– Тут явление наблюдается, – Кроунер покончил с созерцанием следов и теперь смотрел на виконта, – не-лице-приятное, аж жуть. Гад дез-вуи-роваться решил, не иначе, ну да выловим.

– Ты что-то заметил? – едва не подпрыгнул Арно. – Что?!

– На пятках он шел, иначе не выходит. Господин капитан, а не мог малой со страху эфекту устроить?

– Что-что?

– Да подумалось-от… те-о-ре-тически так. Дитю любая поня за Бабочку сойдет, а тут в темнотище да спросонья. Может, не такой он и долгий, гад наш?

– В том-то и дело, что Питер не спал, читает он ночами. Насчет роста уверен, говорит, гость был выше Валентина, вот лица он не видел, но, похоже, гад в маске явился.

– То есть как это?

– Питер видел только спину, но горел ночник, на стене была тень, и у этой тени за головой болталось что-то вроде завязок.

– Ишь ты… – в голосе капрала звучало уважение и как бы не зависть. – Такое не всякий разглядит. Одно слово, брат бригадиров, и книг вдосталь, а книга, она мозги обустраивает.

– Ты про следы говорил, что он на пятках ходит, но зачем?

– Если с ростом малой не напутал, то для инкогниты. С ногами у него что-то приметное, вот и крутит… То ли хромой, то ли еще какая напасть, да вы сами гляньте.

– Я уже два раза глядел: ночью с бригадиром и вот сейчас с тобой. С ростом понятно было, а про пятки до нас не дошло. Значит, ловим высокого, с необычной походкой.

– И чтоб по окнам лазить мог, – напомнил Кроунер. – Эх, снежку маловато… И все одно худым наш зепляр выходит, что твой скелет. Вы с бригадиром пониже его будете, а я и вовсе, а следы у нас глубже, у всех у троих.

– Точно! А мы ведь на всю ногу наступаем. Хороший у нас портретик выходит: худой, длинный, ловкий, в арбалетах понимает… Может, из лесных сторожей кто? Тут королевская охота со стороны парка сразу за стеной начинается, вполне мог оттуда заявиться! Хотя дом он знает, не отнимешь.

– Может, подружка у него здесь? Вроде как у нашего Луи. Господин капитан, убраться бы нам, а то дислокация уж больно приметная выходит. И лучше бы нашим свистнуть. Это я все больше в библиотеке сижу, а парни-то времени не теряют, кто по женской части пошел, кто попить-покушать наладился, а оно обхождения требует. Если охотничек тут болтается, кто-то его с такими приметами да запомнил, и потом мало ли… Гад-от ядовитый выходит, как сам скорпиён, таких в одиночку лучше не гонять.

Чашки опустели, и Арлетта велела вторую порцию сварить со специями. Камеристка собрала посуду и вышла, неслышно затворилась дверь. Так говорить или нет? Вернее, говорить сейчас или настоять на немедленном отъезде без обедов и объятий, а потом отправить в Васспард Райнштайнера с бергерами и мэтром Инголсом?

– Если я найду арбалетчика, сударыня, – вернулся к своей мысли Придд, – я найду либо убийцу Юстиниана, либо его пособника. Но для этого нужно понять, кто был намеченной жертвой.

– Хорошо, давайте понимать. Допустим, вы правы, тогда нам нужен обитатель замка, который находился здесь во время убийства вашего брата. Искомый негодяй прекрасно стреляет из пистолета, разбирается в медвежьих арбалетах и способен лазить по водостокам, но почему он взялся за дело лишь с вашим приездом? Если, конечно, он не приехал вместе с нами?

– Я думал об этом. – За ночь Валентин увязал всё, что мог, но о Магдале Эпинэ он не знал. – Мой теперешний конвой набран из людей Альт-Вельдера, никто из них не ориентируется в Васспарде так хорошо, как убийца, собственно говоря, они здесь вообще впервые. Когда стало очевидно, что нас рано или поздно доконают, отец начал собирать отряд, способный в случае необходимости пробиться в Гаунау. Муж Ирэны выразил готовность помочь, но действовали они очень осторожно.

– С мэтром Инголсом герцог Вальтер «рассорился» тогда же?

– Да. Никто из моих людей… Из моих теперешних людей не может иметь касательства к убийству Юстиниана, но любой из них мог упомянуть о судьбе Эмилии и Эдуарда, что и стронуло лавину. Отец не зря опасался слежки в собственном доме.

– Итак, – уточнила все еще не принявшая решения графиня, – вы пришли к выводу, что успевший привыкнуть к безопасности негодяй заметался и принялся убивать, причем так, что никто ничего не заподозрил. Завтра вы уезжаете, а уцелевший нежелательный свидетель остается, так почему бы не выждать и не подстроить затем очередное несчастье? Откуда эта наглость? Зачем арбалет, испорченные замки и звонки? Либо убийца сошел с ума, либо у него была очень веская причина изменить свой стиль, либо вчерашнее покушение устроил кто-то другой. Но если так, то были ли две первые смерти убийствами?

– Думаю, что да.

– И я склонна с этим согласиться. – А ведь у него есть ответ, когда пришел, не было, а сейчас появился и, кажется, неприятный. – Но если мы считаем смерть ментора убийством, то у нашего злодея должна быть хорошая отрава, и у меня на этот счет имеется пара догадок.

– Вы можете ими поделиться?

– Почему бы и нет? – О подлостях Кары лучше не говорить, да и Рудольфу она написала зря. Спасибо хоть Капотта о совершенных его гиеной убийствах умолчал, зато Колиньяра несказанно занимало кольцо с красным камнем, сейчас это очень кстати.