— Были еще допросы? — я справляюсь с голосом и задаю вопрос без нерва. — После того, как Марк меня забрал.

Я набираю воду губкой и осторожно касаюсь его кожи. Самих ран избегаю, а только нажимаю на губку, чтобы струи воды окатили крепкое тело Севера. И так раз за разом, я стираю грязь, запах, плохие воспоминания...

 — Допросы — это громкое слово, — отзывается Север. — Меня перевезли в другое место, в более-менее нормальное. Мы общались в кабинете, а не ангаре.

Общались. Он называет это общались.

 — Потом Марку разрешили присутствовать, с ним дело пошло веселее.

 — Били его, а не тебя? — я сама зажмуриваюсь, когда слова неожиданно слетают с губ. — Прости! Идиотская шутка...

Север вместо ответа оборачивается ко мне и ласково улыбается. Он показывает взглядом вниз, намекая, что мы неправильно используем ванну. Я киваю и опускаюсь в воду вместе с Севером, я обнимаю его спины и утыкаюсь подбородком в его плечо. Север тоже не теряет время зря — он нащупывает под водой мои ноги и помогает мне завязать ими своего рода пояс на своей талии.

 — Теперь ты весь мой, — шепчу ему в висок.

 — Теперь? Я думал, уже давно.

 — И с какого дня ты ведешь отсчет?

 — С того домика…

 — Придорожный отель?

 — Нет, который я показывал тебе как образец. Где я еще схватил тебя и потащил на второй этаж.

 — Оуч. Так это считай самое знакомство, — мне самой становится смешно, что наша знакомство протекало столь бурно. — Ты еще был моим начальником и мужчиной со странной немецкой фамилией.

 — Был, — Север соглашается. — Но все равно уже был твоим. Это ты сопротивлялась, а я сразу, как увидел тебя в банке, всё понял. Знал, что заберу и увезу.

 — Забрал и увез, тут не поспоришь, — я влажно целую его и пропускаю выдох, когда Север проводит ладонями по моим бедрам. — Но у меня всегда была слабость к нежным умелым рукам, так что ничего удивительного.

Я теснее обнимаю его ногами и прижимаюсь, словно хочу повторить каждый его изгиб. Почувствовать собственным телом, как он берет воздух в легкие и как выдыхает, как тянется ко мне и расслабляется в моих объятиях.

 — Ты, наверное, толком не спал, — я легонько тяну его на себя, чтобы он перенес вес на мое тело. — Только если в самолете…

 — Да, полет я не помню совершенно.

 — Можешь засыпать с чистой совестью.

 — Здесь?

 — Ты чертовски чутко спишь. Я толкну тебя минут через пятнадцать и мы пойдем в постель, как раз ты пропахнешь розами насквозь.

 — Мой любимый аромат.

 — Да-да, — я смеюсь из-за его глупой шутки. — Я тоже с ума схожу, когда от мужика пахнет розами. Как дойдем до кровати, сразу наброшусь на тебя.

 — Я что-то перехотел спать, пойдем сразу.

Но он остается на месте, да и мне чертовски не хочется двигаться. Теплая вода, сладкий аромат, тишина… Я поднимаю руки и поглаживаю его короткие волосы, убаюкивая. Сама прикрываю глаза от удовольствия и с трудом верю, что еще утром переживала за него. А теперь он в моих руках и полной безопасности.

 — Я люблю тебя, — глухо произносит Север и звучит так, словно прорывает слова сквозь сон. — Чертовски, малышка.

 — Я тебя тоже. Может, не чертовски, но сильно.

 — Не жалеешь, что не оставила меня всего лишь начальником со странной немецкой фамилией?

 — Не жалею. Тем более я догадалась, что фамилию ты сам придумал, и можно будет выбрать другую.

 — Но я правда Андрей. Если по паспорту.

 — Нет, ты Север. Ты мой горячий Север.

Я лежу в руках Севера, когда мы перемещаемся в спальню. Моя шутка оказалась пророческой, и мой мужчина действительно насквозь пропах розами. Меня почему-то это так забавляет, что я пару минут не могу уснуть только из-за того, что сдерживаю смех. Я стараюсь не шевелиться, чтобы Север не проснулся, и приказываю себе успокоиться. К счастью, действует. Север что-то неразборчиво шепчет сквозь сон и я целую его в шею, потом устраиваюсь поудобнее на крепком плече и тоже засыпаю.

Утро же приходит вместе с ярким солнцем, которое прорывается сквозь шторки. Я открываю глаза и замечаю, что Север сидит рядом. Он еще не слез с кровати, но подтянулся к изголовью и рассматривает экран сотового.

— Уже дела? — я накрываю ладонью его запястье и тесно сжимаю.

Мне постоянно хочется его трогать, как внутренняя потребность, которая обострилась из-за вынужденной разлуки. Впрочем, Север страдает тем же “недугом”. Его зеленые глаза вспыхивают озорными искрами, и он обхватывает меня за плечи. Подтягивает к себе, а сотовый отбрасывает на другую сторону кровати.