Сидя за партой, Морис пытался вспомнить, сказал ли что-то Хранитель на этого раз. Иногда он видел послания не сразу, а иногда и не вспоминал вовсе. Попытка вызвать видение снова не увенчалась успехом. Перед гдазами стояла лишь фигура Хранителя, окруженная толпой отцовских воздыхателей. Никаких слов или особых жестов парень не помнил.

Морис стряхнул оцепенение, боясь, что его ступор будет слишком заметен. Сын главного Наставника всегда находился в центре внимания. Но нет. Все сидели с равнодушным видом, слушая очередные рассказы о Рейвентауне. Парень снова погрузился в раздумья, решив оставить Хранителя в покое. Равномерная болтовня учителя навела его на другие мысли. Морис жил в Рейвентауне с рождения и ни разу не покидал его. Ему казалось, что это место было отделено от остального мира. Маленький город, темный и потерянный. Почти мёртвый, если не считать людей, кое-как оживлявших его стены. В школе говорили, что Рейвентаун был городом с богатой историей. Осталось ли что-то от неё сейчас, Морис не понимал. Если когда-то у жителей Рейвентауна и был повод гордиться им, то сейчас от былого величия не осталось ничего. Полуразвалившиеся мрачные дома нависали над тротуарами, грозясь упасть и погрести под собой проходящих мимо людей. Покосившиеся столбы с провисшими линиями электропередач в пасмурную погоду напоминали призраков. Морису часто казалось, что город наблюдает за жителями. С интересом смотрит на тебя глазами-фонарями и порой усмехается, бросая в глаза прохожим дорожную пыль. А ночами Рейвентаун казался особенно зловещим, поглощая дома один за другим, обволакивая редких пешеходов липкой тягучей темнотой. Она глотала все, добираясь и до шпиля отцовской Обители, возвышавшегося над городом. Обитель, где служил отец Мориса была единственной ухоженной постройкой, не считая его же дома и горстки элитных новостроек, принадлежавших городским чиновникам. Жители любили её, отдавая последние деньги на её содержание и украшение. Гилмера это более, чем устраивало. Он умел держать людей в ежовых рукавицах, так чтобы у них не возникало чувства дискомфорта или они принимали его как должное. Они боготворили его, угождая всем его требованиям и наставлениям, стараясь всеми силами заслужить похвалу.

Внезапно Морис почувствовал, как кто-то легко стучит ему по плечу. Обернувшись, парень уткнулся в лицо сидевшего сзади одноклассника. Слегка лопоухого мальчишки с чудаковатой пышной прической и по-детски наивным взглядом. Это был Тони. Вот уж кому нравится проводить в Обители дни напролёт. Морис видел Тони в Обители не только на службах. Он часто помогал Гилмеру с подготовкой к службам, и уборкой алтарей после них. Он наслаждался каждой секундой, глотал каждое слово, сказанное отцом Мориса, не только с алтаря, но и небрежно брошенное ему, как ответ на очередной вопрос. В глазах Тони было то, чего Морис уже давно не находил в своих – та истинная, непоколебимая вера, необходимая Наставнику. Тони безоговорочно верил Гилмеру, видел в нем пример и желал видеть своего учителя.

Тони давно поделился с Морисом своей давней мечтой занять место Гилмера в главной Обители и знал, что Морис с радостью передал бы ему эту честь. Но это было невозможно. Священные чины Рейвентауна всегда передавались по наследству, а поскольку Морис был старшим, участь падала именно на него. Однако, Тони продолжал надеяться, что Наставник всё же уступит его просьбам и изменит обычаю.

–Морис, – Тони говорил шепотом, стараясь не привлечь внимание учителя.

–Морис, твой папа ничего про меня не говорил?

Уловив момент, Морис обернулся.

– Нет.

Тони опустил глаза. Он проводил в Обителях все свободное время, знал наизусть Книгу Пустоты, имена богов, историю каждого из обычаев культа. Он цеплялся за веру, потому что больше у него ничего не было. Тони потерял родителей в автокатастрофе, а в приютах надежда на Бога была его единственным утешением. Сын Наставника лишь молчал в ответ на его надрывные рассказы. Тони знал, что он не разделяет его желаний.

–Морис!

Парень снова обернулся.

–А ты не мог бы поговорить с ним? – голос Тони слегка подрагивал, – Пожалуйста.

Тони опустил голову еще ниже. Этот тихий мальчик всем сердцем желал того, от чего Морис был готов бежать куда угодно. Но между ними было и еще одно различие.

Тони ещё не представлял той ответственности, которая рухнет на него вместе с постом Наставника. Его разумом руководило сердце. Он обладал смирением, любил каждого жителя Рейвентауна, несмотря на их равнодушие. И, кроме того, он верил Гилмеру. Действующий Наставник был для подростка образцом для подражания. Тони не видел (или не хотел видеть) его слабых сторон и безоговорочно верил, что все, что делает духовный Наставник, было направлено на благо людей. Однако Тони не осознавал, что стань он учеником Гилмера, все тут же изменится. Гилмер потребует от своего последователя жесткого управления и расправы над неверными, как это делал он сам. Только вот мягкий и добросердечный Тони вряд ли способен на это. А значит, мечта Тони неосуществима. Правда, и на Мориса Гилмер рассчитывать не мог. Парень не унаследовал жестокости отца. Только вот не затолкни Гилмер старшего сына на своё место, оно достанется младшему, а этого не хотели ни тот, ни другой.

Вздохнув, Морис решил попробовать. Вдруг отец передумает? Надежда была настолько призрачной, что исчезла тут же, как появилась. Но попытаться он все же решил. Парень едва заметно кивнул и выдохнул:

–Хорошо. Но будь готов к тому, что он меня не послушает.

Звонок избавил Мориса от дальнейшего разговора. Он быстро собрал вещи и вышел из класса.

Ночью Морис снова видел Хранителя. Он стоял далеко, так, что тьма под его капюшоном практически сливалась с темнотой ночи. Они стояли в заброшенной церкви, той, которую отец забросил уже давно, не желая тратить деньги на реставрацию. Хранитель молчал, а Морис не знал, что делать. В первый раз он чувствовал раздражение. Какого черта это существо ничего не говорит ясно? Почему сразу не сказать, чего ему надо опасаться, от чего держаться подальше в ближайшие несколько дней? К чему эти загадки? И самое главное-кто такой Хранитель? Бескорыстно ли он помогает и, если нет, то чего хочет? Но фигура продолжала молчать. Наконец Морис не выдержал:

– Что на этот раз? – крикнул он, сам поразившись собственной дерзости, -Почему ты не скажешь прямо? Кто ты?

Хранитель молчал.

– Зачем ты здесь? Почему помогаешь? – Морис уже отчаялся получить ответ и на секунду испугался, что Хранитель просто уйдет.

Но Хранитель подал голос. Он звучал спокойно, даже безразлично:

– Ты просил о помощи. Я пришел.

– Я просил Бога, а не призрака, – прошептал Морис.

В мгновение, мрак под капюшоном существа оказался прямо перед лицом юноши и парень невольно попятился назад под вкрадчивый шепот:

–И кто в итоге отозвался?

Юноша проснулся, помня разговор с Хранителем. Весь день он пытался докопаться до смысла его слов. Отозвался действительно только он. Будучи сыном главного Наставника, в детстве Морис верил отцу и его молитвы Демиургу были не пустым звуком. Он верил и надеялся на ответ. Он ждал его в своих тщетных попытках понять, что делать дальше: с отцом, упорно цепляющим на его шею медальон с кленовым листом (символом наставничества культа), братом, всеми силами способствующим этому, и матерью, остающейся пугающе равнодушной к старшему сыну. Хранитель появился в момент разочарования, когда Морис понял, что ответа от божеств Рейвентауна от не дождется.