С неба повалили огромные мягкие снежинки. Нет, не умрет поэзия земная [4] ... чего не скажешь о поэзии чего не скажешь о поэзии новых туфель! Впереди возник обувной магазин, однако Дэвид не ускорил шаг. Он искал производителя обуви, а не продавца. С недавних пор слово «сапожник» в корне поменяло свое значение. Сегодня под ним подразумевался тот, кто чинит обувь, а не мастерит ее. Теперь обувь изготавливали машины, а неведомые люди на неведомых фабриках координировали процесс. Но где найти подлинного мастера, способного смастерить пару туфель?

– Да вы никак спятили, мистер. Починкой я занимаюсь, верно. Но шить на заказ? Такого гигантского размера? Помилуйте!

Поравнявшись с магазином, Дэвид застыл перед витриной с женской обувью всевозможных видов. За стеклом выстроились туфли на низких и на высоких каблуках, «долгоносики», элегантные сабо, шлепанцы, босоножки. Внимание привлекла пара белых «лодочек». Дэвид не мог отвести от них взгляд, съежившись от холода, снегопада и прохожих, оставаясь глухим к рождественским мотивам, доносившимся из громкоговорителя над головой. В памяти всплыло озеро, воздух наполнился упоительными ароматами летней ночи. Опустившись на песок, он бережно водворил белые «лодочки» на ноги возлюбленной, пальцы дрожали от прикосновения к прохладной бархатистой коже. Звездный свет, разгораясь, обернулся дождем, и беззвучно хлынул в ласковую летнюю ночь... О, как прекрасны ноги твои в сандалиях!..

Днем он вдруг осознал, что больше не в силах находиться дома. В маленьком домике на пригорке, откуда открывался панорамный вид на прилегающую ферму, купленную нынешней весной. В маленьком домике на выселках, где они с Барбарой жили как брат с сестрой. Из окна гостиной просматривалась запорошенная снегом дорога, ведущая к домине, где поселилась Хелен – к домине, который Дэвид обустроил своими руками и куда они с Барбарой тайком перевезли Хелен, когда на курорте стали появляться первые отдыхающие, спешившие подстричь куцые лужайки. К домине с исполинской дверью, высоченными потолками и снесенными перегородками. К домине, где Хелен коротала одинокую жизнь великанши. На обнесенной электрическим забором территории высился лес, неподалеку мерцало озерцо, где Хелен плескалась летом; чуть поодаль расстилались луга и поля, где ей хватало простора бегать и играть. В ближайшей деревушке Тимбервилль никто не догадывался о ее существовании и, бог даст, не догадается. Барбара шила сестре наряды, готовила еду, Дэвид собственноручно смастерил жене кровать, на которой она спала, стулья, на которых она сидела, и стол, за которым ела. Он сделал для нее множество приспособлений, но вот туфли смастерить не мог. Производители обуви смеялись, услышав его просьбу, или хуже того, пытались выведать, кому и зачем такое понадобилось. Да, сегодня чествовали Варавву, а не канун Рождества.

По локтю царапнул сверток.

– Прошу прощения,– раздалось за спиной.

Не оборачиваясь, Дэвид затрусил вниз по улице. В его списке значился последний адрес, заблаговременно выписанный из телефонного справочника Буффало перед переездом. Заветный обувной магазин располагался в соседнем квартале.

Дэвид решил предпринять еще одну попытку.

Крохотная лавочка втиснулась между декоративными фасадами галантерейного и универсального магазинов. В витрине горела единственная лампочка, одиноко свисавшая с потолка. Тусклый свет не столько констатировал факт, что магазинчик открыт, сколько безжалостно озарял трещины в штукатурке. Облупившиеся буквы на стекле гласили: ЭКСТРЕННЫЙ РЕМОНТ ОБУВИ. Над узкой дверью облупившейся краской было выведено название «ОБУВНОЙ САЛОН ФРАНКОНИ».

Сутулый старик за тесной конторкой начищал пару «оксфордов» на электрической полировальной машинке. Заметив Дэвида, он отложил ботинки, выключил станок и поприветствовал посетителя едва уловимым кивком.

– Добрый вечер, сэр,– произнес старик, делая акцент на слове вечер. – Я мистер Франкони.

— Добрый вечер. У меня к вам деликатное дело.

Франкони выпрямился и, хотя выше не стал, зато его сутулость претерпела значительные изменения к лучшему.

– Желаете туфли, сэр?– с азартом в голосе спросил старичок.

–Да.

– Новые?

– Индивидуального пошива. Женские, но...

Франкони еще шире расправил плечи. От предвкушения щеки его порозовели, он словно сбросил добрый десяток лет.

– Вы пришли по адресу, сэр. Я, Энтони Франкони, некогда слыл первоклассным сапожником и, пусть с тех пор минули годы, истинный профессионал никогда не забывает секретов мастерства. Итак, вы желаете туфли. Каков срок?

После бесплодных скитаний у Дэвида, наконец, забрезжила надежда.

– Сегодня. Хочу преподнести их в качестве рождественского подарка.

Мистер Франкони оторопело уставился на посетителя.

– Сегодня! Боюсь, сэр, мне никак не успеть...

– Проблема не только в сроках,– признался Дэвид. – Мне нужны не совсем... не совсем обычные туфли.

– Какие же?

Дэвид сглотнул.

– Белые. Очень большого размера.

– Насколько большого, сэр?

Снова сглотнув, Дэвид вытащил блокнотик со скрупулезно высчитанными параметрами и зачитал их вслух. В магазинчике воцарилась тишина.

Наконец Франкони нарушил паузу.

– Правильно ли я понял, вы собираетесь преподнести их кому-то на Рождество?

Дэвид кивнул:

– В доказательство серьезности своих намерений я готов сразу заплатить всю сумму, если вы возьметесь за заказ. Возьметесь?

–Нет.

На Дэвида навалилась чудовищная, нечеловеческая усталость.

– Спасибо, что хотя бы не засмеялись мне в лицо,– вздохнул он, направляясь к выходу.

– Почему вы не обратились ко мне раньше?– укорил старичок. – Будь у меня фора, я бы сделал вам туфли.