Марина себя трогала. Я видел между стройных ног ее вторую руку, но, к сожалению, мне было не разглядеть в деталях, как девочка это делала. А жаль, я бы многое отдал за такую возможность.

Неожиданно Марина отстранилась и кончила с протяжным стоном. Я успел задержать ее руку на члене, положив поверх свою ладонь. Несколько резких отрывистых движений, и я спустил следом, хрипло рыча от острого удовольствия.

Отдышавшись, поднялся с постели, оставив на ней Марину. Она села и прикрылась простыней. На щеках алела краска смущения.

— Приведу себя в порядок и продолжим, — сказал ей, направляясь в ванную.

Собирался проделать с Мариной еще множество приятных вещей, однако уже знал — самое сладкое оставлю на потом.

Не все сразу — это был мой принцип, который ни разу меня не подводил.

Я запуталась.

Запуталась во всем происходящем, совершенно не готовая к тому, что со мной творилось. К тому, что чувствовала.

Я не была похожа на тех девушек, что стремятся поскорее избавиться от своей девственности. Тех, что по достижении четырнадцати лет считают себя полными неудачницами, если у них до сих пор не было секса. Я не могла и не хотела экспериментировать в постели неизвестно с кем и непонятно чего ради.

Я хотела любви. Ждала чего-то особенного, того, что на всю жизнь. И совсем не думала, что однажды все со мной будет… так.

Так, как происходило накануне. Когда совершенно перестала себя контролировать. Когда все существо охватила сплошная похоть, зашкаливающая настолько, что я стала ласкать себя сама, поддаваясь лишь одной слепой потребности — получить удовольствие.

А это удовольствие было. Грязное, запретное, неправильное. Я не хотела его испытывать, черт бы все побрал! Но — испытывала. Потому что тот, кто толкал меня к нему, точно знал, что делал. Десятки, сотни, а может и тысячи раз проделывая подобное с другими. С теми, кто был до меня.

Я сама пошла на это и все же… ничего не могла поделать с тем, насколько грязной себя ощущала каждый раз после. И не от того, что делал Исаев. А от того, что мне нравилось то, что он делал.

И это было ужасно. Я чувствовала себя настоящей шлюхой. Развратной настолько, чтобы желать совершенно постороннего мужчину. Мужчину, к которому не имела чувств.

Ну а на что я, впрочем, рассчитывала? Продать себя и при этом не испачкаться — просто невозможно. Также невозможно, как смотреть на себя в зеркало поутру, пытаясь найти в отражении себя прежнюю.

Я со злостью оттолкнулась от раковины, на которую опиралась руками, вглядываясь в свое отражение. Руки дрожали. Тело, накануне жившее собственной жизнью, было каким-то иным, новым. Оно жадно, алчуще отзывалось на воспоминания о прошедшей ночи. Я сжала челюсти, борясь с тем, что одни лишь мысли о том, что было, заставляли тело наполняться похотью. Низ живота томно ныл, грудь налилась, снова становясь чересчур чувствительной.

Я отвела взгляд от зеркала, ненавидя ту, которая там отражалась. Ненавидя себя за все то, что испытывала. И гадая — смогу ли когда-нибудь примириться со всем этим? Жить нормально дальше после того, на что пошла?

А ведь дело еще даже не дошло до самого главного. И от мысли о том, что еще меня ждет — становилось страшно.

Неверной походкой выйдя из ванной комнаты, я заставила себя одеться. Вытащила из шкафа что-то наобум, безразлично на себя натянула. Краем сознания подумала о Пьере — он наверняка был бы мной сейчас недоволен. Ну и ладно! Шел бы он к черту — ровно туда, куда скатилась моя несчастная жизнь.

Остервенело распахнув дверь, я вышла из комнаты. Когда проснулась — Исаева рядом уже не было, от чего чувство омерзения к тому, что было, усилилось. Очевидно, он вел себя так, как того заслуживал мой статус. Использовал, как желал и больше — ничего личного.

— Доброе утро, — встретила меня улыбкой Луиза, когда я спустилась в холл.

— Доброе, — откликнулась дружелюбно.

Хозяйка дома мне нравилась. Она была непохожа на тех, кто вчера с пристрастием допытывался у меня о наших с Камилем отношениях. Она вела себя, как… совершенно обычная женщина. Простая и понятная. Наверно, это большое искусство — оставаться нормальным человеком, когда обладаешь миллионами и можешь позволить себе то, что недоступно простым смертным.

— Мне очень неудобно… — проговорила я, неловко переминаясь с ноги на ногу. — Но я хотела узнать, где можно позавтракать…

Луиза посмотрела на меня с удивлением, затем рассмеялась — громко и искренне.

— Я начинаю понимать, чем ты взяла такого прожженного холостяка, как Камиль, — усмехнулась она и, взяв меня под руку, повела в столовую.

— А вот я не понимаю, — ответила ей совершенно честно.

— Просто ты еще очень молода, — заметила Луиза с улыбкой.

Я с удивлением следила, как она ставит передо мной на стол еду — такое количество, что хватило бы на целую ораву голодных. Но самое удивительное — она делала это сама! Накрывала на стол, как самая обычная женщина.