– Нарисовать ваш портрет. Я, как только вас увидела, сразу поняла, что не смогу жить дальше, пока вас не нарисую. Вы мне очень понравились, но только как человек, которого хочу нарисовать, - о как завернула, а я ведь и не думала, как буду выкручиваться из этой ситуации.

Мой, а точнее пока еще не мой Геракл встает с кресла, проходит в коридор и достает сигареты. Возвращается обратно, садится в кресло и демонстративно поджигает сигарету. Раз затяжка, выдох. Струйка дыма расходится по комнате нелюбимым мной запахом, но к своему стыду, ловлю себя на мысли, что мне нравится, как он это делает.

– Что, не нравится?

– Я вам помогу бросить курить.

– «Легкий способ бросить курить» не предлагай, я уже читал, не помогает.

– А я и не предлагаю. Вам просто нужен стимул. Кто кроме любимой девушки заставит вас бросить курить?

– Спешу тебя расстроить, у меня есть девушка и она курит, - расстроена ли я? Да, определенно, но это не беда.

– Вывод: вам нужно поменять девушку на ту, которая не курит и вуаля бросите курить.

– Ты на себя намекаешь?

– Нет, что вы, просто истинную правду говорю.

– Значит ты художница?

– Ну что-то типа того.

– Ясно, видимо такая же, как и астматик.

– Нет. Я имела в виду, что просто не зарабатываю этим деньги, а рисую в свое удовольствие.

– Ну да, я тоже рисую в свое удовольствие кружочек, елочку и звездочку, - Саша наклоняется и достает с нижней полки зеркального столика маленький лист бумаги и карандаш.
– Рисуй.

– Что?

– Что хочешь. Животное какое-нибудь.

– Лошадь, конь?

– А что есть разница?!

– Между нами с вами есть разница?
– с таким же ехидством в голосе спрашиваю я.

– Слушай сюда, Маша. Можешь не рисовать то, что у коня есть между ног. Рисуй мне живо морду лошади. От того, как ты справишься, будут зависеть мои дальнейшие действия.

Беру листок бумаги, карандаш и начинаю рисовать. В конце концов я действительно не соврала, рисую я ничуть не хуже большинства художников, а может и лучше. Художественная школа дала свои плоды, а потом и Ксюша подтянула меня, что продолжает делать и по сей день. Правда лошадей я не рисовала давно, Ксюша специализируется на другом, вот прям совсем другом, ну и я от нее не отстала, повторяя за ней. Ну и ладно, лошадь так лошадь. Минут десять рисую коняшку, четко выводя линии, а потом у меня из рук вырывают лист бумаги.

– Я понял, можешь не продолжать, значит художница. Ладно, хоть в чем-то не соврала.

– Тогда я могу нарисовать ваш портрет? Скажем так, я после учебы свободна с часов шести до восьми каждый день, а потом можете встречаться с вашей курящей девушкой, ну и все, что вы там делаете.

– Для начала верни паспорт.

– Если я вам его верну, вы меня больше не впустите. Поэтому верну, как только нарисую. А я быстро нарисую. Ну что, договорились?

– С пяти до семи и с выходными, - о да! Ликую внутри себя.

– Отлично. Только рисовать я вас буду в полный рост. Позу я придумаю, но вы должны быть чуть обнажены, как сегодня, но мы сделаем так, чтобы все было завуалировано.

– Я спрошу у своей девушки, разрешит ли она мне щеголять полуголым при малолетке.

– Так вы подкаблучник? А с виду такой брутал.

– А ты и зубы можешь иногда показывать.

– Чего ж не показать. Я в детстве пластинку носила, зубы ровные, беленькие, но не отбеленные как у некоторых ненормальных.

– Вопрос в том, кто еще ненормальный. Так ладно, мы упустили главную деталь, сколько тебе лет?

– Девятнадцать.

– Ты про девяностопроцентную правду помнишь?

– Я решила сюда применить остальные десять процентов. Куда-то же их нужно присобачить.

– Еще раз спрашиваю сколько?

– Восемнадцать.

– Мы в какую-то ставку играем? Последний раз спрашиваю сколько?

– Семнадцать и девять месяцев! То есть восемнадцать, три месяца не в счет. Если бы я родилась на три месяца раньше недоношенной, то мне бы уже точно было восемнадцать.

– Мне кажется ты переношенная. Паспорт с собой?
– нехотя достаю из сумочки свой документ и протягиваю не совсем-таки Гераклу.

– Странно, а я думал не больше шестнадцати.

– Я просто хорошо сохранилась и мало накрашена.

– Итак, хорошо сохраненная Маша, есть небольшая проблема. Ты несовершеннолетняя сопля, а я дядя хоть и молодой, но большой. Это попахивает какой-то уголовщиной.

– Я же вас только рисовать буду и вообще забудьте про возраст, это всего лишь цифра.

– Ладно, даю тебе шанс, но до первого домогательства моего прекрасного тела.

– Со всем уважением к вам, оно у вас не совсем прекрасное, - пару секунд и двуногое счастье заливается смехом.