Я только плечами пожал. Все же эра мобильной связи за окном, не обязательно было приезжать…

– Просто разговор не телефонный, - продолжил он.

– Понял я. Слушаю.

Мне не терпелось. Что у нас опять? Приезжают журналисты к матери и мне надо быть дома? Хотя нет, об этом она бы мне сама сказала. У отца проблемы с бизнесом и ему нужен мой совет? Вот это было бы чудо, причем оба пункта сразу.

– Ты знаешь Константина Рогозина? — внезапно спросил отец.

– Владельца банка Рогсбер? — мгновенно спрашиваю я. — Лично вроде не знаком, а что?

Пытаюсь припомнить пересекался ли я с Рогозиным. Отец с матерью часто берут меня на разного рода приемы, но всех потом и не упомнишь, но с Рогозиным вроде не знакомили. Ах, точно! Он же редко приходит на такие встречи.

– Ты снова хмуришься, - говорит мне отец и я даже провожу пальцем по переносице, разглаживая складку. Действительно хмурюсь. Мама из-за этой привычки всегда панику разводила.

«Ты же лицо себе испортишь!» — кричала она.

Теперь я пожимаю плечами, дескать, и что?

Отец пожимает также. Он, как и я, просто любит маму и принимает некоторые ее странности. Она актриса, очень знаменитая, и вся наша жизнь — это повод для охоты журналистов.

Вы бегали в детстве по дому голышом, а кашей плевали в няню? Мне вот нельзя было, потому что это могло попасть в какой-нибудь журнал. Брендовые подгузники? Да, наверно, такие тоже были, так что не хмуриться, чтобы не показывать миру сморщенное от недовольства лицо — норма.

– Недавно мы встречались с Рогозиным, - продолжает отец, - и говорили о возможности объединения наших банков.

Я только присвистнул. Объединить наш банк с Рогсбером - это стать самым крупным банком страны.

– И зачем тебе я? — осторожно спрашиваю, понимая, что отец просто так не начал бы этот разговор.

– Его условие сделки - твой брак с его дочерью, - буквально добил меня отец.

– Ты шутишь?! — буквально вскрикнул я, взмахивая руками, и тут же отругал себя за несдержанность - если вдруг нас снимают, то завтра уже газеты будут пестрить сплетнями о нашей несуществующей ссоре.

– Ты шутишь?
– повторил я тихо и сдержанно. — Ты знаешь, что она тут со мной учится?

– Знаю и, как понимаю, вы знакомы?

– Не то чтобы знакомы, - я запинаюсь, пытаясь понять, как объяснить отцу, что я думаю о набитой дуре блондинистой Кире Рогозиной. — Понимаешь, она, мягко говоря, не в моем вкусе.

Кира не в моем вкусе? Да я блондинок терпеть не могу! Особенно когда они блондинки не волосами, а умом. Мозгов у Киры, как у воробушка и вкус так себе, что вообще в ней хорошего-то?

– Не волнуйся, Вань, - успокаивает меня отец. — Я не будут тебя заставлять на ней жениться.

– И на том спасибо, - вырывается у меня, и я все же снова хмурюсь. Вот уж эти единственные наследницы банкиров, избалованные мамзелины!

– Но, - строго говорит отец, - я хочу, чтобы ты к ней присмотрелся. Может, она не так уж и не в твоем вкусе.

– Ты хочешь, чтобы я с ней подружился? — спросил я, кривясь.

Да, в универе, как в детской песочнице, можно дружески настучать кому-то пластиковой лопаткой по лбу, и вот именно этого Кира стоит!

– Я хочу, чтобы ты узнал ее получше, месяца через два мы с ее отцом поговорим уже конкретней, и я должен буду знать твое окончательное решение, но Ваня! — теперь уже повышает голос он, пресекая мое преждевременное «нет». — Ты с ней пообщаешься! А лучше сходишь на несколько свиданий!

Я выдыхаю, но не возражаю. Мне не приказывают и на том спасибо, условий тоже не ставят. Присмотреться, пообщаться — не так уж и страшно.

– Я подумаю, как это сделать, - честно говорю я. — Только она мне, правда, ну вот совсем не нравится…

– Вань, когда родилась Инна, ты тоже говорил, что она сморщенная букашка, - напомнил мне отец о сестре.

«Какешка», - исправил я его мысленно и кивнул. Все же я был еще маленьким, когда сестра родилась, и когда я только пошел в школу, эта вредина поедала мои тетради и книги. Ну не какешка ли? А теперь ничего - выросла в человека.

– Я понял, - сдаюсь я. — Это все?

– Да, только знаю, что ты не любишь этих вопросов, но… Тебе точно деньги не нужны? Стипендия же небольшая.

Я фыркнул, дернул рукой, чтобы из-под рубашки показались мои новые часы, показательно надел очки и усмехнулся.

– Ты правда думаешь, что у меня их нет?

Отец только улыбнулся. Я давно не сижу у него на шее, это просто не интересно, быть экономистом и не иметь возможности заработать? Я — Иван Зацепин и меня сложно оставить ни с чем, потому что своего я никогда не упускаю, теперь тоже не стал.