Я схватил мелкую за плечо и подвел к выходу из переулка. Вытолкнул ее на свет уличных фонарей, а сам остался в тени. Наклонился ниже, переходя на шепот. От нее правда приятно пахло какими-то духами. Но мне было плевать.

— Смотри внимательно, инквизитор. Смотри им в глаза, это приказ. Каждому, кто на тебя сейчас пялится. Смотри своими красивыми механическими глазками. Что ты видишь?

— Восьмерок, — прошептала она. — То есть людей. Обычные люди. Идут домой после работы. Уставшие.

— Внимательно, инквизитор, — шептал я. — Почему они на тебя так смотрят? Что ты видишь в их взглядах? Когда ты видела такой взгляд последний раз? Подскажу. Совсем недавно. Смотри им в глаза, Симонс. Смотри и думай, чего они от тебя хотят?

Восьмерки брели мимо. Сутулые, уставшие, забитые и обреченные. Они брели, не останавливаясь, словно ржавые роботы на автопилоте. Но стоило им увидеть девушку-инквизитора, как они не могли отвести взгляд. Многие притормаживали, другие спешно озирались по сторонам.

Некоторые даже пихали своих соседей локтем, чтобы те тоже посмотрели. Восьмерки глазели, проходили мимо, оборачивались. Но страх гнал их дальше, заставляя переставлять ватные ноги.

Но вот один все же остановился. Схватил за плечо дружка и принялся кивать в нашу сторону. Рядом остановился третий и они стали о чем-то шептаться, оглядываясь по сторонам. По очереди бросая взгляды на девчонку.

Мелкая видела все это. Как и десятки других обреченных глаз, что пялились на нее. И когда она начала дрожать, я почувствовал приятные нотки страха, вплетающиеся в аромат ее духов. Она начала осознавать. Не понимать или верить, но осознавать.

— Смотри, нашлось несколько достаточно храбрых восьмерок и по твою душу. Или достаточно отчаянных. А ты здесь и двух минут не простояла. Я говорил, что ты вряд ли доживешь до вечера. Теперь ты понимаешь, что я не шутил?

— Я же инквизитор, — ее рука потянулась под куртку, где висел плазматический пистолет в наплечной кобуре.

— А им плевать. Твоя кожа розовая. Розовая и нежная. А еще ты мелкая соплячка, — я наклонился к самому ее уху. — Говорят, у таких как ты, мясо самое сладкое. Для них ты не инквизитор, — тело Элис начала бить крупная дрожь. — Для них ты десерт.

Девчонка пошатнулась на ватных ногах. Я выпрямился и чуть наклонил корпус, позволяя фонарям осветить свое лицо. Троица восьмерок развернулась прямо на ходу, поглубже натягивая капюшоны. Все остальные прохожие тоже невольно ускорились и принялись внимательно разглядывая грязь под своими ногами.

Элис отшатнулась, но налетев на меня быстро отпрянула. Одним рывком обогнула мое тело по широкой дуге и упала на колени прямо в лужу зловонной жижи. Погрузила ладони в нее целиком и с остервенением принялась втирать грязь в лицо.

Ее тело дрожало и тряслось. Я слышал короткие всхлипы и тонкие подвывания, раздававшиеся от этого невзрачного существа. Она усердно размазывала вонючую грязь со слезами по щекам. Затем сорвала шапку и принялась вымазывать копну своих ярко-красных волос, продолжая реветь.

Наконец-то она начала понимать, куда попала. Долго же до нее доходит. Но может быть теперь у нее и появится крохотный шанс выжить. Те, что были до нее, так и не смогли миновать встречу с черными мешками для мусора.

Восьмой сектор жадный до свежего мяса. Он, словно бездонная прожорливая пропасть, пытается затолкать себе в глотку все, до чего сможет дотянуться. И особенно ему нравятся маленькие беззащитные девочки с розовой кожей.

Я сделал небольшой глоток из фляги, дожидаясь, пока мелкая наконец успокоится. В пропитанном химикатами воздухе витает много всякого дерьма. Так что скоро ее лицо высохнет, лишнее отвалится. И уже никто из восьмерок не сможет сходу понять, что за существо болтается за спиной уставшего инквизитора. Оно и к лучшему.

— Держи, — протянул я ей флягу. — Полегчает. И больше не реви. Терпеть этого не могу, но на первый раз прощаю.

Девчонка встала на ноги, вцепилась во фляжку и запрокинула ее. Тут же зашлась кашлем, глаза чуть не вывалились из орбит. С хрипом втянула в себя воздух, согнувшись пополам. Затем сделала еще один глоток и все повторилось.

Я отобрал у нее флягу на всякий случай. А то такими темпами ее придется тащить на себе. Вот будет забавное зрелище. Громадный инквизитор идет по улице и волочет за ногу какой-то комок грязи, икающий и обдающий все вокруг перегаром.