Шелара устало покачала головой:

– Да, не в том смысле «надежда». Я надеюсь, что ты уже уйдёшь.

Кайрина тяжко вздохнула и встала с земли, прихватив заодно сумку и забрав из рук Альшера свой меч:

– А я, пожалуй, пойду. Весь день в седле, мечтаю принять горизонтальное положение, – обойдя костёр, она окинула хмурую Шелару и довольного Альшера взглядом и добавила: – Чего и вам желаю.

– М-м-м, а мне она нравится, – арши снял куртку.

– Ха! Вперёд!

Принц печально вздохнул и прилёг на плащ, опираясь на локоть:

– Чем же я прогневил тебя, моя принцесса?

Мягкий тембр голоса потрясающе гармонично сочетался с тишиной ночи, свежим ночным воздухом, бескрайним полем. Он отзывался острым, вибрирующим трепетом в груди, разливал по венам волнение. От него Шелару разрывали чувства совершенно противоречивые. Уйти, оказаться как можно дальше. И остаться. Конечно, остаться.

– Шелара?

– Здесь я, – грустно отозвалась девушка, поворачиваясь к нему лицом. До этого смотреть на него было тяжко.

– Я заметил.

Она вновь вспомнила Велиру и вспыхнула.

– Кстати, у меня есть кое-что для тебя, – девушка быстро залезла в карман куртки и достала изрядно помятый конвертик. – Вот.

– Ох, – он перехватил листок. – Надеюсь, это то, что я думаю?

– Если ты думаешь, что это благодарности Велиры за весёлое времяпровождение, то угадал.

– Весёлое времяпровождение? – несказанно удивился демон, не разворачивая письмо. – А я где был?

Девушка деланно ужаснулась и подняла раскрытые ладони.

– Боюсь даже представить!

Он не читая смял послание и бросил в сонный костерок.

– Шелара, я не в ответе за то, что надумала себе глупая селянская девочка. Не уподобляйся ей, – его пальцы коснулись её спины, и девушка выпрямилась по струнке от неожиданности. Альшер рассмеялся и провёл рукой по её позвоночнику вверх. – Хотел бы я получить от тебя подобное послание.

Шелара повернулась и холодно прищурилась:

– Легко! Но оно будет сплошь нецензурное! Спокойной ночи!

Под его тихий смех она встала и с усилием потянула на себя плащ, на котором по-хозяйски расположился демон. Тот совершенно не собирался помогать, продолжая удобно полулежать на ткани.

– Отдай, это плащ Кайры.

Альшер изогнул бровь. Нет, конечно, он не собирался вставать. Шелара фыркнула и оставила его и плащ в покое, гордо удалившись в сторону шатров.

По дороге она злилась и не знала, на кого больше: на Альшера или на себя. Одни бесы знают, что заставляет её вести себя так глупо и по-детски! Тут внутренний голос тактично намекнул, что она и сама догадывается. И, наверное, нужно просто признаться себе. Мысленно послав его и Альшера подальше, девушка нырнула в прорезь шатра, окунаясь в полную темноту.

Минут через десять к костру вернулся Эжен. Теперь князь выглядел ещё более уставшим. Он обессилено опустился рядом с Альшером и прикрыл глаза.

– Алый в порядке?

– Да, вполне. Сделал, конечно, глупость, но до сильного заражения не дошло.

– Что вообще произошло?

– Увидел меч, вспомнил Совет Двенадцати, а затем и Тайниру… Это не случайность.

Альшер понимающе кивнул, и они скорбно замолчали. Добавить было нечего. Несколько минут они смотрели на затухающий костёр, белый тонкий шарф дыма извивался и струился к небесам.

Эжен сел и подкинул в огонь ещё веток из кучи у костра. Они были сочные, свежие, и протестующе затрещали, встречаясь с иссушивающим жаром. Дым стал горче, сильнее повалил вверх.

– Ты уверен, что Шейлирриану не стоит пока говорить о том, что время в портале может идти с большей скоростью, чем в этом мире?

Альшер тряхнул головой:

– Нет, нельзя. Он же с ума сойдёт, если мы ему скажем, что для Эллисандра могло пройти не десять лет, а неопределённо больше.

– Думаешь, он всё ещё жив?

– Иллиабель так сказала. Ты же не можешь проверить её слова?

– Не могу. Сила Жизни присутствует буквально везде, она заполняет собой мир. Даже там, где обосновалась Смерть, начинается новая жизнь. Поэтому я просто не почувствую его в этом хаосе. Смерть более целенаправленна. К тому же, я не знал Эллисандра так хорошо, как твоя мать, чтобы уловить его энергетику.

– С этим не поспоришь, – хмыкнул Альшерриан.

Джейлин была прекрасна. Точёная и нежная, как все те идеальные статуи в его поющем саду. Фарфоровая кожа казалась перламутром, густые волосы волнующе прикрывали высокую грудь… Глаза стыдливо опустились долу, а щёки пылали маками.