– Наркоманы проклятые!
– не унимаясь, орет тетка.

– Да ты хоть что-нибудь скажи!
– толкаю в грудь махину.
– Это мы жертвы!

– Подтверждаю.

– Так, успокоились все, пройдем в отделение, - громко произносит мент, подзывая себе компанию из двух сослуживцев. Ну капец… Сюр!

На самом деле я ошибалась, сюр начался, когда нас завели в какую-то комнатушку, отобрав при этом все вещи. Это ведь не может происходить со мной. Ну не может. На мне счастливые трусы! Гневно смотрю на ничего не выражающее лицо махины и начинаю закипать. Он спокоен как танк.

– Раздевайтесь.

– Что?
– перевожу взгляд на мента.

– Раздевайтесь оба. Пока до белья.

– С чего это?! Вы вообще знаете с кем связываетесь? Я вам такое устрою, - не выдерживаю и чуть ли не пищу я.

– Да помолчи ты, - наконец, подает голос махина.
– Сейчас проверят твою муку, убедятся, что под одеждой у нас ничего нет, посмотрят камеры, и мы спокойно все объясним. Потом нас отпустят, - шепчет мне на ухо, обдавая тошнотворным запахом чеснока.

– Да пошел ты.

– Гражданочка, раздеваемся.

Ну как со мной такое могло произойти, ведь на мне счастливые трусы! О Боже… трусы.

– Я долго буду повторять? Раздевайтесь.

Жопа пришла откуда не ждали. Перевожу взгляд на мужика, который спокойно, как ни в чем не бывало начинает раздеваться и понимаю, что мне реально пипец. Придется раздеваться… 

А может это розыгрыш? Какая-то гадость решила надо мной так пошутить? Однозначно здесь что-то не чисто. Но никто не мог знать, что я поеду в метро, да и разыграть все таким путем крайне тяжело.

– Вам сколько раз повторять, Елена Георгиевна?
– перевожу взгляд на хлюпика с моим паспортом в руках. Хочется снять туфлю и со всей силы засадить ему в глаз. Даже не знаю из-за чего больше. Из-за того, что передо мной маячит перспектива раздеться, или из-за того, что слышу свое настоящее имя, от которого меня всякий раз колбасит. Скорее всего из-за второго. Это как красная тряпка для быка.

Ладно. Включи мозги, Анжела. Ведь все происходящее явно незаконно.

– Вы не имеете никакого права заставлять нас раздеваться в одном помещении. Даже если я в чем-то подозреваюсь, пусть меня осмотрит женщина.

– Вы правы, но сейчас это невозможно. Три часа назад ее увезли на скорой с острым аппендицитом. Поэтому женщин досмотрщиков просто нет.

– Ладно, допустим это так. Но если вы у нас вроде как служитель закона, значит должны знать, что мне положено право звонка, - понятия не имею, что мне на самом деле положено. Но в фильмах, кажется, говорят так.

– Положено, - чуть задумавшись, произносит он, откладывая мой паспорт в сторону.
– Звоните. Здесь.

Не раздумывая, кинулась к телефону. И так же немедля набрала единственного человека, который уж точно никогда меня не бросит в полной жопе. Плевать, что ситуация чистейший сюр и потом перед ним будет стыдно. Мне, черт возьми, надо попасть домой! Быстро обрисовала ситуацию, на удивление спокойным голосом и, положив трубку, взглянула на махину. Тот почему-то уже не спешил раздеваться. Ощущение, что и хлюпик, и махина, слушали мой разговор.

– У вас есть последний шанс извиниться и отпустить меня с Богом, - уверенно произношу я, смотря на недоразумение в форме.
– Иначе… вы просто не знаете на кого я работаю. Вам будет полный пиз.., - вовремя одергиваю себя, взглянув на браслет.
– Пизолитус, - удовлетворенно произношу я, скрестив руки на груди.

Конечно, я блефую. Пусть у моего работодателя действительно до хрена связей и возможностей, но Глеб из тех людей, которые все конфликты решают исключительно мирным и спокойным путем. Я же за десять лет совместной работы, дружбы и еще много чего – так и не смогла перенять от него этот опыт.

– Оскорбление сотрудника полиции грозит не самыми лучшими последствиями, Елена Георгиевна, - не унимается хлюпик.

– Минуточку, Алексей Витальевич Морозко, если я правильно запомнил, - встревает махина.
– Оскорблений не было. Пизолитус – это всего лишь грибочки рода гастеромицетов. Да, они несъедобны, но уж точно никак не являются поводом для последствий, - вот тебе и на. Мягко говоря, неожиданно, что кто-то кроме меня в курсе, что такое пизолитус. Грибник что ли?!

– Буду знать, - нехотя отвечает хлюпик, беря в руки паспорт. Только уже не мой.
–  Спасибо, что просветили, Андрей Викторович. А теперь раздевайтесь и выверните карманы джинсов, - выжидающе смотрит на махину.
– Вот ваш сожитель, Елены Георгиевна, более законопослушный. Вам бы у него поучиться, - через несколько секунд продолжает дрыщ.

– Он мне не сожитель. Я его знать не знаю!
– поворачиваюсь в сторону мужика, который как в замедленной съемке развязывает шнурки. Долбаные шнурки, из-за которых все и случилось!

– Свидетели утверждают, что вы держались за руки. В том числе и на эскалаторе.

– Вы тупой или глухой?
– испепеляю взглядом недоразумение в форме.
– А ты? Ты какого хрена молчишь?
– поворачиваюсь в сторону махины, которая-таки разродилась снять один кроссовок. Ой, лучше бы не снимал. Вони, к счастью, нет, а вот дырка на грязном, сером, хотя, видимо, некогда белом носке, аккурат там, где большой палец – это мощно. Хотя не мне, конечно, говорить о дырках, но у меня-то счастливые трусы, а у этого тупо грязные, рваные носки. Фу!