Марин не смотрит на Раджа, но чувствует его закипающий гнев. Ей не удалось скрыть правду.

— Я не хотела этого.

— Разумеется, никто не хотел, — Джия хватает свой рюкзак и поднимается вверх по лестнице. — Мне надо делать уроки.

— Джия! — командные нотки в голосе Раджа заставляют ее остановиться. — Спрашиваю в последний раз, бети, — произносит он, и голос его смягчается, — кто сделал это с тобой?

— Папа, пожалуйста, не надо, — Джия сжимает перила. Марин видит побелевшие костяшки ее пальцев. — Со мной все в порядке. Пожалуйста, оставьте все как есть. Ради меня, — с этими словами она поворачивается, бежит вверх по лестнице в свою комнату и захлопывает за собой дверь.

И вот они снова в кабинете Марин. Сначала они звонят родителям, с которыми поддерживают дружеские отношения. На протяжении всей карьеры Марин принимала решения, влиявшие на жизни тысяч людей, и все же эти звонки даются ей намного тяжелее. На каждый ее звонок поступает ответ в виде голосового сообщения. Марин просит перезвонить ей, не давая никаких разъяснений. Она кладет трубку, не приблизившись к ответу на свой главный вопрос.

Они как будто едут по дороге, ведущей в тупик, и на ней нет знаков, предупреждающих об опасности. Обоим страшно хочется ворваться в комнату Джии, схватить дочь за плечи и трясти, пока не вытрясут ответ. Но Джия ничего не скажет им, это очевидно.

Радж щелкает пальцами, привлекая внимание Марин. Он держит около уха мобильник.

— Да, — говорит он кому-то на другом конце провода, — это Радж. Как поживаете? Ха-ха, вы правы! Непременно надо сыграть снова, — несколько минут он ведет легкую беседу. Марин вскакивает с кресла и стоит рядом с ним, прислушиваясь. — Мы с Марин просим вас об одной услуге, — Радж умолкает и слушает собеседника. Через мгновение на его лице появляется улыбка: — Сегодня вечером — прекрасно! Благодарю вас.

Выключив телефон, он улыбается Марин:

— Это Абрамсы. Мы встречаемся в восемь часов вечера.

Они не сообщают Джии о своих планах. К чему? Сейчас родители и дочь находятся по разные стороны баррикады. Их дочь тонет в океане жизни, а Марин и Радж ищут для нее спасательный плот. Страх пронизывает Марин. В глубине души она знает, что они с Раджем, как бы ни старались, бессильны помочь Джии, если она сама захочет утонуть.

Они подъезжают к дому Абрамсов без четверти восемь. Марин и Радж бывали здесь множество раз: на вечеринках, барбекю, пикниках, которые они устраивали для детей. Абрамсы живут в Пало-Альто на холме, возвышающемся над городом. Роберт — исполнительный директор в быстро развивающейся компании, а Мишель работает врачом в клинике в Сан-Франциско. Их дочь Эмбер дружит с Джией с начальной школы.

Чувство унижения охватывает Марин, пока они стоят на крыльце, ожидая, что им откроют дверь. Марин твердит себе, что она поступала правильно, тщательно оберегая свои детские тайны. Как можно требовать уважения от других, когда на тебе лежит тень позора? Поборов себя, она встречает Роберта, открывающего им дверь, нерешительной улыбкой.

— Радж, Марин, входите! — он впускает их в дом и приглашает в кабинет, где можно уединиться.

Мишель обнимает Марин:

— Роберт сказал, что Радж говорил по телефону очень серьезно. Что-то случилось?

По дороге Марин и Радж не обсуждали, как вести себя и что говорить. Вместо этого Марин высматривала Полярную звезду на темнеющем горизонте. Полагаясь на интуицию, она надеялась, что кривая вывезет ее сама собой.

— Спасибо, что приняли нас.

— Ну о чем ты говоришь!

Они усаживаются. Роберт и Мишель садятся на стулья, а Марин и Радж располагаются на противоположных концах дивана. Глядя на мужа, Марин старается вспомнить, когда они в последний раз сидели рядом или вступали в физический контакт, за исключением редких сексуальных актов.

— Мы получили тревожную информацию о Джии, — произносит Радж и тут же умолкает.

— Эмбер не рассказывала о ней ничего необычного? — вступает в разговор Марин. Она пристально смотрит на Роберта и Мишель. — Ничего такого, что могло бы вызвать беспокойство?

Абрамсы обмениваются взглядами, от которых у Марин бегут мурашки по коже. Ее пульс бьется неровно.

— Что?.. Пожалуйста, расскажите нам! — просит она, стараясь сдержать трепет в голосе.

— Джия с Эмбер теперь не так близки, как раньше, — говорит Мишель почти извиняющимся тоном. — Мы даже не знаем, что сказать. Эмбер говорила, что они больше не проводят столько времени вместе.

Этого Марин не ожидает услышать. Она могла бы признать, что учебе Джия всегда уделяла больше внимания, чем развлечениям. Но Марин была уверена, что дочь продолжает общаться с прежними подружками, а Эмбер — одна из самых близких.

— Не понимаю. Они что, поссорились?

— Этого Эмбер не говорила. Просто сказала, что они больше не дружат.

Марин мысленно ищет причину, какое-то разумное объяснение. Она знает, что девочки в этом возрасте склонны сбиваться в компании и решать по произвольным признакам, кто достоин быть с ними рядом, а кто нет. В старших классах саму Марин не допускали в популярные круги. Она говорила с акцентом и носила одежду, купленную в «Гудвилле», стало быть, годилась только на роль отверженной. Когда отец заставил ее заниматься летом дополнительно, чтобы она могла окончить школу на год раньше, Марин обрадовалась. Это позволило ей быстрее поступить в университет, который оказался гораздо более приветливым по отношению к ней и более демократичным, чем школа.