женщина вмиг подобралась, вытянулась и быстро отвернулась от меня обнять Пашу. Мужчина же, напротив, с ленцой прошелся по мне взглядом с головы до пят. Платье все-таки надо было надеть подлиннее. — Лена. — Юрий. Не будем стоять на холоде, заходите в дом. Мы ждем еще пару человек. И начнем. Наверху есть пара свободных кхм… комнат. Располагайтесь. Вы же с ночевкой? — Конечно, — ответил Паша. Протискиваемся мимо хозяев, но перед тем как за нами закрывается дверь, я отчетливо слышу: — Ты сказал, он будет один! Паша либо сделал вид, что не слышал этой реплики, либо правда был увлечен развязыванием своих шнурков. Я последовала его примеру и стала раздеваться, прокручивая в голове мысль о том, что меня здесь не ждали. На первом этаже был огромный холл, в центре которого возвышалась голубая ель, украшенная серебристыми шариками, мишурой, лентами. Переливалась тысячами огней и выглядела как из сказки. Просто потрясающе. Мне захотелось обойти дерево вокруг пару раз, разглядывая игрушки. Под елкой громоздилась гора подарков. Это все хозяйские или для всех? Мы приехали с пустыми руками, даже бутылки вина не привезли. Мне опять стало неуютно. Нужно было подумать об этом заранее. За холлом располагалась гостиная, в которой уже толпились гости. Мы шагнули внутрь, и как по команде все присутствующие посмотрели на нас. Элегантно одетые женщины, держащие за тонкие ножки бокалы с напитками. Мужчины исключительно в костюмах, ни одного в джинсах или смешном свитере с оленями. Лица сливаются то ли от количества людей вокруг, то ли глаза стало резать от яркого света. Паша здоровается с гостями, перекидывается парой фраз и представляет меня. Просто как свою спутницу. Светлану. Вряд ли я зараз запомню столько новых имен и их обладателей. Даже пожалела, что не включила диктофон на телефоне. В медленном темпе мы пробираемся к центру комнаты, где расположены столы с закусками и диваны, на которых тоже сидят люди. Паша придерживает меня за талию, в какой-то момент у меня в руках оказывается бокал. Я дежурно всем и каждому улыбаюсь, но молчу. Ловлю на себе чей-то пристальный взгляд и оборачиваясь, застываю. Не думала, что встречу здесь знакомое лицо. Может, сделать вид, что мы не знакомы? Одна встреча не в счет? Однако у мужчины, что развалился на белом кожаном диване другие планы, он салютует бокалом в нашу сторону, а затем поднимается и делает шаг на встречу. — Паша, здорово! Не знал, что ты тут будешь, — говорит мужчина. Он хорошо сложен, ростом как мой босс, но шире в плечах. На нем голубая рубашка с закатными рукавами, обнажающая увитые венами крепкие руки, праздничным галстуком он пренебрег, вместо него красуется темно-синяя бабочка, которая слегка съехала набок. Я думаю, у каждой женщины в этом зале чешутся руки ее поправить. И он это знает. Еще знает, что я хотела бы, чтобы он к нам не подходил, лучше бы совсем сделал вид, что мы не знакомы, поэтому и подошел. Рассматривает мои ноги в тонких чулках, слегка наклонив голову, похотливым взглядом, поэтому он мне и не понравился в первую встречу. Слишком явно дал понять, что ему нужно. Секс и никакого продолжения. Я не такая, хотя приключения на мою пятую точку так и сыпятся. — Здравствуй, Сергей, — спокойно отвечает Павел. Пока мужчины не втянули меня в разговор и перебрасываются ничего не значащими фразами, оглядываюсь по сторонам. В огромном доме множество людей, но так как метров было даже слишком много, толпы не ощущалось. Дружеская вечеринка? Паша явно пошутил или не был в курсе. Я издала нервный смешок. Большинство женщин смотрели на нас, поджав губы, с ухмылками, под их взглядами вцепляюсь в локоть Паши еще сильнее, не так я представляла себе наш праздник. Не успеваю я отвернуться от людей, как в входную дверь вбегает блондинка, скидывает светлую шубку и бегло оглядывается. Мне кажется, она как и я, тут никого не знает, больно растерянной выглядит, но вдруг она шагает к хозяину дома, и тот приветливо и тепло ее обнимает. Показалось. А тем временем гости все продолжают прибывать. — Свет-лана, — неожиданно нараспев произносит Сергей, отчего я дергаюсь, а Пашина рука каменеет под моими пальцами. Он меня не представил в начале разговора и, видимо, не собирался. Я тоже не собиралась обращать внимание знакомого на себя. — Здравствуйте, — опускаю глаза в бокал. — Не ожидал тебя здесь увидеть. — Я вас тоже, — делаю акцент на обращении на «вы», не так близко мы знакомы. — Вы знакомы? — удивляется Паша, бросает быстрый взгляд на меня и, получив кивок, возвращается к Сергею. — Типа того. Виделись пару раз. Врун! — Один! — поспешно пытаюсь поправить мужчину. — Зато как, да, красотка? — скалится в ответ. Он что несет вообще? Начинаю злиться и собираюсь выйти из образа молчаливой скромницы, но Сергей небрежно бросает, хлопая моего спутника по плечу: — Ну, я пошел. Хороший выбор, Паш. Одобряю. Говорила Настя, что знакомства в тиндере меня до добра не доведут… С Сергеем мы познакомились именно там. Около месяца назад я устала страдать ночами по Паше и решила разнообразить личную жизнь. Разнообразила. С одного неудавшегося свидания нас с Настей забирал Ваня, когда мы оказались вывезены загород в довольно сомнительный ресторанный комплекс с саунами. А второй раз на свидание пришел Сергей. Он искал ни к чему не обязывающий секс, готов был мне его дать и еще даже денег предложил. Я возмутилась и ушла, по переписке в приложении он показался мне настроенным более… серьезно и более… романтично. И вот теперь он тут и бог весть что может рассказать Паше. Поэтому решаю поведать свою версию событий. Отставляю стакан с шампанским и, теребя поясок от сумочки, сбивчиво рассказываю боссу про свои приключения и знакомство. — Не нервничай ты так, я тебе верю, — слышу по завершении своего монолога и, кажется, только тогда выдыхаю. Такая мелочь и недосказанность может стоить и более крепких отношений, а мы только в самом начале. Нам только предстоит узнать друг друга получше. Получаю поцелуй в висок и сразу расслабляюсь. — Я отойду, поболтаю с ребятами. А ты иди, познакомься с девчонками. Не хочу ни с кем знакомиться! И где он тут девчонок увидел, стая пираний не иначе. — Хорошо. Не привязывать же к себе мужика. Может, как-нибудь потом… Паша выходит из гостиной в сопровождении нескольких мужчин, чьи имена я уже успела забыть. Улыбается, останавливаясь ненадолго в дверях, проходится по мне взглядом и, довольный, скрывается из виду. Я точно ему нравлюсь! Уверена в этом, хоть он ничего такого и не говорил. Кроме того, что я красива. Еще скажет, я уверена. Дам ему время. Пусть проведет его с друзьями, покурит сигары, выпьет столетний виски. Или чем там занимаются серьезные мужики за закрытыми дубовыми дверями? Сразу начинаю скучать. Пара девушек приветливо мне улыбается, но большинство кидает совсем не дружеские взгляды. Пираньи! Бр-р. Ежусь и хватаю новый бокал шампанского со столика рядом. Тут же расположились закуски. Не знаю, будут ли нас кормить праздничным ужином или канапе — это тот максимум, что могут предложить на таких вечеринках? Вроде все и по-домашнему, но совсем не уютно. Еда явно ресторанная, еще бы, ни одна хозяйка бы не приготовила на такое количество людей. Дома мама всегда готовит шикарный стол из традиционных новогодних блюд. Картошечка, селедка под шубой, оливье, утка в яблоках. Скучаю по дому. Родители, конечно, удивились, узнав, что я поменяла билеты и не приеду тридцать первого декабря. Приеду третьего, ничего страшного. С ними там моя старшая сестра Ленка и ее семья. А я всем подарки привезу и останусь на Рождество, потом уже поеду назад, на работу в Москву. И к Паше. Сую корзинку с красной икрой в рот и медленно жую. Вкусно. Следом пробую плоские блинчики с черной икрой. М-м-м. И еще раз. — Где Паша ее нашел? — слышу громкий шепот позади себя. В горле образуется ком, мешающий проглотить, запиваю его шипучей жидкостью. — А где они все их находят? — фыркает второй голос рядом. И злобный смех. Девушки даже не пытаются понизить голос. Меня заливает краска, но я не могу повернуться и ответить им. Не на своей я территории. Мне стыдно. Некомфортно. — Алька с ней рядом не стояла. Аля — это кто? Жена Паши? Я пару раз видела ее в офисе, но имени почему-то никогда узнать не пыталась. Мы, кстати, с ней чем-то похожи. Она тоже блондинка, насколько я помню, только лет на десять старше. Возможно, они с Пашей ровесники. — Ну да, ну да. — Я вообще-то все слышу, — не могу удержаться и, слегка повернув голову, огрызаюсь. Девушки делают страшно удивленные глаза и, перейдя на совсем тихий шепот, удаляются, бросая на меня через плечо недоброжелательные взгляды. Я рада их уходу, могу немного выдохнуть и расслабиться. Оглядываю гостиную в поисках своего спутника, но меня ожидает разочарование, он еще не вернулся. Что же так долго, Паша? — Не обращай внимания, — раздается рядом голос Сергея, отчего я дергаюсь и слегка проливаю шампанское на пол. Черт! Я даже не заметила, как он подошел с другой стороны стола. — Они злятся, подруги его бывшей жены, считают, что ты занимаешь ее место. Надо же им высказаться, — говорит Сергей. — Они же в разводе. Я бы никогда не связалась с женатым мужчиной, — тихо отвечаю. — Думаю, они судят по себе. У них нет таких высоких моральных принципов. Каждая из них в свое время пробивалась в постель к своим нынешним мужьям разными способами, и не всегда эти способы были этичны. Некоторые познакомились со своими вторыми половинами на весьма интересных вечеринках. Не знаю, зачем мне эта информация, но я слушаю, и кажется, до меня начинает доходить… — Вы хотите сказать, эти женщины, — показываю взмахом руку в сторону удаляющейся парочки, — э-э-э… — Как бы сказать и никого не обидеть? Прокручиваю в голове пару слов, подходящих для описания доступных женщин. — Ну, может быть, не именно они, но парочка таких тут есть. И они решили, что ты одна из этих… Элитных шлюх. Хотелось сказать спасибо хотя бы за «элитную». Я была к чему-то подобному готова, но все равно неприятно слышать, что меня считают… проституткой. Я не давала поводов о себе так думать… или это все длина моего платья? Аккуратно одергиваю подол, стараясь натянуть его пониже. — Понятно, — выдавливаю из себя. Мне совершенно не нравится общество Сергея, он ощупывает меня весьма красноречивым взглядом, как бы намекая, что он тоже считает меня одной из таких женщин. Мне хочется помыться… — Попробуй профитроли, они с лососем. — Мужчина протягивает мне тарелку с несладким пирожным, видимо, тема обсуждения самой древней в мире профессии закрыта. Сглатываю слюну. Если съем еще кусочек, курицы, что стоят за моей спиной, поднимут меня на смех. Приехала поесть новая подружка Грачева. Они-то сами только и цедят бокалы с алкоголем. Тощие, как щепки. — Спасибо, я наелась… Вымученно улыбаюсь Сергею. Не хочу тут больше находиться, хочу на воздух и посетить уборную. Решаю подняться на второй этаж. Заодно поставлю телефон на зарядку. Позвоню маме и сестре. — Спасибо, я пойду… мне надо припудрить носик. — Проводить? — Не надо! — выбрасываю руку вперед. Не хватало еще, чтобы меня видели поднимающейся в компании другого мужчины, как только Паша вышел из комнаты. Когда иду к лестнице, ощущаю на себя взгляды со всех сторон. Привез Паша игрушку, на которую все смотрят. Я думала, посиделки с друзьями будут более… дружеские. А такое ощущение, как будто я попала в стаю голодных гиен. Они только и ждут момента, как напасть, а я совсем не хочу быть растерзанной. Хочу, чтобы Паша был рядом и защитил меня, спрятаться бы в его объятиях от всех. Может, поднять вопрос о том, чтобы вернуться в Москву? Я не видела, пил ли он? Даже если и пил, всегда можно воспользоваться услугой «трезвый водитель». Поднимаюсь на второй этаж. На этом празднике жизни внизу я лишняя. Все эти люди явно знают друг друга годами, дружат семьями, вместе проводят отпуска и, судя по разговорам, отправляют отдыхать вместе своих детей. Я не из их круга и не их возраста. Когда Паши нет рядом и он не прижимает ободряюще меня к своему боку, это особенно чувствуется. Мне все-таки кажется, ему здесь было бы комфортно и одному, не понимаю, зачем он меня сюда привез. Похвастаться перед мужчинами молоденькой девицей? Нам выделили гостевую спальню. Она очень светлая, большая, но как будто нежилая, как и весь этот шикарный дом. Напоминает гостиничный номер в «Редиссоне». Шикарно, дорого, но без души, как и люди, которые здесь собрались. Красивые мужчины, женщины как с обложки, однако все без огня в глазах и тепла в сердцах. Где же ходит мой Паша? Он ведь не такой, как они? 19 Глава Недолго сижу в комнате. Ругаю себя, что такая трусиха, не нашлась с ответом для дамочек, которые остались внизу. Сбежала! Хорошего же они обо мне мнения. Разве я давала своим молчанием повод? Неужели такое впечатление из-за того, что я с Пашей приехала? Женская солидарность, она такая. Не зная меня, полили помоями и перемешали с грязью лишь потому, что дружат с его женой. Бывшей, я хочу заметить! Паша тоже хорош, ушел с друзьями, оставив меня на растерзание этим гиенам. Не то чтобы я была против его общения с другими людьми, но он же должен понимать, что я тут совершенно одна и никого не знаю. За исключением Сергея. Застонала в голос. Не греет меня это знакомство, скорее пугает. Надеюсь, Паша ничего такого не подумал, а то решит, что я с одного мужика вешаюсь на другого. А я не такая. Я его люблю. Вздыхаю. А он меня? Наверное, рано спрашивать такое. И вообще такое не спрашивают. Пусть сам скажет! Он же говорит мне, что я красивая, а это уже что-то. Надо расслабиться и отпустить ситуацию. И девушкам внизу ответить что-нибудь. Только придумать что! Поправляю волосы, обновляю съеденную помаду и, спеша присоединиться к гостям, выхожу из комнаты. Каблуки тонут в мягком ворсе ковровой дорожки, расположенной в коридоре второго этажа. Не дом, а прямо отель пять звезд. На свете только экономят. Темно. Когда я поднималась, свет горел. Главное, не споткнуться и не упасть. Я переодела свои зимние сапожки и теперь медленно ступаю на одиннадцатисантиметровых тонких шпильках. Пытаюсь держать баланс и не завалиться набок. Ай! Ногу подвернула. Вот так и знала. Тру лодыжку, оперевшись на стенку плечом, рядом из приоткрытой двери падает полоска света, слышатся разговоры на повышенных тонах. Что за люди? Зачем же ругаться в новогоднюю ночь, наоборот, отличный повод помириться и забыть старые обиды. Праздник же! — Паш! — вопит женщина за стенкой. Я роняю туфлю и застываю в позе зю. Там мой Паша? Или чей-то еще? Судорожно вспоминаю имена всех присутствующих на этой даче. — Сколько прошло после развода? Месяц? И у тебя уже отношения? — не унимается противный писклявый женский голос. Да именно такой, но, возможно, я предвзята. Потому что именно мой Павел Валерьевич недавно развелся, а значит… Господи, я собралась подслушивать разговор своего типа парня с его типа бывшей женой. Ну и ладно! Никто же не узнает! — Аля, успокойся. Мы развелись, я свободный мужчина. Что ты вообще тут делаешь? Где Дима? — Это точно Паша, узнаю его властные нотки. — Оставила с родителями. Мне ребенка спихнул, а сам девицу себе снял и в дом наших друзей привел? Не стыдно тебе, Паша? Какая же гадкая женщина! Почему сразу снял? Ну почему тут все решили, что я проститутка? Это из-за длины моего платья? Яркого макияжа? А может, потому что я молоденькая? — Я? Спихнул? Не ты ли с пеной у рта отстаивала возможность провести с ним эти праздники? — рыкает мой мужчина. — Поехали домой, встретишь Новый год с нами! Как раньше! Согласится или не согласится? Туфля валяется под ногами, я прижимаю руки к груди в ожидании ответа. Не дышу. — О как ты заговорила. Это потому что я теперь со Светой, а не один? Сразу интересен стал? А где твой… как его там? Гриша? — Хочу спасти тебя от опрометчивого шага. — Эта женщина мастерски переводит темы, уходя от неудобных вопросов. — Это какого, просветишь? Представляю, как Паша хмурится. Чувствую, как он злится. А если меня тут застукают, разозлится еще сильнее. Но ничего не могу с собой поделать, стою и слушаю эту перебранку. Ногой шарю по полу в поисках туфли. Чтобы, если что, сбежать быстренько, не оставив улик. — Ты не видишь, что девица твоя охотница за богатыми мужиками? Сколько ей лет? Восемнадцать? Что ты смеешься? Смешно ему! А мне вот нет! Оберет тебя до нитки и пойдет дальше. Вот стерва! — Как ты? Мои деньги тебя больше не касаются, но я послушаю тебя, давай, рассказывай. Твои трещотки тебе уже успели позвонить? Те, что внизу? Ну давай, делись сплетнями, ты всегда это любила. — Твои деньги, может, и не мои уже, но зато Димины до восемнадцати лет! То, что Зуев с ней знаком, тебе не показалось странным? А мне вот показалось интересным, откуда твоя подстилка его знает. Паша молчит. Я не дышу. Разговор принимает ужасный оборот. Так и знала, что знакомство с Сергеем мне аукнется. Ведь в нем нет ничего криминального, и я уже рассказала Паше все. Что же он молчит? — Что замолчал? — Стерва тоже подметила. — Я от тебя устал. Кажется, Паша встал. На лестнице послышались шаги, оставаться не замеченной уже не получилось бы, и мне пришлось поспешить навстречу поднимающимся людям, голоса Паши и его жены остались позади. Любопытство меня съедало, а щеки горели. Я очень надеюсь, что разговор они завершили. Мне хочется увидеть своего мужчину, посмотреть ему в глаза и увидеть, что он во мне не разочарован. Что все между нами, как и было до этого дома и этой женщины. Я даже не знаю, как она выглядит! Но очень хочу увидеть. Сравнить нас. Паша появляется внизу через полчаса, растрепанный и злой. От него исходят волны ненависти и усталости. Мне хочется прильнуть к нему, обнять, успокоить. Сказать, что та женщина наверху в прошлом, а здесь я, его будущее. И я его люблю. Я буду только его. Мне не нужны его деньги, мне не нужен какой-то Зуев. И вообще зря мы сюда приехали. Нам, кроме нас двоих, никого не надо. Но Паша кидает на меня холодный взгляд и отворачивается. В груди болезненно ноет. Что же случилось после того, как я ушла? Паша ко мне не подходит. Увлеченно беседует с какими-то мужчиной и женщиной. Считаю до тридцати и решаюсь сделать первый шаг, глупо не подойти к единственному знакомому здесь человеку. — А вот и я! Хватаю Пашу за локоть и повисаю на нем. Больше не сбежит, не дам ему этого сделать. — Привет. — А я тебя уже потеряла, — вымученно улыбаюсь. — Звонил родным, — улыбается мне в ответ одними губами. Глаза остаются усталыми и какими-то озабоченными. Таким он бывает после тяжелой рабочей недели, когда все сотрудники, как сговорившись, косячат. — Как ты тут, не скучала? — Только по тебе. Может, пойдем пройдемся? Подышим? Пузырьки шампанского добрались до своей цели и нещадно бьют меня по мозгам. Я собираюсь развести Пашу на разговор. Пусть скажет мне, кто я для него, поделится тем, что его волнует сейчас. Я же вижу, внутри него идет какая-то борьба. Что ему там наплела бывшая жена? Вариант выйти на улицу пришел спонтанно. На глаза попался светлый полушубок недавно вошедшей женщины, и план созрел сам собой. Тем более кругом слишком много народу, которые хотят погреть уши. — Давай. Выходим на морозный воздух. Снег искрится под светом огней, которые украшают фасад дома, и уличных фонарей. На елке во вдвое миллион гирлянд и красных шаров. Детей на улице уже нет, загнали в дом. Кого-то повели спать наверх, я видела, когда ждала Пашу, не спускала взгляда с лестницы. Детишки постарше ждали полуночи, оставалось каких-то два часа до главного праздника года. На веранде мы одни. Отходим в самый темный уголок. Я надеюсь, Паша меня обнимет или поцелует, но он увлечен своими мыслями, смотрит в темноту ночи и не обращает на меня должного внимания. Какое-то время мы так и стоим, каждый погруженный в свои проблемы. Мои крутятся вокруг мужчины, что рядом. Я не знаю, с чего начать, и решаю не ходить кругами. — Что она тебе сказала обо мне? — нарушаю молчание. — Боже. Паша опускает лицо в ладони, устало трет его. Ему не нравится мой вопрос, но я не намерена идти на попятную. Либо буду бороться за свое счастье до конца, либо… просто уйду. — Слышала, значит… Что с вами сегодня, женщины? Бесы вселились? Новый год наступает, Света. Потом поговорим, — отмахивается от меня, как от назойливой мухи. Ну уж нет. Во мне говорит алкоголь, смешанный с любовью и решимостью. Адская смесь. — Я хочу сейчас! — топаю, как капризный ребенок, проявляя не свойственную мне твердость. Мне правда важно. Я тоже устала. Но хочу знать, на что имею право и имею ли вообще. На каких я здесь условиях: любовница, девушка на пару ночей или что-то большее. Я хочу быть чем-то большим! Брови Паши взлетают сначала, затем сходятся на переносице, он убирает руки в карманы брюк, выражение его лица меняется и становится отстраненным. Я уже думаю, не перегнула ли палку, когда он металлическим голом произносит: — Вот только мозг трахать мне не надо. Что ты от меня хочешь, Света? — Кто я для тебя? На миг прикрывает глаза от вопроса, а когда распахивает, впивается в меня злым раздраженным взглядом. Я отшатываюсь от него на пару шагов. — Жениться я не собираюсь, как и заводить долгих отношений. Напоминаю, я только развелся! Зачем все усложнять? Нам сейчас хорошо вместе. Давай так и оставим. Обещать тебе я ничего не могу и не буду. Это не тот Паша, которого я успела узнать за пару дней, проведенных вместе. Это совсем другой человек, который режет без ножа своими резкими словами. Я его не знаю. Обнимаю себя руками и делаю еще шаг назад. — Тогда зачем я вам? — Слова даются тяжело, голос звенит. Я не такой планировала разговор. Думала, все будет по-другому! Влюбленная, глупая дура… Он мне ничего не обещал и обещать не планирует. Пожимает плечами. — Не ты, так кто-то другой. Бьет наотмашь. Не физически, морально уничтожает. Мне кажется, он даже не понимает, как простыми словами забивает кол мне в сердце. Слезы сдерживать все сложнее, но я стараюсь. Дышу часто и неотрывно смотрю на Пашу. Он выглядит агрессивно и холодно, будто мы чужие друг другу люди. Будто не он шептал мне нежности в постели сегодня ночью, вколачиваясь в мое тело. Как будто не он, а кто-то другой… — Не думай, что раз я тебя выбрал, ты какая-то особенная. Не хочешь быть вместе на тех условиях, что я предлагаю, нам не по пути. Оказывается, может быть даже больнее, чем секунду назад. Куда уже больше? Добить меня решил. — А что вы предлагаете? Секс? Замечаю, что опять начинаю ему выкать, но ничего не могу с собой поделать. Когда он начинает говорить со мной таким тоном, я теряюсь. — Мне казалось, тебе понравилось. Все по согласию, ты не против была. Понравилось, но я-то надеялась на… другое отношение к себе. Я не содержанка, меня не нужно покупать. Сказка, выстроенная в голове за эти дни, начинает рушиться, как карточная башня. Легкое дуновение ветра — и вот башни уже нет, а есть только колода карт, разметавшаяся по полу. Потребуются время и силы, чтобы собрать все заново. Не уверена, что у меня хватит мужества и сил. — С чего вы взяли, что я могу согласиться? — Ты знаешь Зуева, а он такой пример отношений очень даже приемлет. Решила выбрать кого побогаче? Так вот, разочарую тебя, жена отобрала у меня половину имущества, не так уж я и богат, — разводит руками в стороны, ухмыляется. — Что вы такое говорите? Я никого не выбирала. Я вас люблю. Уже давно… Паша лишь криво улыбается, снисходительно качает головой, бормоча что-то себе под нос. Я покрываюсь льдом от взгляда его холодных глаз. Что же случилось? Почему такая перемена? Кто ему что сказал, пока меня не было? Сергей? Нет, он был внизу. Жена его что-то придумала и он поверил? Больше вариантов нет. Я кутаюсь в куртку, мороз начинает щипать полуголые коленки. Он был у меня первым! Забыл уже? Или это не так важно, как мне бы хотелось? — Ты глупая девочка, любящая только деньги. Сколько стоит твое платье? А туфли? У меня взгляд хорошо наметан на такие вещи, двенадцать лет брака за плечами. А таких денег я тебе явно не платил. Каждое слово вколачивается гвоздем в голову, отчего начинает неприятно пульсировать в висках. И дело не в выпитом до этого шампанском. Кажется, алкоголь выветрился из меня со скоростью света, потому что вся эта ситуация похлеще холодного душа. — Я, наверное, пойду, — неуверенно произношу, шмыгая, просчитывая варианты, как можно добраться до города за два часа до полуночи. Не хочу больше слушать гадости в свой адрес, я их не заслужила. Я просто влюбилась! Видимо, очень не вовремя и, возможно, не в того человека. — Хорошо. Думаю, каждому из нас надо остыть. Поговорим позже. Киваю, разворачиваюсь на каблуках, возвращаясь в дом, там остались телефон и сумка с вещами. На Пашу даже смотреть не могу, избегаю его взгляда, боюсь вот-вот разреветься на потеху всем в этом доме. Забираю свои вещи и на негнущихся ногах покидаю особняк. Никто не обращает на меня никакого внимания. Сама себе предоставлена. Одна. Останавливаюсь на веранде и трясущимися руками пытаюсь вызвать себе такси. На это уходит двадцать минут. Наконец машину назначают, приходится ждать еще полчаса. В дом я не возвращаюсь, топчусь на морозе. Слушаю приглушенные голоса людей, смех, музыку, звон бокалов и жалею себя. Господи, какая же я дура! Повелась на мужика, слепо шла за ним и делала и давала ему все, что он захочет. А он… вытер о меня ноги и прошел мимо, даже не обернувшись. Когда выходила на улицу, заметила Пашу в компании хозяина дома, его рыженькой жены и блондинки примерно их возраста. Она встретилась со мной взглядом, победно улыбнувшись, отвернулась. И я поняла: вот как выглядит его бывшая жена. Тоже блондинка, тоже невысокая и на удивление в похожем на мое платье. Павел, видимо, решил не изменять своему вкусу, поэтому и выбрал меня. Растираю мокрые дорожки слез по лицу. Тушь, наверное, потекла, но мне все равно. Перед кем красоваться? В такси залезаю полностью окоченелая, зареванная, усталая. До Нового года еще час времени. Я хочу попасть домой, но вовремя воспоминаю, что больше нет у меня дома в Москве. Зато есть номер в гостинице, оплаченный Пашей. Хочется рыдать белугой, что я и делаю, не стесняясь водителя. Очень сильно замерзли ноги, обнаруживаю себя в открытых лодочках, сапоги, видимо, забыла. Громко всхлипываю, таксист хмуро на меня косится. В поле зрения попадает протянутая пачка бумажных салфеток. — Спасибо, — бормочу я, давя рвущиеся рыдания наружу. Говорят, как новый год встретишь, так его и проведешь. Так и получилось: весь следующий год я плакала ночами в подушку, собирая по осколкам свое разбитое вдребезги сердце, которое в итоге так и не смогла склеить… Эти воспоминания даются мне сложнее, отзываясь покалыванием в груди и горечью во рту. Трудно признавать поражение, но я проиграла. Как женщина. Паша вытолкал меня за порог своей идеальной жизни, не захотев возиться. Он меня не искал, не выходил на контакт. Документы с работы мне прислали по почте, деньги перечислили на карточку. Не то чтобы я ждала, ведь знала, что он за человек, два года наблюдала за ним в офисе. Сначала примерный муж и отец, затем развод и дележка денег и ребенка с бывшей женой его ужесточили, сделали суровее, более нервным и, как показал мой опыт, мнительным. Его самооценка дала трещину, неужели он правда решил, что я с ним ради денег? Ради одного коктейльного платья от Диор отдалась? Конечно же нет. Отстаивать себя я не стала, позорно сбежала из столицы в провинцию к маме под бочок. Спокойно пожила всего год, раны затянулись, время стерло часть воспоминаний, а как встретила его сегодня утром, так опять внутри все заныло и закровило. Зачем он предложил Артему услугу? Катя беременна от него? Где его бывшая? Как он жил этот год? Вспоминал ли он меня? Жалел о своих словах и поступке? Или же до сих пор верит в то, что я выбирала между ним Зуевым? У меня столько вопросов и совсем нет ответов. Может быть, когда-нибудь судьба даст мне шанс озвучить этому человеку все, что вертится у меня в голове, и рассказать все, что есть на сердце. Пока же я буду общаться с ним исключительно по работе чувствую. Боюсь, если еще один раз мое сердце разобьется, я больше его не склею. Просто не захочу. — Как-то так… — заканчиваю свой рассказ. Давно перевалило за полночь. Настин телефон иногда вспыхивает входящими сообщениями, она бегло их просматривает и удовлетворительно кивает. — У моих все хорошо, уже спят, могу еще с тобой посидеть, — кладет ладонь на мою руку и сжимает, ободряюще улыбается. Хорошая девочка Настя когда-то тоже настрадалась в любви, поэтому понимает меня как никто другой. — У меня тоже все хорошо, не переживай, — заверяю. — Ага, как же! Не переживай! У меня под носом такая драма, оказывается, развивалась, покруче любого сериала. — Все уже в прошлом. Спать хочу! Не пора тебе домой? Выпроваживаю Настю и наконец ложусь в постель, длинный получился вечер. Рассказывая историю подруге, пережила заново весь спектр чувств, от обиды до ненависти. От любви до жалости к самой себе. Жаль, не могу все еще оставаться равнодушной. Очень хочу верить, что с Пашей мы почти не будем пересекаться. Воспользуемся переговорной в его офисе, как он обещал Артему, и все. Я на своем этаже, он на своем. Никаких точек соприкосновения. Разве что кафе внизу. Решив, что смогу пережить редкие встречи без потерь, засыпаю. 20 Глава Выходные пролетают мимо меня. Успеваю закупить продуктов на неделю, провести уборку и посмотреть пару серий любимых сериалов. И вот в понедельник опять бегу в наш офис-квартиру. В руках два стаканчика кофе и болтающийся пакет на запястье с завтраком для Артема Сергеевича. Настроение у меня хорошее, даже боевое. Сегодня дадут аванс! Раньше я мечтала, когда же мы переедем в новое офисное здание, теперь же хочу задержаться тут подольше. Моим мечтам не суждено сбыться. Я понимаю это, как только подхожу к подъезду дома. Рядом стоит грузовая машина, и потные грузчики под надзором Ларочки грузят в кузов мой письменный стол. И это в восемь утра! Когда они успели разобрать мебель? — Привет! — Хорошо, что пришла пораньше! Надо бумаги упаковать в коробки. Ребята загрузят. Наконец-то переезжаем, — вместо приветствия вещает Лариса Викторовна, — я тут с шести утра уже! Артем вызвал. — Почему не с пяти? — Он был бы рад и с пяти, но я предложила ему прогуляться в дальние края. Ого, и у верной секретарши Ларочки есть предел. — Меня почему не вызвали? — Сказал, на тебя у него другие планы. Вот это уже заставляет напрячься. Пожалел меня и дал выспаться, чтобы загрузить работой до зубов? — Иди внутрь. Там девочки уже собирают бумаги. Покажут, что куда. Завтрак отменяется. Артема Сергеевича на месте нет. Я делюсь его кофе с Ларисой, свой допиваю одним глотком, обжигая горло. В зубы сую слойку и принимаюсь за сборы имущества компании «План Б». Бумажек они накопили тонны три. К вечеру отправив, наконец, третью машину по новому адресу, сажусь на подоконник перевести дух. В офисе не осталось ничего, кроме мусора, то там, то тут валяются на полу ошметки пыли или скомканная бумага. Из клининга должны прийти завтра. Сегодня уже нет ни сил, ни желания даже подмести. За сбором вещей даже забыла о положенном мне обеде. Поэтому сейчас желудок издал голодный вопль. Хорошо, что рядом никого не было, а то стало бы даже стыдно. Лариса Викторовна и другие девочки сотрудницы уже ушли домой, оставив меня одну закрыть двери и дождаться Артема Сергеевича. Он недавно звонил, сказал, что едет и мне нужно его подождать. Вот я и жду. Уже час. За это время могла преодолеть половину пути на метро в сторону дома. У меня в морозилке есть пельмени. А в холодильнике стоит сметана. Как же есть хочется. За окном уже давно темно. Редкие фонари подсвечивают сугробы. Зима порядком надоела. Только начало февраля, еще как минимум месяца полтора смотреть на снег и кутаться в теплый пуховик. Шапку я, кстати, потеряла. Наверное, в метро. Нужно купить новую, я из тех людей, у которых мерзнут уши и они не могут ходить в капюшоне. Он мне мешает. Пока добегаю до метро, десять раз прокляну его. Еще у меня фобия, капюшон не дает мне полный обзор, боюсь попасть под машину. Бросаю взгляд на часы. Скоро восемь. Сегодня зайти в торговый центр я не успею. Опять останусь без шапки. Дверь в офис открывает, и заглядывает взлохмаченный босс. — Чего в темноте сидишь? Я уже решил, ты уехала. — Глаза от света устали. — Ладно, закрывай тут все и выходи. Жду в машине. — Вы вроде хотели поговорить? — хмурю брови. Чего я тут его ждала столько времени. — Вот в машине и поговорим. Отвезу тебя домой. — Я живу на Румянцева. — Отлично. Я в машину, пошевеливайся, — говорит Артем Сергеевич, затем, громко хлопнув дверью, исчезает. Я проверяю, все ли выключено, везде ли не горит свет. Закрываю замок, ставлю на сигнализацию и выхожу на улицу. Николаев сидит в машине, смотрит в телефон, когда я залезаю на пассажирское сидение рядом, поворачивает голову в мою сторону и слегка кивает. — Быстро. — Домой очень хочется, — просто говорю я. — Завтра уже можно будет приезжать в офис на Арбате. К десяти, раньше не нужно. Все равно толком не поработать, будете вещи разбирать, контролировать сборку мебели и рабочих из виду не выпускать. А то выкрасят зал для совещания опять в розовый. Артем убирает телефон, заводит машину и выруливает на проспект. Он тоже выглядит устало, на щеках пробивается щетина, под глазами залегли тени. Сдается мне, он не бездельничал весь день, хотя в офисе и не появлялся. Какое-то время мы едем молча, даже радио, бубнящее пупсовой музыкой, не включил. Николаев о чем-то сосредоточенно думает, нам уже дважды сигналили на светофорах, он забывал вовремя трогаться. — Лариса сказала, вы хотели поговорить, — решаю нарушить затянувшееся молчание. — Да, хотел. И опять молчит. Мысли читать я не умею. — Так о чем? — тороплю начальника. — Турки приедут раньше. — Это же хорошо? Проведем презентацию, заключим договор. — Как сказать, как сказать. — Какие-то проблемы? — хмурюсь. — Типа того. Мы теперь не единственные, кто заинтересован в сотрудничестве с ними. Поэтому будет тендер независимо от исхода наших с ним переговоров. Черт! — Артем Сергеевич пару раз бьет по рулю, выпуская наружу свои эмоции. — Э-э-э, — все, что могу выдавить из себя. Он, конечно, у нас и так не особо уравновешенный руководить, я уже успела привыкнуть к его замашкам. Но мы с ним вместе заперты в ограниченном пространстве, он ведет машину, и мне хотелось бы, чтобы он был поспокойнее. — Извини, — проводит в раздражении рукой по волосам, — все было на мази у нас! И тут на тебе. — Кто конкуренты? — Не знаю. Надо выяснить. Тут-то ты мне и нужна. Округляю глаза. Будем играть в шпионов? — Зачем? — На неделе организовывают вечер для глав строительных компаний, мэр собирает всех шишек в одном месте. Пойдешь со мной. Кто перешел мне дорогу, явно будет там. — А я вам там зачем? — хмурю брови. Только званого вечера мне не хватало! Спокойно же жила, никого не трогала, что начинается-то? — Будешь моими вторыми ушами и глазами. Я же могу доверять тебе, Трофимова? — говорит Николаев и смотрит на меня в упор, опять игнорируя загоревшийся зеленым светофор. — Можете, конечно. А почему не может? Я на него работаю, он мне зарплату платит. Хорошую, между прочим! Карточка, на которую сегодня пришел аванс, жжет мне сумочку, так хочется потратить. — Вот и отлично. На почту вышлю приглашение на мое имя, будь добра, распечатай. И не трепись об этом направо и налево. Не хватало мне еще слухов на работе о романе с секретаршей. — Я не секретарша, — бурчу в ответ. — С помощницей… Тебя только это смутило? — ухмыляется, выворачивая руль. Я решаю прикинуться глухой и не отвечать, он и не ждал ответа. Наконец включает радио, давая понять, разговор закончен, он сказал все, что хотел. Машина плавно заворачивает в мой двор. Удивительно, как быстро и с комфортом я доехала. Даже ни в одну пробку не попали. Если бы Артем Сергеевич не тормозил на светофорах, моя встреча с пельмешками из морозилки состоялась бы еще быстрее. — Спасибо, что подвезли. До свидания, — бросаю через плечо и толкаю дверь от себя. — Ага. Не привыкай, в привычку это не войдет. Вот хоть бы раз приятное сказал. Мерзкий Николаев. Бреду к своему подъезду и понимаю, что не слышала звука отъезжающей машины. Оборачиваюсь, удивленно тараща глаза. Мой босс наперевес с пакетом из доставки еды, перепрыгивает в своих модных бирюзовых ботинках грязную кашу из снега в моем дворе. — Вы что-то забыли? Или я? — спрашиваю, когда Артем Сергеевич ровняется со мной. — Я тут подумал, вернее, Лариса намекнула, что вы не пообедали сегодня. Поэтому вот, — почесывает затылок мой начальник. Мне в руки попадает пакет, из которого доносятся потрясающие запахи итальянской еды. Я сглатываю. Вот, оказывается, откуда так пахло в машине, я уже было решила, у меня галлюцинации на фоне голода разыгрались. — Спасибо, но не стоило. Пытаюсь отдать неожиданный подарок, но Артем ловко изворачивается, отскакивает назад, начиная пятится к своей машине. — Я уже поел, в меня больше не влезет. А твой желудок издает очень громкие звуки. Пока, Трофимова. Увидимся завтра в офисе. Махнул рукой и был таков. А я какое-то время стою возле дома, растерянно хлопая ресницами вслед удаляющимся фарам машины. Это что сейчас было? Пашу я вижу мельком в первый же день после нашего переезда, в холле. Он выходит из местного кафе со стаканчиком кофе. Катя разучилась пользоваться кофемашиной в офисе? Он говорит по телефону. Я несусь к лифту, вооруженная, как обычно, до зубов завтраком для Артема Сергеевича. Собираюсь сразу от него отвернуться, однако встречаюсь с ним глазами. Паша смотрит неотрывно, продолжая прижимать телефонную трубку к уху. Его губы изгибаются вслед за словами, которые он произносит, отвечая собеседнику. С разделяющего нас расстояния я не моггу его слышать. Вижу зато отчетливее некуда. Короткий взгляд, один вдох, один взмах ресницами. Сердце трепещет, как птичка в клетке. Но я сразу пресекаю эти трепыхания, достав из памяти клочки воспоминаний. Он сделал мне больно. Он вытер о меня ноги. И как бы он сейчас ни смотрел на меня, это ничего не изменит. А смотрит он как раньше, как в то время, когда я все еще на него работала. Хмуро, из-под бровей, зато цепко, неотрывно, остро. Почти осязаемо. Пусть хоть обсмотрится весь. Доступ к телу Светы Трофимовой закрыт. Разорвав и так затянувшейся зрительный контакт, я вбегаю в лифт с криком «подождите-е-е» и скрываюсь от прожигающего взгляда за стальными дверьми. Хотя фирма и переехала в новое здание, ремонт в кое-каких кабинетах еще идет полным ходом. Доделывают или переделывают свои косяки рабочие. Лариса Викторовна по распоряжению Николаева следит за ними получше любого прораба. С конференц-залом зато опять вышла неудача. Стены приобрели нужный стальной оттенок, краской провонял весь этаж. В этот раз поставщики перепутали сроки, и замененную мебель должны были привезти только через две недели. А турки приезжают уже через три дня. Я предложила Артему купить временную, на что мой жадный босс сказал, что один раз уже потратил деньги на мебель и второй раз не намерен выдергивать средства из оборота. Лишних свободных средств у фирмы не было. Все-таки щедрым предложением Грачева придется воспользоваться, тем более он свою переговорную предоставляет нам бесплатно, экономный Николаев оценил. Я так надеялась, что контакты все же придется свести к минимуму и отсидеться на своем этаже, игнорируя офис, расположенный прямо над нами. Ох, не верю я в такое бескорыстие бывшего работодателя, совсем не верю. Офис бурлит. Жизнь кипит. Работы в разы больше. Появляются новые сотрудники. Врал Артем Сергеевич, что в бухгалтерии у него полный комплект. Откуда тогда взялись там две новых девочки? Одним глазом подсмотрев, чем они занимаются, понимаю: я бы тоже могла с этим справиться и за Артемом как привязанная не ходить. Но нет, перевести меня в другой отдел отказались. Правда, выпросив у бухгалтера зарплатные ведомости на новых сотрудниц, пыл свой разом уменьшила. С моей зарплатой можно и галопом за начальником мчаться и выполнять все его приходи. В рамках разумного, конечно. И приличного. С переездом в новый офис изменяется и мой стиль одежды. Становится более официальным, строгим. В мою жизнь возвращаются узкие юбки, шифоновые блузки, строгие рубашки и каблуки. Джинсы и растянутые свитера остаются висеть в шкафу до лучших времен. Или выходных, которых все меньше. Всему виной Николаев, который в первый день тормозит меня в своей приемной, окидывая придирчивым взглядом. Особенно цепляется за мои угги. — Трофимова, где мы, по-твоему? — спрашивает елейным голоском, и я сразу понимаю: сейчас получу. — На работе. — Ты считаешь, что вот так, — показывает рукой на мой наряд, состоящий из черных джинсов-скинни и синего пушистого свитера, и продолжает: — Уместно одеваться помощнице руководителя успешной строительной компании? В ответ на языке вертится встречный вопрос касаемо внешнего вида этого самого руководителя успешной строительной компании. Из джинсов с дырками на коленках и неоновых футболок, Артем, конечно, вылез, но вы бы видели, во что переоделся! То из-под брюк выглядывают носки со Спанч-бобом, то ботинки любимые свои бирюзовые наденет, то как будто забывает переобуться после спортзала, в кроссовках под синий костюм со стрелками придет. Справившись с эмоциями, я молчу, выдавливая из себя виноватую улыбку и требуя деньги на обновление гардероба. Нет, ну а что? Я коплю на ипотеку, и если кого-то не устраивает мой свитер из плюша, пусть будет готов оплатить ему замену. Только, надеюсь, мне выдали деньги не в счет будущей зарплаты, а то я немного расстроюсь. Спустя пару дней после обновления моего гардероба Артем Сергеевич, оценив мои наряды цоканьем языка, заявляет, что вот теперь я выгляжу сносно и даже не стыдно меня будет взять с собой на вечеринку магнатов строительных империй для вычисления гада, который собирается сорвать нашу сделку с турками. Затем мне на карточку капает некая сумма, и сообщение: «На платье для вечера» и дата приема. Я честно пытаюсь отказаться, но не получается, или я плохо пыталась. Платье я покупаю недорогое, но красивое и строгое. Не короткое, закрывающее все компрометирующие женские выступы. Вот такое мне нужно было платье для Нового года с Пашей. Может быть, и вечер тогда у меня сложился бы по-другому. Посмотрим, как пройдет этот, шестое чувство подсказывает, что без встречи с бывшим боссом на предстоящей вечеринке, не обойдется. 21 Глава — Я тебя отпускаю, до вечера можешь быть свободна, — говорит Артем Сергеевич мне в обед сегодня днем. Я даже перестаю жевать свой цезарь-ролл, любезно купленный Николаевым мне в Мак-авто. Мы сидим у него в машине и обедаем его излюбленным фастфудом после встречи с клиентами, возвращавшими нам экскаватор после полугодового использования. Продлевать не стали, Артем разозлился. Поэтому я предложила нам перекусить, он как поест, всегда добреет, прямо на глазах. Ласковым котеночком, конечно, не становится, но и руку откусить, как гиена, тоже больше не пытается. — Почему вы меня отпускаете? — Как-то это подозрительно. — Ну, я подумал, тебе нужно привести себя в порядок. — И так глядит на меня, что хочется опустить зеркало в машине и посмотреть, почему он решил, что сейчас я не в порядке. Так перепачкалась в соусе из цезаря? На коленки даже не накапала… — А?.. — Это все, что вырывается из моего рта. — Что вам, женщинам, обычно нужно сделать, чтобы выглядеть шикарно и хотелось смотреть… и трогать? Я выразительно смотрю на своего босса. В смысле «трогать»? Он сегодня на стройке без каски ходил. Ударился? — Помыть голову? — хмурюсь я. — Так у меня чистая, зачем мне домой? — Раньше не замечал у тебя такого рвения к работе, Трофимова. Я тебя отпускаю, а ты никак не опускаешься. Мы вечером куда идем? К мэру! Ты что, забыла? Кто мне сегодня скидывал план на день, а? Не знаешь? Ох. Точно! Сама в планер вписала, сама забыла. А еще забыла, что мне тоже нужно там быть. Надо же не только помыть голову, но и не забыть ее на этот вечер с миллионерами-магнатами-строителями и мэром. Мамочки! Мэром! Был бы у меня блог, я бы там об этом написала. — Точно! Я тогда пошла? — собираюсь второпях, засовывая мусор в бумажный коричневый пакет. — Иди. За тобой заехать? — Не надо, встретимся на месте. Адрес у меня есть. — Не заблудись только, Трофимова, ради бога! Ты мне очень нужна сегодня. И телефон заряди, нужен будет диктофон. Ага, мы же играть в шпионов будем. Оденусь, как Анжелина Джоли в «Мистер и Миссис Смит», правда, Николаев на Бреда Питта не очень тянет. Эх, может мой Питт кто-то другой? — Ага. Хорошо, — говорю я и выбегаю из машины. Сначала я собираюсь очень тщательно, прям как на свидание. иду в душ, брею ноги, крашу ногти на руках и ногах. Сама! Уже забыла, когда последний раз это делала. Потом, пока сушу маникюр и педикюр, поглядываю сериал и так углубляюсь в просмотр последнего сезона «Игры престолов», что, когда случайно смотрю на часы, в ужасе вскакиваю с дивана. Караул! Опаздываю. На сложную прическу времени уже не хватает. Пару раз прохожусь расческой по чуть влажным волосам, и, опустив голову, досушиваю их феном. Вот и объем «Тафт — три погоды». Макияж наношу за три минуты. Пока рисую стрелки, рука ни разу не дергается. Платье надеваю на бегу. В сапожки замшевые просто впрыгиваю. Мне повезло, задержалось бы вызванное такси хоть на десять минут, Николаев бы меня расчленил. В итоге прибываю я вовремя. Но немного вспотевшая. От нервов. Артем Сергеевич вышагивает на крыльце нужного мне здания и нервно поглядывает на часы. Вокруг полным-полно машин класса С и полицейских. Много важных шишек собралось в одном месте. Господи, как меня опять занесло в такое место. Последний раз выход в свет кардинально изменил мою привычную жизнь. Сегодня же я особо ничего не ждала и ни на что ни надеялась. Отработаю и уеду домой. На метро. Ежусь, выбираясь из машины наружу. Вместо любимого пуховика на мне легкое пальто. В дутой куртке в такие места не ходят. А я вроде как пытаюсь соответствовать мероприятию. Артем, увидев меня, даже не улыбается. И не здоровается. Хам. Хватает за локоть и тащит внутрь здания с колонными. — Я же просил не опаздывать! — Были пробки, — не моргнув, вру я. Внутри оказалось очень красиво. Высокие потолки, мраморные полы, хрустальные люстры. Вау. Я скидываю свое пальтишко, сдаю его в гардероб и нахожу взглядом Артема, того уже окружили представительные мужчины в костюмах. Одергиваю светлое платье, распределив его по фигуре, веду плечиками и походкой от бедра направляюсь к своему боссу. Телефон у меня в сумочке заряжен на все сто процентов и готов записывать нужные разговоры. Я подготовилась, как меня и просили. До приезда мэра организован небольшой фуршет с напитками и закусками. Люди расслабляются, встречают знакомых, делятся последними новостями, успехами и неудачами. Я топчусь рядом с Артемом, вертя в руках бокал с шампанским. Пить не решаюсь, он больше для вида и чтобы было чем занять руки. Артем Сергеевич вежливо общается с нашими конкурентами и коллегами. Смеется, где надо, а где надо, выдает серьезные тирады, полные полезных советов. Кто его плохо знает, наверное, решил, что он душа компании. Все к нему тянутся и хотят поговорить. Он уделяет внимание мужчинам и их спутницам, а я, как хвостик, следую по залу за ним. Через полчаса от шампанского и закусок народ повеселел и совсем расслабился. Мэра пока не видно. Я верчу головой во все стороны, надеясь украдкой сфотографировать его на телефон или сделать на его фоне селфи, когда неожиданно Артем Сергеевич обвивает мою талию рукой и прижимает к своему боку. Удивленно на него таращусь, не успевая оттолкнуть. Я никого не ждала в своей зоне комфорта, тем более его! — Улыбайся, — цедит сквозь зубы мой босс. Стараюсь. Вот это он имел в виду под «трогать» сегодня в машине? — Это обязательно? — сквозь натянутую улыбку спрашиваю. — Пока да. Захват на талии становится сильнее, а желваки на лице босса подозрительно агрессивно натягиваются. Оглядываюсь в направлении его сосредоточенного прищуренного взгляда, и сердце пропускает удар. Без Павла Валерьевича на этом вечере обойтись не могло. К моему разочарованию, которое я пытаюсь убить в душе, он не один, под руку с ним вышагивает шикарная рыжая женщина. Сначала я думаю, что Артем напрягся, увидев моего бывшего босса, но потом понимаю: все его внимание привлекла Пашина спутница. Она примерно ровесница Павла, у нее округлая женская фигура, совсем не худышка. Мягкие рыжие локоны волнами лежат на плечах, на полных губах, которые постоянно разъезжаются в приветливой улыбке при виде знакомых, красная матовая помада. На фоне этой женщины меркнут все молоденькие модели, сопровождающие сегодня не одного мужчину в зале. К сожалению, я тоже представляю бледную моль на ее фоне. Удивленно отклоняюсь, посмотрев на своего начальника с новой стороны, он буквально пожирает незнакомку взглядом. Оказывается, ему не чужды такие простые человеческие чувства, как… ревность? Кто бы ни была это женщина, Артем ее явно знает, и спектакль, в котором сейчас участвует моя талия, и его рука именно для нее. — Кхм, — покашливаю негромко. — Прекратите так пялиться. Ну правда, он скоро дыру прожжет в зеленом платье этой рыжухи, и она это замечает. Слегка тянет моего Пашу за локоть, кивком показывая в нашу сторону, и после короткого разговора они направляются в нашу сторону, ловко уходя от столкновения с людьми, попадающимися на их пути. За руки эти двое не держатся, под ручку тоже, просто идут рядом, но мне все равно кажется, что они очень близки. — Прекрати болтать, Трофимова. Артем меня все-таки слушает и отворачивается. Хотя было уже поздно, парочка, состоящая из моего бывшего начальника и его спутницы, приближается. Их ненадолго тормозят люди, мимо которых они проходят, но конечный пункт был мне понятен. — Не хотите канапе? — Я киваю в сторону столов с закусками, намекаю Николаеву на побег. — Нет, спасибо, и тебе не советую здесь есть. — Мне в туалет надо. Пытаюсь выбраться из захвата на талии, но куда там. Приклеился намертво. — Стой тут. Не думаю, что Грачев идет ко мне поболтать. — Так он не один идет, — шиплю в ответ, намекая, мол, пусть сам справляется со своей женщиной, а меня не впутывает. Была бы моя воля, я бы уже бежала, сверкая подошвами сапожек, в сторону выхода, вот как мне не хотелось встречаться и разговаривать с Пашей. Очень я сомневаюсь, что удастся удержать равнодушно напускной вид при его проявлении. Не хочу, чтобы меня опять считали глупой влюбленной дурочкой. А наш спектакль с Артемом намекает, что не очень-то я умна, раз стою и обнимаюсь со своим начальником. В ужасе округляю глаза. Паша решит, что у нас роман… или что мы просто спим вместе. С учетом того, что у нас с ним было, в его глазах я опущусь не только до охотницы за деньгами, но и за своими руководителями. Толкаю Николаева локтем в бок, он охает и отстраняется, попадаю ему точно между ребер. Очень вовремя, потому что Павел Валерьевич с рыжухой наконец до нас добрались. — Добрый вечер! — произносит рыжая мягким грудным голосом. Заинтересованно оглядывает нас с боссом с ног до головы и мягко улыбается. — Здравствуй, мама, — с нажимом на последнее слово отвечает Артем. Мама? Эта красотка в облегающим зеленом платье его мать? Нет, она, конечно, выглядит хорошо, но видно, что гораздо старше меня и Артема. В то же время либо мой возрастной глазомер дал сбой, либо она должна была родить его лет… в двенадцать? Удивленно перевожу взгляд на Пашу, судя по его лицу, он озадачен не меньше моего. Спешно от него отворачиваюсь, боясь потонуть в омуте синих глаз. Рыжая женщина запрокидывает голову и заливисто смеется. Можно сказать, самозабвенно хохочет, если бы не статус мероприятия, мне кажется, она бы схватилась за бока. Ничего не понимаю. Я оказалась в очень странной компании. Сейчас была бы не против телепортироваться к столу с закусками. — Неожиданно, Артем. Знаете, он никогда не называл меня раньше матерью. Чем же заслужила, милый? — говорит рыжуха, прекращая, смеяться. Все-таки не мать она ему, так кто? Я не фанатка офисных сплетен, но мне почему-то вдруг захотелось расспросить Ларочку в понедельник поподробнее о личной жизни нашего начальника. Артем Сергеевич, по всей видимости, не собирается отвечать на вопрос, пригубливает из стакана с напитком и разворачивается к Павлу. — У нас все в силе на этой неделе? — спрашивает он. — Конечно, пришли ко мне свою помощницу для уточнения деталей. Здравая мысль. Я согласно киваю, пока неожиданно не понимаю, что помощница — это я. На Пашу стараюсь больше не смотреть, хотя ощущаю его взгляд, блуждающий по моему телу. Не знаю, что он пытался разглядеть, платье на мне было очень простое и очень плотное. Я невольно ежусь, скидывая с себя напряжение, которое появилось во мне, как только я заметила Пашу в зале. Он до сих пор на меня странно действует, и мне бы не хотелось, чтобы он знал это. Не хочу больше выставлять себя влюбленной идиоткой, которой попользуются и выбросят за порог. Поэтому стараюсь напустить на себя равнодушный и скучающий вид, скрывая лицо за поднятым бокалом, который все еще в моих руках. — Меня зовут Маргарита, — вклинивается рыжая женщина в мои мысли. Каким-то образом она оттесняет от меня Артема, разговаривающего с Павлом, и оказывается рядом. Слишком глубоко вторгается в зону моего комфорта, обдавая запахом «Chanel № 5». Я невольно втягиваю носом воздух, всегда любила этот запах, и, чего кривить душой, он очень подходит Маргарите. — А вы? — Светлана Трофимова, мы с Артемом Сергеевичем просто работаем вместе. Я сразу решаю обозначить рамки своих отношений с боссом, мало ли в каком родстве Николаев с этой загадочной Маргаритой. В том, что они кровные родственники, я все-таки сомневаюсь. — Ладите? — Более чем. — Это хорошо. Артем сложный человек, взрывной руководитель, но хороший бизнесмен. Всегда в нем были стержень и упорство. За что бы ни брался, все доводил до конца. Такой уж он, с детства. Я лишь киваю на эту неожиданную речь. С Артемом нас связывают исключительно рабочие отношения, не думаю, что мне стоит знать, каким он был в детстве и что собой представлял ребенком. Это личное. С Николаевым мне не хочется переходить никаких рамок. Второй раз на одни и те же грабли наступать слишком даже для меня. Мне неуютно рядом с Маргаритой, они будто сканирует меня взглядом своим зеленых глаз. Поймала мой взгляд и гипнотизирует. Я никак не могу решиться прервать зрительный контакт, а она все болтает и болтает, мягким тягучим голосом опутывая меня, словно пытается заманить в свои сети и разговорить. Начала издалека про свою небольшую строительную фирму и наводящими вопросами пытается вытянуть из меня что-то интересно про «План Б» и это все в непосредственной близости от Артема. Кажется, он совсем нас не слушает, увлеченный беседой с Пашей, и мне неоткуда ждать подмоги, чтобы отвязаться от слегка навязчивой собеседницы. Я пытаюсь свести ответы к простым «да», «нет», «м-м-м», давая понять, что мне не интересен данный разговор и я не намерена с первой встречной обсуждать рабочие дела компании. — Слышала, у вас проблемы с заключением последнего контракта? — задает, наконец, вопрос в лоб Маргарита, перестав плясать вокруг меня с бубном. Я неопределенно передергиваю плечами, опять промычав в ответ что-то нечленораздельное. Пусть считает, что я не особо соображаю. — Откуда такая информация, Рита? — резко и довольно громко звучит голос Николаева прямо у меня над ухом. — Уже не мама? — усмехается моя собеседница. — Отвечай, откуда ты знаешь про турков? — Артем включает злобного босса, и мне опять хочется испариться с поля битвы. На то, что тут сейчас развернется «кровавое месиво», намекают сжатые кулаки Артема Сергеевича и дружелюбная улыбка Маргариты, вмиг превратившаяся в хищный оскал. Я поднимаю свой бокал с уже ставшей теплой в нем шипучкой. Мерзкое дешевое шампанское скользит по пищеводу, я кривлюсь. Определенно нужно что-то съесть. — Артем Сергеевич, можно мне отойти? — Иди, — бросает через плечо, сконцентрировав все свое внимание на загадочной рыжей женщине. Павел тоже куда-то исчез. Я так старательно делала вид, что не замечаю его, что проворонила его уход. Но в принципе тем лучше для меня, не имею малейшего желания с ним разговаривать. Тем более наедине. Я мысленно стону, вспомнив, что он просил прислать помощницу Николаева в его офис. Он же должен понимать, помощница — это я. Или договориться с Ларочкой? За пару шоколадок она сможет меня подменить. С этой оптимистичной мыслью я скрываюсь за дверью уборной. 22 Глава — Здравствуй. Канапе, которое я увлеченно пережевывала, застревает поперек горла. — Кхе-кхе, — кашляю я. — Воды? — услужливо протягивает мне бокал Павел Валерьевич, а это именно он, взялся неожиданно откуда-то у меня за спиной, когда я совершала набег на столы с казенной едой. — Здравствуйте, Павел Валерьевич, — выдавливаю, наконец, из себя, сглотнув комок в горле. От предложенной воды жестом отказываюсь, у меня уже есть своя маленькая откупоренная бутылочка. — Не ожидал тебя тут встретить. — Да? Я вас тоже. Павел ухмыляется, мне кажется, он понимает, что я вру и не краснею, вместо этого улыбаюсь, вскидываю подбородок, выдерживая зрительный контакт. — Хотел поговорить с тобой. — Сейчас? — оглядываюсь по сторонам: Артем все еще занят беседой с Маргаритой и, судя по всему, освободится не скоро. От их парочки того и гляди посыплются искры. Я уже почти уверена, что они не родственники. Она так на него смотрит, ну совсем не по-отечески. Будь у меня какие-то виды на своего босса, я бы забеспокоилась. А пока надо узнать, что от меня потребовалось Паше. — Можно и сейчас, ты вроде не занята, я тоже, — говорит он. Вот сейчас бы неплохо появиться мэру, которого мы здесь все ждем уже в течение часа. Я немного трушу, откуда мне знать, что принесет этот разговор? Морально я готова выслушать не очень приятные о себе вещи. Расстались мы все-таки на минорной ноте, и Павел был недоволен. Хочется верить, что он все-таки мужчина, и не станет припоминать наше общее прошлое. Мне бы этого не хотелось. Я и так еле держусь, чтобы не сделать ноги и не залиться краской, аки спелый томат. — Ладно. Говорите, и я пойду, — точнее, сбегу. — Раз по стечению обстоятельств мы опять столкнулись и какое-то время вынуждены работать вместе… Я хотел бы, чтобы наши разногласия остались в прошлом и не мешали общей работе. Это неожиданно. Павел говорит абсолютно спокойно, уверенным голосом, не отрывая от меня взгляда синих глаз. Я боюсь в них утонуть, показать, какое впечатление на меня произвели его слова. Как мое израненное сердце гулко бьется в груди и от волнения потеют ладони. Почему я до сих пор, после всего, что было, в него влюблена? Я должна чувствовать презрение, ненависть, а не трястись всего лишь от присутствия его рядом. — Хорошо… — Что хорошо? Приходится себе напомнить, что я больше никому не позволю вытирать о себя ноги. О том, что мне нужна моя работа, я коплю на ипотеку, приехала вновь покорять Москву, и если так получилось, что жизнь опять меня свела с Пашей, надо выстоять достойно. Больше я лужицей при нем растекаться не буду. Внешне, главное, оставаться спокойной, внутри себя можно и пострадать. — Разногласия не будут мешать нашей работе. Все? — говорю, как мне кажется, достаточно резко и холодно. Паша молчит, не отходит от меня. Я отворачиваюсь, решив подарить свое внимание закускам. Краем глаза не престаю за ним следить, боясь заработать косоглазие. Так странно, вот он стоит рядом, можно протянуть руку и дотронуться до рукава его пиджака, огладить мышцы рук, спрятанные под темной тканью. Подошел просто поговорить со мной о работе и не знает, как я весь год, который мы не виделись, омывала слезами подушку. Он изменился, складка между бровями стала выделяться сильнее, на висках появилась кое-где первая седина. У него тоже был не простой год? Мое сердце больно сжимается, тянясь сквозь ребра к нему. Мне стоит неимоверных усилий не таращиться на него открыто. Собрав всю волю в кулак, я делаю крошечный шаг в сторону. Сбежать опять не выходит. Прихожу к выводу, что побеги — это не мое. Паша, увидев, как я отступаю в сторону, неожиданно хватает меня за руку удерживая на месте. — Свет, постой, — говорит он, — я еще не закончил. Я вся подбираюсь и выдергиваю руку. смотрю в красивое лицо своего бывшего босса взглядом, полным презрения. У меня даже губы поджимаются, и краска бросается в лицо, дыхание учащается, становясь слишком прерывистым. Паша остается предельно спокойным. — Не смейте меня трогать. — Выходит сипло. Меня как будто током ударило. Просто касание, ничего не значащее, а кожу там, где его пальцы обхватывали мою кисть, странно покалывает. Он впрыснул мне яд? — Хорошо, — поднимает руки, показывая, что больше он ко мне не прикоснется, и продолжает: — Я бы хотел извиниться. Тогда… в общем, думаю, неправ я был во многом. Я взвиваюсь. Злюсь. Эти слова, как молотом по наковальне, отдаются во всех частях моей души. — Павел Валерьевич, а вы не считаете, что некоторые слова лучше произносить вовремя? А не когда срок давности проблемы и извинений уже истек, — шиплю я эти слова буквально ему в лицо. Сама не замечаю, как сокращаю расстояние между нами до минимума. — У извинений нет срока давности. Все, что я хотел сказать, я сказал. — Паша смотрит на меня сверху вниз и не делает ни малейшей попытки отодвинуться. Полы его пиджака задевают мою грудь, и я с ужасом осознаю: соски напряглись и заныли. Как хорошо, что на мне лифчик с огромным пуш-апом, скрывающий за толстым поролоном мой позор. Вздыхаю и отступаю. Тело меня подводит. Оглядываюсь, ища глазами Артема, нахожу. На секунду мы встречаемся взглядом, он смотрит на моего собеседника. Опять на меня. Вопросительно кивает, как бы спрашивая: «Что?» Я веду плечом. Мол, все в порядке, но могло быть и лучше. — Так ты принимаешь извинения, Света? — нажимает голосом Павел. Вот ведь пристал! Целый год от него ни сообщения, ни звонка, а теперь сдались ему эти извинения. — Если для вас это важно, то да, так и быть. Простила и забыла. Всего хорошего, Павел Валерьевич, меня ждут, — наконец сдаюсь я, решая поскорее свернуть разговор и освободиться от чар бывшего босса. Не успеваю сделать и пары шагов, как в спину мне прилетает: — Николаев ждет? Теперь ты с ним? Это я стерпеть не могу, развернувшись на каблуках, подлетаю к Павлу и, тыкая пальцем ему в грудь, забыв, где мы находимся, чеканя каждое слово, говорю: — Вам какое дело? Мы друг другу чужие люди, отчитываться перед вами не намерена. Только извинились за одни обидные слова и сразу говорите другие. Так мне подождать новых извинений сейчас или когда встретимся еще через год? Паша тяжело дышит, как будто пробежал несколько километров. Его грудь под моими пальцами вздымается в рваном дыхании, крылья носа расширяются, еще секунда — и он дыхнет на меня огнем. И чего так взбесился? Непонятно. Отбрасывает мою руку от себя, задержав в своей ладони немного дольше, чем нужно, и только открывает рот что-то ответить, как рядом материализуется Артем. Взял меня под локоть и бросив слова прощания Павлу, невозмутимо тащит меня к выходу, я только успеваю ноги переставлять. Злость и обида на Пашу клокочут во мне с новой силой. Зачем вообще подходил ко мне, если опять всего парой фраз все испортил? *** — Уходим, я тебя отвезу, — говорит Артем, когда мы идем в сторону холла, к гардеробу. — А как же мэр? С ним знакомиться не будем? — Я очень удивляюсь. — Не в этот раз. Ну вот, а я уже приготовилась, настроила камеру на телефоне на быстрый доступ. И что, мне теперь в инстаграм даже нечего будет запостить с этой вечеринки? Притормаживаю у столика с напитками и достаю свой потрепанный жизнью айфончик. — Трофимова, хватит уже пить! — рычит Артем Сергеевич мне на ухо и дергает за локоть. Из-за этого жеста первая фотография красиво переливающихся бокалов с шипучкой выходит смазанной, но вторая вроде ничего так. Заметив, чем я занимаюсь, мой босс возводит глаза к потолку и бормочет что-то типа: «Боже, кто на меня работает». Ничего не знаю. Вывески «снимать нельзя» тут нет. — А наше расследование? — не унимаюсь я. Мы приехали сюда поиграть в шпионов и что получается, уйдем без нужной информации? Вот так просто? Артем читает на моем лице неприкрытое разочарование и решает мне ответить: — Все, что мне нужно было, я узнал и даже больше. Так что можем с чистой совестью уезжать по домам. — Но мне, конечно, не расскажете? — одеваясь, спрашиваю я. — Всему свое время, Трофимова. Мне нужно подумать, обмозговать ситуацию. А потом уже, может, и поделюсь мыслями. Когда мы вдвоем почти выходим из здания, не могу побороть искушение и все-таки оборачиваюсь. Пробегаю взглядом по головам. Тот, кого ищу, стоит в самом дальнем углу и, конечно, не один. Рядом с ним Маргарита, судя по тому, как шевелятся ее красные губы, она опять болтает. Только я готова поспорить на месячную аренду своей квартиры, Паша ее совсем не слушает. Он что-то листает в своем телефоне. Как будто почувствовав мой взгляд, поднимает голову и смотрит прямо на меня. Упс. Спалилась за подглядыванием. Я уже собираюсь отвернуться, когда он неожиданно улыбается мне. Как будто не мы минуту назад ругались на радость здешней публике. Совсем чуть-чуть, лишь уголками губ. Я ловлю и впитываю в себя эту улыбку, как глупая дурочка. В животе что-то сладко сжимается и ухает стремительно вниз, но уже не от эйфории, потому что лицо Паши ужесточается в момент. Он мрачнеет и отводит взгляд. Спустя секунду я понимаю перемену в его настроении. Рядом со мной стоит Артем, опять распустив свои шаловливые ручки руководителя ко мне на талию. — Отпустите! Отталкиваю его. — Что? Ничего такого, Трофимова. Просто тебя чуть не сбил с ног официант, пока ты строила глазки своему Грачеву. — Он не мой. — А я балерина, — пожимает плечами Артем Сергеевич, и у меня далеко не первый раз возникает желание его стукнуть. Что я и делаю, слегка ударив босса в плечо. Тот от неожиданности ойкает и удивленно на меня смотрит. — Совсем страх потеряла? — Извините. Нечего руки распускать! После этого я шмыгаю в открытую дверь и вываливаюсь на улицу. Уже подходя к знакомой машине Николаева, вспоминаю, как он пил на вечере алкоголь, и восклицаю: — Вам нельзя за руль! — Я и не поведу, — удивленно отвечает Артем. — Мне тоже нельзя. — А тебя никто и не пустит. — А как же тогда? Может, я вызову себе такси? — Садись уже в салон! Надо поговорить. После пререканий на парковке Артем Сергеевич просто заталкивает меня на заднее сидение машины. За рулем, оказывается, сидит незнакомый водитель. Сам босс садится рядом со мной, закрывая дверь машины с громким хлопком. Шумно вздыхает, зажав переносицу большим и указательным пальцем, и устало произносит: — Маргарита мне не мать. Я киваю. Ежу понятно, мне тем более. На языке вертится пара вопросов, но что-то мне подсказывает: лучше сейчас молчать. Машина плавно трогается, вклинившись в поток, скользит по проспекту. За окном мелькают огни вечерней Москвы. Новогоднюю иллюминацию еще не убрали, и я могу насладиться остатками праздника. На дворе почти середина февраля, а в нашей стране до сих пор стоят наряженные елки на главных площадях города. Я зеваю. — Она последняя жена моего отца. — Артем неожиданно продолжает, чем несказанно меня удивляет. Мне, конечно, интересна рыжуха, но я не думала, что сам Николаев меня посвятит в степень их родства. Я предполагала насесть на Ларочку. — Мачеха. Мне было десять, когда моей матери не стало, и пятнадцать, когда отец познакомился с Маргаритой. Она всегда была нормальной, хорошо ко мне относилась. Насколько возможно относиться хорошо к ребенку любимого мужчины от другой женщины. А я был, скажем так, не сахар. Как был не сахар, так и остался. Все мы родом из детства. Артем замолкает, переводя дыхание. Я украдкой на него поглядываю, вдруг осознавая, что ему просто нужно выговориться, и неважно, кто выступит в роли немого слушателя. — Все было нормально, пока отец неожиданно не заболел и не назначил моим опекуном ее. Она меня не усыновляла, по сути, чужая тетя с улицы. Но такова была воля отца. До восемнадцати мне оставалась пара месяцев, когда его не стало. В завещании он оставил ей весь свой бизнес. Она тебе хвалилась своей фирмой? Так вот, когда-то она принадлежала моей семье. С восемнадцати лет я только и делал, что работал. День и ночь, день и ночь. Вот уже десять лет я пашу, как проклятый. Ни тусовок с друзьями, ни продолжительных отношений. У меня есть только работа. Фирма, в которую я вложил все, что у меня было, и никому не дам отобрать у меня из-под носа сделку, над которой я и наши юристы бились почти полгода. Это понятно? — Да. На глаза наворачиваются слезы. Мне жалко Артема. Я представляла его другим. Мажорчиком, которому все досталось на блюдечке с золотой каемочкой, у которого есть личная Курочка Ряба, несущая золотые яички. Я и предположить не могла, как обстоят дела на самом деле. В офисе никто не распространялся на тему личной жизни Николаева. Может, все и так знали его историю? Одна я не в курсе. Он не видит, какое впечатление на меня произвели его слова, изучает стеклянным взглядом проносящиеся мимо улицы в окне. Я, откинувшись на сидение, перевариваю все события сегодняшнего вечера. Паша, Маргарита, не появившийся мэр, история Артема. Слишком много событий в моей обычной тихой размеренной жизни. В тишине мы добираемся до моего дома. Я благодарю за доставку меня домой и собираюсь уже выйти из машины, когда Артем Сергеевич серьезно говорит: — Если хочешь и дальше на меня работать, Трофимова, определись, на чьей ты стороне. 23 Глава Ненавижу понедельники и пятницы. Самые тяжелые рабочие дни недели. В понедельник ты еще не пришла в себя после выходных, а на работе уже куча дел, проблем, и реальность так и бьет по отдохнувшим мозгам. В пятницу дела обстоят не лучше: вроде конец рабочей недели можно расслабиться, поплевать в потолок и поесть шоколадные конфеты, припрятанные в нижнем ящике стола. Но нет. Сколько я уже работаю, а все самые жесткие проблемы происходят в пятницу, часов этак в пять вечера, когда все сотрудники уже на низком старте и никто не собирается разгребать чужие косяки. Сегодня среда. Мой любимый день недели, однако с самого утра я понимаю, что сегодня все пойдет… по звезде! Во-первых, я проспала. Давно такого не было. Последние рабочие дни я домой раньше десяти вечера не приползала. А все потому, что Артем после приема у мэра как с цепи сорвался. Работал как проклятый и загружал меня под завязку. Больше его на откровения не пробивало, мы вернулись к обычным своим рабочим отношениям, как будто и не было разговора в машине. Дела на фирме как-то резко стали идти вниз. Кадров не хватало, пара сотрудников уволилась, срывались сделки, турки, над которыми Артем трясся, отложили приезд на пару дней, из-за этого мой и без того хмурый начальник сделался еще мрачнее. Я старалась не отсвечивать и лишний раз его не нервировать. Опаздывать было никак нельзя, в приступе бешенства он может меня и уволить. Мне работу терять нельзя! Недавно позвонил отец и сообщил радостную новость: они с матерью посовещались и решили помочь мне с деньгами на первый взнос для ипотеки. Я несказанно обрадовалась и урезала свои расходы втрое! Затянула пояс, сижу на рисе и яйцах. Ни на что больше не трачусь, каждую копеечку складываю в копилку. Во-вторых, в кофейне, где я обычно беру нам завтрак, не было ничего! Они не успели приготовить, а вчерашнее у них все под ноль разобрали. Хорошо, хотя бы вода и зерна для кофе не остались. Мы быстро собрали четыре горячих напитка, два черных американо и два капучино. Я теперь еще Ларочку прикармливаю, она, оказывается, просто кладезь информации, но об этом позже. В-третьих, на первом этаже в холле было всего пара людей, а это значит, время точно уже перевалило за 9.00. Но последней каплей стало столкновение с Пашей. После того как он опять мне нахамил на приеме у мэра, мы больше не виделись, и вот ведь надо было встретиться именно сегодня. И не просто встретиться, я в него буквально влетела на полном ходу, когда пыталась проскочить в закрывающиеся двери лифта. Ему еще повезло, я как-то удержала кофе в руках и не вылила на его кипенно-белую рубашку, но, кажется, мой подвиг не оценили. У меня сердце заходится при встрече с ним, щеки вспыхивают, и хочется провести рукой по растрепанным волосам, пригладив их. Я, конечно, этого не делаю. Павел оглядывает меня с ног до головы, усмехается и говорит: — Трофимова, вы до сих пор опаздываете на работу. Поворачиваюсь к нему всем корпусом, слегка покачиваясь от незапланированной пробежки на десятисантиметровых каблуках. Откуда столько яда в голосе? Не он ли извинялся за свое свинское поведение буквально пару дней назад? Что опять начинается? Я тоже умею фыркать и кусаться, пусть не думает, что буду молчать и терпеть нападки. Я ему ничего не должна, он мне в принципе тоже, поэтому успокаиваю разогнавшуюся сердечную мышцу и колко выдаю: — Я на вас, Павел… Валерьевич, больше не работаю. Вы мне сами заявление на увольнение подписали год назад, забыли? Как хорошо, что мы в лифте не одни, а то боюсь представить, чем закончится эта поездка для меня. Глаза Паши опасно сверкают, от скрипа его зубов вздрагивает женщина с папками и спешит выйти из лифта, как только двери лифта разъезжаются и показывается маленькая щелка пятого этажа. Предательница! Мне надо продержаться еще три этажа. Или лучше выскочить следом? Моим ягодицам не помешает внеплановая тренировка вверх по лестнице. Когда лифт трогается, напряжение между мной и Пашей возрастает градусов на сорок. Я ощущаю его недовольство мной и никак не пойму, в чем дело. Не понравился мой ответ? Так не надо было начинать разговор. Можно совсем молчать. Игнорировать друг друга. Почему эта железная коробка еле ползет? Не сдерживаюсь и нажимаю в нетерпении несколько раз кнопку своего этажа. Паша хмыкает, понимает, наверное, что я хочу сбежать. Неожиданно происходит сразу несколько вещей. Кабина дергается и замирает. Это я виновата? Точно я! Не нужно было трогать кнопочную панель! Гаснет свет. Я взвизгиваю. Лифт дергается еще раз. От ужаса и страха я выпускаю злополучные стаканы с кофе, которые тут же падают, окатывая, судя по ощущениям, меня и Павла кипятком. Он матерится и чертыхается. Я извиняюсь и ойкаю. Вокруг темнота, достать телефоны и посвятить фонариком почему-то никто из нас не догадывается. Под ногами хлюпает бодрящий напиток. Моя куртка сырая, сапожки промокли. Чудесный день! Просто пятница тринадцатое, в среду седьмого числа! На работу я опоздала уже безбожно, испортила себе одежду, застряла в лифте, и неизвестно, когда нас отсюда достанут. Паша пытается дозвониться до диспетчера. Я просто сползаю вниз по стеночке, сажусь на корточки. Мне неожиданно становится до ужаса страшно. Ладно бы мы застряли на каком-нибудь втором этаже, но кабина остановилась, почти доехав до восьмого. Мы болтаемся в воздухе где-то в ста метрах над землей. — О-о-ох, — судорожно хватаю ртом воздух. Кажется, у меня приступ панической атаки, подкрепленный клаустрофобией и темнотой. Пытаюсь проверить телефон. Сети нет. Экран гаснет, и мой смартфон становится бесполезным металлическим кирпичом. На зарядку я его вечером, конечно, забыла поставить, очень вовремя. — Свет, ты чего? Ты где? — раздается обеспокоенный голос Паши. — З-здесь, — стучу зубами. Я просто в ужасе. Спасите, помогите, вытащите меня отсюда кто-нибудь! Боюсь двинуться, кажется, от любого моего неосторожного движения кабина рухнет вниз. Ипотека мне тогда уже не понадобится. Плеч касаются теплые ладони Павла, и он мягко приподнимает меня на ноги. Мы пытаемся рассмотреть друг друга в темноте кабины. Но ничего не видно, совсем. Я бы многое отдала сейчас за то, чтобы заглянуть в глубокие синие глаза Паши и немного упокоиться. Чувствую исходящую от него мужскую силу, его спокойное теплое дыхание, окутывающий меня аромат его туалетной воды. Меня с ног сносит нахлынувшими эмоциями, которые лавиной обрушились, сметая на своем пути панику и страх. Всего от одного прикосновения мне становится спокойнее. Я верю, ничего не страшного не случится. И как только эта мысль проносится в моем мозгу, кабина дергается опять. Вскрикиваю, хватаюсь за воротник пальто мужчины и жмусь к нему всем телом. Он судорожно вздыхает, как будто борется с собой пару секунд, а затем окутывает объятьями меня в ответ. Кладет подбородок на мою макушку и, баюкая в своих руках, произносит тихим рваным шепотом: — Все будет хорошо. Не плачь. Нас вытащат. Скорее всего, света нет во всем здании. Оно же новое, бывают перебои. Ну же, малышка. Не трясись. Я с тобой. Ты не одна. Ш-ш-ш. Чего ты так испугалась? Столько заботы и участия в его голосе, что мне хочется разрыдаться пуще прежнего. Где же было твое участие раньше, Паша? Ведь может он быть вот таким, как сейчас. С нежностью в голосе, с теплыми объятиями для испугавшейся девушки. Для меня. Мы тут только одни, и он весь для меня. Старается успокоить, поглаживает руками мою подрагивающую спину. Рассказывает какую-то историю мне на ушко, смысл которой ускользает из-за его теплого дыхания, щекочущего мою ушную раковину. Под ногами хлюпает разлившийся кофе. Пашино пальто пахнет им и немного сигаретами. Он курит? Я всхлипываю, пряча лицо у него на груди. У меня от него трясутся коленки и сосет под ложечкой. Я просто молчу, пытаясь не спугнуть момент. Мне кажется, я сплю. Иначе как объяснить то, что сейчас происходит? Глаза давно привыкли к темноте. Немного отклоняюсь, собираясь выбраться из Пашиных рук. Сколько мы так уже стоим? Минут пятнадцать? Теплое дыхание с ароматом мяты скользит по моей щеке, кожи касаются мягкие губы, как крылья бабочки, едва-едва, но я улавливаю это легкое движение. Еще бы не уловить, меня как током ударяет, хочется приложить руки к щекам, так они вспыхнули в момент. Потому что я подсознательно знаю, какое дальше последует действие мужских губ. Тело все помнит, вмиг откликается. Мне становится за себя стыдно. Немного утешил, чуть-чуть приласкал — и я уже все, потекла. Поэтому дергаюсь, упираюсь в стальные плечи, комкая ткань пальто, и хрипло шепчу: — Не нужно. Свет загорается очень вовремя, ослепляя на короткий миг и меня, и Пашу. Этого достаточно, чтобы я смогла взять себя в руки и оттолкнуть мужчину. От неожиданности получается сильнее, чем я планировала, Грачев, пошатываясь, упирается в стену напротив, я вжимаюсь в ту, что за моей спиной. Мы буравим друг друга глазами. Не знаю, что в его голове происходит, но я только что чуть не совершила очередную глупость в своей жизни. Да, может быть, мне бы и хотелось немного сглупить в этот момент. Ощутить его вкус, снова. Я об этом даже не мечтала. Но за плечами уже есть кое-какой опыт общения с Пашей, и я бы не хотела его повторять, как бы мне горько от этой правды ни было. — Свет, я… — говорит Павел, запуская руку в волосы, как раз в тот момент, когда несчастный лифт доползает до моего восьмого этажа. Я пулей несусь к открывающим дверям, меня тормозит, появившись из ниоткуда, рука, преграждающая выход. Мне бы под нее поднырнуть, и вот он, путь к свободе. Но чертов кофе, которым залит весь пол, играет со мной злую шутку, я опять поскальзываюсь. — Ай! Упасть мне не дают. Павел ловко ловит меня и прижимает к своей груди. Застываю на миг, а потом продолжаю свои трепыхания, чтобы выбраться из оков его тела. Слишком много Паши для сегодняшнего утра. — Давай поговорим! Уймись! — Отстань! Не о чем нам разговаривать. — А мне кажется, есть о чем! — рычит в ответ Паша, прижимая меня к себе сильнее. — Поздно уже разговаривать! Наступаю каблуком на его шикарные кожаные ботинки, стоящие, наверное, как три моих зарплаты, и наконец получаю долгожданную свободу. Паша шипит, прыгая на одной ноге. Мне бы убираться из дурацкой металлической коробки, но я уже разошлась не на шутку. Во мне бушуют злость и обида и напрочь отсутствует здравый смысл. Поэтому замахиваюсь и пару раз бью Пашу сумочкой. Никуда не целюсь, бью почти не глядя. В глазах стоят непролитые слезы. Вроде ничего и не случилось, но мне так горько и обидно, что я опять на него повелась! — Не приближайся ко мне. Понял? — Сумасшедшая! — Паша смеется, пытаясь прикрыться от меня руками. — Не притрагивайся ко мне! — Успокойся! — Не указывай мне! — Трофимова? — Удивленный голос Артема заставляет обернуться. Сегодня явно не мой день! Двери лифта уже давно открыты, поэтому мой не самый умный поступок в виде избиения Паши наблюдает весь наш этаж. Любопытные сотрудники кучкуются в холле, вижу пару знакомых лиц. Ларочка показывает класс и подмигивает. Артем ее восторга не разделяет, переводит взгляд с меня на Пашу и обратно. Его брови удивленно ползут вверх. Может, теперь меня не отправят подготавливать конференц-зал к приезду турков? — Я опоздала, извините. Лифт сломался! Проскакиваю мимо застывшего Николаева, оставляя позади себя и Пашу с его разговорами, и Артема с его нравоучениями. Мне нужно в туалет, привести себя в порядок и обязательно выпить утренний кофе, без него я, боюсь, этот день просто не переживу. В зеркале отражается слегка зареванное и помятое лицо, тушь потекла. Ничего не скажешь — красотка. Поправляю макияж кончиком салфетки и опять почему-то всхлипываю. Дурацкий день. Дурацкий лифт. Отвратительный Паша. Как он меня достал! Почему жизнь нас опять столкнула? В столице пятнадцать миллионов людей, тысячи офисов, сотни строительных компаний. Но нет, нас разделяет всего лишь один лестничный пролет, слой бетона над моей головой и у него под ногами. Не удивлюсь, если сейчас он меряет шагами свой кабинет, размышляя о том же, о чем и я. Что он там говорил, когда я его лупила? Поговорить хотел. О чем? Шмыгаю. Может, выслушать его? Подняться сейчас к нему и сказать: «Говори!» Зачем он меня мучает? Почему был так ласков со мной? Просто пытался успокоить истеричную блондинку в замкнутом пространстве или… Нет! Нет никаких «или». Надо выкинуть Пашу из своей головы и попытаться выжать из сердца. Но вместо этого я выкидываю бумажную салфетку и наблюдаю, как ее смывает поток воды в унитазе. Вот если бы с чувствами было так же просто. Если они не нужны тебе — взял и смыл в Москву-реку, помахав им вслед ручкой. 24 Глава Бросаю взгляд в правый угол монитора. Ого, уже три часа дня. Сладко тяну руки вверх, прогибаюсь в спине, верчу головой в разные стороны, разминая затекшую шею. Засиделась за бумагами, опять не поела. Артема сегодня нет с самого утра. Турки приедут через два дня. В офисе все на ушах. Он все еще не сказал, кто у него ходит под подозрением в наших конкурентах, мне кажется, забыл меня просветить, а может, и вообще не собирается. По идее кто я для него? Обычная рядовая сотрудница. Но я обязательно ему напомню, если сама не забуду. Мне самой интересно, кто решил сунуть нос в наши дела. Зеваю. Совсем не высыпаюсь в последнее время. Опять гляжу на часы. — Лариса Викторовна? — окликаю секретаршу за соседним столом. Из-за огромного монитора мне ее почти не видно. — Да, милая! — Вы обедали? — Да, вернулась уже час как. Я тебя с собой звала, ты отказалась. Да? Не помню. — Так, я отойду, ладно? — Иди-иди. Крики твоего живота я слышу даже отсюда. Неправда, но не спорю. Кроме утреннего кофе во мне сегодня еще ничего не было, и вчера не ужинала, опять. Просто пришла и упала на диван не раздеваясь. Взяв телефон и кошелек, спускаюсь в кафе на первый этаж. Опасливо оглядываю людей в помещении. С истории в лифте прошла пара дней, Пашу я с того момента больше не видела. И слава богу! Стыдно немного за свое поведение. Как вспомню, как била его сумочкой, краска приливает к лицу. Кажется, я была в состоянии аффекта. Теперь в офисе гуляет сплетня, что у меня роман с Грачевым. И пустила ее Ларочка, вот не умеет человек держать язык за зубами. Причем она сама ее выдумала и сама поверила. Я на нее не обижаюсь, даже забавно послушать. Главное, чтобы роман с Николаевым не приписывали, а то он после сцены в лифте отчитывал меня так громко, что стены его кабинета дрожали. Можно было подумать, он меня ревнует, но нет, его больше волновало мое опоздание и отсутствие кофе из «Старбакса» около его ноутбука в 8:30 утра. Паши в кафе не оказывается, как и свободных мест. Пока я накладываю себе еду, одно местечко все-таки освобождается, прямо у окна. Быстро расплатившись, сажусь за стол и вздыхаю. Смотрю на свою тарелку: от голода я слегка переборщила с выбором. Картошка-фри, суп, брокколи на пару, котлета из индейки, чизкейк, трубочка с белковым кремом, пара булочек свежего испеченного хлеба… Сейчас как съем это все — Здравствуйте, у вас свободно? Можно я присяду? Вскидываю голову, услышав тонкий голос, и с удивлением обнаруживаю перед собой ребенка со стаканом чая на подносе. Э-э-э. Малыш в офисном здании один? Ну как малыш, лет десять мальчику, но мне все равно кажется странным в разгар рабочих будней видеть тут ребенка среди толпы взрослых. — Привет, — киваю на стул напротив, — садись, конечно. Парнишка плюхается на стул, бросает школьный рюкзак на пол, достает телефон и утыкается в него. Невольно улыбаюсь. Дети прогресса. У меня первый телефон появился только в одиннадцатом классе. Вспоминаю свою племяшку, решаю написать сестре сообщение, пусть пришлет свежие фото детей. Скучаю по ним. Медленно ем свой обед, лениво листая ленту инстаграма. Натыкаюсь на Настино фото. Такая она тощая стала, аж завидно, и булочка поперек горла встала. Надо ей позвонить, давно не виделись. Неожиданно звучит довольно громкий звук голодного желудка. И это явно не мой бунтует. Мальчик, что сидит напротив, не отрываясь изучая что-то в своем смартфоне, густо краснеет. Напротив него стоит пустой стакан из-под чая, а передо мной первое, второе, третье и компот… Сглатываю. Объедаюсь тут, а ребенок, видимо, голодный. — Кушать хочешь? — участливо спрашиваю, пододвигаю как бы ненавязчиво тарелку с фри на середину стола. — Нет, — бурчит мальчишка. Смотрит из-под бровей, весь надулся, а щеки у него от смущения, видимо, просто пунцовые. Румяный такой, симпатичный мальчик, напоминает кого-то, не могу вспомнить кого. — Угощайся. Мне одной много, — двигаю тарелку еще ближе к нему. — Нет, спасибо. Говорит, как отрезает, немного грубо, и утыкается в светящийся экран. — Как хочешь. Но если передумаешь, то бери. — Угу. Выпендривается он недолго. Спустя пару минут его рука ныряет в тарелку и стаскивает длинную палочку фри, потом еще одну и еще. Я прячу улыбку за стаканом, делая вид, что пью. — А ты как тут оказался? Работаешь? — подмигиваю я, решая разрядить обстановку за столом. Парнишка жует за обе щеки уже в открытую. Телефон отложил, с интересом меня разглядывает, как и я его. — Не, маму жду. Она, наверное, опять про меня забыла. Бросает нервный взгляд на огромные черно-зеленые часы у себя на руке. — Ого какие! Покажи, — восхищаюсь я, надо как-то ненавязчиво наладить контакт, чтобы не пугался меня и не решил, что я маньячка. Я же так, по доброте душевной и от скуки с ним болтаю. Он нехотя протягивает мне руку. — Классные! — Папа на Новый год подарил. Это из мультика «Бен 10», — важно говорит мальчик. — Не слышала про такой. — Да ладно? Хочешь посмотреть? — У мальчишки даже глаза загораются. — Ну давай. Мальчик обходит стол, садится рядом со мной и включает видео на своем телефоне. Я делаю вид, что с интересом смотрю мультик про какого-то мальчика, который с помощью часов может превращаться в различных инопланетян или просто монстров, с одного раза суть так просто не уловить. Однако восторженно охаю, киваю. — Здорово, — регламентирую я, нанизываю брокколи на вилку и демонстрирую своему соседу. — Хочешь? — Не-е-е. Фу. Буэ. — Он забавно морщится, и мы смеемся, тем самым совсем разряжая обстановку за столом. — Можно я еще фри возьму? Деньги на карте закончились, а отец на совещании, — смущенно оправдывается. — Меня к нему секретарша не пустила. Я после бассейна всегда так есть хочу… — Да ешь, конечно. Пирожное еще одно бери, два мне многовато. Меня, кстати, Света зовут. — А я… — Дима? Мы с парнишкой синхронно дергаемся и оборачиваемся. По спине ползет холодок, тысячи мурашек пляшут на моих руках, нас недобрым, тяжелым взглядом буравит Павел. Ох. — Что это значит? Ты почему не дома? — смотрит на меня, слегка кивая. — Привет, Света. Кажется, ругаться не намерен, но я все равно, как нашкодившая школьница, втягиваю голову в плечи. Хотя ничего плохого я не сделала, мне неуютно из-за того, что в последнюю нашу встречу я пару раз приложила этому мужчине сумочкой. Провалиться бы сейчас сквозь землю, было бы идеально. — Папа… — Здрасти… Одновременно произносим с мальчишкой и таращимся на Пашу. Дима испуганно, я удивленно. Это его… сын? Такое могло случиться только со мной. В ужасе прикрываю глаза, затем тут же широко их распахиваю, я не должна терять бдительность рядом с этим человеком. — Пап! Я не мог до тебя дозвониться, твоя грымза сказала, у тебя совещание. Я спустился сюда, позвонил маме, она пообещала меня забрать. Но это было уже сорок минут назад. Я подсел к Свете, она меня накормила. Но я не наелся. Дай денег, а? Я пойду куплю еще что-нибудь, — выпаливает Дима как на духу и выжидающе смотрит на отца. Паша немного медлит, потом вынимает из кармана пару купюр и протягивает сыну. Тот быстро вскакивает со стула рядом со мной, убегает в сторону холодильников с едой. Я же, как дурочка, продолжаю сидеть не двигаясь. На моей вилке болтается кусок капусты, брезгливо кидаю его в тарелку и никуда не глядя решаю пояснить: — Я не знала, что это ваш ребенок. Он был голодный, мы перекусили. Ничего такого. Я вас не преследую. Вы не подумайте. — В этом я не сомневаюсь. Ты бы скорее сбежала от меня подальше? — усмехается Павел. Неопределенно передергиваю плечами. Возможно, и сбежала. Даже десять раз подумала бы, соглашаться ли на работу у Артема, зная, что мне придется постоянно пересекаться с бывшим боссом. Сложно оставаться невозмутимой, когда внутри от присутствия рядом одного человека все сжиматься начинает. Вот и сейчас: аппетит пропал, ладони вспотели, сердце подскочило куда-то в район горла. Оставаться невозмутимой становится все сложнее. Главное, я почти уверена, Паша замечает изменение моего состояния рядом с ним. Господи, пусть только он не решит, что я все еще его люблю. Униженной еще раз быть не хочется. Буду одна вариться в котле со своими чувствами, не могут же они жить во мне вечно. У всего есть начало и конец. Паша опускается за стул напротив, слегка ослабляет галстук, тяжело вздыхает. Выглядит он усталым. — Спасибо, Свет. Он тебе не хамил? Мать с ним не справляется, Катерину грымзой называет и никак иначе. Вот что с ним делать? — как-то устало спрашивает Павел, растирая руками лицо. — Нет, ничего такого. Мне показалось, Дима милый мальчик. — Я таки запихиваю многострадальную брокколи в рот и медленно принимаюсь пережевывать. Чтобы себя чем-то занять, хватаю телефон. Время моего обеда заканчивается. — Как у тебя дела? Я удивляюсь вопросу. Это просто вежливость или ему правда интересно? Немного гипнотизирую свой стакан с компотом, когда молчание становится совсем неловким, отвечаю: — Все нормально. Он кивает. — Я про вообще, не только про сейчас. Не понимаю, к чему он клонит. — У меня все нормально, — чуть резче, чем требуется, говорю я. — Давно в город вернулась? Последний вопрос заставляет меня повернуть голову и встретится взглядом с внимательными глазами Паши. Он сейчас про что? Он знает, что я уезжала? Я из этого тайны, конечно, не делала, но и не болтала на каждом углу. Не думаю, что Настя тоже распространялась об этом на моем прошлом месте работы. Она ведь бы мне сказала, если бы Паша что-нибудь спрашивал обо мне? — Откуда? — решаю скосить под дурочку. — Я знаю, что ты уезжала и жила какое-то время не в Москве, — спокойно продолжает этот странный разговор Павел. — Откуда? — У меня свои источники. И улыбается, гад. Обворожительно и слегка лукаво. Трясу головой, чтобы прогнать ощущения летающих бабочек в животе. Он узнавал обо мне? Наводил справки? Ему было не все равно? — Зачем? — Что «зачем»? — Зачем, вы интересовались моей жизнью? — Хотел знать, что у тебя все нормально. После того как… — После того как попользовались мной? Разбили мне сердце? А потом просто выбросили из своей жизни? Я не замечаю, как повышаю голос, и мои слова звенят в воздухе притихшего кафе. Казалось, все перестали стучать вилками и ложками по своим тарелкам и навострили уши. Конечно, такая сплетня в офисе. Будет о чем поболтать в курилках на перерыве. Генеральный директор одной компании имел отношения с помощницей генерального директора другой. Я зло оглядываюсь по сторонам, возвращаюсь глазами к застывшему Павлу. — Что молчите? Правда глаза колет? — Я не думал, что ты восприняла все так близко к сердцу, — вздыхает как-то устало. — А вы думали, как это будет выглядеть? Я вас… я по вам… столько лет! А вы… развлеклись и отослали. Быстро мне нашли замену? Что, недостаточно хороша для вас была? Друзьям не понравилась? Жена не приревновала? Меня прорывает, но я понимаю: нужно остановиться, не то место для выяснения отношений, да и не время. Комкаю салфетку и бросаю на стол, встаю. Паша выглядит растерянным, кажется, его застали в врасплох мои откровения. Не думал он, вот теперь пусть подумает! — Свет, погоди. Мне тоже есть что тебе сказать… Я немного не так представлял нашу ситуацию… Не так? А как? Паша тоже встает, пытается взять меня за руку, но я выворачиваюсь, хватаю сумку и пячусь, чуть не налетая на подошедшего с полным подносом Диму. — Уже уходишь? А я тебе вот пирожок взял, — смущенно бормочет мальчик, — хотел угостить. — Спасибо, милый. — Я усилием воли выдавливаю из себя улыбку. Протягиваю руку и треплю мальчишку по волосам. — Была рада с тобой познакомиться. — Я тоже. Ты красивая. — Дима краснеет до кончиков ушей. Мне кажется это таким милым. В сердце теплеет. Я понравилась Пашиному ребенку… Мы сталкиваемся взглядами с его отцом. В синих глазах мелькает сожаление. Да, Паша, я тоже сожалею о случившимся между нами. Хотя и клятвенно обещала себе этого не делать… Впустил бы он меня в свою жизнь тогда, год назад. Глядишь, все по-другому было бы у нас. Наверное, для нас было не то время и не то место. Паша делает шаг в мою сторону. Я опять отступаю. Качаю головой. Не нужно. Ничего не нужно. — Мне уже пора. Обеденный перерыв закончился. — Ну ладно… — растягивая слова, говорит Дима. Садится за стол, доставая из кармана телефон. — Не обижайся, ладно? — Ага. Ну пока? — Пока, Дима. До свидания, Павел Валерьевич. Стараясь не смотреть на Пашу, разворачиваюсь и спешу выйти. Впереди еще половина рабочего дня. Мне нужно выкинуть из головы случившееся в кафе, сконцентрироваться на работе и не наделать ошибок в документах, которые буду печатать. — Пап, а ты куда? — долетает до моих ушей Димин голос. Я прибавляю шаг, боясь, что Паша меня сейчас нагонит, и я даже не представляю, что за этим последует. Стремительно пересекаю холл. Спасительные двери лифта — моя цель. — Света! Нет! Нет! Нет! — Да погоди ты убегать! 25 Глава В лифт меня буквально вносит волной гнева, исходящей от Паши. Подталкивая меня в спину, он обхватывает рукой мою талию, не давая от него отстраниться, нажимает не глядя на самый последний этаж, на который нам обоим не надо. Грачев нагнал меня почти, когда мне удалось проскользнуть в открывающиеся двери. Удача, как обычно, не на моей стороне, поэтому сейчас мы опять вдвоем в закрытом пространстве, и чтобы выбраться с минимальными потерями, надо прорваться через Пашу. Что-то подсказывает, так просто выйти отсюда он мне не даст. Рывком разворачивает упирающуюся меня лицом к себе, впечатывает в стену под мое тихое «ох». Я продолжаю сопротивляться, бью его по рукам, трепыхаюсь всем телом и даже подумываю применить коленки. Запрещенный прием, но должно сработать. — Тихо. Я все равно сильнее. В подтверждение этих слов Павел вдавливается в меня всем телом. Не успеваю толком испугаться. Додразнила мужика, вон как разошелся. Глаза потемнели, ноздри раздуваются, хватка рук просто стальная. Он большой, горячий и рассерженный. Шумно выдыхаю. У меня от такой близости ноги подкашиваются, и думать трезво и здраво совсем не выходит. Упираюсь руками в его грудь, опускаю глаза. — Отпустите. — Хватит от меня бегать. Я не пацан, в догонялки играть не люблю, — рычит этот невыносимый мужчина в миллиметрах от моих губ. Я чувствую его теплое дыхания. Волоски на руках становятся дыбом, в животе разливается знакомое тепло. Я не целовалась целый год. Секса у меня тоже не было с нашего последнего совместного раза. Судя по ощущениям, мое тело истосковалось и по тому, и по-другому. Вопреки здравому смыслу я подаюсь вперед всем телом. Бедром прижимаюсь к паху Паши и вздрагиваю от осознания, как явно он меня хочет. — Мне казалось, — говорю и облизываю пересохшие губы, — мужчин заводят подобные игры. Не знаю, откуда во мне взялись дерзость и смелость. Паша делает недвусмысленное движение бедрами, задевая сквозь тонкие черные строгие брюки мое самое чувствительное место между ног. С губ слетает предательский стон. — О да. Я заведен не на шутку. Опасно играть в такие игры с голодным мужчиной, девочка. — Так поешьте, кто вам мешает? С рыком Паша притягивает меня к себе, вгрызаясь в мои губы, давая понять, что именно сейчас он хочет съесть. Какое-то время делаю попытки сопротивляться, просто для виду, они настолько вялые, что мне самой смешно. В конечном итоге сдаюсь. Обвиваю руками мужскую шею, размыкаю губы, впуская его в себя. Это просто поцелуй. Один поцелуй. Ничего такого. Мы чужие друг другу люди, которое немного сошли с ума. Иначе не знаю, как объяснить наше столкновение. Нужно обозначить границы, в первую очередь для себя. Хочу обезопасить себя, насколько это возможно, мне нужна дистанция. В этот раз, если он будет, я просто так не лягу с ним в одну постель. Прерываю едва начавшийся поцелуй, глядя в безумные глаза Паши, выдыхаю: — Вы не подумайте, что я вас целый год ждала. У меня парень есть. — Да? Ну и где сейчас этот твой парень? Ненужные мысли вылетают из моей пустой блондинистой головы, когда его горячий язык скользит в мой приоткрытый рот и сталкивается с моим. Пока Паша хозяйничает у меня во рту, мои бесстыдные руки живут своей жизнью. Изучаю его спину, пальцами обвожу лопатки, глажу шею, сминаю пиджак на его плечах. Я так соскучилась по нему, по его телу, по его горячей коже. Он ненадолго отрывается от меня. Пристальным взглядом шарит по моему лицу, застывает на припухших губах, я порочно прикусываю нижнюю губу, смотрю на него в ответ через дрожащие ресницы. Паша пожирает меня голодным взглядом, от которого по телу бегут тысячи мурашек, быстро расстегивает пиджак, мои руки сразу скользят по гладкой ткани рубашки, обнимая его. Возвращается ко мне, притягивает ближе. Лифт скоро доберется до своей конечной точки, а мне еще хочется повторить немного безумств перед тем, как ворваться в свою серию реальность. Но Паша не спешит возобновлять поцелуй. Протягивает руку, касается моей головы, поглаживает затылок. Хочется замурчать, как кошке, от такой простой ласки. Паша резко срывает заколку с моих волос, звук оповещает о том, что она улетела на пол. — Эй! — Ненавижу эту штуку на твоих волосах. — Так все дело в волосах? — бормочу, когда он нагибается, целует мой подбородок, спускаясь к шее, слегка покусывая нежную кожу, от удовольствия мои глаза закатываются. — Девочка, ты идеальная. Я слетаю с катушек от одного твоего вида. Меня даже твой голос будоражит… Хочу разговаривать с тобой, хочу смешить тебя, чтобы услышать, как ты смеешься для меня. Ты такая живая, звонкая, настоящая. Хочу слушать тебя, — опять отстраняется, устанавливая между нами зрительный контакт, и жестко добавляет: — Но сначала тебе придется выслушать меня. Я хочу, чтобы то, что было между нами, наконец, отошло на второй план. Выслушаешь меня? Киваю. Паша снова тянется ко мне, и я встречаю его на половине пути. Я очень по нему скучала. По его вкусу, запаху. По ощущениям, которые Паша мне дарит. Моя жизнь как будто была под фильтром «сепия» до этого момента. Теперь все заиграло новыми красками. Забурлило. Заискрилось. Лифт плавно поднимается, нигде не останавливаясь, а мы продолжаем целоваться как безумные, отдаваясь полностью накатившим на нас чувствам. Лифт словно заколдованный в этом здании, все самые значимые моменты этих трех недель случились у меня именно в нем. — Здесь поговорим? — выдыхая после сумасшествия, которое мы творили последние пару минут, Спрашиваю я Мы выходим из лифта на последнем этаже, он оказывается никем еще не был занятым и имел совсем пустынный вид. Здесь холодно, гуляет сквозняк. Кое-где лежат остатки строительных материалов. Я ежусь. Паша, увидев это, сразу притягивает меня к своему боку, чмокнув в висок. Я таю, как мороженое на солнышке, еще чуть-чуть — и опять превращусь в кисель. — Давай не здесь? Разговор предстоит длинный… — Согласна. Тогда где? — Ты во сколько заканчиваешь? — Обычно как повезет, — пожимаю плечами, — сегодня планирую уйти в восемь. — Хорошо. Я тебя заберу. А сейчас мне пора спустится к Диме. Думаю, он уже пообедал. Мы мягко улыбаемся друг друга, вспоминая оставшегося в кафе мальчика. — Мне понравился твой сын. — Ты ему тоже. Это у нас, видимо, семейное. — На этих словах Паша нажимает на кнопку, вызывая к нам новый лифт. — Паш, я тебе ничего не обещаю. Но я послушаю, что ты скажешь, и даже постараюсь не перебивать. Только не думай, что это, — показываю на лифт — что-то изменило между нами. Паша хмурится, но кивает. — Я помню про парня. Но и это мы обсудим. Вечером. Хорошо? Соглашаюсь и, махнув рукой, ухожу в сторону лестничных пролетов. Мне нужно спуститься всего на пару этажей, поэтому я решаю немного пройтись. На работе никто не заметил мою задержку на двадцать минут. Все заняты своими делами. Я делаю себе кофе, сажусь за стол и принимаюсь перебирать бумаги с мечтательной улыбкой на лице. Артем возвращается в офис ближе к пяти часам. Проскакивает мимо нас с Ларочкой и закрывается у себя. Моя душа поет и танцует тверк, предвкушая поездку домой, ровно до того момента, как Артем Сергеевич не просит зайти к нему в кабинет. 26 Глава Я уже несколько минут стою в ожидании, когда же Артем обратит на меня внимание. Он вышагивает по своему просторному кабинету вдоль панорамного окна и громко с кем-то разговаривает. Я не понимаю ни слова. Это какая-то смесь турецкого, английского и русского. Артем знает турецкий? Именно поэтому на встречу с предполагаемыми партнерами мы так и не заказали переводчика? Иду в сторону дивана, стоящего в углу кабинета. Он черный, кожаный и очень мягкий. Я устала стоять на десятисантиметровых каблуках и переминаться с ноги на ногу. Рабочий день близится к концу, меня ожидает поездка домой в одной машине с Пашей. Мне очень интересно, что же он мне скажет и что может предложить. Мы будем встречаться, как все нормальные люди? На секс в номере отеля я больше не согласна. Если и начинать заново, то с чего-то большего. Артем прощается со своим собеседником, с шумом выдыхает и как-то нервно бросает телефон на тот самый диван, к которому я держу путь. Кабинет у Артема очень классный. Он даже предусмотрел здесь ванную комнату и собственный санузел. Иногда мне кажется, он ночует на работе. У него нездоровые отношения со своим бизнесом. Работа ему и жена, и любовница. Я мысленно уже несколько раз сочувствовала женщине, которая свяжет с ним свою жизнь. — Не сюда. Артем подбородком указывает на свой стол, мне приходится изменить траекторию движения. Цокая каблуками, подхожу к указанному месту. Я очень послушная. Хочу поскорее разобраться с делами и улететь навстречу своей судьбе. Босс опускается по другую сторону своего огромного дубового стола, явно сделанного на заказ, в широкое кресло, откидывается на спинку и устало прикрывает глаза. Мне не нравится его поза. — Что-то случилось? — Случилось, — следует после короткого молчания. — Садись, Трофимова. — Что-то с бумагами? Артем хмурится, а я начинаю серьезно нервничать, комкаю край блузки, ерзаю на стуле. Что случилось-то? — Договоры проверили юристы. Была пара ошибок, я внесла коррективы. На завтра у нас все по плану… В десять утра едем в аэропорт, затем на ланч с партнерами. Если они пожелают, после основной встречи я договорилась на обзорную экскурсию по ночной Москве. На вечер забронировала столик в ресторане, где вы просили, — решаю начать разговор. — Молодец. Тут вопросов нет. — А где есть? — Вот ответь мне, ты вообще умная вроде женщина, Трофимова. Тогда какого хрена орешь в свое рабочее время о своей неудавшейся личной жизни? Это было неожиданно. Кровь стремительно приливает к лицу. Мне становится неуютно и очень стыдно. Он что, будет меня отчитывать сейчас за то, что было в кафе? — Не понимаю, — пропищала я, вжимая голову в плечи. — Да? Сейчас разъясню? Я, когда тебя брал на работу, по-моему, выражался яснее некуда, но закрыл глаза на твои перекладки и обжимания с Грачевым, пока они не мешали мне. — Артем подается вперед. Его локти теперь опираются о деревянную поверхность стола, а глаза, мечущие молнии, смотрят прямо в мои. И у меня нет ни единого шанса разорвать этот зрительный контакт. — Мне и моей фирме. — На последнем слове делает угрожающий акцент. — После приема у мэра, по-моему, тоже четко обрисовал позицию по поводу работы. И ты согласилась, выбрала нужную сторону. Что же, теперь дашь заднюю? — Я не понимаю. Артем Сергеевич говорит со мной как никогда жестко. В его взгляде нет прежнего дружелюбия, вся его поза, голос, выражение глаз говорит об опасности. И я понимаю: этот разговор не сулит мне ничего хорошего. — Что ты не понимаешь, Трофимова? Твой Грачев вместе с моей маменькой развернули против меня немаленькую такую конкурирующую компанию. — Зачем ему это нужно? Кажется, у меня вспыхивают даже уши. Все это слушать очень неприятно. Я же могу лишиться работы, Артем ведь на это намекает… И с Пашей я быть не могу, пока здесь работаю. Кем буду, если закручу роман с генеральным директором наших прямых конкурентов? Артем этого не потерпит, он ведь не может быть на сто процентов уверен, что я ничего не разболтаю. Но я точно не разболтаю. Как его в этом убедить? Что мне делать? Тем временем Николаев после небольшой паузы, видимо, давал мне переварить услышанное, решает ответить на моей вопрос: — На мировой рынок все хотят выйти. Я сделал это за два года, «СтройСервис» не может уже больше десяти лет. Они не развиваются, застряли в одной точке. Кроме того, Грачев купил фирму Риты, когда она была на грани банкротства, и сделал своим филиалом, она подкинула ему пару идей. Одна оказалась весьма занимательной. Что-что, а мозги у моей мачехи есть, — невесело усмехается Артем, а затем продолжает: — Как ты знаешь, турки запросили сыграть тендер вместо подписания единоличного контракта, как сначала было оговорено. Я все равно планирую выиграть, потому что «План Б» сейчас намного сильнее остальных строительных фирм в городе. Занимательно, как все удачно складывалось для Грачева и его компании: соседство в одном офисе, партнерство с моей матерью. Но тут неожиданно вылезла ты, Трофимова. — Я? — Ага. Не думаю, что Павел знал, что ты на меня работаешь. А я не знал, как вы были близки. Не люблю я все эти офисные бабские сплетни, но тут в курилке довелось услышать, как сегодня рассказывают о милом представлении на первом этаже. Свет, ну вот какого хрена? Ты же знаешь, как я дорожу имиджем фирмы? Ты всегда рядом со мной! Ты, можно сказать, второе лицо компании, представляешь всегда и везде наши интересы. Как вот ты себя сегодня повела? В нерабочее время в любом другом месте можешь заниматься, чем хочешь, я закрою на все глаза, главное, чтобы это на Ютуб не попало или на Порнохаб. Но накануне крупной сделки, сделки, которая значит, для меня все, прошу, приказываю побыть идеальной помощницей. Чтобы невозможно было придраться. Ты поняла? Я то бледнею, то краснею на протяжении всей гневной тирады Николаева и понимаю: он во всем прав. — Да, — киваю, как болванчик. — Артем Сергеевич, у меня был обед… Артем машет рукой, прерывая мои оправдания. Я и правда не могла подумать, что сцена, произошедшая в кафе пару часов назад, могла как-то нам навредить. Не стоило выяснять отношения с Пашей у всех на виду. Не стоило заводить с ним даже разговор и уж тем более не стоило целоваться с ним в лифте. Там же есть камеры. О господи. А если добрые люди покажут видео кому-нибудь? Чувствую, как по моему лицу начинают идти красные пятна стыда. — На сегодня ты свободна. И хорошо подумай, как ты проведешь свой свободный вечер. В подготовке к встрече или еще как. Предстоящая неделя будет сложной. Я не отдам турков ни Грачеву, ни Рите. И мне нужно знать, что вся моя команда со мной заодно. Мы будем бороться. А ты в моей команде, Света? — Да. Я поспешно поднимаюсь со своего места, но уже у самой двери вспоминаю одну важную деталь, которую, по всей видимости, стоит уточнить именно сейчас: — Мы не будем проводить встречу у Павла Валерьевича в офисе? Мы уже отнесли туда бумажные стаканчики, бутылки с водой… — Главное, чтобы вы не отнесли туда презентацию и варианты договора. — цедит сквозь зубы Артем, кажется, его начинает злить моя компания. — Конечно нет, Трофимова. Я давно нашел нам переговорную, и после завтрашнего ланча с турецкими представителями поедем сразу туда. А Грачев с Ритой пусть ждут нашего появления у них. Все, до завтра. Документы я посмотрю. Если что не так, скину тебе на почту. Так что будь на связи. На негнущихся ногах я покидаю кабинет Николаева. Собираю вещи под вопросительным взглядом Ларочки, прощаюсь с ней до завтра, не вдаваясь в подробности. Нужно переварить все, что я сейчас услышала. Конечно, я знала, что Паша в какой-то степени наш конкурент. Но чтобы настолько. Чтобы опуститься до срывания важной сделки… Неужели дела у «СтройСервиса» идут насколько плохо? Я только не понимаю, Паша со мной специально связался? Он несколько раз спрашивал у меня про Николаева. Неужели думает, что я ему что-то могу рассказать? Даже мысли о том, чтобы поехать домой с ним в одной машине больше не могу допустить. Поэтому, выходя из здания, сворачиваю в сторону метро. 27 Глава Весь вечер сижу дома, как и велел Артем, стараюсь быть послушной. Нервничаю из-за завтрашнего приезда турецкой делегации, из-за отношений с Пашей, из-за ситуации на работе. Хожу из угла в угол на своих съемных восемнадцати метрах. Мысли в голове гудят, словно рой пчел. Решаю позвонить Насте, а то я уже до такого состоянии себя накрутила, что впору опять собирать вещи и бежать в свою провинцию. — Привет, погоди минутку. — Подруга отвечает после третьего гудка. Слышу, как она зовет Ваню и передает ему, по всей видимости, ребенка. — Ну все, я вся твоя. Как дела? — Да так… Ничего хорошего на самом деле, Насть. — Паша? — серьезно спрашивает, убирая сразу из голоса хихикающие нотки. — Угу, — соглашаюсь я. — И что он натворил? Перед тем как рассказать, я какое-то время смотрю в окно, накручивая на палец выбившийся локон из не особо опрятного хвоста. Собираюсь духом и выкладываю все зараз. Про наши случайные встречи, про лифт, дважды про лифт. Про работу, и как Паша с ней связан. Рассказываю все-все, что было за последнюю пару недель, пока мы не виделись, зато регулярно сталкивались с Пашей. Настя слушает молча, не перебивая, иногда вставляет уточняющие вопросы. Я ей за это благодарна, просто за возможность выговориться. Маме и сестре я позвонить не могу, совсем не те у нас отношения, которые предполагают откровения. — Свет, а ты с Павлом по поводу этого всего говорила? — аккуратно уточняет Настя после моего рассказа. — Нет, мы должны были встретиться вечером после работы. Но я уехала домой одна. Думаешь, стоит поговорить? — Не думаю, а точно знаю! По своему опыту могу сказать только одно: проблемы нужно решать ртом! И это не то, о чем ты подумала. Разговаривать нужно. Вот что мешало мне с Ванькой поговорить в свое время? Может быть, и не потеряли бы три года, — вздыхает моя подруга. — В ближайшие дни точно не смогу этого сделать. Буду занята на работе, и Артем ясно дал понять, чтобы я держалась пока что от Грачева подальше. Насть, что мне делать-то? Я не могу потерять работу… — Я понимаю. Мы молчим. Подругу отвлекает на время Ваня, вернувшийся в комнату с малышом, я слушаю их тихий разговор, детское агуканье и думаю, как от меня все это далеко. Через сколько лет я обзаведусь семьей? Мужем? Ребенком? Мне даже с любимым мужчиной быть не суждено. — Любишь его? — Настин вопрос вырывает меня из задумчивости. — Да, — ни секунды не медля, отвечаю, — я только что об этом думала. Влюбилась, как дура, так и люблю вот уже три года. Что мне с этим делать, а? Насть? — Не знаю. — Если он опять мной попользуется и бросит? — То такая твоя судьба — нервно хихикает и уже серьезно добавляет: — Не попробуешь, не узнаешь. — Я могу потерять работу… — Тут уже ничего посоветовать не могу, надо решить, что для тебя на данный момент важнее. В ее словах есть смысл. Я прощаюсь с Настей, обещаю на следующих выходных составить ей компании в поиске идеального свадебного платья и отключаюсь. С Пашей точно стоит разобраться. В конечном итоге нам еще работать в одном здании. Мне нужно узнать его мотивы. Для чего его поползновения в мою сторону. Вряд ли я ему интересна со стороны бизнеса и работы. Или он надеялся, что я настолько растаю под его обаянием, потеряю голову, что буду сливать информацию по работе Артема? У Артема были весьма интересные и перспективные контракты с зарубежными партнерами. Сделка с турками всего лишь одна из многих, но, видимо, за ней стоит что-то большее, чем я могу понять. Возможно, это какой-то рубеж для него, и то, что за этот контракт идет битва с женщиной, которая отобрала у него наследство, добавляет ситуации неоднозначности. А еще тут я и Грачев. Когда я уже сходила в душ и переоделась в пижаму, звонит телефон. Номер не определился, но что-то мне подсказывает: реклама «Санлайт» не звонит в десять часов вечера. — Алло? — отвечаю осторожно. — Привет, — говорит до боли знакомый голос, устремив мое сердце вниз по венам. — Паша… — Я. Прикрываю глаза и откидываюсь на подушки. Просто не верится, я этого звонка столько ждала. Перестала ждать, только когда номер сменила, думала, откуда бы ему знать новый. Он ведь не позвонит. Позвонил. — Откуда у тебя мой новый номер? — придаю своему голосу твердости и слегка агрессивные ноты. — Всегда был. — Такой простой ответ, а у меня внутри все переворачивается и бунтует. Как это был? — И ты не звонил… — Я решил, тебе это не нужно. — Паша на том конце провода тяжело вздыхает. У меня земля уходит из-под ног, хотя я все еще лежу на мягкой кроватке. Как он мог решить, что не нужно мне это? Я ему в любви призналась! Впервые в жизни эти слова произнесла не родным мне людям, а чужому человеку. А что сделал он? Разбил мне сердце и жил дальше. Еще и номер телефона у него был. — Мне было не нужно или не нужно тебе? — решаю спросить в лоб. Затаив дыхание, жду ответа. У меня ладони потеют держать телефон, так я нервничаю. Этот невыносимый мужчина будит во мне весь спектр эмоций от любви до ненависти и обратно. Молчит. — Почему сбежала опять? — Ответь честно, Паш. Перевод темы тебе не поможет, не в этот раз, — стараюсь звучать сурово. — Ладно, — притворно вздыхает, — мы же все равно хотели поговорить начистоту, да, девочка? — Угу. Начинай рассказывать, Паша. Я никуда не спешу. Чувствую, как он собирается с духом. Я правда не тороплюсь, на улице давно темно, я под одеялом, зарылась почти до носа. Моему телу очень уютно и тепло. Душа же требует ответов. Сердце стучит чуть быстрее, чем нужно, боюсь, мне не понравится то, что услышу. Или понравится, но не все. Но мне нужна эта правда, либо для того, чтобы отпустить и перешагнуть через эти отношения, либо для того, чтобы нырнуть в них вновь. — Я тогда, зимой, не думал, что ты решишь уехать. Куда ты на ночь глядя рванула, Свет? Новый год на носу был. Я тогда очень разозлился и на тебя, и на Алю. Но не прогонял ведь? Я хотел поговорить с тобой утром, спокойно, увезти из этого дома. Плохая идея была тебя туда пригласить. Просто времени хотелось с тобой побольше провести и как-то празднично, что ли. Ступил, да. И ты тоже хороша, сбежала. Еще и телефон отключила. Пришлось звонить в отель, узнавать, добралась ли ты. Округляю глаза, из моего рта вырывается удивленное «о-о-о». — Ты звонил в отель? — Конечно. Если бы они мне не ответили или сказали, что ты не вернулась в номер, пришлось бы идти разыскивать тебя по сугробам. Вообще все указывало на то, что ты никуда не уходила. Ты босиком, что ли, уехала? Твои сапожки до сих пор у меня дома в гардеробной стоят. Золушка, блин, — возмущенно произносит Паша, а мои губы растягивает глупая влюбленная улыбка. Но я не даю себе расслабиться, прижимаю телефон плечом к уху и требую, чтобы он продолжал. — Но ты мне так и не позвонил… — подсказываю я. — Да. В смысле, блядь. Ты всегда застаешь меня врасплох, девочка. Я не стал тебе звонить, потому что мне нечего было тебе предложить, — тяжело вздыхает, а я вся обращаюсь в слух, крепче сжимая телефон. — Свет, мне тридцать семь лет, тебе двадцать два… — Мне двадцать четыре через месяц, — выпаливаю я. — Все равно, тринадцать лет разницы. Зачем я тебе сдался? Тебе бы молодого найти, под стать себе. Без вороха проблем за плечами, истеричной бывшей жены и ребенка-подростка. Вот поэтому я не позвонил. Хотел отпустить тебя. Навел справки, что ты вернулась домой. Устроилась на работу. Все у тебя было хорошо без меня. Ты красивая, умная, нежная девочка. У меня был тяжелый год, почти банкротство, суд, важные, денежные контракты уплывали сквозь пальцы. А потом я встретил тебя. Снова. Не знаю, почему именно ты… но тебе удается что-то расшевелить в моей душе. А как увидел тебя, понял, что не хочу рядом с тобой никого видеть. Тем более молодых парней. Паша замолкает, видимо, ожидая от меня каких-то ответных слов. У меня их нет, впервые в жизни я не знаю, что сказать. Он отпустить меня хотел? Даже несмотря на то, что я его любила. Люблю. Я целый год варилась в собственных эмоциях, занимаясь самобичеванием. У меня комплексов прибавилось процентов на двести. А он… Так, ладно. Мне надо переварить услышанное в одиночестве, а пока есть возможность, буду задавать свои вопросы. Благо у меня их полно накопилось. — Ты купил фирму Маргариты. — Я даже не спрашиваю, утверждаю. Надо отдать Паше должное, отпираться он не стал. — Да. — Ты знал, что она мачеха Артема? — Нет, узнал, уже когда познакомился с ним и увидел, что ты у него работаешь. Встреча в лифте была неожиданной, согласись? Мы вместе расслабленно смеемся, вспоминая первую после расставания встречу. Спрашивать о том, пытается ли он сорвать нашу сделку, я не решаюсь. Для этого я бы хотела видеть его глаза и знать точно, врет ли он мне или правда не при делах. Я резко обрываю звонкий смех, вспоминая, с кем тогда был Паша. — Еще вопрос. Личный на этот раз. — До этого не личные были? Давай спрашивай, сегодня нет рамок и ограничений. Я на все отвечу честно, — произносит Паша. Я слышу, как у него что-то звякает. Как будто в стакан насыпают лед, затем звук воды. Да, Паша, выпей. Я сейчас взведу курок, и только твой ответ решит, выстрелит мой пистолет или нет. — С тобой была Катя. Она беременна от тебя? Ну вот, спросила, а сама зажмурилась от страха. — Что? Нет, конечно. У меня только один ребенок, и ты уже с ним познакомилась. Уф. Стрелять не буду. Отбой. — Тогда почему ты с ней обнимался тогда? — Нужно прикусить свой ревнивый язык, но уже поздно. Перекатываюсь со спины на живот и вдавливаю свою блондинистую голову в подушку. — Я ее не обнимал. Придерживал, чтобы она в обморок не упала. У нее тяжело беременность проходит, я просил ее оставить рабочее место с сохранением заработной платы и уйти в декрет досрочно, но она против. Периодически у нее падает сахар, вот я вел ее тогда поесть в кафе внизу. А ты что, ревнуешь? — Вот еще. У меня вообще-то парень есть! Не забывай, — возмущаюсь я. — А, ну да. И когда ты его бросишь, чтобы быть со мной? Закатываю глаза от его самоуверенности. Я еще не решила, верю ли ему. Хочу ли быть с ним снова, потому что, предав один раз, легко может предать и второй, и третий… — Паш, на работе у нас важная сделка. И Артем против, чтобы я с тобой общалась или тем более имела какие-то близкие отношения. — Что? Это еще почему? — удивленно спрашивает, а затем резко с металлическими нотками добавляет: — Ты все же с ним? Как бы ответить, так что бы напустить побольше тумана. В этот раз я быстро не сдамся тебе, Паша. Если правда хочешь меня, придется немного поиграть в кошки-мышки. По моим правилам. Увожу разговор в другое русло, и мы какое-то время болтаем на отвлеченные темы. Время несется со скоростью света, мои вопросы все не заканчиваются. Я спрашиваю у Паши про его детство, про первый брак, про его отношения с Димой. Он мне легко на все отвечает, не злится, я чувствую, как он расслаблен. Ему тоже нравится наш разговор. Иногда мы молчим, а иногда смеемся. — Включишь видео? — Что? От шока чуть не падаю с кровати. — Хочу посмотреть, что на тебе надето. Ты ведь уже под одеялом? — Так. Павел Валерьевич! До свидания! Не дожидаясь ответа, нажимаю сброс и блаженно улыбаюсь. Я влюблена и, возможно, это взаимно. С остальным я разберусь позднее. Скоро наступит утро и придется возвращаться туда, где все сложно, а пока я здесь, в своей съемной квартире, держу в руках телефон и абсолютно, безмерно счастлива в этом моменте. 28 Глава Турки опаздывают. На моей блондинистой голове, наверное, появляется плюс пятьсот седых волос. Впервые на моей памяти Артем Сергеевич теряет способность кричать, когда нам сообщают, что турецкие представители не приедут… пока не приедут. Артем бледнеет и разваливается в страдальческой позе в своем дорогом кожаном кресле. — Твою мать… — все, что может выдавить из себя мой начальник. Ларочка суетится около него, подавая то стакан с водой, то коньяк. От коньяка мой начальник отказывается, сказав, что в девять утра рановато. Но далеко рюмку не убирает. Нервы все-таки шалят. Мы очень тщательно готовились. Все спланировали. Решили, как их впечатлим. Готова фантастическая презентация, макет будущего строительства украшал добрую половину стола для переговоров. Фирменные бланки, блокноты, ручки лежали ровными рядами в ожидании новых хозяев. Заказан легкий фуршет с сотнями маленьких канапе, бокалами легкого шампанского, если кто захочет выпить после переговоров, и десятки белых кофейных кружек наготове. Кофеварка заполнена лучшими кофейными зернами. Все блестело новизной и деньгами. Мы были вооружены до зубов. В голове крутилась приветственная речь на английском. С докладом и предложением должен был выступать сам Артем, я была на подхвате подать-принести-переключить слайды и, главное, обворожительно улыбаться. Такие даны мне указания. — Будь всегда рядом. Улыбайся. Кофе, вода, чай сегодня на тебе, Трофимова. Я знаю, что это не твоя работа, но доверить постороннему вход в переговорную сегодня не могу. Что ты на меня так смотришь? Лариса посидит в приемной, а ты будешь рядом со мной. Так, еще юристам позвони, они-то почему опаздывают. А где Гаврилов? Гаврилов! — Голосом Николаева можно запугивать людей. Даже наша уборщица в офисе надела чистый новый халат. Лариса улыбалась в тридцать два зуба, не знаю, как у нее не свело челюсть от такого усердия… Артем впервые на моей памяти был одет прилично, без салатовых носков, бирюзовых ботинок и красного галстука, а это значит, настроен крайне серьезно, если не позволил себе маленьких слабостей в одежде. Я тоже надела все лучшее. Черное строгое платье по фигуре, шпильки, с высотой которых может конкурировать Эйфелева башня. Макияж классический: черные стрелки и бледные губы. Волосы собрала в строгий пучок. Охранник на входе меня как увидел, присвистнул и выронил рацию. Зато Артем даже бровью не повел. Я и не для него наряжалась, все для наших будущих партнеров. Слышала, что турецкие мужчины очень любят русских женщин. Вот пусть прикоснутся к прекрасному, главное, чтобы только глазами прикасались, на большее я не согласна. Рабочий день начался так рано и суматошно, мне было совсем некогда вспоминать романтическое телефонное свидание с Пашей, состоявшееся сегодня ночью. Я очень плохо спала после нашего разговора, все прокручивала в голове сказанные им слова. Вспоминала прошлый год, примеряла разные ситуации развития событий. Но что случилось, то случилось. Сейчас мне надо решить, что делать дальше с ситуацией, в которой я оказалась. С одной стороны, у меня стабильная работа с возможностью через годик взять ипотеку, а с другой — неизвестность в отношениях с Пашей. Как после того, что было, я могу ему довериться? — Вылетели, наконец-то! Спустя пять часов от запланированного времени самолет с турецкой делегацией приземляется в аэропорту. Артем едет встречать потенциальных партнеров один. Я остаюсь, жутко нервничая, подготавливать последние штрихи к их приезду. *** Все проходит хорошо. Весь офис смог выдохнуть, только когда около десяти вечера мы проводили усталых турецких представителей вместе с Артемом Сергеевичем в баню. Невинную обзорную экскурсию по Москве, которую я заранее запланировала, решаем перенести на утро. Кажется, на нее никто не придет… Буду вместе с Ларисой кататься в двухэтажном экскурсионном автобусе. Конечно, баня с алкоголем и русскими девушками из дорогого агентства сопровождения в разы интереснее. Я скидываю туфли, от каблуков которых гудят ноги, и со стоном падаю на диван в кабинете Николаева. Полчаса назад он уехал с турками, поэтому я не рассчитываю на его появление и могу немного отдохнуть в ожидании такси до дома, которое еще нужно вызвать. Весь день я ждала какой-нибудь подставы… Пару раз видела, как Николаеву звонит Рита. Он хмурился, глядя на экран, и скидывал вызовы. Ни Маргарита, ни Паша на встрече с турками не появились. Если честно, то я боялась, очень боялась появления Павла. Если бы он как-то обозначился и предъявил свои права на эту важную для Артема сделку, это был бы конец. Наше предложение и презентация будущего проекта понравилась турецким партнерам. Они одобрительно улыбались, кивали, разглядывая проектные материалы, и вообще выглядели довольными. Не отказывались ни от закусок, ни от шампанского, предложенного после презентации проекта. Голова гудела, как и ноги. Веки слипались, очень хотелось спать. Еще чуть-чуть — и я бы отключилась на вдруг ставшим мягким и удобным диване в кабинете Николаева. Неожиданно звонит телефон. Я вырываю себя из сладкой полудремы. На экране высвечиваются цифры Пашенного номера, который я так и не додумалась вчера записать, зато уже выучила наизусть. — Алло. — Привет. — Здравствуй, — произношу, откашлявшись. В кабинете Артема сгущается темнота вечера. В офисе почти никого не осталось, и я позволила себе не включать свет, наслаждаясь огнями ночного города за окном. — Как ты? — Устала. — Ты сейчас где? — спрашивает Паша. Его голос такой родной, успокаивающий. Хотя я была очень занята сегодня, сейчас выжата как лимон, но все равно рада его слышать. — Еще в офисе. — Я тоже. Мы молчим короткое мгновение. Я жду, что он мне предложит, и мое расслабленное состояние вмиг переходит в напряженное. Если он сейчас предложит поехать к нему или в отель, или опять ко мне, то я откажусь! И вряд ли заговорю с ним снова. — Так тебя подвезти? — говорит Паша, и внутри обрывается какая-то струна. — Зачем? — шепотом спрашиваю я. — Хочу тебя увидеть и узнать, как прошел твой день, — ровным голосом говорит он. — Я доберусь сама. — Света… — устало. — Паша! — Это просто поездка на машине. До твоего дома. Можем заехать куда-нибудь перекусить, выпить бокал вина или чашку зеленого чая. Поболтаем. — Ты помнишь, что я люблю пить зеленый чай на ночь? — Я многое помню, девочка, — ласково произносит Паша. — Паш, давай притормозим. Я еще не говорила тебе «да». Мне нужно подумать. — О чем тут думать? Меня тянет к тебе, тебя тянет ко мне. Тебе не кажется, что мы и так достаточно времени потеряли, достаточно думали? — Кажется, кто-то начинает злиться. Поджимаю губы, обдумывая свой следующий ответ. Полоски света от фонарей рисуют красивые узоры на мраморном полу, и я любуюсь ими короткое мгновение. — Не по моей вине, — говорю твердо. На той стороне трубки слышится тяжелое дыхание Паши. Я помню, что ему тридцать шесть, почти тридцать семь лет, что он уважаемый генеральный директор огромной строительной компании и, скорее всего, не привык бегать за малолетними пигалицами вроде меня. Но, кажется, я заслужила, чтобы он немного за мной побегал, раз ему так нужна именно я. Просто боюсь еще один раз наступить на те же грабли и получить по лбу. У меня нет никаких гарантий, что этого не произойдет. — Ты будешь припоминать мне то, что было год назад? — А ты сделал что-нибудь для того, чтобы я не вспоминала? У меня не так много хороших воспоминаний, связанных с тобой, Паш. — Зато у меня их много! Хочешь, я с тобой поделюсь? — Я бы хотела, чтобы мы создали новые воспоминания вместе, для нас двоих. Но мне страшно… — Чего ты боишься, детка? Его обращение ранит меня, и на глазах наворачиваются слезы. Рядом с ним я всегда себя чувствую маленькой девочкой, которой хочется заботы и любви. Внимания, самых настоящих крышесносных чувств и, главное, взаимности. — Того, что ты опять сделаешь мне больно, — еле слышно шепчу я. Судя по тяжелому вздоху, Паша меня услышал. — Я не могу тебе обещать, что этого не будет. Я сложный человек, на принца совсем не похож, Свет. Но очень хочу быть с тобой. Буду ждать тебя на парковке, если надумаешь, спускайся. Паша отключается, не дожидаясь моего ответа, и я понимаю, что он предоставил мне выбор. Любо сейчас, либо никогда. 29 Глава На раздумье у меня уходит секунд тридцать. Мимо меня галопом проносятся все перспективы. Работа, семья, будущая ипотека и… Паша. Я не могу представить ситуацию, где он делает шаг ко мне, а я его игнорирую. Просто не могу. Люблю его. Семью с ним хочу. Детей от него хочу. Хочу, чтобы все у нас было как надо, как у нормальных людей. Только если не рискну, так и не узнаю, было ли все это возможно. Если, предположим, я сейчас к нему не спущусь, где гарантия того, что он продолжит меня добиваться? Где гарантия, что не махнет рукой на молодую ветреную девицу? Что, если я сейчас не спущусь к нему и профукаю свой единственный в жизни шанс на счастье? Что, если больше никого так не полюблю? Никогда не узнаю ответы на эти вопросы, если не спущусь на восемь этажей. Если и в этот раз не выйдет у нас, то… что ж, не судьба. Зато я буду знать: мы попытались. Я подскакиваю с дивана, влетаю в туфли и бегу в сторону гардероба. Спешно надеваю куртку, шапку, повязываю шарф. Сейчас решится моя судьба. С колотящимся сердцем жму кнопку лифта. Немного перевожу дыхание в холле перед тем, как выскочить на улицу. Вылавливаю фигуру Паши, расхаживающую у своего автомобиля. Стараясь не поскользнуться, иду к нему. Он меня замечает, замирает. Впивается взглядом в мое лицо, хочет увидеть, в каком я настроении и на каких эмоциях. Я улыбаюсь и вижу, как по его лицу проскакивает облегчение. Он меня ждал, я пришла. — Привет, — смущаясь, говорю я, останавливаясь в паре шагов от него. — Привет. — Он тоже улыбается, и вокруг его серых глаз собираются самые прекрасные лучики-морщинки, которые я видела. — Как дела? — задаю самый дурацкий из вопросов, пришедший в голову, закусываю губу, чтобы от самой себя не рассмеяться. — Нормально, а у тебя? — Тоже. Скажешь мне что-нибудь интересное? — выгибаю бровь. — Давай попробуем снова? — На выдохе. — Чего ты хочешь? Только скажи, я все сделаю. Я хмурюсь, смотрю на стоящего напротив мужчину. Любимого мужчину, которому когда-то отдала себя полностью, не получив взамен ничего. Это было больно. — Просто, как было в прошлый раз, не будет. — В прошлый раз было просто? — усмехается. — Ты понимаешь, о чем я. Намекаю, чтобы на быстрый секс не надеялся. В этот раз из трусов выпрыгивать я не собираюсь. Пока что. Пусть докажет мне свои намерения делом. Если хочет быть со мной, то немного ожидания не повредит. — Я понимаю. Так что, будем в кино ходить и целоваться на заднем ряду? — Можно и в кино, — пожимаю плечами. — Тогда, надеюсь, мой подарок тебе понравится. Павел обходит машину, открывает багажник и скрывается из моего поля зрения на некоторое время. Переминаюсь с ноги на ногу. Он приготовил мне подарок? В честь чего? А какой? — Какой повод? — кричу в сторону багажник. — День Святого Валентина. Если бы ты мне сейчас отказала, я бы начал давить на жалость. Паша, наконец, выныривает и оказывается около меня. В его руках связка из красных шаров в форме сердец, подарочный пакет, из которого выглядывает белый плюш какой-то игрушки. — Это что? Мои глаза в шоке расширяются. — Спросил у сына, как покорить понравившуюся девушку и вот, действовал точно по инструкции. Мои валентинки для тебя. Если бы ты не вышла, серенады в моем исполнении пришлось бы слушать всем двенадцати этажам. Будем считать, ты сберегла мою репутацию и пожалела уши слушателей. Улыбаюсь, и Паша улыбается в ответ. Делает шаг ко мне и сгребает в медвежьи объятия. Совсем не нежно стискивает до хруста в косточках. Я тихонько смеюсь, боясь спугнуть неожиданное свалившееся на меня счастье и зажмуриваюсь. Мы замираем на какую-то пару минут в уютном молчании. Он кладет подбородок мне на макушку, я льну к нему, утыкаясь носом в его широкую грудь. Руки сцепляю в замок у него за спиной, он делает то же самое. Мы вместе. Это не сон. Он мой. Я его. Добился. Дожал. Я капитулировала. Стоим, обнимаемся посреди улицы, наплевав на проходящих мимо людей. Мы в своем коконе, нас окутывает и закручивает в вихре миллион эмоций. У меня даже кончики пальцев покалывают, так мне хорошо. Становится еще лучше, когда Паша наклоняется и ловит мои губы в плен. — Спасибо, — шепчет между поцелуями. — За что? — За второй шанс. Я больше не налажаю. Заливисто смеюсь, отрываясь от любимых шуб. Захватываю его лицо в ладони и, приподнявшись на носочках, шепчу, глядя в бездонно-серые глаза, в которых когда-то утонула: — Будь добр, постарайся. Эпилог Год спустя Холодные ладони опускаются на талию, и я взвизгиваю от неожиданности. Из ушей выпадает наушник, и кто-то целует мое голое плечо. Я определенно знаю, кто это. — Паша, — выдыхаю, — не слышала, как ты вошел. Я ждала его позже. У нас сегодня особенный день. Годовщина. Мы вместе целый год, и у нас все хорошо! Пытаюсь повернуться, чтобы поздороваться с его губами, но меня останавливают. — Ушел с работы пораньше, — говорит мой мужчина, продолжая путешествие руками по моему телу. Пальцами подхватывает край домашней маечки и по-хозяйски забирается под нее. Холодными подушечками пальцев скользит по голой коже. Я тут же покрываюсь мурашками. Мне нравятся прикосновения моего мужчины, я таю под ними, мое тело отзывается в момент. Вот и сейчас голова тут же отключается, отдавшись инстинктам. Я подаюсь бедрами назад и прижимаюсь попкой к увеличивающейся эрекции Павла, пока еще спрятанной под брюками. Без стыда проезжаюсь по ней ягодицами. И вот так всегда. Ему стоит меня лишь чуть-чуть приласкать, как я тут же становлюсь на все готовой. Хищно облизываюсь, представляя его член на свободе. Между ног призывно увлажняется и пульсирует. — Холодно, — шутливо возмущаюсь, поежившись в его руках, которые почти добрались до моей ноющей без ласки груди. Замираю в нетерпении. Дыхание уже давно сбилось, выдавая возбуждение. Дома белья я не ношу, поэтому Паша, не встретив никакой преграды на своем пути, сжимает мои возбужденные соски. — М-м-м, — не могу сдержать стон удовольствия, — еще, еще, пожалуйста… Паша повторяет свои действия, покручивая мои чувствительные горошины. — На улице не май месяц. — А? Я уже успела потерять нить нашей содержательной беседы. Нож в моей руке вздрагивает, я и забываю, что собиралась приготовить праздничный ужин. Теплое дыхание щекочет мочку уха. Нож падает, когда горячий Пашин язык начинает ласкать мое ушко. Покусывать, посасывать, заставляя выгибаться и подставляться ему навстречу. — Я помню, на улице февраль, — нахожу в себе силы ответить, мурлыкая, как кошка, закатив глаза. — Может быть, еще и помнишь, что за день? — Да-а-а. Выдыхаю, совсем откинувшись на грудь Паши. Его руки продолжают играть с сосками, усиливая мое возбуждение. — Хочешь свой подарок? Облизываю пересохшие губы. — Какой? Нас обоих смывает волнами в бездну, когда Паша резко дергает мои домашние шортики, и они скользят по голым ногам. Слышу звуки расстегивающегося ремня, вжик молнии ширинки. В нетерпении кручу попкой. Хочу его член внутрь себя. Очень хочу. — Прогнись. Послушно плюхаюсь грудью на кухонную столешницу. И в ту же секунду ощущаю, как Паша входит в меня, одним резким толчком заполняя полностью. Мы на миг замираем, привыкая к ощущениям. А потом Паша начинает меня трахать быстрыми, пронзительными движениями. Стону, не сдерживаясь. Стараюсь подмахивать, но быстро сбиваюсь с ритма и просто лежу, отдаваясь восхитительным ощущениям, когда тебя берет любимый мужчина. Я кончаю быстро. Так происходит всегда. Паша за год изучил мое тело просто идеально. Ему стоит только немного изменить ритм на более спокойный. Огладить мою грудь, сжав чувствительные соски, и потом этой же рукой нырнуть к горошине клитора. Пара кругообразных движений, и мое сознание уплывает. Я протяжно стону, чувствуя, как дрожат ноги. Когда прихожу в себя, понимаю, что кухню наполняют влажные чавкающие звуки, и от осознания, что они исходят из моего тела, кончаю еще раз. — Молодец, девочка. Я кончу в тебя, — шепчет мне на ухо Паша. Слабо киваю. Мы решили завести ребенка, уже две недели как я не пью таблетки. Но мы еще ни разу не пробовали без презервативов. Ждали, когда придут мои анализы на гормоны. Паша изливается в меня с глухим стоном. Накрывает своим телом и тяжело дышит над моим ухом… Меня саму укачала наша спонтанная скачка, и я уже не так сильно хочу готовить ужин. — Закажем еду? — решаю закинуть удочку. Паша не шевелится. — Эй, ты уснул? — Я думаю, — нехотя отзывается он. — И о чем? — Твоя бабушка звонила мне. — Тебе? — искренне удивляюсь я. — Чего она хотела? — Отчитывала меня как пацана за то, что мы живем в грехе. Закрытые глаза тут же распахиваются от услышанного. Какая занятная у нас выходит беседа, с его членом внутри меня. Мне тут же становится неловко, и я делаю робкие попытки выбраться из-под его тела. — Лежи спокойно. Я еще не закончил. — Я подумала… ты уже все! Давай о грехе поговорим в другом положении. — Да стой же ты, Света. Не дергайся, — шипит Паша. — Выйдешь за меня? На мгновение мне кажется, я ослышалась. — Чего? Это из-за бабушки? — Это из-за того, что я люблю тебя, дурочка. Я, конечно, соглашаюсь. Спустя пятнадцать минут на моем безымянном пальчике красуется самое прекрасное кольцо, которое я видела. Мы поженились в апреле, а в ноябре того же года у нас родилась дочь. Возможно, мы начали в неподходящий момент, зато продолжили точно, когда это было нужно нам обоим. Именно поэтому у нас все получилось. Конец