Скороговоркой выпалил Гамрецкий, и обвел присутствующих торжествующим взглядом.

— Наша наука дошла до того, что нашла каких-то вирусов, якобы они в крови по венам бегают и вытворят всякие ненужные глупости и все прочее в этом роде… Но это чепуха, по сравнению с мобильными телефонами, от них нет спасения! Это уму непостижимо, что делается! Из них выходят такие вредные магнитные волны, от которых лопается голова. Скоро все кругом будут ходить с треснутыми головами и по этой причине общество лишится образованных людей. Такое творится, просто с ума можно сойти и помереть со смеху!

Продолжил Гамрецкий со свойственным ему воодушевлением. Он понятия не имел, что сейчас скажет. Его язык, живущий, своей собственной жизнью, без ведома владельца, выдавал очередной перл, от которого хозяин языка восхищался больше самих слушателей.

— Вы слышали новость?
– испуганно оглядываясь, таинственно сообщил Гамрецкий, - После несчастного случая на охоте с Кушнаренкой, наш президент издал универсал, чтобы лидеры партии регионалов каждую неделю выезжали на охоту…

Гамрецкий уже не помнил, выдумал ли он сам свежеиспеченную сплетню или слышал ее от других, таких же, и разносил свою новость всем и каждому.

— Фима, не надо так сказать. Кто из нас без греха?.. — попыталась его урезонить Мирра Самойловна. — В слишком чистой воде не может жить рыба.

— Так ты, что, рыба?! — обрадовался Гамрецкий и с азартом напустился на Мирру Самойловну. Всякий разговор он старался перевести на спор, и готов был спорить с кем угодно и о чем угодно. При этом ему не важен был предмет спора, его больше занимал сам процесс спора.

— Нет, но что-то около этого, живу, как на крючке… — вздыхая, Мирра Самойловна поспешила от него подальше.

После несчастного случая с братом, Мирра Самойловна сильно изменилась. Она считала, что к этому приложил руку ее муж. Для этого имелись веские основания, ее брат Моня занял у ее мужа сто долларов, и несмотря на многократные напоминания, упорно забывал их отдать. За это Зейгермахер мог его заказать. В настоящее время Мирра Самойловна прибывала в тревожном ожидании, теряясь в догадках, что ее муж теперь сделает с ней.

Глядя на них, как на маленьких, суетящихся под ногами неугомонных зверьков, Сергею подумалось, что его личные проблемы важнее всех мировых проблем. На этот счет у него был убедительный аргумент: не от мировых же проблем люди совершают самоубийство. Сегодня он впервые во всей своей безысходности осознал, насколько пуста его жизнь, и он не видел смысла далее влачить свое жалкое существование.

– А на дорогах теперь такое беззаконие творится, просто страшно права покупать!
– не унимался Гамрецкий.

Собравшиеся стали дружно расходиться.

– Да, чтобы не забыть! Нет, вы постойте! Постойте, говорю, с’час же, и послушайте самое главное!
– спохватился Гамрецкий, вспомнив «самое главное».
– Я своими глазами видел по телевизору, как наши ученые заявили о своем открытии, что вся рыба в океане сейчас наполовину состоит из пластмассы, и все это из-за пластмассовых бутылок, которых теперь некуда девать, так их теперь раскидывают везде все кому не лень и куда попало. Советую каждому об этом подумать: вот что нас теперь ожидает… - произнес он трагически, полным отчаяния голосом в спину удалявшимся сослуживцев.
– Но вам этого не понять, даже если будете думать об этом всю свою жизнь!

Все когда-то кончается, как бы длинно ни было. Кончилось и это не столь продолжительное затишье. «Пятая, на выезд!» - раздалось по селектору. Сергей с облегчением вздохнул, потому как глупости, которые ему пришлось выслушать за время этого недолгого затишья, утомили его больше, чем предстоящее дежурство. Он взял у диспетчера карту вызова и поспешил на выход. Нужно торопиться, нормативы для скорой помощи жесткие. Две минуты отводится бригаде на выезд, за пятнадцать минут она должна прибыть на место. Но не всегда в эти нормативы удается вложиться. У скорости три составляющие: водитель, дорога и машина.

Водителями на скорой работают люди опытные, со стажем, Киев знают, как свои пять пальцев. Главная проблема, дорожные пробки. Включаешь проблесковый маяк и сирену или нет, результат один: никто не уступит дороги и не пропустит скорую. У них же не болит, и не умирает их родственник. В этот раз… А когда это коснется их самих, дороги им тоже никто не уступит. Таковы нравы туземцев, их не переделаешь, это навсегда. С огорчением вздохнул Сергей.

О машинах и вспоминать не хочется. В конце 2004 киевские подстанции получили новые машины скорой помощи под названием «Феникс», похожие на фургоны для перевозки продуктов. Водители называют их «гробами». Делают их в Черкассах на грузовом шасси с дизельным двигателем. При движении в них трясет хуже, чем в телеге. Перевозить в них больных с травмами, все равно, что помещать их в камеру пыток, пострадавшие с переломами костей воют от боли. Если включишь освещение для осмотра больного при работающей печке, срабатывают предохранители, и все гаснет.

Кондиционер работает, только когда машина двигается, салон холодный и промерзает так, что зимой двигатель не выключают даже когда машина стоит, иначе температура в салоне падает ниже нуля. При сильных морозах «Фениксы» вообще сдыхают и останавливаются, у них замерзает дизтопливо. Единственно хорошее в этой машине, это салон, «будка» в ней такая, что можно плясать вокруг пациента гопак, чтобы согреться. Те, кто закупал эти гробы, объясняют все тем, что надо поддерживать вітчизняного виробника [21] . Хоть никуда не годное, а свое, родное. Но им никто не верит, слишком много воров стало распоряжаться государственными деньгами.