Услышать об отце, для меня равносильно, что услышать о всплывшей посреди океана Атлантиде, то есть, оба события для меня были связаны между собой свой нереальностью. Нет, я, конечно, понимала, что родилась не от святого духа, но тема отца поднималась лишь раз, и тогда мама объявила мне, что она воспользовалась услугами донора, и моего биологического отца она никогда даже в глаза не видела. Тогда я, будучи двенадцатилетним подростком, с трудом, конечно, но всё же пережила тот факт, что меня зачали в пробирке, а не как всех нормальных детей. Потом я убедила себя, что я особенная в самом замечательном понимании этого слова. На этом все вопросы о папочке отпали и больше мы не возвращались к этой теме. Другие представители сильного пола, способные заменить мне отца в нашей семье почему-то не появлялись. Алексис объясняла это тем, что с мужчинами слишком тяжело, а вот без них свободно и спокойно. И я не спорила, меня вполне даже устраивала окружавшая меня вседозволенность со стороны матери. Не нужно было считаться с каким-то посторонним мужиком и перед кем-то отчитываться. Я самостоятельно, без вмешательства взрослых набивала себе шишки и зализывала душевные раны, повзрослев в итоге рано и рано начав зарабатывать себе на карманные расходы, обнаружив у себя способность к пению. Не то чтобы я жила музыкой, просто мне нравилось солировать, сжимая в руке микрофон, так же как нравилось кататься на роликах, изучать искусство икебаны и джиу-джитсу, печь всякие вкусности и плавать брасом. Да, вот такая я разносторонняя, увлекающаяся, очень энергичная девушка, без лишней скромности верящая в свою уникальность. «Юла» так называла меня мама, видевшая свою повзрослевшую дочь с каждым днём всё реже и реже…

— И что с того? — отвечая на реплику Беллы об отце, равнодушно пожимаю плечами. — С чего ты взяла, что теперь мне нужен папочка? Я уже давно совершеннолетняя, и чужому дяденьке донору в моей жизни места нет. Надеюсь, ты не успела шокировать беднягу?

— Валери, — Белла вздыхает всем своим большим телом, словно собираясь сообщить мне нечто важное и сокровенное. — Он не донор. Твоя мать никогда не пользовалась подобными услугами, но ей пришлось соврать тебе, чтобы не вдаваться в болезненные подробности.

— Та-а-а-а-к, вот это уже новость! Сказать, что я в шоке, значит не сказать ничего! И что вы ещё от меня скрывали?! Давай выкладывай, раз уже затронула эти подробности! — от потрясения я начинаю качать головой, как тот китайский болванчик, не представляя к чему мне сейчас внутренне готовиться.

— Алексис встречалась с ним какое-то время, когда она гостила у друзей в Сентхолле, это маленький городок в Мичигане. Дарен — так зовут твоего отца, — начинает колоться Белла, перекладывая разбросанные вещи, словно это её успокаивает. — Твоя мама была влюблена в него смертельно и отчаянно. Отношения разорвал он, неожиданно исчезнув из её жизни. Алексис всё ждала, надеялась, но …

— Так это из-за него? — шепчу я, из-за возникших жутких предположений, уже заочно ненавидя этого своего незнакомого отца.

— Не думаю, столько лет прошло. Возможно, Алексис просто устала. Как-то она обмолвилась, что её жизнь закончилась тогда, когда Дарен пропал. Она не хотела, чтобы ты узнала правду такой, не хотела выглядеть в твоих глазах брошенной женщиной все эти годы, хранившей верность своему прошлому, она ненавидела жалость. Потом ты стала самостоятельной, взрослой, … вот она и не удержалась. Эта любовь выжгла её ещё тогда, но всех тонких подробностей мы так и не узнали, она многое скрывала и от меня. Хотя ты знаешь мою настойчивость, я могу кого угодно заставить построиться и рассчитаться с равнением на меня, но не в случае с твоей матерью. Зато, я разыскала твоего блудного отца. Правда, он не поверил мне, что у него уже есть взрослая дочь, отказался слушать меня наотрез. Но не тут-то было! Я на судебных процессах собаку съела, я вынудила его провести тесты, чтобы доказать или опровергнуть его отцовство!

— Боже, Белла! Никому и ничего я доказывать не собираюсь! Пусть бродит, где блудил и раньше, мне-то какое дело?! Какие ещё судебные процессы? — я тут же машу на неё руками, всем своим видом выражая возмущение.

— А разве тебе самой не интересно взглянуть на того, кого так любила твоя мать? — это запрещённый приём, и Белла прекрасно об этом знает. Любопытство, вернее даже пытливость всегда была неотъемлемой частью моей сложной натуры.

— Возможно, мне бы хотелось посмотреть в глаза этому человеку, но напрашиваться ему в дочери я уж точно не собираюсь! — говорю и важно задираю подбородок.

— Ну конечно, такое «сокровище» как ты ещё нужно заслужить, — ухмыляется Белла, — Тогда тебе придется поехать к нему, потому что мистер Дарен Ледмер настаивает на проведении тестов в клинике, которой он доверяет. Поедешь? — и коварная женщина, уже держит в руках извлеченную с полки дорожную сумку.

Да, я еду! Всегда принимаю решения быстро и спонтанно. Наверное, в этой ситуации я согласилась на подобную авантюру, в большей степени, чтобы развеяться от преследовавших меня тоски и ноющих мыслей.

Хотя обычно я предпочитаю поездам самолёты, но в этот раз мне приходится тащиться в вагоне поезда, так как это был единственный способ добраться в дыру под названием Сентхолл.

Знаю, что меня должны были встретить, Белла об этом предварительно договорилась, хотя я понятия не имею, как Белла описала меня «возможному отцу» с её-то фантазией, но судя по реакции человека, только что шагнувшего мне навстречу, увиденное им ему не очень понравилось. Темноволосый седеющий импозантный мужчина, одетый в строгий деловой костюм, выглядит одновременно растерянным и потрясенным, глядя на меня в упор. Он высокий, и несмотря на то, что ему примерно уже где-то за пятьдесят тело у него довольно крепкое и подтянутое.

«Да уж, вероятно, именно перспектива отцовства вызвала в нём такой ступор, а не мой внешний вид. А мне нравится моя дерзкая небрежность в причёске и в стиле одежды, и по моему мнению, это никогда не было чрезмерно, а на чужие вкусы мне плевать, мистер!

Подумаешь, лимонные штаны, зелёный пиджак, шарфик в красный горох, растрепанные рыжие волосы и пирсинг в левой брови! Я себе такой очень даже нравлюсь! И нечего меня так пристально и категорично разглядывать! Я же не скривилась при виде твоей козлиной бородки!»