Я поняла — это город параноиков, не зря же мой отец тут окопался!

Так как мне предстоял поход в гости, я захотела приготовить подарок своими руками, и мой выбор остановился на икебане. Но по мере того, как я творю свой шедевр, композиция почему-то получается мрачноватой, хотя в итоге решаю ничего не переделывать. Сухие ветви и черные орхидеи, увитые серебряными нитями, смотрятся очень даже стильно. Наверное, город навеял. Какие-то тут всё слишком загадочные, начиная с моего папочки, но ему-то простительно, такой шок у человека.

А время как нарочно продолжает ползти очень медленно, до полуночи ещё далеко, и мне снова необходимо себя чем-нибудь занять, потому что одиночество нагоняет на меня смертную тоску, а в этом городе я пока чужая даже для своего родного отца, которого сейчас наверняка отпаивают травяным успокоительным чайком. Одиночества не люблю, даже боюсь его отчасти.

Останавливаюсь спонтанно, прямо напротив клуба «Пантеон», вдруг вспоминая о парне с симпатичными ямочками и добрыми глазами.

Раньше, со мной случались ничего не значащие романы и авантюрные приключения на один раз, я завязывала знакомства, заведомо зная, что ничего не получится, давала ложные надежды, оставляя парней ни с чем, дразнила и исчезала. Теперь-то понятно, чьи это гены играли во мне, оказывается — у меня есть что-то и от Дарена Ледмера. С теми несколькими парнями, с которыми я встречалась — я никогда не была по-настоящему близка. Все мои влюбленности выветривались уже через несколько дней, так и не перейдя в нечто большее. Так почему же мне снова захотелось увидеть этого Джейка? Потому что это один из тех нейтральных случаев, где есть возможность безопасного отступления или желание впустить в себя нечто более значащее и ранимое?

— Я к Джейку.

Верзила на входе неторопливо окидывает меня оценивающим взглядом сверху донизу и обратно, повторяя эту процедуру несколько раз.

— Проходи, — недовольно ворчит он, распахивая передо мной дверь.

В клубе немноголюдно, то ли время неподходящее, то ли время года. «То ли все знали, что я приду и разбежались». Я снова улыбаюсь своему мысленному диалогу самой с собой. Но звучащая тут музыка с явно качественных записей вполне совпадает с моими вкусами, и этого уже достаточно, чтобы попытаться расслабиться после непростого денёчка.

— Что-нибудь очень легкое, — присаживаясь, говорю бармену.

Бармен понимающе кивает в ответ на мою просьбу, принявшись искусно жонглировать бутылками и шейкером. Меня всегда поражала подобная ловкость и умение держать баланс, и по моему мнению все дело было не в отработанных движениях, а в таланте.

— Как-то один мой приятель заявил, что быть барменом — это не каждому посильное творчество, — раздается рядом уже знакомый мне приятный голос.

— Совершенно с ним согласна, — я смотрю на Джейка, кивая ему в знак приветствия. — Я могу часами смотреть, как они мастерски это делают, перекатывают по рукам, подбрасывают и не роняют, зажигают коктейли, или разливают по выстроенным пирамидой рюмкам, не проронив ни капли. Однажды я даже ходила на бармен шоу в Нью-Йорке.

— Значит, оказывается ты завсегдатай баров и клубов? Такая себе заезжая прожженная тусовщица? — с иронией говорит Джейк, улыбаясь. И снова эти ямочки, наживка для впечатлительных девиц вроде меня. Лапочка, так и хочется потрепать за щечку.

— Нет, конечно, я не увлекаюсь пристрастием к спиртному, — засмеявшись в ответ, качаю головой, — Хотя, почему это я перед тобой оправдываюсь?

— Ты всё-таки пришла, — улыбаются мне глаза цвета стали.

— Да, планы изменились. Придется мне ненадолго задержаться в вашем городишке, а так как пойти здесь больше некуда, пришлось срочно вспоминать о парне из кафе, — произношу с легкой заносчивостью, но дальше уже интересуюсь вполне серьезно. — Значит, любишь музыку?

— Люблю, — непринужденно кивает он, продолжая меня рассматривать. — Музыка стирает границы для воображения, своего рода портал. Выбирай направление и улетай. А что колдуньи тоже не равнодушны к хорошей аранжировке?

— Хм, чудиков, которым бы музыка не нравилась в принципе — я ещё не встречала. У всех правда есть свои предпочтения, кто-то улетает от классики, кто-то от рока, кому-то нравится джаз. И я не исключение, я тоже окунаюсь в свой мир с помощью музыки. Какое-то время я даже пела в одном из ресторанов в Бостоне. Днём учёба, вечером микрофон. Мне нравился такой ритм, — вздыхая, я на секунду задумываюсь, вспоминая, как изменилась теперь моя жизнь.

— Перемены? — понимающе интересуется Джейк, тут же улавливая суть. — Но и они необходимы. Стабильность для мертвецов.

— Да, если учесть, что переменой явилась смерть моей мамы, — бросаю, опустив глаза.

— Прости, — извиняющимся тоном лепечет Джейк, касаясь моей руки, — Я очень сожалею. Иногда я произвожу впечатление настоящего болвана.

— Но при этом очень симпатичного болвана. Ты же не знал, — пожимаю плечами, мол «проехали, головой об стойку биться не стоит». — А можно просьбу? — смотрю на него и сталкиваюсь с очень проникновенным мягким взглядом, от которого в тоже время появляются мурашки на коже.

— Хочешь спеть? — вдруг угадывает он. Для такого короткого знакомства это поразительная догадливость. Мурашки превращаются в галопом скачущих пауков. И я чувствую, что, когда он рядом, мне становится легче, и это вовсе не связано с раскрепощающей обстановкой клуба… нет. Мне нравится болтать с ним, даже если сказано пока совсем не много, мне нравится слушать его голос, нравится, как он на меня смотрит. Причём только сейчас понимаю, что всё это мне понравилось ещё с первой секунды там в кафе.