Лакшми молча развернулась и плавной походкой устремилась к входу в оскверненную мечеть.

Балкис протестующе мяукнула.

— Не переживай, — успокоил ее Мэт. — С ней ничего дурного не случится... если она все сделает правильно. — С этими словами он снял кошку с плеча и опустил на камень у подножия стены. Рядом с ней он положил приобретенную у торговца палочку и присел на корточки. — Если эта штука будет действовать, как другие волшебные палочки, с которыми мне доводилось иметь дело, она сможет исполнить любое твое желание, но при этом сила заклинания будет сосредоточена на ограниченном пространстве — то есть ты сможешь воздействовать одновременно на двух-трех человек. Однако при этом действие заклинания будет значительно усилено, и эта маленькая палочка, я так думаю, способна кое-что в этом смысле добавить от себя. Внимательно следи за нами и помоги нам, если понадобится помощь. — Мэт положил рядом с палочкой купленную ранее паранджу и, подумав, добавил:

— Это тебе тоже может понадобиться. Назовем это маскарадным костюмом.

Балкис жалобно мяукнула.

— Послушай, ты же так хотела заполучить эту палочку, — укоризненно проговорил Мэт и выпрямился. — Только смотри, не рискуй. Выжидай, пока не будет никаких лишних препятствий. Тогда произноси заклинание и беги, понятно?

Балкис утвердительно, но не слишком уверенно мурлыкнула.

— Будем надеяться, что тебе ничего не придется делать, — стал успокаивать ее Мэт. — Но если что-то напугает тебя, поищи надежное место и спрячься.

— А что же мне делать, если вы не вернетесь? — в отчаянии спросила Балкис.

Мэт вздрогнул. Он, конечно, давно успел свыкнуться с тем, что с ним путешествует говорящая кошка, но то, что она обратилась к нему на местном наречии, его очень удивило.

— То же самое, что ты делала прежде. Заведи дружбу с местными духами и продолжай свой путь. Но я почти уверен, что мы вернемся.

Он отвернулся и поспешил, чтобы догнать Лакшми. Увы, это ему не удалось. Как только джинна подошла к входу, на нее обратил пристальное внимание здоровенный стражник с длинной бородой и крючковатым носом. Голову стражника украшал высоченный тюрбан, его оголенная грудь, едва прикрытая вышитым жилетом, дыбилась могучими мышцами. Из-под широченных шальваров торчали загнутые носы туфель без пяток. Видимо, стражник решил, что эта женщина мало похожа на верующую фанатичку, и загородил ей дорогу.

С его стороны это была большая ошибка. Уже тогда, когда Мэт посоветовал Лакшми сметать с пути любого, кто вознамерится ей помешать, она находилась под властью колдовского перстня, и тут выяснилось, что джинна восприняла его совет буквально. Она устремила на стражника испепеляющий взгляд, и он мгновенно рухнул на камни, лишившись сознания. Лакшми как ни в чем не бывало перешагнула через него и проскользнула внутрь мечети.

Мэт последовал за ней. Ему стало весьма не по себе от лицезрения того, с какой легкостью джинна избавилась от помехи на своем пути в лице здоровяка стражника.

И не одного... Увидев, что стряслось с их товарищем, другие стражники бросились к входу, мстительно вопя. Лакшми медленно обернулась и одарила их взглядом, в который вложила все возмущение, весь гнев, на который только способна джинна, столкнувшаяся с сопротивлением со стороны простых смертных, дерзнувших встать на ее пути к кольцу, которое звало ее все более громко и властно...

Стражники застыли на месте — так, словно налетели на невидимую стену, а в следующее мгновение рухнули на камни как подкошенные. Мэт проворно наклонился, взял из обмякшей руки одного из стражников ятаган и бросился следом за Лакшми. На бегу он обернулся и увидел входящую в мечеть женщину, с головы до ног закутанную в паранджу. В ней трудно было признать Балкис. Волшебную палочку Мэт не заметил, но не сомневался, что девушка прячет ее под паранджой.

Когда Мэт обернулся, он обнаружил, что Лакшми успела уйти далеко вперед — намного дальше, чем он думал. Ее, словно зомби, неудержимо влекло к колдовскому перстню и тому старику, что владел им.

Старика охраняли четверо стражников. Двое стояли перед ним и еще двое — позади него. Голову старика венчал высокий конический колпак, а одет он был в длинный, до пят, балахон цвета полуночных небес. Длинные волосы и борода старика были снежно-белыми, над тускло-карими глазами нависали седые кустистые брови. Старик восседал посреди молитвенного зала мечети на троне, который, судя по блеску полировки, был изготовлен совсем недавно. Правая рука колдуна лежала на подлокотнике кресла, и на одном из пальцев сверкал большой перстень с крупным изумрудом.

— Принцесса! — вскричал Мэт. — Закройте глаза!

— Изыди, собака! — злобно оскалившись, воскликнул один из стражников, шагнул навстречу Мэту и занес для удара свой ятаган. За ним вперед устремился второй стражник.

Мэт парировал удар стражника своим ятаганом. Лезвия кривых мечей со звоном стукнулись друг о друга. С мест сорвались двое оставшихся стражников, как, собственно, и надеялся Мэт. Он отступил и продолжил сражение с первым стражником, лавируя из стороны в сторону и стараясь все время держаться так, чтобы его противник заслонял его от остальных трех злодеев. Мэт понимал, что долго ему не продержаться, но это и не было нужно — если, конечно, его слова дошли до затуманеннего трансом сознания Лакшми и та успела закрыть глаза.

Но если джинна закрыть глаза не успела, то ей суждено было стать новым орудием колдуна, и тогда уже не имело бы никакого значения присутствие стражников.

По крайней мере хотя бы в одном замысел Мэта работал так, как он рассчитывал: стражники настолько увлеклись сражением с ним, что не обратили ровным счетом никакого внимания на маленькую черно-белую кошечку, которая проворно пробежала мимо них к трону с палочкой в зубах.

Черно-белая?

А старик-колдун усмехался, манил Лакшми к себе и зазывно приговаривал: