— И куда ты свалила? — он смотрел на меня сверху вниз, сурово сложив руки на груди.

— Вы же собрались гулять.

— Они собрались.

— А ты?

— А у меня другие планы, — притянул к себе нагло, уверенно, ничуть не сомневаясь, что соглашусь на все, а я и не думала отказываться.

Мы провели вместе всю ночь. Потом весь день. Потом еще одну ночь. Гуляли, ходили в кафе, сидели в кинотеатре на последнем ряду, даже что-то пытались смотреть. Первые пять минут…

Ему названивал Волшин, пытаясь вытащить на какую-то тусовку. Звонила Ирка, слезно обещая все простить, лишь бы он вернулся. Захар слушал ее вполуха, параллельно с этим уплетая мороженое и хватая меня за коленки. В конце сказал, что не расслышал ни слова из сказанного, за что был грубо послан в далекие дали.

Кто-то еще звонил, но Меранов снова выбирал меня, и от этого становилось так сладко, что хотелось мурлыкать довольной кошкой и тереться о него боком.

Еще несколько дней прошли, словно в тумане. Я почти не появлялась в общаге, оставаясь на ночь у него, и из постели мы выбирались только чтобы перекусить, прогуляться да по неотложным делам в универ.

Мне даже начало казаться, что я счастлива.

Все было слишком хорошо, чтобы быть реальностью. Просто сон, подарок из царства грез. И, к сожалению, вскоре пришло время просыпаться...

Мерз пришел ко мне поздно вечером, когда я наводила порядок, паковала вещи, готовясь освободить комнату, давшую мне временное пристанище. Все книги сданы, долги подчищены, обходной лист подписан. Завтра выдача дипломов, и все — двери в большой мир открыты, милости просим с вещами на выход.

На первое время я решила перебраться к Алле. Со своими вечными проблемами и плохим настроением я задолжала сердобольной тетушке много общения и разговоров. Пора наверстывать упущенное. Потом сниму квартиру где-нибудь здесь, поблизости, найду работу, а дальше… дальше как пойдет. Вроде планов громадье, и сердце сжимается от открывающихся перспектив, а боязно. Шаг во взрослую жизнь как никак. Это серьезно.

— Привет, — я по привычке чмокнула парня в нос и снова склонилась над своим добром, — вроде вещей раз-два и обчелся, а уже третью сумку набиваю.

Я искренне не понимала, откуда у меня столько барахла. Вроде не шопоголичка, но сама не заметила, как обросла шмотками.

— Завтра после получения диплома освобожу комнату и переберусь к тетке, — произнесла я, уминая содержимое сумки так, чтобы можно было застегнуть, — поможешь барахло перетащить?

Мерз глянул на меня хмуро, а потом произнес без единой эмоции:

— Я завтра уезжаю.

— Куда? — отозвалась я, раздраженно сдувая с лица прядь волос и дергая заевшую молнию на сумку. — Что б тебя…

— В Питер. К отцу. Насовсем.

Некоторые слова можно использовать как холодное оружие. Втыкать их в грудь, поворачивать и наблюдать за тем, как жертва истекает кровью.

— Насовсем? — повторила, словно эхо.

— Да. В понедельник меня уже ждут на новом месте, — Захар пожал плечами, продолжая невозмутимо наблюдать за мной.

Внезапно накатила слабость. Придавила к полу, размазала, не давая нормально вздохнуть.

Уезжает.

Я всегда об этом знала. Знала, что так будет, но наивно надеялась, что у нас в запасе чуть больше времени.

— И что теперь? — мой голос был похож на безликий шорох.

Я опустилась на край кровати, прижимая к груди одну руку, словно пытаясь усмирить заходящееся сердце.

— Я не знаю, — Меранов прошел к окну и, облокотившись на подоконник, уставился на улицу.

Я тоже не знала. Просто смотрела на напряженную широкую спину и не могла пошевелиться. Мне было плохо. Физически. До тошноты. До красных кругов перед глазами.

Уезжает. Сейчас. Когда я только смогла встать с колен. Благодаря ему. И что теперь нам останется? Редкие встречи на выходных? Звонки и смски? Этого же так мало! Мне этого не хватит!

— Я не верю в отношения на расстоянии, — наконец, произнес он, добивая остатки робкой надежды, — прости.

— Не хочешь даже попробовать?

— Какой смысл, Ань? Приезжать раз в месяц? Перезваниваться по вечерам? Сначала каждый день, а потом все реже и реже, потому что эти звонки превратятся в повинность. Этого хочешь?

Я покачала головой. Мне хотелось совсем другого.

— Я еду в Питер не развлекаться. Работать. Много и упорно, чтобы добиться всего, о чем мечтал, и не стану рваться на два фронта. Если надо будет пахать сутки напролет семь дней в неделю — значит, так тому и быть. Это мой выбор, давний и осознанный, прости. Я не хочу, чтобы ты сидела целыми днями дома в ожидании моих звонков или редких приездов.