В пылу вспыхнувшей перепалки мы выскользнули из-под баржи и устремились вдоль Рио ди Сан Бальдо. Пока гондольер и хозяин баржи ожесточенно спорили, мы уходили все дальше, отыгрывая драгоценные метры. Но вот крики прекратились, весло ударило о воду, и погоня возобновилась. Должно быть, нас вновь выдала дорожка пузырьков воздуха.

Здесь канал был достаточно широк, и гондола набрала скорость. Кариновски резко повернул направо, проплыл несколько метров, вновь свернул направо, вроде бы направляясь к Рио Маченинго. Но потом опять поплыл прямо в сторону Рио делла Пергола. Гондольер в нерешительности остановился у поворота на Маченинго, присматриваясь к поверхности воды, и, конечно, потерял на этом некоторое время.

Мы плыли среди толстых деревянных свай собора Санта Мария Матер Домини, повернули налево в узкую протоку, футов пяти шириной. Я подумал, что нам удалось уйти от гондолы, но, оглянувшись назад, я вновь увидел желтый луч фонаря, двигающийся футах в тридцати от нас.

Гондола шла следом за нами по узкой протоке, занимая всю её ширину, цепляясь бортами за стенки, но она медленно и верно догоняла нас. Человек, сидевший на носу лодки, подгонял гондольера, черная хищная тень настигала меня. Я хотел показать Кариновски, что нас загнали в ловушку, и лучше бы нам попробовать поднырнуть под гондолой и двинуться назад. Я подергал его за ногу. Он обернулся, усмехнувшись, похлопал себя по голове и поплыл дальше.

Я так и не понял, что он имел в виду. Луч фонаря уже нащупал нас, они начали стрелять. И вдруг Кариновски исчез.

Следом за ним исчез и я.

Кругом была тьма кромешная. Левой рукой я задел каменную стену. Распрямившись, стукнулся головой о правую стенку. Мне показалось, что я слышу торжествующие голоса наших преследователей, и опять задел левым боком о камень. Должно быть, ширина прохода была не более трех футов. Через секунду толща воды просветлела — мы выплыли в широкий канал.

Всплыли. Позади подпирали небо шпили Матер Домини. Мы проплыли по каналу, который шел под самым собором. В отливе, наверное, по нему могли проходить гондолы, а в высокий прилив вода поднималась настолько, что полностью перекрывала проход.

— Нам надо двигаться дальше, — сказал Кариновски, сняв маску, — они могут сдать назад и обойти нас по каналу Маченинго, это займет у них минут пять.

— А мы куда направляемся? — поинтересовался я.

Кариновски горделиво взмахнул рукой:

— Как лорд Байрон, мы переплывем Большой канал. А потом самым коротким маршрутом, прямо по каналу Мизерикордия, и в Лагуну. Нет, мой друг, этим, столь очевидным маршрутом мы не пойдем, это слишком рискованно. В целях безопасности мы чуть удлинним наш путь — поплывем через канал Гримани. Это очень живописные места, уверяю вас.

— Весьма признателен. А запаса воздуха хватит?

— Надеюсь.

— А вы не думаете, что мы могли бы попробовать теперь пеший варинт?

— Нет. На суше у Форстера около дюжины подручных, а на лодках, ручаюсь, гораздо меньше. На воде наши шансы выглядет предпочтительнее.

Я собрался было спросить, что же мы будем делать, когда попадем в Лагуну, но заметил жесткие морщины смертельной усталости на его лице.

— Как ваша рука?

— Вообще-то, доставляет мне больше неудобств, чем я думал. Но это нас не остановит, полагаю. А теперь…

— Эй, чего вы там, черт побери, делаете? — заорал кто-то с набережной.

Мы погрузились в воду, быстро миновали Сан Стае и выплыли в Большой канал. Примерно на середине канала Кариновски вновь всплыл, взял ориентир на Палаццо Эриццо и церковь Маддалены и снова ушел под воду. Мне показалось, что теперь он плыл помедленнее и тратил на это гораздо больше усилий.

Мимо нас прошумел паром, потом — баржа. Через двадцать минут мы уже оставили позади семьдесят с лишним ярдов водной глади канала и добрались до Рио делла Маддалена.

Мне показалось, что здесь мы были в большей безопасности. Мы без помех прошли по Рио дей Серви и, следуя его извилистому руслу, доплыли до Рио ди Сан Джироламо. За спиной оставалось Новое Гетто — боковым каналом Кариновски продолжил маршрут к Рио делла Санса. Над нашими головами прошла гондола, но никаких попыток обнаружить нас не последовало, все было тихо. Только надтреснутый тенор затянул неаполитанскую любовную песню, и в ответ раздался девичий смех.

Канал повернул направо, и каменная стенка, которой мы держались, закончилась. Мы всплыли на поверхность, и я обнаружил, что доплыли-таки до Венецианской Лагуны. За нашей спиной расстилался город, его блистающие шпили и купола поднимались из воды, как видение сказочной Атлантиды. В какой-то миле от нас лежал болотистый берег материка, справа темнел остров Мурано, а слева, рядом с нами, шла дамба на Местре.

— Поплывем через Лагуну? — спросил я.

— Нет, — ответил Кариновски. — Это лишнее. Мы просто поплывем вдоль берега бухты Сан Джироламо до Риковеро Панитенти. Ну, а там и всем нашим проблемам конец.

Он уже с большим трудом держался на воде, высоко запрокинув голову и тяжело дыша. Передохнув, повернулся и поплыл, медленно и целеустремленно двигаясь на запад вдоль береговой линии. Через десять минут мы добрались до низкого, плоского берега неподалеку от канала Каннареджио, почти напротив скотобойни. В каких-нибудь пятидесяти ярдах от нас виднелись стены Риковеро.