Он просто… поцеловал меня?

Он сделал это как брат, но теперь я знала, как ощущались его губы на моей коже, и, что бы еще ни случилось сегодня, я навсегда запомню это ощущение.

Но он все еще был странным и загадочными, и мне это не нравилось.

— Как скажешь. Я и так собиралась остаться дома, — я не любила компании. Родесу не нужно было знать о моих планах, даже если их не было.

— Хорошо. Так держать, — он посмотрел на меня и кашлянул. — Прости, что сегодня так все закончилось, но я рад, что ты пришла. Уверен, скоро увидимся.

Он стоял на крыльце, и я поняла, что мне нужно было уйти внутрь, или он будет ждать всю ночь у двери. Родес Люс серьезно относился к защите.

Я прошла в дом и заперла за собой дверь. Только тогда я услышала, что Родес ушел и завел двигатель джипа, собираясь, наверное, к себе домой.

Сегодня… был странный день. Что-то случилось у той горя, я не могла это объяснить. И хоть я хотела верить, что все было в порядке, что-то во мне не унималось, говорило, что пробуждение с Родесом надо мной было концом. И началом. Это было важно. Так важно, что я думала об этом, даже когда мысли попытались покинуть разум.

Тень мелькнула сбоку, и я повернулась, но увидела только свое отражение.

Мои глаза расширились, кожа побледнела, волосы были спутанными.

Я упала, и они говорили, что все было в порядке. Если так, почему я ощущала боль? Почему мне казалось, что я упала сильнее, чем они сказали?

Еще тень мелькнула, и я закрыла глаза. Ничего не было. Я ничего не видела.

Я не могла ничего видеть.

Не снова. 

Тени впивались в мою кожу, тянули, рвали, терзали.

Я стояла в центре бездны, которая не была бездной, ветер трепал волосы, пока я крутилась в туннеле теней. Они кричали мое имя, шептали его возле моих ушей, их горячее дыхание задевало мою кожу жарким шелком.

Я пыталась отбиваться, пот стекал по коже, вода брызгала на лицо от камней, где океан встречался с сушей. Земля под моими ногами гудела. Я впивалась пальцами ног в камешки, игнорируя то, как они впивались до крови в мои пятки, пока я пыталась удержать равновесие.

Жар ближайшего вулкана обжигал мою кожу, дым и пепел жалили глаза, хоть я и жмурилась.

Столько ощущений, столько кошмаров в одном соне.

Но тени не унимались.

Только это были не просто тени. Вместо темных силуэтов я краем глаза видела, сосредоточившись, их клыки, глаза и острые когти.

Они были моими кошмарами.

Они были моим будущим.

Я не знала, откуда мне было это известно, но это была правда.

Они впились в меня снова, моя кровь смешивалась с туманом смерти, окружившим меня.

Когда одно существо подняло голову, с острых зубов перед моим лицом капали тень и тьма… я завизжала. Горло горело от звука, вырвавшегося из легких.

И я оказалась сидящей в кровати. Голова болела, одежда прилипла к коже от пота.

Снова.

Этот сон был не первым и не последним, но он был одним из самых ярких. Мне снились краски, звуки, все ощущения. Во сне я словно жила или была близкой к этому. Не важно, смотрела я со стороны или была в центре сна, я знала, что это были мои сны, даже если они были дальше, чем реальность.

И, может, это было моей проблемой.

Но этой ночью? Этот сон был другим. Тени в этот раз были с лицами. У них были когти и клыки, желание в их глазах говорило о вреде, жажде плоти. Я не знала, откуда мне это было известно, но это был сон, и там я понимала, как, хоть не знала, почему.

Я так устала. Устала от теней. Устала их видеть. Устала видеть сновидения.

Я подумала о тени, которую видела, когда падала, и поежилась. Как мне могло быть холодно в жаркой комнате, пока я была покрыта потом, я не знала, но я замерзала. Родес и Розамонд говорили, что я поскользнулась, но я не поранилась. Но я помнила боль при пробуждении. Я помнила падение, когда я ничего не ощущала под собой, кроме пальцев тени, обвивших мою лодыжку.

Это не было настоящим.

Не могло быть. На мне не было синяков, и монстры из снов были не настоящими.

Они не были настоящими.

И, если я буду повторять это снова и снова, может, я перестану вздрагивать от мигнувшего света, или когда замечала что-то краем глаза. Всем могло что-то померещиться, но они не пугались, как я. Порой это была пылинка перед глазами, которая показалась чем-то хуже. Порой было просто дежавю.

Это не было страшным, и мне нужно было перестать думать об этом.