– Я пришёл к тебе с приветом, рассказать, что солнце встало, – радостно цитировал отец Фета, распахивая шторы в моей спальне.

Я поёжился, натягивая одеяло на уши. Предатель… Стоило Арсению съехать, всё внимание родителей тут же переключилось на меня. Что на этот раз? Третьяковка, ВДНХ, палеонтологический музей? Отец встал рядом с кроватью, и я даже закрытыми глазами сквозь одеяло видел его воодушевлённый взгляд.

– Но юность беззаботна и ясна, – бубнил я, поворачиваясь на другой бок, – Сон золотой её лелеет ложе, И твой приход меня смущает. Что же?..

– Вставай, Ромео! – бесцеремонно стащили с меня одеяло. – Я договорился с Павловичем не экскурсию, нас уже ждут.

– Я ещё даже не поступил, – рычал я, цепляясь в одеяло, что уже нагло принялись с меня стаскивать.

Голова гудела… Да эту водку в жизни больше не трону… Лучше б мы в музей пошли праздновать сдачу проклятых экзаменов…

Рабочая неделя пронеслась для меня как один миг, не смотря на уйму актов, кучу слоняющегося туда-сюда руководства, и ИП Манукян, которая, конечно же, позвонила уже не меньше десяти раз.

– Святослава Иннокентьевна, да, я вижу ваш платёж, завтра поставлю на отгрузку в первой половине дня. Да не за что, Вам спасибо, всего доброго!

Экран смартфона беззвучно моргнул. Мама на этой неделе вошла в гиперактивную фазу. Каждый день строчила сообщения, «ненавязчиво» интересуясь несуществующими хорошими новостями. Когда Вадим палил эти порывы, тут же вдогонку приходило сообщение с дурацкой стёбной картинкой.

Вроде взрослый, умный парень, а ведёт себя как десятилетний идиот.

Я довольно взглянула на фотографию, которую с утра притащила на работу. Планшет подвезли в среду вечером, исключая риск выпада из реальности его пришлось спрятать в самый дальний ящик и заняться капитальной уборкой, ибо: Это что за срач?! Кто тебя такую отвратную хозяйку в жёны-то возьмет?! Стыдно в дом привести!

О том, что вообще стыдно мужиков домой водить, мама уже не думала. Какой тут…

Так что смахивая пыль с единственной полки в спальне я и наткнулась на старое фото, на которое почему-то рамки не хватило, и теперь оно повисло рядом с графиками дебеторки. Я, видимо, пошла в отцовскую породу. На фото его уже не было, но светловолосые мама с братом яро контрастировали с моими курчавыми тёмными патлами. С детства я выглядела растрёпано, волосы не поддавались никакой дрессировке и всеми силами пытались сойти за гнездо. Длинна сделала своё дело и дыбом они уже не стояли, но ежедневный массаж головы расставлял всё по местам.

Мама и Вадим на снимке улыбались во все тридцать пять на двоих. Тут ему едва исполнился год. Всегда им удавалось быть счастливее, чем окружающие их люди. Когда отца не стало, матери пришлось не сладко, копеечные пособия едва спасали ситуацию, бабушек и дедушек у нас в помине не было, все они умерли ещё до рождения брата, но её звонкое счастье это не сломило. Она всегда твердила, что к радости тянутся радостные события, и в любую минуту отчаяния старалась улыбнуться как можно шире, напрочь стирая память об отце.

Её пухлые щёки, которые, кстати, идеально скопировал Вадик, всегда были налиты краской. Неизменная короткая стрижка и прямой нос придавали лицу требовательную серьёзность. Она была не высокой, и едва доходила мне до плеча, тут был мой повод подразнить мамочкиного коротыша. Мне от неё достались только серый цвет глаз и лёгкая скученность зубов. За всё остальное, включая характер, спасибо отцу. Даже представить страшно, если бы я была, как брат. Подруги бы оглохли. Вадик по секрету мне как-то сказал, что надеется это пройдёт, с возрастом, но щёки всасываться не собирались, а голос тише не становился.

– Вер, ты чё, работу новую нашла? Ты хоть свисни, как устроишься, сил моих нет…

На мой стол приземлилась лакированная красная сумка, с торчащей из неё кучей бумаг. Юлия из финансового контроля сидела за соседним столом, и тоже частенько тявкалась с ИП Манукян, это была наша общая боль.

– Если подвернётся что-то стоящее, ты первая узнаешь!

– Мужик небось появился?.. – ехидно оскалилась роковая брюнетка.

Уже улыбнуться нельзя!

– Слушай, я что-то в последнее время начала сомневаться, что счастье не оканчивается на мужиках.

– Ах-ха, шучу я. Мужики козлы, – подмигнула мне Юля, докрасив губы помадой в цвет сумки, и махнула на прощание ладошкой с длиннющими ногтями.

Да-да, козлы… Для этого ты и намалевалась сейчас. Плановое посещения пастбища.

К мужененавистницам я себя не относила, но заморачиваться по поводу отношений закончила как-раз по выпуску. Мне почему-то и сейчас кажется, что это настолько естественный процесс: любовь, свадьба, дети, что приложится к жизни в любом случае. Вот как время придёт, так и приложится. Я, конечно, не роковая, но и не совсем уродина, институтские годы заинтересованность противоположного пола подтверждают, паниковать рано, жизнь только начинается…