Проклятье. Что я хотел ей сказать?!

– А? – наклоняет голову дьяволенок, и ее прохладная рука ложится на мою шею, заставляя напрячься всем телом.

Так, Роб, пора взять себя в руки. Или тебе напомнить, что сделает Березнев, если ты хоть пальцем тронешь его дочь?

Хотя я итак держу ее двумя руками, и буквально вжимаю в холодильник…

– Значит так, девочка, - чеканю слова, умело прикрывая сухость в горле за злым тоном, - заруби на своем вздернутом носу – ни твои голые полужопья, соблазнительные позы и открытые лапанья никак меня не трогают, ясно?! Мне не интересны проблемы, и уж точно не прельщают неумелые попытки играть во взрослую обольстительницу!

Я говорю это, одновременно отодвигаясь от девчонки, которая прикусывает губу, с каждым моим словом хмурясь все сильнее. Мне и самому страшно от того, насколько жестко звучат эти фразы – но иначе просто не представляю, как ее от себя отвадить.

Тем более что это совсем не то, что я на самом деле хочу.

Я отворачиваюсь, убирая кружки на место, и даже поворачивая ручки в правильную сторону. Затем возвращаю взгляд к Софе, готовый к чему угодно – слезам, обвинениям, сбеганием в свою комнату.

Но уж точно не к хитрому прищуру и новой улыбке.

– Ты ненормальная, да?

– Прости, но все это звучало бы о-очень убедительно, не знай я наверняка, как сильно тебя волнуют мои «полужопья».

– Чего?!

В ответ Софа медленно подходит ближе, прося меня наклониться и шепчет прямо в ухо, заставляя все тело напрячься от расползающегося желания:

– Ты ведь даже не заметил, что вместо чая у тебя в чашке был простой кипяток.

И после этого, одаривая еще одной улыбкой, девчонка разворачивается, виляя задницей, и покидает кухню, оставляя меня переваривать услышанное.

Глава 10

Глава 10

Софа

Единственное, о чем я жалела в тот миг, когда говорила Робу про чай – это то, что у меня нет с собой фотоаппарата.

Потому что, ну правда, для потомков (наших, разумеется!) было бы неплохо иметь фото полной растерянности на всегда невозмутимом лице. Клянусь, на секунду мне даже стало его жалко – но всего на секунду, потому что его слова таки пробили брешь в моей уверенности.

В свою спальню я вхожу, прикрывая за собой дверь, и подходя к зеркалу в полный рост. Придирчиво оглядываю слегка влажные, с легким пушком волосы, и поворачиваюсь боком, вытягивая ноги.

Да, могли быть и подлиннее. И лицо после всего случившегося выглядит бледным, усталым. Я всегда знала, что не выгляжу кукольно и не подхожу под многие стандарты красоты. Но всегда принимала себя такую, с громким странным смехом и умением влипать в неприятности.

Но что, если Робу нравятся… Другие? И тот поцелуй в прихожей был просто желанием развлечься с новым типажом девушки?

Я трясу головой, отгоняя дурацкие мысли, и решаю, что на сегодня хватит борьбы. Слишком много всего – и мозг уже с трудом соображает, отказываясь генерировать удачные идеи.

Я прямо в свитере заворачиваюсь в одеяло, приглушая свет, и оставляя легкий полумрак в комнате. Надеюсь, Роб сам устроится в зале… Подушки с одеялами-то у него есть.

Хихикнув, я прикрываю глаза, и в этот момент само собой в памяти вспыхивают события этого вечера. Лицо Свистунова, его потные руки на теле, и желание в глазах, перекликающееся с уверенностью «я имею на это право». Мгновенно холодный пот прошибает успевшее расслабиться тело, и я пулей подскакиваю в кровати, едва сдерживая рвотный позыв.

Что со мной?

Не понимая, что делать, и ощущая скапливающуюся слюну во рту, я спрыгиваю на пол, и несусь к туалету. Тошнота двигается по горлу вверх, заставляя зажимать рот ладонью, а другой распахнуть дверь санузла, и из последних сил повернуть щеколду, чтоб почувствовать себя в безопасности.

– Софа?! – доносится из-за двери, пока я с животными звуками испражняю содержимое желудка в унитаз, скорчившись над фаянсовым другом. – Софа, открой!

– Уходи, - стону, отодвигаясь от унитаза, и затылком прижимаясь к холодному кафелю туалетной комнаты.

Сил хватает, чтоб нажать на слив в бачке, и прикрыть глаза, медленно приходя в сознание. От пустоты в желудке как будто становится легче, и я с трудом восстанавливаю способность мыслить.

Почему меня стошнило? И отчего сейчас тело мелко-мелко трясет, словно от холода, хотя на деле я ощущаю лишь жар?

– Софа, твою мать! – уже орет Роб за дверью, - немедленно открой, или я вышибу этот кусок дерева! Хотя…

Неожиданно он замолкает, и я слышу быстрые шаги, а следом звон ключей. Вот черт, у нас же один из тех дурацких замков, которые снаружи можно подцепить любым ключом, и открыть… Я почти прихожу в себя, и медленно поднимаюсь с пола, когда Роб проворачивает замок, и буквально влетает в туалет.