Шрифт:
– Для воеводы, Государь, очень пользительно, чтобы все оставалось так, как есть. Ибо поместные дворяне при появлении татар хватают свои семьи да бегом в Тулу бегут. Отчего войско вокруг воеводы само собой появляется без каких-либо усилий. Дурное. Но для осадного сидения достаточное. Но с воеводы что спрашивать? Он в Туле гость. Тут год посидит, там год потопчется. Ему дела Тула без интереса. Поместные же дворяне каждое такое нашествие вынуждены терпеть убытки и нищать, ведь татары разоряют их поместья, портят посевы, жгут дома, режут и угоняют в рабство крестьян. Старшины же…
– Значит воевода тебя вынудил крепостицу ставить? – перебил его царь.
– Никак нет. Он старается свою службу служить, я свою…
– Я тебя что-то не пойму, - ухмыльнулся Иоанн. – Спрашивал я тебя о том, почто ты крепостицу поставил. А ты мне тут про воеводу сказываешь. За нос меня водить вздумал?
– Государь, я поставил крепостицу, чтобы люди, которые трудятся на твоей земле, выданной мне в поместье, при набеге татар не по оврагам да лесам прятались, а за стенами отсиживались. И чтобы татары жилье не жгли, да разорение не такое страшное творили. И чтобы я мог со спокойной душой в службу дальнюю полковую ходить.
– И только?
– И только.
– А мне сказывали, что возгордился.
– Брешут. – порывисто произнес Андрей, вновь положа правую руку на сердце.
– Мой отец живота не пожалел на службе твоей, и я не пожалею.
– На службе? И в чем же ты ее видишь?
– В том, чтобы врагов твоих бить. Ныне татар. А если прикажешь, то и любых иных. – Не убирая руки с сердца ответил он.
Тишина.
Царь внимательно смотрел на парня и о чем-то думал. Минуту, наверное, так смотрел. После чего спросил:
– А бронька сия откуда? Тоже сам удумал?
– Слышал я от отца, что в праотеческие времена в таких ратники на Руси воевали. Вот я и попробовал с кузнецом что-то изобразить. Я ему сказывал, передавая слова отца, а он пробовал.
– У тебя кузнец есть свой?
– После татарского погрома посад Тулы сильно пострадал. Вот я кузнецу-погорельцу и предложил год поработать на меня. Ведь для службы мне так и так нужно где-то броньку добрую искать.
– И чем она лучше того же бахтерца?
– Бахтерец без всякого сомнения крепче, но эту чинить легче. Она ведь на шнурках. И если в походе после боя нужно привести ее в порядок, то это можно сделать самому за вечер у костра. Достаточно иметь несколько запасных пластин и шнурки.
– Ясно… - кивнул царь и вновь поменял тему, возвращаясь к старой.
– Значит, не знаешь, откуда краску берут?
– Государь, так ты скажи сколько тебе надобно.
– Заметьте, – усмехнулся Иоанн, – не я это предложил.
– Так чего крутиться вдоль да около?
– И то верно. Ладно. Мне тут сказывали, что ты добро посидел в своей крепостице. Ту, которую ты поставил на зло воеводе, - хохотнул он.
– Много разбойного люда и татар побил. Это славно и урок для многих. Да и лампу добрую ты удумал. Посему я и пригласил тебя. Дабы наградить. Отныне поместье твое в вотчину передается за сиденье осадное.
– Служу царю! – рявкнул Андрей, вновь приложив правую руку к сердцу. Только излишне энергично, из-за чего стукнул кулаком по доспеху. Да и пятками щелкнул. На нем, правда, были не нормальные сапоги, но все одно – звук получился вполне подходящий для небольшого помещения.
– Хорошо служишь, – усмехнулся он. – Поставишь мне на будущий год две бочки своего светильного масла. В казну. И три гривенки краски ляпис-лазури. За то я закрою глаза на твои дела мутные. Тем более, что ты не под себя гребешь, а ради полка стараешься.
– Один раз, Государь? Только на будущий год? Или каждый год?
– А ты каждый год сумеешь?
– Не могу знать. Для светильного масла дерева нужно много. У меня поместье малое, быстро все закончится. Да и… Государь, я полбочки светильного масла целый год делал. На две бочки у меня ни дерева, ни людей не хватит.
– А на краску, значит, хватит?
– О краске я не ведаю. Пока ни согласиться, ни возразить не могу. Мне нужно время, чтобы понять – получится ли ее раздобыть еще и сколько.
– Ну что же… коль так, то поступим иначе. Треть всего, что ты торговлей или ремеслом добудешь, через вотчину свою, в казну передашь.
– И горшки? И наконечники для стрел?
– Ерничаешь?
– Никак нет. Не хочу голову в последствии морочить твоим людям. Ведь если мой слуга корзину сплетет, то треть ее тебе полагается. И как делить? Делать три, вместо одной? Да и зачем тебе корзина?