Как-то не было у меня никогда проблем с тем, чтобы благополучно справить свои физиологические нужды, но в этот раз возникла. Причем проблема определенно женского пола. Говорящая проблема.

– Я тоже боюсь крови. И что? Надо, понимаешь? Надо, Федя. Блин, у тебя еще что-то и с яичками. Ого, как распухли. Я сейчас тебе помогу. Да тихо ты. Сейчас я тебе и их поврежу до кучи. Потерпи немножко. Да, вот так. Хорошо же сейчас. Вот так, умница.

Умница или «надо, Федя» издал ну очень странный звук. Вот не сказал бы, что ему хорошо. Застегиваю ширинку и нажимаю на слив. Давно надо было подать признаки присутствия. Быть свидетелем трахающихся подростков в туалете бизнес-центра — вот совсем нет желания. Выхожу из кабины и сразу попадаю взглядом на девчонку в белоснежном летнем платье. Учитывая, что сейчас середина сентября и на улице плюс десять – странно. Еще более странно, что умница и «Федя» – это кот с кровавой дырой в верхней челюсти. Худой, грязный и изможденный кот.

– Простите, что я здесь, просто женский туалет как всегда занят, - извиняющимся тоном произносит девчонка, поднимая на меня взгляд. Лучше бы не поднимала. Кукла. Нет, не так. Куколка с безумно красивыми серо-голубыми глазами. Или больше серыми.
– Подобранец, - тихо произносит она, указывая глазами на кота, который, не смотря на явные болезненные увечья, молчит.

– Подобранец?

– Ага. Не смогла пройти мимо. У него тут дырка в пасти, надо что-то сделать, чтобы хотя бы кровь не текла. Ну и колючка около причиндалов. В общем, надо помочь.

– Надо, - как дурак, повторяю, споласкивая руки под водой.
– Тебе помочь?

– Давайте. Я крови вообще-то боюсь и платье тоже боюсь испачкать. Оно мне для съемок нужно уже через полчаса, в таком же нетронутом виде, - поясняет девчонка, все так же смотря мне в глаза.
– Вы подержете его или антисептиком с перекисью обработаете?

– Да как хочешь.

– Тогда придержите его, пожалуйста. Вот за бока можно.

– Тебе неудобно, давай я возьму его на руки.

– Он не очень чистый, можете испачкаться.

– Химчистка творит чудеса, - с улыбкой произношу я, беря несопротивляющегося кота на руки. Девчонка же принимается смачивать ватный тампон антисептиком.

Никогда со мной такого не было. Я – человек, повстречавший на своем пути уйму красивых женщин, откровенно залип на этой юной, наивной, судя по тому, что никаким антисептиком коту не помочь, красоте. А то, что юная – сомневаться не приходится. И тонна косметики, которой накрашена девчонка – возраста не прибавляет. Увы, не прибавляет. Сколько ей? Шестнадцать, семнадцать? Да… так низко я еще не падал. И ведь не могу отвести глаз. То, как она старательно обрабатывает травмированного кота, вызывает что-то ненормальное в душе. И постоянно закусывает губу. Нет, не сексуально, как это делают женщины с целью соблазнить. Кусает она ее исключительно для того, чтобы было больно. Скорее всего для того, чтобы отвлечься от вида крови. Залипательный, черт возьми, вид. О чем я вообще думаю?

– Ты сказала тебе нужно платье для съемок. Ты актриса?

– Нет, - улыбаясь, произносит девчонка.

– Модель?
– мысленно настраиваю себя на «да», потому что ответ уже очевиден. К сожалению, очевиден.

– Да, - с гордостью произносит девчонка, откидывая использованную салфетку в сторону. Наливает на новую перекись и, тяжело вздыхая, наклоняется к коту.
– Сейчас будет очень больно, потерпи, пожалуйста, - шепчет ему на ухо. Караул. Она реальная? Такие вообще существуют?!

Существуют. Отвечаю сам себе, впервые замечая ее ногти. На безымянном и указательном пальце - обкусаны до крови. Да, пожалуй, точно живая. Почему-то эта дурная привычка мне кажется забавной, хотя ей, наверняка, больно. И это вовсе не вызывает брезгливости. А пальцы такие маленькие и тонкие.

– Как тебя зовут?
– вот на кой хрен мне эта информация?

– А вам зачем?
– хороший вопрос.

– Интересно, как зовут спасительницу кота.

– София.

– Мудрая значит.

– Нет, - улыбается, почесывая кончик чуть курносого носа тыльной стороной ладони.
– Немудрая.

– Ну в твои-то годы об этом рано говорить, все впереди. Кстати, сколько тебе лет?

– Неприлично спрашивать женщину о ее возрасте, - с вызовом бросает девчонка. Тоже мне, женщина. Знала бы ты, что такое на самом деле неприлично, так бы не говорила.

– И все же, - настаиваю я, впервые как бы случайно задевая ее руку. Теплая. Точно живая и настоящая.

– Ну зачем вам?

– Интересно угадал ли я в мыслях с возрастом, - как я правдоподобно вру. Аж сам поверил. Вижу, что еще немного и она ответит на мой вопрос. Причем ответит правду. Пожалуйста, скажи, что исполнилось восемнадцать. Очень тебя прошу, София. Кто-нибудь там наверху сотворите чудо.

– Семнадцать, - чувство такое, как будто мне каменной плитой сдавило грудную клетку. И реально ни вздохнуть, ни выдохнуть.
– Тридцать первого декабря будет восемнадцать, - зачем-то добавляет она. Вроде как уже убила меня, но почему-то решила подать набор для реанимации.
– У него уже кровь не идет, - зато у меня идет. Миокард весь сдох.

– У меня для тебя плохая новость, София. Ты, конечно, безусловно умница. Однако, ему нужно в ветеринарку. У него края раны зияют, - не знаю откуда во мне берутся силы внятно говорить, а самое главное думать.
– Он тупо не сможет есть. То есть его надо сначала зашить, потом, вероятнее всего, кормить через шприц.