Поезд «Октябрьская революция» начал свои поездки 29 апреля 1919 г., т. е. вскоре после избрания М. И. Калинина на высший советский пост. Деятельность как поезда, так и его руководителя вызывала откровенное раздражение заведующего Отделом агитационно-инструкторских поездов и пароходов ВЦИК, которого назначил Я. М. Свердлов и который явно привык по этой причине к планомерной, целенаправленной работе. В своей статье «Возникновение, аппарат и работа агитпар[т] поездов ВЦИК» Я. И. Буров прямо заявил: поезд «Октябрьская революция» сделал «самое большое количество рейсов (12). Однако необходимо указать, что как само количество рейсов, так и характер работы этого поезда совершенно отличается от поездок всех других агитпар[т] поездов. Во главе поезда все время ездил председатель ВЦИК т. Калинин. Перед поездками не велось никаких подготовительных работ с политработниками. Последние собирались за несколько дней до отправки посредством телефонограммы т. Калинина в наркоматы. Продолжительность рейсов этого поезда обычно сводилась в среднем к трем неделям со средней затратой времени на стоянках по 10–12 часов, в то время как все другие агитационно-инструкторские поезда (и пароходы “Красная звезда”) тратили на поездку до трех месяцев, а на стоянку – двое суток (о такой организации работы поезда Калинина могли только мечтать товарищи главы Советского государства по Президиуму ВЦИК. – С.В.). Характер работы поезда “Октябрьская революция” также коренным образом отличается от работы всех остальных поездов (и парохода) организации. В то время как все агитпар[т] поезда ведут более или менее глубокую инструкторскую работу, поездки поезда “Октябрьская революция” сводятся в общем к политической демонстрации и поверхностному инструктированию» [60] .

Много позднее (1945) старый большевик Н. И. Подвойский написал в статье «Президент советского народа»: «В разгар Гражданской войны, после избрания на пост Председателя ВЦИК Михаил Иванович организовал большой агитпоезд “Октябрьская революция”. В этот поезд он собрал работников разных специальностей. Поезд захватывал оружие, литературу, имел вагон для собраний, мощную киноустановку, типографию. В этом поезде Михаил Иванович объездил все фронты Гражданской войны. И для красноармейцев, и для рабочих, и для крестьян приезд Михаила Ивановича был большим праздником. Я встречал Михаила Ивановича на фронте. Его поезд останавливался обычно недалеко от передовой линии. Сам Калинин на автомобиле, на лошадях или пешком добирался до переднего края. Он узнавал условия, в которых проходила Гражданская война, боевой труд красноармейцев. Много и задушевно беседовал с ними. Выступал на митингах. Тут же помогал, чем мог. В то время, как Михаил Иванович был на переднем крае фронта, приехавшие с ним товарищи организовывали в прифронтовой полосе, только что освобожденной от белогвардейцев, советскую власть. Во все стороны разъезжались агитаторы, пропагандисты, хозяйственники (это у Подвойского называлось «организацией советской власти». – С.В.). Устраивали собрания, кинокартины, плакаты, листовки, газеты. Рассказывали народу, как велика забота советской власти о народном хозяйстве и как удовлетворяются народные нужды» [61] . Данный рассказ не обошелся без традиционного рефрена: «Во время таких поездок Михаил Иванович приобретал большое количество личных друзей и друзей большевистской партии и советской власти. После каждой такой поездки в Кремль к тт. Ленину, Сталину (напомним, что статья 1945 года. – С.В.), Калинину десятками прибывали делегации и отдельные ходоки (вот уж в самом прямом смысле “счастье привалило”. – С.В.) и устанавливали непосредственную связь народа самых глухих мест с партией и советским правительством. Тов. Калинин из своих поездок привозил к т. Ленину (далее Подвойский вычеркнул “и Сталину”, как видно, его всероссийский староста старался не беспокоить понапрасну. – С.В.) не только сообщения о боевых успехах Красной армии, но и рассказывал о том, какие недостатки он наблюдал на местах, что [и] где следует сделать, как помочь поднять дело в одном и другом месте. Замечания и наблюдения т. Калинина становились основой для декретов и постановлений ВЦИК и Совнаркома» [62] . Несмотря на то что последнее предложение в цитате относится к фантастике, причем никак не научной, нельзя сказать, что Н. И. Подвойский покривил душой в своем рассказе. Заметим также, что моду формировать поезда как специализированные аппараты видных деятелей РКП(б) ввел Л. Д. Троцкий, организовавший в 1918 г., как мы уже указали, поезд председателя Высшего военного совета (позднее – Революционного военного совета Республики) и лично состоявший в ячейке членов и кандидатов РКП поезда предреввоенсовета 3-го участка Городского района Москвы (по состоянию на 19 сентября 1921 г., в ячейке насчитывалось 100 членов) [63] . По его примеру были организованы поезда М. И. Калинина, свояка Подвойского, председателя Особого отдела ВЧК М. И. Кедрова и самого Н. И. Подвойского, в 1918–1919 гг. председателя Высшей военной инспекции.

М. И. Калинин рассказал на заседании ВЦИК 23 октября 1919 г.: «Я ездил, товарищи, в специально устроенном поезде ВЦИК – поезде “Октябрьская революция”. Этот поезд с внешней стороны резко бросается в глаза своими рисунками, и когда в первый момент [я] подходил к нему, то, по совести говоря, мне немножко было страшно, т. к. этот поезд слишком уж своими разрисованными картинами бросается в глаза. И я думал, что представителям власти, может быть, не совсем пристойно ездить в таких поездах. Но когда я сделал одну поездку по Российской Советской Республике, то такой конфуз совершенно вытряхнулся из моей головы и я понял, что такой поезд действует наилучшим образом на массы. Всюду, где мы останавливались, он производил огромное впечатление и привлекал громадное количество населения. Население обходило его кругом, разбирало картины, спорило между собой (как грамотные, так и неграмотные), что из себя представляет данный рисунок. Мы слышали постоянные споры у того или другого вагона. Одним словом, эти поезда сразу сблизили с нами местное население» [64] .

В воспоминаниях и.о. редактора поездной газеты «К Победе» поезда «Октябрьская революция» о деятельности поезда в 1919–1921 гг. констатировалось: «На фоне общей транспортной разрухи поезд Председателя ВЦИК является чуть ли не единственным светлым пятном, показывая пример благоустроенности. Таких поездов, если не считать поезда Троцкого и еще двух-трех агитационных, о которых т. Серафимович, видимо, не учитывая всей важности наглядной агитации, писал в “Правде” как о ненужных “мертвяках”, обременяющих транспорт и пожирающих массу средств и топлива, таких поездов, повторяю, в Республике не было.

Свыше 15 вагонов, расписанных агитационными лозунгами, были освещены электричеством, соединены общим проходом и телефоном. В одном из поездов помещалась типография поездной газеты “К ПОБЕДЕ” (в поезде Троцкого действовала газета “В пути”. – С.В.).

Отдельные вагоны предназначались для кинематографа, книжного магазина, столовой и электрической станции. Антенна радиоприемной станции тянулась по крыше во всю длину поезда. Поезд всегда имел свежую информацию. Будучи человеком беспартийным, я предполагал, что на этом поезде работают исключительно коммунисты. В действительности же из всего служебного персонала, в количестве свыше ста человек (включая красноармейцев. – С.В.), партийных было не более 15–20 %. Остальная беспартийная масса работала добросовестно (в данном случае едва ли имелось в виду, что коммунисты поезда работали бессовестно. – С.В.)» [65] .

В составе поезда был технический персонал, обслуживавший поезд, уборщицы, канцелярский штат, машинистки, стенографистки, наборщицы, печатники, радиотелеграфисты, инструкторы и агитаторы [66] . Вопреки элементарной логике, состав инструкторов и агитаторов «…часто менялся. Неизменным сотрудником поезда был, кажется, только один представитель ВЧК т. Скрамэ – замечательно тактичный коммунист, тонко разбирающийся в самых запутанных делах, проникновенный и совершенно беспристрастный. Он не делал различия между партийными и беспартийными. И если находил вину, то пощады не давал, не считаясь ни с положением, ни с партийным стажем виновного. Я помню его решительную резолюцию на прошении, поданном М. И. Калинину от 33 партийных работников, осужденных за взятки, пьянство и проч. должностные преступления (интересное свидетельство морального уровня членов партии после 1917 года. – С.В.). Эти 33 работника были приговорены к наказанию и отбывали его на ремонте ж.-д. пути (каторжане! – С.В.). Они считали, что “работали в заключении не по своей специальности” и ходатайствовали перед М. И. Калининым о переводе их на свои прежние места, “где они могли бы принести больше пользы Советской России”. “Отклонить”, – так гласила резолюция (как тут не вспомнить чудный фильм “Ищите женщину”: «Вспомнила. Он сказал… “Спасибо”». – С.В.). В этом лаконизме сказывалась вся прямолинейность натуры т. Скрамэ» [67] . В «Протоколе № 1 заседания инструкторов и агитаторов при поезде “Октябрьская революция” от 19/XII [19] 19 г.» собравшиеся на заседание политком поезда И. Т. Барулин (председатель), представители Наркомтруда и Наркомсобеса Шер, Наркомздрава Н. А. Ролофс, газет «Роста» и «Беднота» Грандов, Наркомпути, Главполитпути и Оскома Некрасов [2] , Казачьего отдела ВЦИК М. П. Мошкаров и Наркомюста К. К. Краснушкин, представители Информационного бюро Мицкевич, Зыкова и Песина, секретарствовавшая Л. Некрасова, а в конце заседания и Председатель ВЦИК «по предложению Представителя (мы сохранили прописную букву. – С.В.) ВЧК т. Скрамэ постановили: обо всех вскрывшихся случаях преступлений ставить в известность Представителя ВЧК» [68] .

Помимо чекистского обеспечения высокого политико-морального состояния поезда автор книги поведал нечто ценное и о «переменном составе» поезда:

«Инструкторами ездили тт. Некрасов, Соколов, Крамэ, Краснушкин-Лунин, Макаров, Чекунов, Соколов (видимо, Соколовых было двое. – С.В.), Фуфаев, [член Казачьего отдела ВЦИК М.П.] Мошкаров, Таратута, Баранский, Говоров, Орлеанский, [Н.А.] Ролофс, Хитров, [А.Н.] Бобров, Гуров, Рубинштейн и др. Почти все они были к тому же недурными ораторами. Доктор Н. А. Рофолс, хотя и беспартийный, был командирован Наркомздравом. Мягкий, спокойный, уравновешенный человек, [он] был незаменимейшим сотрудником, работая не за страх, а за совесть. П. Я. Гуров – представитель Наркомзема – ныне красный профессор, бывший присяжный поверенный, проявлял завидную энергию, работая по разбору земельных вопросов, и кроме того выступал как агитатор, пользуясь благоприобретенным красноречием адвоката. Таратута был представителем ВСНХ, являясь в то же время партийным идеологом и развивая коммунистические идеи на местных партийных заседаниях.

Из поездных агитаторов остались в памяти только две ярких фигуры – Мошкарова и Сокирко.

Представитель Казачьего отдела ВЦИК казак Мошкаров – молодой, пылкий оратор, речь которого звенела, как сталь его остро отточенной шашки. Он носил широкие шаровары с красными казачьими лампасами и высокую лохматую папаху.

Украинский дед Сокирко […] был могутным коренастым стариком, с длинными седыми усами, опускавшимися на грудь. Плотный, крепкий, обомшелый, как столетний дуб. У него были хрипловатый голос, простодушный юмор, что очень импонировало толпам непритязательных слушателей (целевая аудитория всероссийского старосты со товарищи. – С.В.). Как агитатор, дед Сокирко умел подходить к своей аудитории великолепно. Он был иногда груб с нею, но это лишь поднимало его авторитет (редкое качество, в наивысшей степени присущее Михаилу Ивановичу Калинину. – С.В.)» [69] .