Две Мишени промчался мимо.

Мешкать нельзя. Несколько десятков кадет-александровцев не спасут огромный город, если станут гоняться за каждым грабителем.

…Хотя, быть может, жертвы этих грабителей решили бы по-иному.

Вот и Кирочная, вот и угол Таврического сада. Внутри, за оградой, шевелился сейчас исполинский бивуак. Огней здесь было словно в рождественские праздники, сад заполняли войска — а под жильё себе они, ничтоже сумняшеся, заняли доходные дома вдоль Потемкинской улицы.

Тут разбито и разграблено было всё, что только возможно. В парадных торчали часовые — некий порядок таки-поддерживался. Здесь Федор увидел и первый броневик — направив тупое пулемётное рыло в их сторону, зеленое чудище, казалось, забылось тяжёлым пьяным сном.

И вновь александровцев никто не остановил.

Казармы Кавалергардского полка, что на Шпалерной, сожжены тоже. Толпа выместила на них всю ярость, какую только нашла в себе.

Миновали оранжерею Таврического дворца, свернули направо, по той же Шпалерной, к Государственной Думе.

И упёрлись в уже настоящие баррикады, оплетённые колючей проволокой массивные заграждения из брёвен, с пулемётными гнёздами на флангах. Все окна дворца — ярко освещены, стоят грузовики с работающими моторами, натянуты тенты, под ними — явно стащенная из разорённых квартир мебель. Всё чернело от народа, но сидел он тут не просто так. Из дворца то и дело выбегали озабоченные порученцы, выкрикивали команды, десяток-другой вооружённых людей поднимался от костров, и ещё один грузовик срывался с места, уносясь в сырую ночь.

Федор мельком подумал, куда они могут все направляться сейчас, в это время суток; стрельбы слышно почти не было, редко раздавался одиночный; грузовик перед ними, где за рулем сидел сам полковник Аристов, спокойно затормозил перед заграждением. Две Мишени спрыгнул на влажную брусчатку. Поправил фуражку, шагнул навстречу лениво поднявшемуся навстречу караульному. Впрочем, «караульному» — слишком сильно сказано: просто расхристанному низкорослому солдатику едва выше собственной винтовки.

— Автомоторный отряд «Заря свободы»! Прибыли для выполнения задания Временного собрания! — услыхал Федя.

Часового то ли сбили с толку лозунги над кабинами грузовиков, то ли убедил донельзя уверенный вид самого полковника; в общем, солдатик лишь кивнул, пыхнул цигаркой (немыслимое дело для караульного!), однако Две Мишени и бровью не повёл.

Все три машины александровцев спокойно подъехали к почти к самому входу, и третья рота резво посыпалась из кузовов. На них косились, но не более — вокруг хватало людей в форме и с погонами на плечах.

— Идём внутрь, — вполголоса распорядился полковник. — Федор, твои стрелки — со мной. Третья рота, занимаем Большой зал. Держимся все вместе. Если дело будет плохо — рассыпаемся и самостоятельно отходим к вокзалу. Если всё будет хорошо… — он выдохнул сквозь плотно стиснутые зубы, — то, надеюсь, отходить уже не придётся. Рискованно, но иного выхода не вижу. Наши сидят за Фонтанкой и, похоже, прорваться сюда уже не могут. А завтра в городе ждут немцев. Значит, александровцы, нам осталось только одно…

Кадеты молчали. Но — не сомневался Федор Солонов — всеми ими владела сейчас одна и та же мысль: если не мы, то кто же?..

А значит, надо идти напролом.

…Не мешкая, Аристов быстро построил своих кадет, повёл прямо ко дворцу. Навстречу выскочил какой-то хлыщеватый тип в кожаном пальто, перетянутый ремнями так, что удивительно, как ему ещё удавалось дышать.

— Автомоторный отряд «Заря свободы»! — гаркнул прямо в лицо не успевшему опомниться хлыщу Две Мишени. — Следуем в распоряжение Временного собрания! Лично к военному министру Гучкову!

Хлыщ удивленно захлопал глаза, раскрыл рот, закрыл и снова открыл, словно пытаясь подобрать слова — над верхней губой ходуном заходили квадратные усики, аккуратно подстриженные со всех сторон. Две Мишени, как донельзя занятый человек, у которого на счету каждая минута, выразительно пожал плечами, отодвинул хлыща с дороги и строевым шагом вошёл в широкие двери, кадеты — следом.

Открылся огромный вестибюль, в торжественном строю выстроились нарядные белые колонны[3]. Тут тоже хватало вооружённого люда, но порядка почти совсем не чувствовалось.

Хлыщ в кожаном пальто, однако, оказался настойчив. Забежал сбоку, заглядывая в лицо Аристову:

— Позвольте, позвольте, гражданин! Вы кто такой, вы куда вообще?!

— Не «куда вообще», а к гражданину военному министру, — снисходительно бросил Две Мишени. — Полковник Аристов, к вашим услугам.

Имя это хлыщу явно ничего не говорило. На боку у него висела массивная деревянная кобура маузера, но, похоже, ему она только мешала, немилосердно лупя по бедру.

— Проводите в приёмную гражданина министра! — властно бросил Две Мишени. — Части, сбитые с толку вражеской пропагандой, готовы сложить оружие — вы чем тут вообще заняты, гражданин? И кто вы такой?