Скарт вскрикнул и, сложившись пополам, рухнул на палубу. Зал распределителя наполнился насыщенным болью рыком.

Тим, сидя на палубе, всё это время приходил в себя. Голова немного прояснилась, он шевельнул рукой, но с бока что-то дёрнулось. Прилетевший в лицо ботинок окончательно вышиб сознание.

Первое, что увидел, стены их узилища и стоявших к нему спиной Марина и незнакомого совершенно лысого пожилого мужчину, одетого в белоснежную куртку и брюки.

– Гадёныш, – басил он, – мне что, забот больше нет, кроме как грязь лечить через семь палуб переться? Добил бы его, и дело с концом, – посмотрел он Марина, – не знаешь что ли, как делается?

Не дав Марину ответить, продолжил.

– Мало мне одного с шарами, как у Маалинского Тербоха, так нет – надо грязь идти лечить, которая яйца ему и прищемила. Очнулся, гадёныш?

Повернувшись и встретившись с Тимом взглядом, процедил он. Брови его хмурились, на лысине образовались складки.

– Что болит?

– Голова, – ответил Тим.

– Дальше что с ним будет? – обратился мужчина к Марину.

– Не забивайте голову, – уважительно, чего Тим из уст Марина ещё не слышал, ответил надзиратель.

– И не думал, просто интересно.

– Пока нужен – будет жить.

Подхватив за ручку белый контейнер, лекарь направился к выходу.

– Сотрясение и ушибы, – говорил он на ходу, – инъекция уже действует. Сегодня пусть отлежится, завтра твой.

Потоки брани, разбавленные фантазиями на тему способов умерщвления, долго гремели в узилище. Время шло к кормёжке, Тим слышал за порогом шаги и шёпот, но пока Марин срывал голос, никто из ребят так и не посмел войти в каморку.

– Пока, грязь, дыши спокойно, – шипел Марин, – по моей просьбе не трогать тебя приказал лейтенант Рьюд, но как только мы получим долбаный чип, я красиво тебя упакую и отправлю в качестве подарка сержанту Скарту.

Среди своих сегодня был героем. Тима обступили со всех сторон и, забыв о чане с помоями, полушёпотом, перебивая друг друга, воодушевлённо делились впечатлениями. Такого подъёма среди них ещё не было. Не веселился только Тим. Он хорошо слышал Марина и понимал, что рано или поздно чип действительно поменяют.

На следующий день, выбравшись из шахты элеватора, увидел того самого рослого пехотинца с кривым носом и молодую женщину. Одетая в форму, стройная, темноволосая, она, слегка склонив голову, слушала трёп сослуживца. Кланяясь им в ноги, надеялся, что здесь они не по его душу.

– Иди сюда, – разрушил надежды рослый, – смотри, – повернулся он к спутнице.

– И?

– Что и? Сходства не видишь?

– Это и есть сюрприз? – нахмурила она брови, – ты дебил?

Дёрнув плечами, девушка направилась прочь из зала, но на выходе обернулась и мельком посмотрела на Тима.

В тот же день Марин сообщил, что теперь, помимо вывоза отходов, в круг его обязанностей входит поход к раздатчику и доставка надзирателю контейнеров с пищей. Марин хотел наказать, но на деле внёс разнообразие в похожие дни. Маршрут к пищеблоку оказался длинным и позволил Тиму видеть много нового.

Дни сменяли друг друга. Недели шли с набившим оскомину однообразием. Монотонная жизнь корабля оживала лишь во время редких стычек. Тим мог только представлять, что происходит снаружи, но как внутри всё наполнялось напряжением и отлаженностью действий, он видел. Эти часы считались бездельем, поскольку работали много меньше, чем ежедневно требовал Марин.

– Если пойдёт по плану, то пойдём под прикрытием кормовых батарей. Сосунки твои выдержат?

– Думаешь, зря я их дрессирую?

В каюте Марина, таком же железном мешке по соседству с детским узилищем, беседовали двое. Сидя на походных стульях за столом из пищевых баков, хозяин и гость неторопливо вели приятельский разговор. Моложавый, чуть больше тридцати, коротко, как все здесь, стриженный визитер, носящий нашивки офицера, удовлетворенно кивнул.

– Ты, Рьюд, не представляешь, – завёл разговор Марин, – как надоело с соплятой возиться. Обратно хочу, в пехоту.

– Куда с твоей медициной, – возразил офицер, – ты почти калека, Марин, пехота пока точно не для тебя. Сиди, копи на сеанс лечения и наслаждайся жизнью.

– Наслаждайся, – угрюмо усмехнулся Марин, – во уже где, – провёл он по горлу ребром ладони, – и на сеанс восстановления я так долго копить буду, эх, – махнул он рукой, – расскажи лучше, о чём командиры шепчутся, – сменил он тему, – я в этом погребе совсем из курса событий выпал.