— И теперь он в бежевом костюме, — добавил Лосев.

— В Москве девять вокзалов, так? Этот и Казанский отбросим. Остается семь.

Потом связались по телефону с дежурными этих вокзалов, попросили до приезда оперативной группы взять под наблюдение комнаты для транзитных пассажиров и сообщили на всякий случай приметы интересующего их человека.

Машина пришла раньше, чем успели связаться со всеми вокзалами. Предупредить остальных попросили дежурного лейтенанта.

…Уже начинало светать, когда Цветков и его сотрудники вышли на пустынную маленькую площадь перед Савеловским вокзалом. Около низенького палисадника у стоянки такси сиротливо притулились две машины с зелеными фонариками. Водители их крепко спали. На широкой лестнице, ведущей от платформ к выходу в город, появилось несколько человеческих фигур: видно, первый утренний поезд уже пришел в Москву.

— Сюда можно было и не ездить, — с досадой сказал Виталий.

— Никуда можно было не ездить, — поправил его Откаленко.

— Нет, милые, всюду надо было ездить. Теперь версию насчет комнат для транзитных пассажирюв на сегодня можно отбросить. Со спокойной совестью. А раньше как? Не простили бы себе, если что.

— С утра займемся другой версией, — сказал через плечо Цветков, тяжело опускаясь на переднее сиденье. — Насчет тихих встреч… — И добавил, обращаясь к шоферу: — Давай, Коля, развези-ка нас по домам. Спать осталось… — он посмотрел на часы, — всего ничего. А дел завтра невпроворот.

— Добрые люди уже седьмой сон видят, — усмехнулся Виталий.

— У добрых людей уже будильники звонят, — снова поправил его Откаленко. — Дал бог работку…

— Зато любимый город может спать спокойно, — отозвался Виталий.

Всех неудержимо клонило ко сну. Но когда Цветков заговорил о предстоящих делах, сон сам собой улетучился.

— Скажи пожалуйста! Как будто второе дыхание появилось.

— Не. Это уже последнее, — усмехнулся Лосев.

Надо было все обдумать и обо всем условиться, поэтому решили собраться утром пораньше.

— Выспимся, милые, потом, — сказал Цветков.

— На том свете скорей всего.

— Юмор у тебя что-то не тот, — отозвался Игорь. — Не наш в общем юмор. — И, обращаясь главным образом к Цветкову, добавил: — А что, ниточка все-таки не рвется, тянется. Вопрос только — куда?

К середине следующего дня многое прояснилось. Откаленко привез спецсообщение о побеге из места заключения некоего Григория Сердюка по кличке «Поп». Приметы тоже совпадали.

Цветков, надев очки, внимательно прочел сообщение, затем удовлетворенно сказал:

— Наш, — и посмотрел поверх очков на Игоря. — Какие есть данные?

— Осужден за вооруженный грабеж с убийством. Судимость четвертая.

— Последний раз где судим?

— В Снежинске. В Москве связи не установлены.

— Та-ак. Опасный тип.

Потом приехал Лосев и сообщил, что у инженера Егорова, следовавшего поездом из Хабаровска, были похищены документы и деньги. Инженер ехал с семьей из Якутии.

— В ужасном положении люди, — волнуясь, говорил Виталий. — В Москве ни родных, ни знакомых. С детьми. Собирались потом ехать на юг, отдыхать. За три года первый отпуск.

— Паразит! Добраться бы до него, пока он все деньги не просадил.

— Вот об этом и подумаем, — сказал Цветков и, в свою очередь, спросил: — А им что же, и помочь некому?

— Ну как так некому! Министерство там чего-то им выдаст, наверное. На обратную дорогу. А отдых пропал.

— Ладно. Давайте думать, — тряхнул головой Цветков.

Он снял очки, откинулся по привычке на спинку стула и пытливо посмотрел на Виталия.

— Значит, «тихие встречи». Это что такое?

Но тут, в самый неподходящий момент, дверь широко распахнулась и вошел Свиридов.

— Совещаньице? — осведомился он.

— Вроде того.

— А у меня к тебе разговор, Федор Кузьмич.

— Сейчас некогда. Сам знаешь обстановку. При тебе докладывал.