Шрифт:
Фан Линь сделал глубокий вдох свежего воздуха и покосился на своё плечо.
На нём сидела девочка в жёлтом платье и смотрела в небо, — и звёзды сверкали в её глазах как… Звёзды.
Просто звезды.
Фан Линь попытался подобрать метафору, но не смог; тогда он просто спрятал руки в карманы и тоже закинул голову.
И вместе они стали вместе любоваться небосводом.
В тот день воин нашёл свою броню.
А броня нашла своего воина.
Фан Линь вздохнул.
Сон уже улетучился, остались только воспоминания.
Мужчина медленно приоткрыл глаза…
(1) Или же «» Странствующий рыцарь, герой. Защитник справедливости.
61. Мастер, Извинитесь!
Когда Фан Линь открыл глаза, первым, что он увидел, был яркий-яркий свет на белом потолке. Мужчина поморщился и отвернулся. Потом он поморгал, свет замелькал у него перед глазами, и на мужчину навалилась ещё одна гора воспоминаний. Фан Линю вспомнилось, как его когда-то тащили на койке по белым коридорам сразу после битвы против Императрицы Ледяных Гу, в то время как сознание его снова и снова ускользало в тёмную бездну… Мужчине пришлось поднапрячься, чтобы выбрался из омута дрёма; он приподнялся и тряхнул головой.
Фан Линь приподнял взгляд и осмотрелся. Он находился внутри белой комнатки, без углов, с закруглёнными краями. Всё ещё было очень ярко, и ему приходилось морщиться — а потом он и вовсе услышал очень яркий крик и скривился:
— Мастер!
Мужчина устало посмотрел на девочку; она вскочила и побежала к нему стуча ножками по керамическому полу. А когда подбежала — растерялась. Девочка немного помялась и присела перед лежащим мужчиной на колени. На Фан Линя уставились большие чёрные глазки. Мая сглотнула и затараторила — она рассказала ему про то, что было после его потери сознания, о том, как они закрыли Дверь, как погиб Тань Чао, как потом все они побежали на корабль и улетели в небеса… — на этом отрывке своего рассказа Мая лишилась воздуха и глубоко вдохнула — и про то как они взлетели, и как она волновалась, что их не пустят за предел системы, и как Цинь Жуа догадалась показать паспорт мужчины, когда с ними связалась грубые следователи…
Фан Линь ощупал свои карманы и действительно не обнаружил паспорта.
Ну а потом, потом… Потом… Девочка не сказала, что потом. Она вдруг замолчала и прикусила губу. И не успел мужчина даже поломать голову, что с ней опять было такое, как Мая произнесла, тихим и дрожащим голоском:
— Мастер… Все кто погиб… Они погибли из-за меня, да..?
Фан Линь опешил и попытался вспомнить, кто же именно погиб. Мужчина даже наморщил лоб, напрягая воспоминания, как вдруг Мая сама навела его мысль:
— Их убили потому что я была тут, так ведь… И мисс Нин Юэ так смотрела на меня…
Тут перед глазами Фан Линя снова пронеслась отрубленная голова толстяка.
Действительно, вспомнил мужчина. Вся съёмочная группа погибла. И погибла именно потому что находилась между девушкой в чёрном и Маей. Так что в некотором смысле это действительно была вина девочки, — но именно что в некотором — упоминать этот смысл мужчина разумеется не собирался.
— Бред не неси, — сказал он и сжал поникшей девочке нос. Мая вздрогнула и хныкнула. Тогда Фан Линь её отпустил и сказал, демонстративно зевая:
— Знаешь, для ребёнка дворянской крови ты как-то сильно волнуешься, что за тебя кто-то умер. Только не говори, что ты поэтому сбежала из семьи?
— Н-нет… Нет, — покачала головой Мая и сглотнула. Фан Линь подумывал подняться, но потом немного пораскинул мозгами и решил продолжить говорить с тёплого покрывала.
— В общем, считай это случайностью. В твоём возрасте ещё нет судебной ответственности, — заметил мужчина, а потом добавил про себя, что даже если бы она была, то так называемый закон о преступной халатности применялся только если имело место нарушение базовых правил безопасности. То бишь если воин случайно пробудил древнюю марионетку, например, которая истребила всю планету, то обвинить его можно только если была какая-то халатность в его действиях, например если он нарушил протокол обращения с древними артефактами. Если же ничего такого за ним было не обнаружено, то и судить человека было не за что.
Чем бы ни было это создание в чёрном, оно вроде как само полезло на Маю, так что девочка невиновна даже косвенно.
Фан Линь находил этот закон чрезвычайно правильным; ведь если бы не он, мужчина сидел бы сейчас в тюрьме…
— В общем, извинишься перед этой дамочкой, — вспомнил Фан Линь о Нин Юэ. — …И перед Тайи заодно. Вообще извинения по такому вопросу могут прозвучать довольно нагло, — усмехнулся Фан Линь. — Но она всегда была прямолинейной в этом плане, как ребёнок. Ей так будет легче.
— Ясно, — кивнула Мая. Потом девочка подумала о чём-то и вдруг вскинула голову и спросила мужчину:
— Мастер, а вы… Пробовали извиняться?
— В смысле?
— За то, что вы сказали мисс Тай? — быстро проговорила Мая, отклоняя взгляд.
Фан Линь на секунду завис; потом он протянул: — Ах, — и кивнул. — Ты про это…
— Нет, — он покачал головой. — Не пробовал. Я же говорил, я перед ней извиняться не буду.
— Почему? — вдруг девочка подняла голос. — Мастер, если вы извинитесь…