— Ничего себе! Ты не нашла нож? — я краснею, как помидор, который держу в руке.

— Извини, я просто проголодалась, — бормочу я, пряча от него глаза.

— Чёрт, я тоже, — подходит ко мне вплотную и кусает колбасу прямо из моих рук, потом нацеливается на помидор, откусывает приличный кусок, причем так, что его губы проходятся по моим пальцам, сок течет по руке. Я замираю, глядя на эту картину. А Андрей говорит с набитым ртом:

— А так действительно вкуснее, — прожевывает, не сводя с меня глаз, потом добавляет, — и помидор мне понравился больше, — снова наклоняется к моей руке, губами забирает последний кусочек помидора, потом перемещается на пальцы, собирая с них сок. Мизинец берет в рот и слегка посасывает. Это рождает напряжение внизу живота, я заворожено смотрю на него, а он на меня. Этот жаркий взгляд и совершенно неприличные движения губами по моему пальцу рождают совершенно забытые чувства. Дыхание сбивается, Андрей тоже тяжело дышит, подвигается ближе, притягивает за талию, я чувствую жар его обнаженного по пояс тела, как в замедленной съемке он наклоняется, проводит языком по моим губам, а потом начинает нежный поцелуй. Так меня не целовали никогда. Захару вообще это не нравилось, разве что жесткие быстрые поцелуи, больше похожие на укусы. Поэтому сейчас я просто таю в руках Андрея, отвечаю на поцелуй, позволяю ему ласкать меня губами и слегка посасывать язык. В голове туман, я обнимаю Андрея за плечи, чтобы устоять и притянуть ближе, его руки перемещаются на мою талию и ниже. Движения легкие и осторожные, хотя мне уже хочется более смелых. Его губы перемещаются на мою шею, ласкают мочку уха, я не выдерживаю, у меня вырывается тихий стон. Не знаю, до чего бы мы дошли, но нас прерывает мелодия телефона. Андрей замирает на секунду, тяжело дыша, потом достает телефон из кармана спортивных штанов, смотрит на номер, ругается тихо и отвечает:

— Слушаю! — отпускает меня и отходит на несколько шагов. Я опираюсь о столешницу, чтобы не упасть. Андрей выходит из кухни, продолжает разговор, а я стою, пораженная своими эмоциями, и пытаюсь восстановить дыхание. Возвращается он через минуту. Подходит сразу вплотную ко мне, смотрит внимательно, потом подносит руку к лицу, заправляет прядку волос за ухо и говорит:

— Я уже опаздываю. Спасибо за завтрак. Он был лучший в моей жизни! — легко целует в губы и уходит в спальню.

Возвращается через пару минут уже полностью одетый. Понимаю, что он собирается уходить. Это вызывает в душе тоску и страх. Без него мне будет сложно.

Перед входной дверью Андрей останавливается и говорит:

— У меня есть несколько срочных дел, ты никуда не выходи, хорошо?

Я киваю. Куда я пойду? У меня ведь даже одежды нет. Эта мысль снова заставляет почувствовать себя бездомной оборванкой, которая свалилась на его голову.

Андрей подходит вплотную, поднимает за подбородок мое лицо и говорит, глядя прямо в глаза:

— Все будет хорошо, я же обещал? Я постараюсь быстро вернуться. Отдыхай пока, там на столике домашний телефон, рядом лежит моя визитка, если что, звони. Приду, принесу вкусняшек, знаю, что в холодильнике продуктов мало, но уж извини, не подготовился.

— Ничего. Я поняла, — Он целует меня в щеку, и выходит из квартиры. Как только за ним закрывается дверь, я снова чувствую себя потерянной, беззащитной. Бреду по прихожей, потом решаю заглянуть в шкаф. Он ушел в пальто, поэтому моя любимая кожаная куртка должна быть на месте. Снимаю ее с вешалки, закутываюсь поплотнее и иду завтракать. Вид идиотский, но так я чувствую себя спокойно, как будто рядом мой защитник и мне ничего не угрожает.

Выхожу из квартиры, хоть и не хочется оставлять Соню одну. Тем более что сегодня она была вроде как не против моих поцелуев, более того, кажется, ей нравилось. А мне теперь успокоиться после такого "завтрака" крайне сложно, но необходимо. Я итак в офис попал на час позже, чем планировал. Быстро порешал все дела, предупредил всех, что меня не будет несколько дней, может больше, позвонил своему другу Серёге, мы с ним вместе служили когда-то. Он сам живет недалеко от меня, но у него есть прелестный домик за городом на окраине одной деревушки. Я хочу там укрыть Соню. Зимой Серёга в доме бывает редко, ключи я знаю, где лежат, правда, там нет таких уж шикарных условий, зато это самый надежный вариант.

Теперь предстоит нелегкая задача. Нужно приобрести Соне самые необходимые вещи. Причем, сделать это нужно без ее участия. Следующие два часа я трачу на хождение по мукам. Спасибо, мне попалась адекватная продавщица примерно Сониной комплекции, которая сделала благодаря мне, наверное, месячную выручку, зато подобрала кучу шмоток, начиная от носков и заканчивая пуховиком и шапкой. Конечно, можно было разориться и на шубу, но в том месте, куда я собираюсь утащить Соню, шуба будет совершенно бесполезным предметом.

Теперь осталось самое сложное — белье и обувь.

В магазине нижнего белья я основательно завис от обилия откровенных кружев и шелка. Стоило только представить это на Соне, как в штанах снова стало тесно. В итоге купил штук пять комплектов разных цветов и еще то, что посоветовала продавщица.

С обувью оказалось еще сложнее. Пришлось все же звонить домой и спрашивать у Сони размер ноги. Выбрал для нее несколько пар самой необходимой обуви и отправился к машине. Еле дотащил все это барахло, влетевшее мне в копеечку. Хорошо, что сейчас я могу себе это позволить.

Следующий этап — продуктовый. Основательно затариваю багажник всем небходимым и отправляюсь домой.

Захожу в квартиру, тишина. Настолько тихо, что проскакивает мысль — Соня убежала. Бросаю у порога кучу пакетов и прохожу дальше, с беспокойством оглядываясь по сторонам. Замечаю Соню на диване в гостиной. Она спит и, что самое странное, на ней опять моя куртка. Она снова завернулась в нее, как в кокон. Подхожу ближе. Смотрю на ее нежное лицо, во сне она прекрасна. Вид портит только синяк на щеке. Именно это возвращает меня к действительности. Она все еще в опасности и надо ее срочно спрятать. Жалко ее будить, но времени мало. Надо срочно выезжать, чтобы успеть приехать на место засветло.