На столе стояла тарелка с какой-то крайне неаппетитной похлёбкой и куском раскисшего хлеба, будто сухарь окунули в воду и положили на поднос.

Я был дико голоден, и от того не было сил. Не знаю даже как тот парень так круто регенерировал, если тут кормят раз в сутки. Наверное способность... А может другая раса или класс живучий. Так что я с отвращением, но всё же хлебал эту жижу. Причём хлебал прямо из миски, так как руки были скованы за спиной. Большинство пленников были закованы спереди. Интересно, это такая привилегия у них? На вкус похлёбка была ещё хуже, чем выглядела. Будто кусок глины растворили в воде и кинули туда переваренных макарон. Причём переваренных в чьём то желудке, а не в воде.

Я пытался заговорить с пленниками, но меня или игнорировали, либо жестом показывали, чтобы я заткнулся. На завтрак, или обед, трудно понять какое сейчас время суток, нам выделили всего десять минут, по истечении которых прогудел сигнал. Решетки открылись и нас повели к выходу, но не тому, через который мы вошли в столовую.

Мы поднялись на два этажа выше и вошли в коридор подобный тому, в который нас выплюнуло. Единственными отличиями было отсутствие отверстия в стене и начерченный квадрат на полу. Все стали на квадрат, напротив своего номера на циферблате. Номера были нарисованы на кандалах у каждого. И судя по следам старой краски, этот номер время от времени меняется.

Когда все заняли свои квадраты, а стражники проследили за этим, решетки опустились. Плита в полу разделилась на две части, которые опустились вниз и я упал в свою камеру.

Больше сегодня не кормили, а то, чем накормили, переварилось часа за два и организм снова требовал пищи.

Следующий день был абсолютно таким же. Только за столом мне попались уже другие люди, но все как один отказывались заводить диалог. Сначала я думал, что они бояться не успеть съесть свою чудо пищу. Но потом узнал настоящую причину.

Один парень, скорее всего тоже новенький, в другом конце столовой вдруг вскочил на ноги, а потом залез на стол и начал орать.

— Я больше так не могу! Ответьте мне, твари! Сколько можно изд...

Договорить он не успел, его расстреляли несколько стражников, разбрызгивая кровь в тарелки и на лица обедавших пленников. Те молча скинули его на пол и продолжили трапезу.

Дичь какая... Даже говорить нельзя.

Ещё несколько дней повторились, как и этот, день сурка какой-то. И лишь потом я понял, почему никому нельзя разговаривать. Точней можно, если готов получить несколько новых отверстий в своей тушке. Когда человек не может ни с кем поговорить, в течении нескольких дней — это ещё сильней ломает его психику. Я уже начал разговаривать сам с собой, когда сидел в своей камере. Человек может привыкнуть к чему угодно, кроме одиночества. Даже будучи интровертом, и не испытывая тяги к другим людям и социуму у меня уже рвало крышу.

Хотелось поговорить хоть с кем нибудь, хоть со стражником, который потом отлупит меня или всадит несколько пуль.

Спустя ещё несколько дней моя камера вдруг открылась не по графику. Время я уже научился чувствовать, прислушиваясь к организму. Когда желудок начинал прилипать к спине и жевать сам себя — время обедать.

До следующего выхода оставалось ещё как минимум пол дня, но меня выплюнуло в коридор.

Других пленников там не было. Но охрана была в полном составе. А ещё был человек, в белом халате и футуристического вида очках, напоминающих очки виртуальной реальности, только более компактные, почти как обычные очки для зрения.

Мужчина стоял напротив моей решетки, рядом со стражниками и с интересом меня рассматривал.

— Мистер, Владислав. Приветствую. Мы должны были встретиться ещё давно, но учитывая отсутствие лояльности с вашей стороны... За вами пришлось погоняться. И чтобы такого не повторилось и вы были расположены к разговору, мы были вынуждены показать вам, как пройдёт ваша жизнь, если вы откажетесь сотрудничать. — сказал он вкрадчиво, чётко и медленно проговаривая слова.

— Ты кто? — спросил я.

— Прошу прощения. Я доктор Абрам Яффе и я создатель той чудесной вакцины, что течёт в вашей крови. — сказал он.

— Ах ты сука, ты хоть знаешь сколько жизней ты загубил? В том числе и мою. — повысил я голос и стражники немного напряглись.

Лицо доктора не изменилось ни капельки и вообще никаких эмоций не отображало. Разве что небольшой интерес ко мне.

— По моим подсчётам, примерно семь миллиардов с лишним. — ответил он с лёгкой улыбкой. — Но понимаете, прогресс требует жертв.

Я хоть и не был героем, а даже немного эгоистом, но таких как он, кто без зазрений совести может испортить чужую жизнь я презирал.

— По вашему лицу вижу, что вы ещё не готовы к разговору. Что ж, позвольте показать кое-что. — сказал он и пошёл по коридору.

Скорей всего выбора у меня нет, да и было любопытно, если честно. И я пошёл за ним. По дороге он рассказывал как мне повезло и что я не ценю этот дар.

— Неужели вы бы предпочли стать безмозглым низшим? Этот мир стал похож на рассадник, усеян семенами и дающий урожай. Сейчас самое время полоть сорняки. А после будет сбор урожая — сказал он.