И Игорь снова повторил заковыристое слово.

– И что это значит? – отрешенно спросил Николай.

– Черт его знает. Смешно. Это значит – Три Камня у Смоляного Озера.

Утром следующего дня за Игорем Ветровым приехал молодой сотрудник Лаборатории майянистики в Кампече Антонио Льоса. Друзья обнялись на прощание. Николай Быстров отправился в Канкун.

Уже затемно Александр Беловежский добрался до провинциального городка Ночиштлан, где его встретил сам босс Джордж Полонски. Можно было бы сказать, что от Мехико он протрясся в автобусе пять часов. Однако его основанные на фильмах представления как о латиноамериканских дорогах, так и автобусах оказались устаревшими. Вместо раздолбанной колымаги без дверей, с кучей латинов, висящих на подножках, он очутился в комфортабельном современном автобусе со всеми удобствами. И дорога изумительно гладкой лентой пролегла по инопланетной местности Мексики. Обозревая мелькавшие за окном ландшафты, молодой человек предался воспоминаниям.

В декабре прошлого, 2011 года он ворвался домой в радостном возбуждении.

– Все, семья, я еду в Мексику! – с порога брякнул он.

Родителям передалось волнение сына, и, как он и рассчитывал, они начали расспрашивать подробности.

– Я получил наконец письмо от Джорджа, взял разрешение в аспирантуре и благословение научника.

Американский университет Южной Каролины уже несколько лет организовывал археологическую экспедицию в районе Миштека Альта. Джордж Полонски, руководитель экспедиции, археолог и антрополог, известный в научных кругах как эксперт по мексиканским доколумбовым племенам штата Оахака, набирал интернациональную команду для очередного полевого сезона. Его приятель и участник одного из сезонов Дэн посоветовал ему пригласить русского паренька. Дэн познакомился с Александром Беловежским в Москве на конференции в Мезоамериканском центре, и тот сразу понравился ему своими горящими глазами и неподдельным интересом к Мезоамерике. Юношу активно рекомендовал приятель Дэна Андрей Михайлович Танеев, ученый-майянист, сам когда-то прошедший через экспедицию Джорджа. Танеев, научный руководитель Александра, считал, что его аспирант может быть полезен подобной экспедиции, а экспедиционная практика в Мексике – отличный опыт для начинающего майяниста.

Когда Саша Беловежский поступил в университет, он плохо себе представлял, какой точно раздел истории ему наиболее интересен. С детства он, подобно всем мальчишкам, увлекался древностью, викингами, археологией, в основном представляя все это себе по американским фильмам и по компьютерным играм. Даже его первые курсовые, замешанные на романтике, писались по поэтическим источникам, вроде «Песни о Нибелунгах». Его однокурсник и приятель, для которого вопрос выбора кафедры не стоял, просто бредил древними цивилизациями Америки. Молодой преподаватель кафедры Древнего мира Андрей Михайлович Танеев набирал спецкурс по цивилизации майя и для всех желающих устраивал занятия по языку майя. Вместе со своим другом Саша однажды забрел туда и пропал. С этого дня он не пропустил ни одной лекции. Танеев получил беззаветно преданного майя студента, который мог часами обсуждать историю этого загадочного народа и смаковать грамматические особенности майяского языка. Будучи активным и общительным, он вовлекал в сферу своих интересов окружавших его студентов и тем самым обеспечил Танееву непрерывающийся поток новых заинтересованных учеников и с последующих курсов. По окончании университета Александр Беловежский, несмотря на наличие безалаберности, не позволившей ему стать отличником, все же был, по общему мнению преподавателей, признан безоговорочно полезным для кафедры человеком и принят в заочную аспирантуру.

И вот теперь ему была оказана честь приглашения Джорджем Полонски. В своем письме американский ученый спросил, не боится ли Александр hard work [3] , уточнив, что формат экспедиции предполагает не раскопки, а длительные пешие переходы по пересеченной местности с целью сбора артефактов и составления плана ее исторического наполнения. Аспирант радостно ответил ему, что его не пугает hard work, даже если это hard walk.

И маховик закрутился. Конечно, Оахака находится далековато от зоны майя, но все-таки это Мексика. А из любой точки Мексики до зоны майя гораздо ближе, чем из России.

Снисходительная улыбка блуждала теперь на его губах, когда ему вспомнилась трогательно-глупая мамина сказка. В начале января уже этого, 2012 года старая семейная традиция собрала всех в его комнате. Горящие свечи, расставленные по всей комнате, – мистическая пляска огня и теней. Мерцание елочной гирлянды – радостное ощущение доброго, светлого праздника. Спокойная музыка кельтской арфы. В такой особой атмосфере семья каждый год на Рождество сочиняла и рассказывала только что придуманные сказки. Романтика обстановки дополнялась милым юмором, легким подтруниванием друг над другом.

– А теперь свою сказку расскажет мамочка, – провозгласил Саша.

– Как всегда, в Рождественскую ночь, они рассказывали сказки, – лукаво произнесла мама и продолжила уже серьезно: – Все пребывали в приподнятом настроении. «И все-таки Рождественская ночь волшебная. В эту ночь происходят чудеса!» – эти слова Сестры достойно завершили романтический вечер. Но Брат долго не мог уснуть. Через несколько дней ему предстояло уехать на другой континент в далекую страну. В голову лезла всякая дребедень, не созвучная сказочному настроению Рождественской ночи. Берцы, сомбреры, штаны с карманами, фонарики… Почему-то всплывала в мозгу любимая фраза: «Мы викинги!» Сон так и не шел. Взглядом он скользнул по старому плакату на двери его комнаты. Волшебник или звездочет с длинной седой бородой в одной руке держал посох, увенчанный полумесяцем, а другую простер вперед, словно вершил судьбы всего мира. Внезапно волшебник исчез с плаката. Седину его длинной бороды Брат различил возле своей постели и вздрогнул. Звездочет поднял руку точно так, как на плакате, и заговорил: «Скоро ты отправишься на другой континент в далекую страну. Когда ты будешь осматривать одно из древних поселений, подойди к небольшой пирамиде, заверни за ее левый угол, что возле леса. Там ты увидишь маски богов этого народа. Просунь руку в пасть того божества, чья маска лучше всего сохранилась. Тебе суждено сделать важное открытие!» Брат улыбнулся и спросил: «А вы, собственно, кто?» – «Мы викинги!» – гордо ответствовал волшебник и растаял в воздухе, снова очутившись на плакате. Брат нисколько не сомневался, что это бредовый сон, веки его стали тяжелыми, и он уснул. А через несколько дней он уехал в экспедицию на другой континент в далекую страну и совсем забыл о странном сне в Рождественскую ночь. Но однажды на выходных члены экспедиции отправились в одно из древних поселений. Сразу заприметив невысокую пирамиду возле джунглей, Брат совсем не удивился. Многие археологические зоны находятся в джунглях, и в них есть как большие, так и маленькие пирамиды. Посмеявшись над волшебником из сна, он направился к ней и завернул за левый угол. На него уставились маски божков, сильно потрепанные временем. Но одно божество было целехоньким, словно его только что изваяли. Он усмехнулся, когда попытка засунуть руку в пасть оказалась неудачной, и уже хотел отдернуть руку, как та будто провалилась в глубокую полость. Внутри он что-то нащупал и вытащил на свет божий свиток из непонятного материала. «Что это?» – растерянно прошептал он и услышал голос волшебника из сна: «Кодекс! [4] »

Мама умолкла с торжественным выражением на лице.

– Ну, ты и загнула, мам! – хмыкнул Саша. – Кодексов майя сохранилось всего три! Остальные уничтожены!

– Как знать, – возразила мама. – Мог же какой-нибудь жрец, или кто у них там, попробовать упрятать кодекс, чтобы его не нашли. И это же сказка, сын!

Сказочный вечер продолжился.

А через неделю Александр Беловежский улетел в Мехико, на другой континент, в далекую страну.

Ночиштлан показался ему в темноте страшным захолустьем. Однако через город проходят важные транспортные магистрали, и именно отсюда Джордж Полонски на машине доставил его на базу. И так он наконец познакомился со своим боссом, с тем, кто лично пригласил его для участия в проекте. Саша отметил про себя, что этот высокий, худощавый, седоволосый, с рыжеватой растительностью на лице американец прекрасно выглядел в свои шестьдесят. Сам же юноша угодил под внимательный осмотр босса. Их взгляды схлестнулись во взаимной оценке. Лукавая искорка в желто-зеленых глазах американца и дерзкая открытость серо-зеленых глаз русского свидетельствовали о том, что знакомство состоялось к обоюдному удовлетворению.