— Достаточно, — сказал он. — А теперь взгляните на это послание.

Почерк был совершенно одинаковый. Только орфографические ошибки были другие.

— Кто это писал?

— Как раз это я и хотел бы узнать.

— Вы думаете, я написала?

От гнева у нее перехватило горло, и Мегрэ постарался ее успокоить.

— Вовсе я этого не думаю. Я пришел только спросить, кто, кроме вас и Жижи, был посвящен в сердечные дела Проспера и Мими, а главное, знал о ребенке…

— Как ты думаешь, Жижи, кто?

Они долго и лениво перебирали имена. Жизнь текла теперь вяло в этом доме, где вдруг воцарился беспорядок и все приняло какой-то подозрительный вид. У Жижи порой трепетали ноздри, и Мегрэ понял, что вскоре она начнет бегать по всяким притонам в поисках щепотки наркотика.

— Нет… кроме нас троих, никто не знал…

— Кто получил письмо от Мими?

— Я, — ответила Жижи. — Перед отъездом из Канн я нашла его в шкатулке, где храню сувениры… Я привезла его с собой…

— Дай сюда…

— Только поклянитесь мне…

— Ну, клянусь, глупая… Ты разве не видишь, что я хочу выручить Проспера из беды?

Мегрэ сразу стал строгим, угрюмым. Он смутно догадывался, что подоплекой преступления являются какие-то сложные обстоятельства, но пока не было ни малейшего намека на них, не за что было ухватиться.

— А вы отдадите мне письмо?

Мегрэ еще раз пожал плечами и стал читать:

«Старушенция Жижи!

Ух! Готово! Немало пришлось повозиться, но теперь дело в шляпе! Зря вы с Шарлоттой смеялись, когда я вам говорила, что мне удастся благополучно выбраться из передряги и. стать настоящей дамой.

Так вот, деточка, — готово!.. Вчера мы с Освальдом поженились. Свадьба была забавная — ведь он пожелал, чтобы мы обвенчались в Англии, а там все по-другому, совсем не так, как у нас. Минутами я даже думаю: уж и вправду ли я замужем?

Расскажи все Шарлотте. Через три-четыре дня мы уезжаем в Америку. Ввиду забастовок точно день отплытия парохода не известен.

Что касается Проспера, то, думается, ему, бедному, лучше ничего не говорить. Он славный малый, но глуповат немножко. Сама удивляюсь, как это я могла почти год прожить с ним. Верно, на меня такой уж добрый стих нашел… И все-таки, сам того не ведая, он оказал мне большую услугу. Только никому не рассказывай. Шарлотте можешь сказать. Она толстая чувствительная дуреха.

С некоторого времени я заметила, что забеременела. Можешь себе представить, как у меня вытянулась физиономия!.. Прежде чем признаться Освальду, я побежала к специалисту… Мы с ним подсчитали… Словом, ребенок не от Освальда, это несомненно. Отец — бедняга Проспер… Однако ж надо постараться, чтобы он как-нибудь не узнал. А то еще у него, чего доброго, заговорит струнка отцовской любви!

Все рассказывать очень долго… Доктор оказался милейшим человеком. Освальда удалось убедить, что скоро он будет папашей. Остается только еще немножко смахлевать — уверить Кларка, что роды преждевременные. Он очень хорошо принял преподнесенную ему новость. Вопреки первому впечатлению, он вовсе не ледышка. Наоборот, в тесной компании он способен веселиться как ребенок, и недавно в Париже мы с ним обегали все кабачки и вдобавок катались на карусели…

Словом, я теперь миссис Освальд Дж. Кларк, проживающая в Детройте (штат Мичиган), и говорю я отныне только по-английски, потому что Освальд, как тебе известно, не знает по-французски ни слова.

Иной раз я вспоминаю вас обеих, дорогие подружки. Что, Шарлотта по-прежнему боится растолстеть? И по-прежнему что-нибудь вяжет в свободную минутку? Вот увидишь, она в конце концов будет восседать за кассой в галантерейном магазинчике где-нибудь в провинции!

Зато уж ты, старушка Жижи, думаю, никогда не станешь степенной особой. Помнишь, как смешно говорил клиент в белых гетрах — ну, тот, который одним духом выпивал бутылку шампанского: «У тебя порок в крови!»

Передай от меня сердечный привет набережной Круазет и смотри не прыскай от смеха, когда взглянешь на Проспера и подумаешь, что он неведомо для себя скоро станет папочкой.

Пришлю тебе почтовые открытки с картинками.

Целую. Мими».

— Вы позволите мне взять с собой это письмо? Вмешалась Шарлотта:

— Пусть берет, Жижи… Теперь уж все равно… — Потом, провожая Мегрэ до дверей, спросила: — Скажите, а мне разрешат свидания с ним?.. И он ведь имеет право покупать себе съестное, верно?.. Так уж будьте добры…

И она, краснея, протянула Мегрэ тысячефранковую кредитку…

— И если б можно было передать ему несколько книг… Ведь он все свободное время проводил за книгами…

Дождь. Скорее в такси. На улицах уже зажигаются фонари. Вот и Булонский лес, через который Мегрэ недавно ехал вместе с Проспером Донжем на велосипеде.

— Подвезите меня, пожалуйста, к отелю «Мажестик».

Когда Мегрэ, ни на кого не глядя, проходил через холл, к нему бросился несколько встревоженный швейцар и, угодливо сняв с него пальто, повесил вместе с котелком в гардеробной. В щелку между занавесками заметил комиссара полиции и директор… Все хорошо знали Мегрэ. Все провожали его взглядом.